140886 (Социология семьи, брака и пути их укрепления), страница 4

Кризис отцовства и материнства теснейшим образом связан с другой сферой эмоциональной жизни семьи — с интимными отношениями супругов. В нашу эпоху изме­нилась роль женщины в половой жизни и роль половой жиз­ни в жизни женщины. Речь идет о так называемой сек­суальной революции.

Если отвлечься от внешней, порой скандальной стороны дела, от уродливых напластований, то в основе сексуальной революции можно обнаружить весьма простой, исторически необходимый и прогрессивный процесс, имя которому — раскрепощение женщины.

Ф. Энгельс назвал установление моногамных отноше­ний, существовавших для мужчин лишь номинально, всемирно-историческим поражением женщины. Мужчина пре­вратил женщину в служанку, в рабу своей похоти, «в про­стое орудие деторождения». Теперь женщина пытается взять реванш: тайная пружина ломки традиционных поло­вых отношений — стремление женщины к равному сек­суальному партнерству. Речь идет не о равенстве ролей (разница их установлена природой), а о равном праве на наслаждение, о снятии сексуальных запретов, которые на­кладывал на женщину языческий и христианский патриар­хат. В условиях дисгармоничного строя этот процесс принял уродливую форму. Форму, однако, не следует путать с содер­жанием.

Вспомним прочитанное в юности — Мопассан, Толстой. Достоевский.

Реалистическое искусство сорвало маски с буржуазной половой морали и предало ее проклятью. Брак по расчету, двойной стандарт полового поведения (один для мужчин, другой для женщин), взгляд на жену как на собствен­ность мужа. Все это столь же уродливо, как и сексуальное неистовство современности. Это потери, о которых не при­дется жалеть.

Более чем полтора века тому назад И. Г. Фихте попытал­ся философски обосновать принцип: два пола — две морали. «...То, что первый пол ставит целью удовлетворение своего полового влечения, вовсе не противно разуму, ибо оно может быть удовлетворено посредством деятельности; а то, что вто­рой пол ставил бы целью удовлетворение своего полового влечения, совершенно противно разуму, ибо здесь целью сделалось бы чистое страдание... Для женщины вовсе не отрицается возможность ни опуститься ниже своей приро­ды, ни, благодаря свободе, возвыситься над ней; такое воз­вышение не многим лучше падения. Ниже своей природы опускается женщина, если унижается до неразумности. Тогда половое влечение... может стать сознательной и обдуманной целью действий». Испанский психолог Мараньон-и-Посадильо рассматривал либидо как чисто мужское качество, нефригидных женщин он называл «мужеподобны­ми». Даже Фрейд, впервые серьезно занявшийся сексуаль­ной проблемой, ограничил свое рассмотрение мужским полом. «Любовная жизнь женщины, — писал он, — ...погру­жена еще в непроницаемую мглу». К середине XX в., одна­ко, многое прояснилось.

XX век вообще проявил повышенный интерес к жизни личности. Социальные сдвиги, политические катаклизмы, экономический и научно-технический прогресс по-новому поставили проблему человека. Оказалось, что общество по­лучает от человека больше, если рассматривает его как лич­ность. А первое, в чем проявляется неповторимость лично­сти,— потребности. Вовлечение женщин в процесс труда и политическую жизнь не могло не отразиться на характере отношений между полами. Женщина обрела желанную не­зависимость. Весь вопрос в том, привела ли эта независи­мость к свободе?

Еще одна важная деталь. Распространение противоза­чаточных средств устранило то «беспокойство о «послед­ствиях», которое, по словам Энгельса, мешало «девушке, не задумываясь, отдаться любимому мужчине». Как будто открылся путь к устранению существовавшей веками дисгармонии. Но не тут-то было.

Существует мнение (которое находит подтверждение в специальной литературе), что женская сексуальность, ес­ли ее расковать, превосходит мужскую (в прямом количе­ственном смысле). И это грозит бедой. В свое время Монтень предупреждал мужчин об этой особенности женщин: они ненасытней и пламенней в любовных утехах — тут и сравнивать нечего.

Подавленная женская сексуальность ведет к неврозам. Но к ним ведет и сексуальность, ничем не сдерживаемая. За­пад уже с этим столкнулся. Американская журналистка Бетти Фридэн обнаружила «проблему без названия» — чреватый нервным расстройством «синдром домохозяй­ки» — разрыв между реальной ситуацией и нереальными запросами. В то время как американские женщины устремляют свое внимание на то, чтобы наиболее полным, вырази­тельным и агрессивным образом удовлетворить свои сексуальные потребности, увеличилось сексуальное равно­душие американских мужчин, их враждебность по отноше­нию к женщине.

Подавленный в условиях современного общества расту­щей дороговизной, неспособностью содержать семью, оглу­шенный нервными перегрузками (не только на работе, но и в так называемое «свободное время»: автомобиль, спиртные напитки, телевизор, — за все это расплачиваются не только деньгами, но и нервами), растерянный под натиском сек­суальных раздражителей, мужчина пасует перед новыми ус­тремлениями женщины и выбирает облегченный, пассивный вариант сексуального поведения. Женщина, становясь под­час фактически главой семьи, получает в дополнение к ре­продуктивной функции целый ряд новых обязанностей. Ее стремление к равному сексуальному партнерству, наталки­ваясь на пассивность мужчины, остается неудовлетворен­ным. Происходит своеобразная феминизация мужчины и обратный процесс — маскулинизация женщины. Прямое следствие — склонность к перверзиям. Итак, реванш не удался: женщина снова терпит поражение. На этот раз сов­местно с мужчиной. В браке и за его пределами.

В прошлом веке брак не рассматривался в качестве ин­ститута, призванного удовлетворять сексуальную потреб­ность. Одной из любимых острот Фрейда была следующая: «Жена, как зонтик: все равно придется нанимать экипаж». Комментируя смысл этого изречения, венский психиатр пи­сал: «Жениться, чтобы обезопасить себя от приступов чув­ственности, но потом все же выяснится, что брак не дает удовлетворения развитой потребности, подобно тому, как берешь зонтик, чтобы спастись от дождя, и все равно про­мокаешь. В обоих случаях приходится прибегать к более на­дежной защите — общественному транспорту или, соответ­ственно, к доступной за деньги женщине».

Сексуальная революция изменила ситуацию, привела к эротизации брака, но одновременно и обесценила его; причем дело заключается не только в увеличении разводов. Из американской литературы мы узнаем, что за океаном распространен «обмен женами». Муж А вступает в связь с женой Б, в то время как жена А сожительствует с мужем Б, и все это происходит с ведома и согласия всех заинтере­сованных лиц; знакомства завязываются с помощью прес­сы. «Свое» становится «чужим». Сексуальная революция оборачивается сексуальным отчуждением.

Половые контакты превратились в своего рода спорт, ли­шенный личностной вовлеченности. Но снятие запретов, культ секса влечет за собой утрату остроты переживания. То, что общедоступно, не может стать предметом страсти. Ломка традиционных норм сексуального поведения в усло­виях культа потребления обесценивает близость. Расцвет порнографии, рост сексуального натурализма в беллетри­стике довершают картину: воздействие на воображение ока­зывается таким, что реальное поведение кажется бледным и непривлекательным. В результате происходит чисто внеш­няя сексуализация современного человека, сопровождаю­щаяся вялостью фантазии и инстинктивного порыва.

Где же выход? На Западе 15—20 лет назад превозноси­лись новые формы семьи — так называемый открытый (т. е. временный) брак, совместные супружеские внебрачные свя­зи («обмен женами»), групповой секс в коммунах с общим ведением хозяйства и совместным воспитанием детей. Ради­кальные феминистки носились с лозунгом: «Смерть муж­чинам!» И даже серьезные ученые высказывали предполо­жение о возможной гинеконцентристской картине мира, где именно женщина будет играть главную роль. Такой взгляд базируется на признании:

1. большей универсально­сти женщины, в силу чего она способна успешно войти в лю­бую роль и соответственно обучаться искусству учиться, что требуется особенно теперь в связи с развитием научно-тех­нической революции;

2. природного атавизма, благодаря которому она более гибка и устойчива перед давлением отчуждающих факторов и тем самым способна обладать бо­лее высокой степенью человеческой свободы.

Однако жизнь опровергла все эти упования. Новые фор­мы брака оказались не просто недолговечными, они привели к крушению супружества, к деградации личности у тех, кто имел подобную практику. Чума XX века — СПИД — тоже внесла свое веское суждение. Воинственные клики феминис­ток приумолкли. Ныне литература о семье все чаще апел­лирует к тем достижениям естественнонаучного знания, которые свидетельствуют о значении прочного союза муж­чины и женщины как составных структурных частей единой системы, в которой традиционные различия мужской и женской роли коренятся в биологических основах половой диф­ференциации и т. д.

Но главное состоит в том, что подавляющее большинство мужчин и женщин как на Западе, так и у нас в стране ориен­тированы на прочную, стабильную и счастливую семью. Ус­тановку на любовь, доверие и взаимопонимание обнаружи­вают не только молодые люди, но и все, кто переживает в своем браке те или иные проблемы.

На Западе четко выражен «спад» сексуальной револю­ции. Ныне явно обозначился поворот к традиционным семейным ценностям — к любви, верности и преданности, к уважению в разделении супружеских и родительских функ­ций и т. д., но с сохранением позитивных завоеваний сексу­альной революции — в первую очередь права женщины на радостный союз с мужчиной.

В оздоровлении семьи призвано сыграть свою роль поло­вое воспитание. Именно в эпоху сексуальной революции по­лучили быстрое развитие те отрасли знания, которые изу­чают проблемы брака и семьи; стало быстро развиваться комплексное изучение полового поведения, возникла новая наука — сексология, изначально включающая в себя не только медицинский, но и социокультурный аспект. Наука вторглась в сферу полового просвещения и воспитания, развились методы психотерапевтической помощи семье.

Каким должно быть половое воспитание?

На Западе, где уже много лет существуют специальные курсы, речь идет в первую очередь о половом просвещении, о знании фактической стороны дела. В Швеции, например, с середины 50-х годов создана единая государственная про­грамма полового просвещения в школе, где детям 5—10 лет рассказывают, откуда берутся дети, о различиях между по­лами, о внутриутробном развитии и родах; в 11—12 лет — о строении и функциях гениталий, о сексуальных отправле­ниях, их норме и патологии, их границах; в 14—16 лет ребя­та более подробно узнают о половой жизни, венерических болезнях, предупреждении беременности, внебрачных детях и т. д. В 17—20 лет речь идет об этических и социальных проблемах половой жизни, о задачах воспитания детей, о принципах создания семьи, причинах отклоняющегося пове­дения, о трудностях интимной жизни и т. д. Швеция была первой страной, вступившей в сексуальную революцию, ког­да в б0-е годы были сняты запреты на информацию в этой области, взрывообразно нарастали добрачные и внебрачные связи. Каков был результат? Известный кинорежиссер Ингмар Бергман уже в конце 70-х гг. в многосерийном теле­фильме «Сцены из супружеской жизни» (сценарий издан у нас) показал, как «просвещенные» муж и жена, вырос­шие на новых стандартах, оказались удивительно неграмот­ными в интимной жизни, и им потребовались драматиче­ские разрывы и скандалы, прежде чем они поняли, что созданы друг для друга, и обрели способность вести себя со­ответствующим образом.

Знакомство с фактической стороной дела, с физиоло­гией и техникой полового поведения необходимо, но недо­статочно. Оно необходимо потому, что способно предотвра­тить катастрофические неудачи, связанные с элементарной неосведомленностью. Оно может способствовать также вы­работке привычки обсуждать возникающие проблемы с партнером, что само по себе очень важно, потому что эти проблемы всегда касаются двоих и только вдвоем, сообща, при полной откровенности можно решить их. И квалифици­рованный врач-сексолог имеет дело не с одним пациентом, а всегда с парой, лечит и учит пару.

Но знание — это полдела. Многознание уму не научает, говорили в древности. «Мы много знаем,— признавался один из западных сексологов,— но ничего не понимаем». Интимную жизнь нельзя рассматривать только как физио­логическую проблему, отвлекаясь от целостного облика человека, от образа его жизни, от более широкого круга его взаимоотношений и взаимозависимостей. Поведение мужчины и женщины в обыденных, житейских, семейных ситуациях — это тоже половое поведение, оказывающее вли­яние на всю жизнь семьи. Здесь наше невежество безгранично.

Среди мотивов разводов, как известно, преобладают ар­гументы — «не сошлись характерами». Социологи указы­вают на психологическую гармонию в повседневной жизни как на базис или предпосылку брачной, в том числе интим­ной, гармонии. Много пишут и говорят об этом, но что это означает на деле, знает далеко не каждый. Люди неодина­ковы не только по своим физическим (сексуальным), но и психологическим характеристикам; поэтому просто необхо­димо считаться с особенностями партнера и не стремиться подгонять его под свою мерку. Далее, люди в той или иной степени сохраняют в себе реликты собственного детства. Это — прекрасная черта, когда она не подавлена еще в роди­тельском доме либо в созданной человеком семье. Но и опасная, если она превалирует во взрослом человеке. Следует знать, что грубое искоренение идущих из детства импульсов к радости, творчеству, к эмоциональной раскованности не только обедняет жизнь семьи, но и ведет к отчуждению мужа от жены, детей от родителей. Чувство вины, возникаю­щее в таких ситуациях,— источник отклоняющегося пове­дения. Другая сторона медали состоит в подчас чрезмерном грузе привычек, взглядов и правил, привнесенных в новую жизнь из родительского дома. Эти правила, неизбежно раз­ные и часто противоречивые, мешают по-настоящему сбли­зиться двум птенцам, вылетевшим из родительского гнезда. Конечно, воспроизводство правил родительского дома — это и воспроизводство традиции, играющей важную роль в смене поколений для стабильности культуры. Человек крепко укоренен в своем родительском доме. Поэтому нельзя бесцеремонно разрушать идущие из детства любовь и преданность партнера образу родителей. Выяснение изъ­янов и взаимные попреки по их адресу бесперспективны, способны завести брак в тупик. Но и некритическое следо­вание родительскому примеру одного из супругов вызывает напряженность в их отношениях. Следует стремиться к вза­имной терпимости и терпению, к выработке совместной дистанции по отношению к родительским образцам и, что греха таить, к многочисленным родительским попыткам осуществлять скрупулезное руководство своими взрослыми детьми.

Как разделить авторитет и власть — еще один вопрос. И кто будет делить? Указы бессмысленны, повеления и за­преты ушли в прошлое. Осознание проблемы — предпосыл­ка ее решения. А позитивное ее решение возможно лишь тогда, когда в мужчине и женщине будет воспитана твердая моральная установка на необходимость сохранения равен­ства и взаимного уважения в браке, а также понимание того, что чувства и потребности других людей (в том числе детей) не менее важны, чем наши собственные. Пришло время для сознательного устроения семейно-брачных отношений, пора отрешиться от дурных правил общения между полами на основе господства и подчинения. И в этом трудном процессе особую роль призваны играть женщины-матери. Воспита­ние разумного материнства — так стоит задача.