20 век: Глобальный конфликт цивилизации и культуры

Содержание

1. ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП: ОТ РЕНЕССАНСА К ДЕКАДАНСУ

2. СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: КРИЗИС ИЛИ ТУПИК?

3. КТО ВИНОВАТ? "ТИТАНЫ" И 'ВОССТАНИЕ МАСС

4. В ПОИСКАХ ИСХОДА ИЗ ЛАБИРИНТА

5. ВЫВОДЫ

6. ЛИТЕРАТУРА

1. ГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП: ОТ РЕНЕССАНСА К ДЕКАДАНСУ.

Вопрос вопросов нашего времени - соотношение между цивилизацией и культурой. Если цивилизация на "перекате" от одного тысячелетия к другому представля­ет собою грандиозную и еще недавно совершенно фан­тастическую, мысле - и рукотворную картину техногенной "второй природы", то остается открытым вопрос:

служит ли это беспрецедентное творение его созидателю - творческому человеку? Ответить на него возможно лишь при условии обращения к истокам современной цивилизации - ценностям и смыслам фундаментальной социокультурной революции, которая обусловила прорыв человечества на качественно новый уровень технологи­ческой свободы и создание нового, индустриального со­циума.

Ценности и смыслы нашей цивилизации сфор­мулированы европейским Возрождением и Просвещени­ем. Социокультурный смысл Возрождения подтверждает принципиально важную идею французского историка и культуролога Ж. ле Гоффа о том, что Возрождение не есть возвращение. Тенденция такого возврата к антич­ным ценностям была лишь "кажимостью" для мыслите­лей и творцов Возрождения. Они вернулись к гумани­стическому принципу Протагора: "Человек - мера всех вещей", но оказалось, что дважды в одну реку войти нельзя.

Античный человек был, по определению Н. Бер­дяева, объектно-космическим, одним из феноменов многоликого, но неизменно антропоморфного, одухотворен­ного земного и небесного космоса. Следуя Сократу, он познавал себя именно во внешней ипостаси, и все его ценности были ее выражением - фатальный круговорот вещей, застывшая гармония архитектурных шедевров страсти олимпийских боголюдей и мудрость созерца­тельного отстранения от страстей, возврата вспять, к ве­ликим духовным праматерям (Платон).

Сменившая античную христианская система цен­ностей сформировала человека, который бренно и сует­но страдает в земном мире, но может обрести подлинный, "терний" мир при условии осознания пер­вородного греха, покаяния и смирения, неустанного ду­ховного напряжения сопричастности к своему творцу-богочеловеку. Свободомыслие, социальный активизм, творчество подавлялись не только инквизицией, но и всем консервативным устройством общества, осно­ванного на рутинном производстве, традиции и борьбе за выживание.

Такие жизненные ориентации поощрялись гос­подствующим христианским мировоззрением.

Однако "долгая ночь" пассивности и страдания, отчуждения от ближних и ожидания Страшного суда не могла быть бесконечной. Развитие общественных по­требностей, а с ними - и производительных сил ("наук и ремесел", как выражались тогда) потребовало динамики человеческой природы - нового человека Возрождение было первым ответом на эту потребность. Еще не от­вергая внешних символов христианства, оно совершило революционный переворот в мировоззрении устранило дуализм миров, гением Данте очеловечило ад и упразд­нило веру в рай, по библейски потребовало от человека действовать "здесь и сейчас", и "если не я, то кто же?”

Таково идейное завещание Возрождения Новому времени и его великому духовному феномену - Просве­щению. "Внутри истории Нового времени, - отмечает М. Хайдеггер, - человек пытается - и эти попытки со­ставляют историю новоевропейского человечества - во всем и всегда опереться на самого себя в качестве все­общего средоточия и мерила в господствующем положе­нии. Для этого нужно, чтобы он все больше и больше удостоверялся в собственных способностях и средствах господства и всегда снова и снова приводил их в состоя­ние безусловной готовности. Это - история ново­европейского человечества, которая лишь в XX веке впервые в полном согласии со своим внутренним зако­ном выходит на простор сознательного порыва необори­мой воли и неуклонно достигает цели.

Этот "внутренний закон" Нового времени - осво­бождение человека

философия сосредотачивается на таких вопросах' "Что такое человек? Что он может знать? Что он должен делать? На что смеет надеяться?

Ж. Ж. Руссо, блистательно доказавший, что прогресс "наук и ремесел" приводит скорее к падению, чем к подъему нравов.

Но К. Маркс был первым, кто не просто указал на бесовскую сущность наличного общественного строя, но и обнажил его социально-историческую анатомию. В наше время, - писал он, - все как бы чревато своей про­тивоположностью. Мы видим, что машины, обладающие чудесной силой упрощать и делать плодотворнее наш труд, приносят людям голод и изнурение. Новые, до сих пор неизвестные источники богатства благодаря каким-то странным, непонятным чарам превращаются в источ­ники нищеты. Победы техники как бы куплены ценой моральной деградации. Кажется, по мере того, как чело­вечество подчиняет себе природу, человек становится рабом других людей или же рабом собственной подлос­ти. Даже чистый свет науки не может, по-видимому, си­ять иначе, как только на мрачном фоне невежества. Этот антагонизм между современной промышленностью и наукой, с одной стороны, и современной нищетой и упадком, с другой, этот антагонизм между производи­тельными силами и общественными отношениями новой эпохи есть осязаемый, неизбежный и неоспоримый факт.

Иными словами, народ свободный на земле свободной" оказался очередной социальной мифо­логемой.

Поставленный Ж. Ж. Руссо вопрос "Становится ли человек лучше благодаря целивизации " - он считал "смешным, так как противоположное ясно как день. Мыслитель усматривал в этом скорее не особенность, а общую закономерность в соотношении цивилизации и культуры. "Высшие точки подъема культуры и цивилиза­ции не совпадают, - писал он, - не следует обманываться в вопросе о глубочайшем антагонизме между культурой и цивилизацией... Цивилизация желает чего-то другого, чем культура: быть может, даже противоположного".

Триумф современной цивилизации для Ф. Ницше очевиден: "Человек не приблизился к природе, но сде­лал шаг вперед к той цивилизации, которую он отвергал. Мы возросли в силе". Однако эта сила - "механичность, обезличивающая сила механического процесса человек отучается от активности, все сводится к реагированию на внешние раздражения". Тенденция к нивелировке лич­ности - глубоко характерный феномен для общества все­общей купли-продажи. "Всякого рода деловые люди и стяжатели - словом, все, что должно давать в кредит и брать в кредит, вынуждены стоять за одинаковый харак­тер и одинаковые основные ценности.

В итоге вся эта сутолока так называемой "цивилизации" - измельчание, беспокойство, торопливость, суета постоянно воз растают порок, душевные больные, преступники все это не угнетенные классы, а отбросы всех классов бывшего до сих пор общества.

Общий приговор над нашим столе­тием, над всей современностью, над достигнутой циви­лизацией, или "самый общий признак современной эпохи" невероятная убыль достоинства человека в его собственных глазах", "девятнадцатый век - сила бесси­лия"; "мы не в силах вообразить, куда нам направлять­ся. Теперь все насквозь лживо, все - "слово", все - спу­тано, слабо или чрезмерно". Поэтому "вся наша европей­ская культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе - беспокойно, насиль­ственно, порывисто, подобно потоку, стремящемуся к своему исходу, не задумываясь, боясь задуматься".

2. СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ: КРИЗИС ИЛИ ТУПИК?

Известные инварианты взаимосвязи социальной свободы и отчуждения:

а) отношение человека к приро­де;

б) Опальное общение и стратификация;

в) соотно­шение между материальным и духовным началами личности;

Наиболее зримо предстает "вторая природа" че­ловека, его техногенный мир. Он - воплощенная способ­ность человекобога к творению и вместе с тем утрата его человекотворческого смысла.

Сегодня технологический потенциал человечества в принципе сравнялся с планетарным и становится по­тенциально космическим.

Пафос этого бездушного и торжествующего мира вдохновенно выразил социолог и моралист начала на­шего столетия Ф. Маринетти: "Пришла новая религия - мораль скорости. Человеческая энергия, во много раз повышенная скоростью, будет господствовать над Вре­менем и Пространством. Скорость – естественно чиста Медленность – естественно порочна. Взамен рухнувших добра и зла древности мы создали новое. Добро - ско­рость, новое Зло - медленность Скорость = синтезу вся­кой отваги. Медленность = анализу всех бездеятельных осторожностей. Скорость = презрению препятствий, жажде нового, неизведанного. Медленность = отдыху, тоске по знакомому, идеализации усталости и покоя.

Человек как господин сущего - это действительно его бесовская гордыня. Но если бы он мог лишь созерцать природу или быть ее "соседом", не возникла и не обострилась бы до глобальных масштабов самая проблема "человек-при­рода" что культура, если она развивается стихийно, а не направляется сознательно, оставляет после себя пусты­ню. Поэтому в объяснении нуждается не единство живых и деятельных людей с природными условиями их обмена веществ с природой и в силу этого присвоение ими природы, а разрыв между этими условиями человеческого существования.

Такой разрыв оказался жестко детерминирован­ным отношениями; "Мы ставим экономическую задачу, - констатировал писатель С. Залыгин, - и подчас говорим "Любой ценой". А что такое любая цена? Это самая примитивная цена. Очень страшные фразы вошли в наше сознание- "единоборство с природой" какое единоборство с природой? Человек часть природы, что же мы боремся сами с собой без конца.

Наш общий Дом - планета Земля - достаточно тесен. Длина его окружности по экватору чуть более 40 тыс. км, поверхность - 510 млн. км, из них менее тре­ти - суша. Сумма потребления природных ресурсов в килокалориях на каждого человека в сутки составляла в доисторические времена - 2-4 тысячи, в феодальном об­ществе - 20-25 тысяч, сейчас в США - 200-250 тысяч. Между тем амплитуда демографического роста человече­ства такова, что во времена Римской империи она со­ставляла 150 млн. человек, за девяносто лет - с 1840 г по 1930 г. - население мира выросло на миллиард и на столько же - за последние пять лет. Прогноз численно­сти населения земного шара к середине следующего сто­летия - 12-14 млрд. человек. Всего за последние полвека было разрушено 11 % плодородной поверхности Земли, и это больше, чем общая площадь Индии и Китая. К 2010 году необратимые потери могут достичь 1/3 всех биологических видов.

Становится понятным, почему в воззвании "Пре­дупреждение человечеству" (1992 г.) 1500 ученых из 68 стран подчеркивается: "Мы, члены мирового научного сообщества, настоящим предупреждаем все человечество о том, что грядет. Необходимы глубокие изменения в нашем обращении с землей и жизнью на ней, если мы хотим избежать глубочайшей нищеты человечества и того, чтобы наш глобальный дом на этой планете был непоправимо изуродован.

Сегодня очевидно, что генераторами такого пла­чевного состояния экзосферы являются организационно-экономические механизмы неограниченного активизма, обусловленные аппетитами приращения капитала.

Причиной глобальной экодрамы является реализация антиэкологического принципа конструирования, функционирования и развития современной технологии.

Удастся ли и в какой мере обуздать на пути куль­турного развития влечение к агрессии и самоуничтоже­нию, ведущее к разрушению человеческого существова­ния. Ныне люди настолько далеко зашли в своем господстве над силами природы, что с их помощью легко могут истребить друг друга до последнего человека.

Мы - стоим перед основным парадоксом без техники невозможна культура, с нею связано самое возникновение культуры, и окончательная победа техники в культуре, вступление в техническую эпоху влечет культуру к гибели. В культу­ре всегда есть два элемента - элемент технический и элемент природно-органический. И окончательная побе­да элемента технического над элементом природно-органическим означает перерождение культуры во что-то иное, на культуру не похожее Человек делается оруди­ем производства продуктов. Вещь ставится выше чело­века. Человек, подчеркивал Н. Бердяев, переходит опас­ный рубикон - от организма к организации. Организм рождается из природной космической жизни, и он сам рождает. Признак рождения есть признак организма Организация же совсем не рождается и не рождает. Она создается активностью человека, хотя творчество это и не есть высшая форма творчества. Организм не есть аг­регат, он не составляется из частей, он целостен и цело­стным рождается. Организм растет, развивается Меха­низм, созданный организационным процессом, не мо­жет расти и развиваться. В организме есть целесообраз­ность, имманентно ему присущая. В организации есть целесообразность совсем другого рода, она вкладывается в нее организатором извне. Господство техники и ма­шины есть, прежде всего переход от органической жизни к организованной жизни. Творение восстает против своего отца, более не повинуется ему, машина хочет, чтобы человек принял ее образ и подобие это новая зависимость человека от природы, технически машинная зависимость. В этом вся мучительность проблемы.