42490 (Функционирование английского глагола GET в плане его полисемии), страница 3

Широкозначность неравномерно представлена у разных частей речи, поскольку неравномерно распределяется в этом плане вся аналитическая лексика. В ней преобладают глагольные лексемы, и потому широкозначных глаголов больше, чем широкозначных существительных. Ядро поля широкозначных глаголов английского языка – примерно 10-12 наиболее активных в формировании аналитических лексем. Они соединены друг с другом семантико-грамматическими связями, несомненно, образующими структурный каркас микросистемы широкозначных глаголов.

В центре макросистемы следует поместить три глагола, активно используемых и в аналитической грамматике – be, have, do. Их объединяет одно из самых абстрактных языковых значений – значение состояния предмета.

Наряду с тремя основными глаголами состояния к микросистеме широкозначных глаголов принадлежат слова с усложненной семантической структурой, которая формируется путем присоединения динамического, деятельного компонента к стативной семантике be или have. Так, динамическими коррелятами к have являются глаголы take и give /18/. На основе анализа различных научных источников можно вывести содержательную доминанту в описании объекта нашего исследования – носителей эврисемии. Разные подходы объединяет то, что носители эврисемии описываются через абстрагирование, обобщение значения и широкую контекстную сочетаемость, а также семантическую целостность. Наибольшее количество работ, посвященных эврисемии, проводилось на английском языковом материале, что закономерно обусловлено спецификой исторических процессов преобразования типа этого языка – преобладание аналитической составляющей всего строя языка.

В английском языке эврисемия неравномерно представлена у разных частей речи, «поскольку неравномерно распределяется в этом плане вся аналитическая лексика» /Плоткин: 207/. В списке широкозначных лексем преобладают глаголы (имеется в виду структурно-функциональная обусловленность английской аналитической лексики микросистемой носителей эврисемии).

1.4.3 Признаки разграничения ЭВРИСЕМИИ и ПОЛИСЕМИИ

(1) ПОЛИСЕМИЯ основана на метафорическом или метонимическом переносе значения; ЭВРИСЕМИЯ затрагивает, прежде всего, такие синтаксические характеристики, как сочетаемость и частотность.

(2) Семантическое поле полисемического слова состоит из отдельных значений, которые далеко не всегда сохраняют ощутимую связь друг с другом. Носителям (же) ЭВРИСЕМИИ характерна внутренняя целостность семантического поля слова.

(3) В конкретном употреблении выбирается одно из значений полисемического элемента, и актуализируется именно оно. Эврисемическое слово в речевых употреблениях конкретизируется, но не теряет своей инвариантной природы.

(4) Для контекстной модификации ПОЛИСЕМИИ наиболее существенны тематика текста и обусловленное этим лексическое окружение. Контекстная конкретизация ЭВРИСЕМИИ определяется, прежде всего, синтаксической позицией. ► Становление ЭВРИСЕМИИ происходит на основе когнитивной метафоры. Эврисемия затрагивает строевые грамматические характеристики, организационные параметры языка. Это проявляется только в историко-типологическом аспекте. Простое синхронно-сопоставительное изучение широкозначности не позволяет увидеть эти проблемы.

Для английского языка не характерна далеко идущая грамматикализация, приводящая к утрате лексического значения слова. Именно конкретное значение глагола (носителя ЭВРИСЕМИИ) служит базой для осуществления механизма когнитивной метафоризации, то есть ЛОГИЧЕСКАЯ МОТИВАЦИЯ (если хотите – понятийно-философская) использования глагола в эвристическом представлении.

Перечень грамматических категорий, отображаемых глаголами be и get

Глагол to be принимает участие в отображении (маркировке) следующих грамматических категорий:

(1) Passive Voice (быть сделанным);

(2) Continuous Aspect (быть делающим);

(3) Modality (‘должен’ в обусловленном и/или временнóм плане);

(4) Stative/Active (Inhoative) Correlations, в которых участвует ещё один широкозначный глагол – to get: be ill//get ill; be tired//get tired и т.п. В этих языковых парах оба глагола - be и get, - сохраняя связь со своими конкретными словарными значениями, совершенно очевидно выполняют служебные (= грамматические) функции – отображать состояние (be) VS инхоативность, перфектность, пассивность (get): What happened was, Chris Roberts bought a sugar mouse, bit head off, dropped it in the new Market Road before he could get started on the body, and it got run over by a car. Now he is//gets used to smoking only 3 cigarettes a day. Перевод и понимание последнего примера: Сейчас он привык (be – приобретённое состояние) // привыкает (get – инхоативность и квази-пассивность, т.е. под влиянием обстоятельств, не зависящих от исполнителя-актора) курить только 3 сигареты в день;

(5) использование get вместо have в квази-пассивной конструкции ‘have/get smth done’: I have/get my hair cut.

Подчеркнём ещё раз: В отличие от других глаголов, широкозначные глаголы при их использовании в качестве служебных (=грамматических) продолжают сохранять свои конкретные лексические значения в течение всего периода их существования в языке. Это позволяет сохранять целостность семантической структуры глаголов be ‘быть, являться, находиться’, have ‘иметь’, do/make ‘делать’, get ‘получать’, give ‘давать’, take ‘брать’ и ряд других.

Широкозначные глаголы – результат напряжённой когнитивной работы сознания, связанного со сложнейшими процессами интерпретации человеком фактов окружающей действительности и на этой основе собственном формировании картины мира, которую он формализует знаковой системой своего языка.

К строевым, системным функциям микросистемы носителей ЭВРИСЕМИИ относятся:

(1) прежде всего, их способность представлять в языке определённый значимый базовый концепт (например, посессивное состояние; бытие);

(2) широкий объём семантико-синтаксических валентностей, то есть материал для появления аналитических лексем;

(3) способность сохранять исходный семантический архетип, который не осложнён дополнительными семами и служит основой для механизма когнитивной метафоризации.

► Всё это позволяет широкозначным глаголам использовать аналитические лексемы и формы для передачи тех или иных строевых (=грамматических) функций. Именно носители ЭВРИСЕМИИ функционально являются наиболее нагруженной микросистемой в аналитических конструкциях разных типов.

► В истории многих языков имеют место сходные типологические преобразования, реализуемые в том или ином характере (способе) проявления и полноте охвата лексического инвентаря, а именно: переход от синтетизма и флективности к корнеизоляции, агглютинации и аналитизму. В английском языке этот процесс носит характер радикальной перестройки, частью которой явилось становление носителей ЭВРИСЕМИИ в глагольной подсистеме языка –/Плоткин; Попова, Стернин; Шапошникова 2001/. В других языках, например в родственном английскому немецком, который намного ближе к флективному, синтетическому архетипу [представителем его являлся и древнеанглийский язык], такой переход к корнеизоляции, агглютинации и аналитизму находится лишь на своём начальном этапе.

Для идентификации носителей эврисемии в качестве особого лексикографического типа И.В. Шапошниковой были предложены следующие критерии (на материале английского языка) [Перечисляются из работы /Козлова: 18-19/].

1. Способность языковой единицы представлять в языке определенный базовый концепт в прототипе концептосферы человека.

2. Природа эврисемии в современном английском языке – семантико-синтаксическая, ибо широкозначные единицы отличает высокая степень синтаксической детерминированности их семантики. Семантико-синтаксическая природа эврисемии означает, что носители эврисемии рождаются в межуровневых процессах: не сугубо лексических или синтаксических, а именно лексико-синтаксических.

3. Для носителей эврисемии характерны высокие сочетаемостные потенции, расширенный объем семантико-синтаксических валентностей.

4. Высокая частотность носителей эврисемии, обусловленная высокой функциональной нагрузкой этих единиц в лексико-грамматическом поле языка. На английских носителях эврисемии лежит особая нагрузка именно в функционально-семантическом поле хронотопной семантики [единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определённого целостного смысла].

5. В истории английского языка не происходит существенного ограничения сочетаемостных возможностей и сферы употребления глагольных носителей эврисемии.

Другими словами, каждый носитель эврисемии способен представлять в языке определенный онтологически значимый базовый для его лексического значения концепт, отличается богатством семантико-синтаксических валентностей, частотностью употребления, широким диапозоном использования в речи и, в частности, наибольшей активностью в формировании аналитических глагольных лексем (которые образованы на базе его – глагола - семантико-синтаксических валентностей).

До начала 1980-х годов лингвисты отказывали микросистеме носителей эврисемии в самостоятельности. В частности, высказывалось суждение о том, что глаголы типа иметь, взять и дать многозначные, но представляют собой особый тип многозначных слов, «через большинство значений которых проходят одни и те же общие признаки, расщепленные на варианты» /Селиверстова: 43/. При таком подходе признается, что глагол сохраняет лексическое значение (т.е. десемантизация не наблюдается), поскольку «особо выделяется сама связь между предметом и его свойством… и лексическое значение связки обычно и составляет характеристику именно этой связи» /там же: 29/. Однако глагол все же определяется как связка, а не полнозначный носитель значения.

Таким образом, эврисемия ошибочно рассматривается в рамках полисемии (как один из подвидов полисемии), добавляя очередную, дополнительную терминологическую и понятийную путаницу. Такое понимание эврисемии сохраняется и в работах современных исследователей Седельникова; Яковлева.

Вопрос от автора данной работы: Если за глаголом признаётся связочная функция, то есть синтаксическое предназначение (а это – грамматика!), то причём здесь полисемия или всё бóльшая её «расщеплённость»? Ответ прост: это не очередная порция «расщеплённости» лексики, это – приобретение словами (в первую очередь, глаголами; и в «сверхпервую» очередь, – глаголами состояния типа «быть», «иметь» и др.) грамматических «полномочий», то есть служебных (а значит – грамматических!) функций.

Последнее как раз и входит – на правах определяющего компонента - в понятие широкозначности (эврисемии), а вовсе не в понятие многозначности (полисемии) в целом или в какую-либо лексически абстрагированную её – полисемии - «расщеплённость», в частности!

Начиная с конца 1980-х годов исследователи (Плоткин, Шапошникова, Кудинова, Маринова, Авдеев и др.) /Плоткин; Шапошникова 1999, 2001; Кудинова; Маринова; Авдеев/ настаивают на автономности категории слов-носителей эврисемии, разграничивая эврисемию и полисемию на основе ряда признаков. Так, в работах И.В Шапошниковой показано, что эврисемия затрагивает строевые характеристики, организационные параметры языка. Это проявляется только в историко-типологическом контексте, простое синхронно-сопоставительное изучение широкозначности не позволяет увидеть этой проблемы.

С.А. Песина говорит, что такие глагольные носители эврисемии, как have, be, do «представляют собой «концентрированную часть», «сгусток» словаря данного языка, и являются следствием напряженной когнитивной работы сознания» /Песина: 86/.

В близкородственном английскому немецком языке существуют этимологические, когнитивные и (или) концептуальные соответствия английским носителям эврисемии типа haben, sein, tun, machen, nehmen, наблюдается функциональная соотносимость. Однако и для английской, и для немецкой микросистем характерна собственная внутренняя структуриро-ванность (многомерность объемной модели, её нелинеаризованность). Такая внутренняя структурированность, многомерность, специфичность микросистем носителей эврисемии в английском и немецком языках не в последнюю очередь объясняется внешними, экстралингвистическими факторами – влиянием извне (внешней историей языка). Лингвисты давно обратили внимание на тот факт, что в истории германских языков именно глагольные подсистемы претерпели существенные с типологической точки зрения преобразования. Можно предположить, что в становлении носителей эврисемии должны наблюдаться как общие для английского и немецкого языков типологические черты, так и специфичные, территориальные, исторические и иные особенности.

К строевым, системным функциям микросистемы носителей эврисемии относятся, прежде всего, их способность представлять в языке определенный онтологически значимый базовый концепт (например, посессивное состояние, бытие). Именно носители эврисемии являются функционально наиболее нагруженной микросистемой в аналитических конструкциях разных типов /Козлова: 15-37/.

1.4.6 Понятие полисемии

Многозначность, или полисемия, слова (от лат. poly — «много»+ sema—«знак») — это наличие у языковой единицы более одного значения при условии семантической связи между ними или переноса общих либо смежных признаков или функций с одного денотата на другой.

Полисемия может быть как грамматической, так и лексической. Примером первой может служить полисемия 2-го лица единственного числа русских глаголов: «Ты этого не поймешь» и «Тут ничего не поймешь» или артикля the в английском языке, выполняющего как уточняющую (The tiger was old), так и обобщающую (The tiger is a cat-like animal) функцию. Лексическая полисемия может быть определена как способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности.

Полисемия является языковой универсалией в системе европейских языков. Основана она на асимметричности языкового знака и отражает принцип экономии формальных средств при передаче максимального смыслового объема.