2344-1 (История района Теплый Стан и поселка Мосрентген), страница 3

Николай Андреевич имел большую семью - четверых сыновей и четырех дочерей. Облик старшей его дочери Анастасии сохранил для нас портрет работы славного живописца Рокотова; младшая дочь, Надежда, на склоне лет была ближайшим другом Н.В.Гоголя. А старший сын Иван, родившийся в 1768 году, стал отцом величайшего творца мировой поэзии.

Владения Тютчевых настолько значительны по числу принадлежащих им душ, что в 1812 году вдова секунд-майора снаряжает от Теплых Станов четырех ополченцев. К тому времени внуку Пелагеи Денисовны Тютчевой-Панютиной, будущему поэту, было девять лет. Родители поэта-сын Пелагеи Денисовны, гвардии поручик Иван Николаевич, с женой Екатериной Львовной, урожденной Толстой, жили в старом родовом гнезде Овстуге.

Иван Николаевич Тютчев, словно по контрасту со своим "неистовым" отцом, как свидетельствуют семейные предания, "отличался необыкновенным благодушием, мягкостью, редкою чистотою нравов и пользовался всеобщим уважением".

Федор Иванович Тютчев родился 23 ноября (5 декабря по новому стилю) 1803 года в селе Овстуг, где прошли его детство, отрочество и первые годы юности. Федор был вторым ребенком в семье. Брат его Николай родился двумя годами раньше, а в 1806 году родилась сестра поэта Дарья. У Тютчевых было еще трое сыновей - Сергей, Дмитрий и Василий, но они умерли в самом раннем возрасте. Несомненно, очень большую роль в становлении личности поэта сыграла страстная и утонченная натура его матери Екатерины Львовны, урожденной Толстой (таким образом, Ф.И.Тютчев был шестиюродным братом Льва Николаевича Толстого). Во время нашествия французов Тютчевы перебрались в Подмосковное Троицкое, а при наступлении Наполеона на Москву вынуждены были уехать в свои ярославские владения. При отступлении наполеоновских войск из Москвы село Троицкое и Теплые Станы были разорены и сожжены. Имение восстановили, и родители поэта - гвардии поручик Иван Николаевич и Екатерина Львовна Тютчевы остались жить в Троицком. Будущему поэту исполнилось к тому времени девять лет.

Федор Иванович Тютчев

"…Душа готова, как Мария,

К ногам Христа навек прильнуть."

1855

К Москве и Подмосковью Федор Тютчев был привязан гораздо сильнее, чем к своей родине - Овстугу, которое он посещал считанные разы. "Места немилые, хоть и родные", - писал он о брянском поместье.

Юность его, студенческие годы очень тесно связаны с Москвой. Зимой он жил в великолепной городской усадьбе в Армянском переулке. Опустевшее после смерти бабки Троицкое лежало всего в двенадцати верстах от Калужской заставы - первая почтовая станция по Старой Каширской дороге.

Весну и лето юный поэт проводил в Теплом Стане, недалеко от Троицкой церкви, где он прекрасно отдыхал среди неброской красоты средней полосы России.

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа -

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа!..

Не поймет и не заметит

Гордый взор иноплеменный

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь Небесный

Исходил, благословляя.

Недаром Тютчева называют певцом природы. И конечно, полюбил он ее не в гостинных Мюнхена и Парижа, не в туманных сумерках Петербургах и даже не в патриархальной, полной цветущих садов Москве первой половины XIX века.

С.Е. Раич

Среди интересных дневниковых записей учителя Федора Тютчева, которым был С.Раич, есть и такая: "...Вспоминаю я о тех сладостных часах, когда, бывало, весною и летом, живя в подмосковной, мы вдвоем с Ф. И. выходили из дому, запасались Горацием, Вергилием или кем-нибудь из отечественных писателей и, усевшись в роще, на холмике, углублялись в чтение..."

Семен Егорович Амфитеатров, позже получивший широкую известность как журналист и поэт-переводчик под фамилией Раич, прекрасный учитель русской словесности, далеко не ординарный молодой человек с 1813 года был воспитателем поэта, которому шел тогда десятый год жизни. До поступления в домашние учителя Семену Егоровичу пророчили большое будущее на духовном поприще. С годами мог оазать протекцию и митрополит киевский Филарет, приходящийся ему родным братом. Но еще со времени обучения в Севской духовной семинарии юноша страстно увлекся поэзией. А это увлечение будущему церковнослужителю приходилось тщательно скрывать.

Подмосковное село Троицкое в Теплых Станах, где в занатиях поэзией у обоих прошли весна и лето 1815 года, принадлежало тогда его деду, Николаю Андреевичу, в то время богатевшему и скупавшему земли. Но он по старой памяти не любил Подмосковное, зато внук был в восторге от уютного дома, рощицы на холме и прозрачных копаных прудов, остатки которых сохранились до наших дней. Там, в Троицком, и родилось немало юношеских стихов Тютчева. Можно сказать, что здесь произошло становление юного поэта. Эта земля .вдохновляла поэзию Тютчева. Здесь, по его словам, расцвел "великий праздник молодости чудной".

В состав Полного собрания сочинений поэта входят ныне 16 стихотворений, относящихся к тому, самому раннему периоду его творчества. Многие из них наполнены подражанием великим поэтам, в том числе Горацию, которого юноша "по тринадцатому году... переводил уже с замечательным успехом". В одном из этих стихотворений поэт обращаясь к купающемуся в роскоши вельможе, стыдит его, что он не обращает внимания на голодных вдов и сирот, и обещает ему за это самые жестокие небесные и земные кары.

Погодин

В 1818 году князь Иван Дмитриевич Трубецкой в учителя к своим детям в село Знаменское пригласил Михаила Петровича Погодина (1800-1875), будущего историка, публициста, писателя, который сразу же влился в знаменское общество и позднее стал личным секретарем князя. Погодин тогда испытывал нужду и подрабатывал, давая частные уроки в богатых дворянских семьях. Не исключено, что услугами Погодина, прилежного в учении, пользовался и Тютчев.

Троицкое находилось в семи верстах от Знаменского. Федор Иванович не раз бывал в Знаменской усадьбе. Его хорошо там знали. С ним постоянно кокетничала гостья Трубецких - Александра Николаевна Голицына (во втором браке Левашова), "которой, как говорит, не нравится Тютчев, но она говорит с ним непрестанно" (из дневника Погодина). В то же время и Погодин ходил и ездил в имение к Тютчеву, беря с собою иногда и княжен -своих учениц. Остатки дороги, по которой друзья ходили друг к другу, и сейчас видны среди дубов Ясеневского леса…

Много лет спустя, уже после смерти Федора Ивановича, в июле 1873 года Михаилом Петровичем Погодиным в газете "Московские ведомости" был опубликован один из самых ранних словесных портретов юного поэта: "Мне представился он в воображении, как в первый раз пришел я к нему, университетскому товарищу, на свидание во время вакации, пешком из села Знаменского под Москвою, на Серпуховской дороге - в Троицкое, на Калужской, где жил он в своем семействе… Молоденький мальчик с румянцем во всю щеку, в зелененьком сюртучке, лежит он, облокотясь на диване, и читает книгу. Что это у вас? Виландов Агатодемон."

Между студентами (Погодин был старше курсом) сложились теплые, дружеские отношения, которые поддерживались ими на протяжении всей жизни. Потом они встречались не только Троицком и в Знаменском, но и в университете, и в Обществе любителей российской словесности, и в московском доме Тютчевых. Для Тютчева это увлечение было тем более сильным, что их сближала общность взглядов.

Чаще всего в ту пору виделись они в Троицком. Живя в Знаменском, в 1820 году Погодин начал вести свой дневник, которому мы обязаны сохраниением множества интересных сведений жизни Тютчева, ибо сам он никогда дневников не вел, считая это занятие пустой тратой времени. Вести дневник Михаила Петровича просила женская часть знаменского общества, что он с успехом исполнял и вел его 54 года. "Ходил в деревню к Тютчеву, - отмечает он в дневнике, - разговаривал с ним о литературе… о бедности нашей в писателях… о препятствиях у нас к просвещению". Они увлекались чтением. Большинство произведений иностранных авторов читали в подлиннике, после чего живо обсуждали прочитанное. Таким образом дружба с Погодиным оказала большое влияние на растущий ум юного поэта.

Л.Н.Толстой

Почитателями поэта были Жуковский, Пушкин, Некрасов, Тургенев, Л. Толстой, Фет, А. Майков, Достоевский и другие писатели его круга.

Среди современников Тютчева, которые по достоинству оценили уже его первый поэтический сборник, был и Лев Николаевич Толстой. "…Что ни час, вспоминаю этого величественного и простого и такого глубоко настояще-умного старика", - писал Толстой. Сам же Тютчев с восторгом отзывался по поводу "Севастопольских рассказов" Толстого. "…Особенно он оценил какое-то выражение солдат; и эта чуткость к русскому языку меня в нем удивила чрезвычайно" - много лет спустя вспоминал Лев Николаевич.

Лев Николаевич после знакомства с Тютчевым даже начал ухаживать за дочерью поэта, Екатериной, и Москва уже было начала полнится слухами об их предстоящей свадьбе. Но молодые люди не нашли общего языка и постепенно началось взаимное охлаждение.

В конце 1880-х годов Толстой, вкладывавший много сил и душевной энергии в дело обучения сельских ребятишек грамоте, русской литературе, пытался составить для детей сборник тютчевских стихов, носящих элементы "своеобразия, красоты, силы чувства, глубины". Толстой ставил Тютчева на первое место из русских поэтов после Пушкина.

Биограф Тютчева - Аксаков.

В 1866 году состоялась свадьба Анны Тютчевой, дочери Федора Ивановича, которая была фрейлиной Анны Федоровны, с Иваном Сергеевичем Аксаковым. В 1872-74 годах Аксаков председательствовал в Обществе любителей российской словесности. Он был пламенным проповедником всего русского, отрекшимся от всяких форм западной культуры. Неудивительно, что его так тянуло к Тютчеву.

Иван Сергеевич Аксаков буквально через полгода после смерти тестя написал прекрасную его биографию. По случайности, один из немногих увидевших свет экземпляров попал в руки И.С. Гагарина, мюнхенского приятеля поэта и его несостоявшегося соседа по имению Ясенево. Через некоторое время тот выслал Аксакову объемистый пакет с автографами как стихотворений, так и писем Тютчева и даже копию одной из его дипломатических депеш. Приложил сюда же Гагарин и копии нескольких своих писем, свидетельствовавших о жизни поэта тех времен.

Творческое наследие Тютчева

О часах, проведенных в Верхнем Теплом Стане, могут многое рассказать и Д. П. Ознобишин, поэт, чьи стихи станут появляться на страницах "Отечественных записок" и издаваемого им самим альманаха "Северная лира", и будущий издатель другого альманаха - "Мнемозина", друг Кюхельбекера и Грибоедова В. Ф. Одоевский. Известный музыковед, сотрудничавший в "Вестнике Европы", он одним из первых занялся изучением и популяризацией древнерусской музыки. Постоянные гости тютчевской подмосковной будущие литераторы С. П. Шевырев и Н. В. Путяга. Бывали здесь в гостях и поэт В. Жуковский, другие поэты и писатели.

И новое, младое племя

Меж тем на солнце расцвело,

А нас, друзья, и наше время

Давно забвеньем занесло.

Строки эти Федор Иванович Тютчев написал более полутора веков назад, в 1829 году. Он оказался прав лишь отчасти: с неумолимой последовательностью поколения москвичей сменяли и будут сменять друг друга, уступая дорогу "младому племени". Однако жизнь, труд, помыслы наших предков и все многообразное прошлое Москвы не преданы забвению - даже несмотря на печальный период исторического беспамятства при коммунистической власти. Жизнь, слава Богу, убедительно доказала: чем лучше мы знаем свою историю и культуру, тем мудрее, богаче и свободнее становимся...

Федор Иванович Тютчев был не только великим российским поэтом, но и одним из образованнейших людей своего времени. Семья Тютчевых была типичной дворянской семьей своего времени, в которой модный французский язык уживался со строгим соблюдением отечественных традиций.

"Дома Тютчев воспитывался в "страхе Божьем" и преданности престолу, - писал его правнук, К.В. Пигарев, в монографии "Жизнь и творчество Тютчева". Стариком он вспоминал, как в Пасхальную ночь мать подводила его, ребенка, к окну и они вместе дожидались первого удара церковного колокола. В канун больших праздников у Тютчевых нередко служились всенощные на дому, а в дни семейных торжеств пелись молебны. В спальне и в детской блестели начищенные оклады родовых икон и пахло лампадным маслом".

Глубоко верующим был и первый воспитатель будущего поэта, вольноотпущенный Татищевых Николай Афанасьевич Хлопов. "Грамотный, благочестивый, он пользовался большим уважением своих господ", - писал о Хлопове биограф Тютчева Аксаков.

Несмотря на такое воспитание, образ жизни Тютчева был исключительно европейским: он вращался в обществе, живо реагировал на политические события, не любил деревенской жизни, не придавал большого значения православным обрядам. Быть православным среди знати тогда было не модно. Даже считалось чем-то архаичным, отсталым. Но "испорченный" светской жизнью, он тем не менее сохранил в себе частичку православной самобытной Росии, истинно российский патриотизм

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить,

У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.

И Тютчев верил в Россию. По своему, по-светски…

После французской буржуазно-демократической революции Тютчев дал оценку этим событиям, осудив их в статье "La Russie et la Revolution" ("Россия и Революция"). Приверженец Твердой власти, поэт хорошо понимал всю опасность "красного" Запада, поэтому даже слово "революция" писал с большой буквы. Для спасения европейской монархии он представлял себе едиственную силу - незыблемую громаду, этакий "ковчег спасения" - Россию. Его публицистика дополнилась аллегорическим стихотворением, где родина поэта представлена могучим утесом, а революционный Запад - бунтующими волнами.