53656 (Крейсер I-го ранга Цусимской кампании Дмитрий Донской. История и технические характеристики), страница 4

Обязательными, вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг., являлись и корабельные мины заграждения. Они предназначались для «самоограждения кораблей при незащищенных якорных стоянках». 30 таких гальваноударных боевых (вес взрывчатого вещества до 30 кг) и 50 учебных мин можно было ставить со шлюпок или с помощью стрел с борта корабля. Получил «Донской» и один из первых образцов сетей, защищавших от торпед. Экипаж корабля включал 23 офицера и 492 нижних чина.

На океанской вахте.

20-летняя строевая, по преимуществу заграничная, служба «Дмитрия Донского» началась в Средиземном море. Здесь, сменив совершавший свое последнее заграничное плавание деревянный фрегат «Светлана», он в августе 1885 г. возглавил особое соединение русского флота - отряд Средиземного моря. Два года воды лазурного моря, соединяющего берега трех стран света, омывали борта и пенились под гребным винтом новейшего русского крейсера. Два года англичане тщательно отслеживали (отношения Великобритании с Россией в то время обострились из-за кризиса 1885 г. по поводу афганской границы) перемещения грозного корабля Российского флота.

Миновал афганский кризис и средиземноморская вахта «Дмитрия Донского» сменилась тихоокеанской. Выполняя правительственное решение 1886 г. о принципиальном отказе России от территориальных приобретений на Дальнем Востоке и ускорении развития Владивостока как естественного центра отечественного Приморья, флот продолжал направлять сюда свои лучшие корабли. Обстановка на дальневосточном театре складывалась непростая. Еще совсем недавно, во время того же афганского кризиса 1885 г. начальнику эскадры контр-адмиралу А. Е. Керну пришлось преподать урок международной вежливости «просвещенным мореплавателям», приказав взять на прицел корабли слишком уж назойливо и неотвязно преследовавшей его английской эскадры. Прибыв сюда, новый крейсер, войдя в состав эскадры контр-адмирала А. А. Корнилова, участвует в учениях совместно с корветом «Витязь», которым в те годы командовал С. О. Макаров, обстоятельно, и даже своими боками (сев на мель 30 сентября 1887 г. у мыса Купера) изучает и обследует воды Тихого океана.

В плаваниях между Нагасаки, Чифу и Владивостоком «Дмитрий Донской» проводит весь 1888 г., а в мае 1889 г. возвращается в Кронштадт, чтобы передать вахту в океане уходившему в октябре на Дальний Восток «Владимиру Мономаху».

Г лавнейшим итогом первого заграничного плавания стал вывод о несостоятельности на обоих кораблях их парусного вооружения. И командиры и флагманы были единодушны во мнении, что для кораблей с неподъемным гребным винтом плавание под парусами - это фикция, самообман. На «Мономахе», с его особенно эффективно действующими в виде тормозов двумя винтами, скорость под парусами большей частью не превышала 4,5 уз; при таком ветре клипера могли бы идти по 9 уз. Оверштаг фрегат, невзирая ни на какие усилия вообще не мог поворачивать и, не доходя двух румбов до линии ветра, начинал уваливаться под ветер. Паруса, правда, существенно, в сравнении с паровым плаванием, умеряли килевую качку, но это, конечно, было слишком дорогой платой за необходимость нести и, с большими хлопотами, содержать парусный рангоут. Не лучше вел себя и одновинтовой «Донской». Опыт 215-мильного перехода под парусами из Иокогамы в Нагасаки в марте 1888 г. выявил среднюю скорость 2,28 уз, показав, что пока винт не начнет свободно вращаться (для этого требовалась скорость не менее 4,5 уз) управление кораблем «почти невозможно». В результате, рангоут, имевший вес с такелажем 176 т, предлагалось заменить или облегченным корветским (вес 60 т) или «боевым с марсами» (вес 35 т) или яхтенным (вес 16 т). При этом предлагалось, даже рискуя перегрузкой, увеличить явно недостаточные запасы угля на 224 т. Не признавал эти корабли парусными и С. О. Макаров. Но в МТК с поразительным упорством закрывали глаза на все эти отзывы и даже согласие на замену сгнивших и ставших опасными деревянных мачт «Донского» стальными трубчатыми, обосновывали «хорошими парусными качествами» корабля.

Столь же назревшей сказалась и проблема усиленного обрастания корпуса, которое почему-то распространялось не только на стальную броню, но и на медную обшивку (что, как объясняли, происходило из-за «электроположительности» солей цинка, полосой которого разделили сталь брони от меди обшивки). В результате при очистке корпуса в доке в 1888 г. вес снятых влажных раковин составил около 13 т. Пришлось прибегнуть к услугам японцев, покрывших очищенную поверхность брони несколькими слоями лака, а по возвращении в Кронштадт в 1889 г. распространить конструкцию защиты подводной части корпуса (с Z-образными стрингерами) также и на броневой пояс.

В 1891 г., успев в июле принять участие в больших торжествах встречи в Кронштадте французской эскадры адмирала Жерве, «Дмитрий Донской» 21 сентября вышел в новое плавание. С октября 1891 г. по январь 1892 г. корабль побывал в Гибралтаре, на Мальте, Бриндизи и в других средиземноморских портах. Выполнив, как это всегда делалось, начальный курс учебных и боевых стрельб, корабль возглавил отряд, включавший фрегат «Минин», клипер «Забияка» и черноморскую канонерскую лодку «Уралец». В марте 1892г. отряд расформировали, а «Дмитрий Донской» совершил редкое для российских кораблей плавание Мраморным морем в Константинополь. Заранее полученное дипломатическое разрешение открыло путь через проливы и «Донской» вошел в воды заветного и недоступного для балтийских кораблей Черного меря. Увы, это стало лишь эпизодом: корабль, назначенный в распоряжение великого князя Георгия Александровича, принял его в Батуме и, доставив в Пирей, продолжил плавание на Дальний Восток. С июля и до конца 1892 г., базируясь, в основном, на Владивосток и составляя главную силу малочисленной, в то время, эскадры, «Дмитрий Донской» продолжал интенсивный курс боевых стрельб: по пирамидальному, спускавшемуся с корабля, плавучему щиту у о. Герасимова, по скале в заливе Славянка (с расстояния 8 кб), ночью на якоре из 203-мм и 152-мм пушек по той же скале при свете двух прожекторов, переводя прислугу с одного борта на другой, из скорострельных пушек с борта и с марсов (от 3 до 8 кб), минами поочередно из аппаратов правого и левого бортов и из носового аппарата. Все эти учения и стрельбы повторялись каждый год. В августе, подняв флаг младшего флагмана, перенесенный с ушедшего с начальником эскадры в Петропавловск «Витязя», принимали серию визитов во Владивосток иностранных кораблей: трех французских, трех английских (среди них «Имперьюз» - прототип крейсера «Адмирал Нахимов»), корвета США «Марион» (1873 г. постройки, одного из последних с деревянным корпусом).

20 декабря отдали якорь в Нагасаки, а 27 января 1893 г. корабль был уже на пути из Сингапура в Коломбо. Здесь получили телеграфное предписание ГМШ: придти в Порт-Саид 1 марта, где командира, капитана 1 ранга Гессена сменит капитан 1 ранга Н. А. Зеленой. Установленные И. А. Шестаковым правила о морском цензе продолжали действовать неумолимо: командирская должность уже была нужна следующему претенденту на продвижение по службе. Новым предписанием прибытие в Алжир назначалось на 10 марта. Вскоре все разъяснилось: крейсер должен оыл возглавить русский отряд, шедший по приглашению правительства США на международные торжества по случаю 400-летия открытия Америки Колумбом.

11 марта рядом с крейсером, стоявшим в Алжирской гавани, появилась русская яхта «Форос» под флагом севастополького яхт-клуба, с которой на «Донского» перешли великий князь Александр Михайлович, прибывший нести службу в должности начальника 1-й вахты, и великий герцог Мекленбург-Шверинский. Вечером 12 марта прибыл назначенный начальником эскадры Атлантического океана старший флагман 1-й флотской дивизии вице-адмирал Н. И. Казнаков. Подняв адмиральский флаг, корабль продолжал усиленно готовиться к 4000-мильному броску через Атлантический океан. Уже немало послужив, крейсер нуждался в обстоятельной переборке вспомогательных механизмов, чистке котлов, чеканке их швов, укреплении подшипников и в других работах; еще до прихода в Алжир пришлось заглушить 254 трубки холодильников, чтобы заменить их уже в Америке.

16 марта «Донской» снялся с якоря, 18-го, преодолевая сильное течение, уменьшившее обычную экономическую скорость с 8 уз до 5,5, прошел Гибралтар. Уже с Мадеры, куда пришли 21 марта, адмирал писал, что не имеет уверенности в возможности совершить плавание за 15 дней и 5 апреля быть на Хэмптонском рейде - месте сбора кораблей международной эскадры. Однако до планового выхода ее в Нью-Йорк, 12 апреля, Н. И. Казнаков рассчитывал успеть. Велико же было смятение в Главном морском штабе, когда следующую телеграмму получили с острова Сент-Томас или, говоря проще, Святого Фомы. Оказалось, что не надеясь совершить 3100-мильный переход под парами, на крейсере решили тряхнуть стариной и блеснуть парусной школой. Но пассат, в надежде на который адмирал приказал спуститься к югу, продержался только три дня и для пополнения истраченного в противоборстве со стихией запаса угля пришлось идти на о. Св. Фомы. Пополнив запасы угля, крейсер, вместо того, чтобы хотя бы в пути присоединиться к международной эскадре, совершил бросок прямо в Нью-Йорк, где, совершенно довольный собой Н. И. Казнаков принимал салют пришедших следом за ним кораблей: «чтобы не быть обязанным салютовать первому, но чтобы получить салют от других».

По прибытии в Нью-Йорк международной эскадры из 34 вымпелов (русский флот на переходе представляли своевременно пришедшие на Хэмптонский рейд «Генерал-Адмирал» и «Рында») «Дмитрий Донской» занял в отряде свое флагмайское место и принял на себя изнурительное, без преувеличения, бремя представительства. Все дни наши корабли осаждали толпы американцев, а приглашений с берега было так много, что офицерам, чтобы везде поспеть, приходилось делиться на партии. По недостатку собственных электрических ламп (иностранцы, похоже, прибыли с уже готовой иллюминацией) фирме Эдисона заказали специальные иллюминационные щиты. На «Дмитрии Донском» между фок- и грот-мачтами светился императорский вензель с короной, «Рынду» украшали сиявшие в ночи скрещенные русский и американский флаги со звездой.

Центральными событиями торжеств, организованных с огромным, чисто американским размахом, стали парад международной эскадры, который возглавляли приведенные из Испании три натурных копии кораблей Колумба (парад принимал президент США Кливленд) и марш иностранных моряков по Нью-Йорку, во время которого наши матросы своей выправкой и дисциплиной вызвали всеобщее восхищение, а также торжественное открытие в Чикаго грандиозной международной выставки. Корабли обменивались визитами и взаимными угощениями для матросов, на «Дмитрии Донском» в кают-компании принимали офицеров с американского монитора «Миантаномо», в 1866 г. побывавшего в Кронштадте, затем принимали 150 человек морских ветеранов гражданской войны и каждый день наносили ответные визиты на иностранные корабли. Сталь же горячим энтузиазмом встречали наш отряд в Филадельфии. Не миновали и знаменитый завод фирмы «В. Крамп и сыновья», на котором, пользуясь случаем, произвели замену дымогарных трубок в котлах миноносок «Донского». Предполагавшийся вначале поход в Брест, в ответ на визит эскадры Жерве в Кронштадт, был, видимо в силу крайнего утомления людей экскурсиями, визитами и торжествами, отменен, и в сентябре 1893 г. «Дмитрий Донской» прибыл на Родину. В пути от Нагасаки до Нью-Йорка за 62 суток и 16 часов прошли 14558 миль и до 5000 миль занял обратный путь вместе с визитами по портам в США. Все это время оказавшиеся весьма добротными машины Балтийского завода, обслуживаемые под руководством заботливого и знающего механика А. П. Швейкина (прослужил на корабле с 1887 по 1895 г.) работали безотказно. Но профилактика им требовалась уже основательная, а котлы явно требовали замены.

Первым к капитальному ремонту приступил «Владимир Мономах», пришедший в Кронштадт еще в конце 1892 г. Котлы на нем заменили в 1893 г. и уже в октябре следующего года «Мономах» ушел в плавание. В 1894 г. заменили котлы и на «Дмитрии Донском». В 1895 г. на нем полностью сменили устарелую главную артиллерию, в спешном порядке установив новые, только что принятые на вооружение флота патронные орудия системы Канэ, позаимствовав их из числа заготовленных для пароходов Добровольного флота. Эти 6 152-мм и 10 120-мм пушек с новой системой подачи и оборудованием погребов по весу (400 т) оказались равными прежним, отчего перегрузку уменьшить так и не удалось.

В эскадре Тихого океана.

С 1894 г. оба крейсера уже окончательно оказались втянутыми в орбиту русской политики на Дальнем Востоке. «Владимир Мономах», находясь в составе Средиземноморской эскадры, уже в январе 1895 г. спешно отправился на усиление Тихоокеанской эскадры, которая, занимая пока выжидательную позицию, оказалась перед риском вмешаться в начавшуюся в 1894 г. войну между Японией и Китаем. Следом за «Мономахом» ушел на восток под флагом контр-адмирала С. О. Макарова и флагманский броненосец Средиземноморской эскадры «Император Николай I». Сосредоточившись 23 апреля 1895 г. в Чифу и готовясь к бою, русские корабли способствовали сдерживанию чрезмерных притязаний к Китаю со стороны победившей в войне Японии. Давление мощной, по тем временам, эскадры, далеко превосходившей силы японского флота, вынудило победителей отступить и в мае 1895 г. отказаться от уже захваченного Ляодунского полуострова и штурмом взятого Порт-Артура.