15

АДМИРАЛ ПАВЕЛ СТЕПАНОВИЧ НАХИМОВ

Во время Великой Отече­ственной войны Советское правительство учредило ор­ден двух степеней и медаль Нахимова. Орденом награж­дались офицеры Военно-Мор­ского Флота «за выдающиеся успехи в разработке, прове­дении и обеспечении морских операций», а медалью — от­личившиеся в боях матросы, старшины и сержанты флота. Именем адмирала названы училища, где подростки начи­нают готовиться к военно-морской службе. Чем адми­рал заслужил такую память?

События привели нас как раз к тем годам, когда фло­товодческий талант Павла Степановича Нахимова про­явился необычайно ярко и весь был отдан Отечеству. О славном адмирале этот доклад.

Весной 1853 года между Турцией и Россией были ра­зорваны дипломатические от-

Нахимов П. С.

ношения, а осенью начались военные действия на Черном море и по обе стороны от не­го — на Кавказе и Дунае, где были границы враждующих стран.

Царь и его правительство отнеслись к очередной войне с турками без тревоги. Царю, его министрам, капиталистам и помещикам казалось, что в итоге войны, разгромив Тур­цию, можно будет еще боль­ше укрепить влияние в стра­нах Балканского полуострова и Ближнего востока. Было у них еще немаловажное сооб­ражение, чтобы новую войну считать благом: в стране не утихали волнения и бунты крепостных крестьян; у всех на памяти было восстание, поднятое против царя офице­рами-декабристами. Сильное потрясение, такое, как война (с победоносным концом), должно было, по мнению ца­ря и его окружения, успоко­ить народ, ненависть к туркам должна была заглушить недо­вольство царскими порядка­ми. Как видно, цели войны были далеки от интересов на­рода. Она несла простым лю­дям новые жестокие законы, новые (разорительные налоги, гибель тысяч и тысяч солдат, матросов. Эти беды в одина­ковой мере ждали и народ Турции. Так что началась вой­на несправедливая с обеих сторон.

Сообщения с театра воен­ных действий в первое время приходили радужные. Успех сопутствовал русским. 5 нояб­ря 1853 года произошел бой паровых кораблей — первый в истории. Русский пароходофрегат «Владимир» под командо­ванием капитан-лейтенанта Гри­гория Ивановича Бутакова ар­тиллерийским огнем повре­дил колеса турецкого парохо­да «Перваз-Бахри» («Владыка морей») и затем пленил его. Через несколько дней парус­ный фрегат «Флора» вел бой с тремя турецкими парохода­ми, двум из них нанес боль­шие повреждения и всю трои­цу обратил в бегство. А 18 но­ября произошло знаменитое Синопское сражение — по­следнее в истории парусного флота.

СИНОПСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Турки сосредоточили в Батуме (этот город тогда при­надлежал им) 20 тысяч сухо­путных войск и готовились пе­ребросить их морем в район Поти и Сухума, чтобы отрезать от России русскую армию, на­ходившуюся на Кавказе. Если бы десант удался, то армия, ли­шенная всякого снабжения, по­гибла бы. Переброску десанта турки намеревались прикрыть боевыми кораблями. На усиле­ние своего флота в районе Батума и направили они из Стамбула эскадру Осман-паши. Русский флот на Черном море после смерти Михаила Петровича Лазарева возглав­ляли два адмирала: Владимир Алексеевич Корнилов и Павел Степанович Нахимов. Они предполагали, что турки пред­примут именно такие дей­ствия. Но где искать эскадру противника? Море велико. К тому же осенью часты штормы, туманы. Было одно средство: крейсировать у турецких берегов, днем и ночью не смыкая глаз, чтобы не пропустить врага. Случилось так, что Нахимову пришлось половину своей эскадры отправить в Севастополь — корабли получили по­рождения во время жестокого шторма. И почти тут же выяснилось, что турецкие корабли стоят в Синопе, отдыхая перед второй половиной пути. Эти сведения Нахимов получил, опрашивая торговые суда, их подтвердили матросы захваченного турецкого паро­хода.

Синоп был укрепленной ба­зой турецкого флота. По бе­регам бухты на возвышенных местах расположились шесть батарей с крупнокалиберны­ми орудиями. Под их защитой стояли 16 кораблей: 7 фрега­тов, 2 парохода, 3 корвета, 2 военных транспорта, 2 бри­га. На кораблях и на берегу у турок было в общей сложно­сти 512 орудий.

Что было делать Нахимо­ву? Напасть с ограниченными силами на неприятельский флот нельзя, только загубишь свои корабли. Но нельзя и упустить неприятеля! В руках маленькой эскадры русских оказалась судьба всего Кавка­за. «Я решился, — писал по­том Нахимов, — тесно блоки­ровать этот порт», 84-пушечные линейные корабли «Им­ператрица Мария», «Чесма», «Ростислав» встали у входа в бухту, закрыв собой выход из

нее. Фрегат «Кагул» занял пост для наблюдения в не­скольких милях от бухты, а в Севастополь за помощью со всей возможной быстротой пошло посыльное судно.

Трудно сказать, почему ту­рецкий адмирал не напал на русских, имевших только 252 орудия. Он больше недели смотрел на них со своего фрегата «Ауни-Аллах». Ко­нечно, адмирал понимал, что три грозных стража откроют выход из бухты, только если погибнут...

И вот пришла помощь: три 120-пушечных корабля и фре­гат под командованием контр-адмирала Федора Михайло­вича Новосильского. Лил дождь, ветер был сильный и неблагоприятный. Но Нахи­мов приказал готовиться к сражению. Приказ адмирала заканчивался словами, кото­рые мог сказать только командующий, до конца уве­ренный в мужестве и мастер­стве своих помощников: «...все предварительные наставления при переменившихся обстоя­тельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и поэтому я предостав­ляю каждому совершенно не­зависимо действовать по усмотрению своему, но не­пременно исполнить свой долг».

Теперь русские имели 8 ко­раблей: 6 линейных, 2 фрега­та. На них 720 орудий, в том числе 76 бомбических, снаря­ды которых взрываются внут­ри корабля. Чтобы превос­ходство в артиллерии еще увеличить, чтобы огонь был как можно губительнее, ад­мирал приказал начинать его с дистанции 300—600 метров. А во всех западных флотах было принято вести артилле­рийский бой на расстоянии один-два километра.

Русские корабли, стремясь быстрее сблизиться с противником, вошли в бухту двумя кильватерными колоннами. Под градом ядер и книпелей они встали против турецких кораблей и сами открыли ошеломляющий огонь.

Флагманский корабль «Императрица Мария», на кото­ром находился Нахимов, сра­зился с турецким флагма­ном — фрегатом «Ауни-Аллах». Решительно атаковать и вывести из дела неприятель­ский флагман — такое прави­ло ввел еще Ушаков. Через полчаса, не выдержав обстре­ла, «Ауни-Аллах» выбросился на берег. За ним выбросился на берег «Фазли-Аллах». В отдельные моменты на флот врага и его береговые бата­реи обрушивалось до 200 сна­рядов в минуту.

Все корабли Нахимова сра­жались так же доблестно, как флагман. И все же адмирал особо выделил корабль «Па­риж» и приказал поднять на мачте «Марии» сигнал с бла­годарностью. Но сигнальные фалы были перебиты. Адми­рал послал шлюпку, и коман­да «Парижа» узнала о похва­ле начальника. А командовал доблестным кораблем капи­тан первого ранга Истомин, он вместе с Нахимовым и Корниловым был в Наваринском сражении на «Азове».

Не прошло и трех часов, как неприятельская эскадра пе­рестала существовать. Были разбиты и все береговые ба­тареи. Турецкие корабли горе­ли. Два из них взорвались, за­сыпав город обломками. В го­роде начались пожары. Их ни­кто не тушил, так как населе­ние ушло в окрестные деревни. Спастись удалось только паро­ходу «Таиф». На нем бежал контр-адмирал Мушавер-паша — такой титул имел в ту­рецком флоте английский со­ветник капитан Адольф Слэд. Потери турок только погиб­шими составили около 3 ты­сяч, это из 4500, находивших­ся в сражении. Было много пленных, в их числе сам вице-адмирал

Истомин В. И.

Осман-паша, ранен­ный в ногу, и три командира фрегатов.

Русские потеряли 38 чело­век убитыми и 235 ранеными. Все корабли были целы, но имели много повреждений. Некоторые пришлось до са­мого Севастополя буксиро­вать пароходами, которые вскоре подошли к месту сра­жения. Дело это было труд­ное из-за сильного ветра и волн. Но эскадра Нахимова благополучно пришла в свою базу. Ей была устроена тор­жественная встреча — с по­здравлениями, наградами и обедами для матросов на пло­щади у Графской пристани, а для офицеров в морском клубе.

Значение победы, одержан­ной при Синопе, видно из письма, которое послал На­химову командующий отря­дом судов у Кавказских бе­регов контр-адмирал Петр Вукотич: «С сердечным удо­вольствием имею честь по­здравить в. пр-во с блиста­тельным истреблением непри­ятельской Синопской эскад­ры, великой грозы всего Кав­каза... Быстрое и решительное истребление турецкой эс­кадры вами спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти и Редуткале, покорением по­следнего досталась бы в до­бычу туркам Гурия, Имеретия и Мингрелия». (Это основные районы Грузии.)

ПРЕДВИДЕНИЕ АДМИРАЛА

Нахимов не был бы знаме­нитым флотоводцем, если бы только умел вести сражения. Он, как истинный военачаль­ник, мог обозреть взглядом будущее, а это дано не мно­гим. Один из морских офице­ров, лейтенант Ухтомский, в дневнике писал: «Во время Синопского дела я был на Су­хумской эскадре и в начале декабря 1853 года на шхуне «Смелая» возвратился в Се­вастополь. Конечно, все мы очень сожалели, что не имели счастия быть в Синопе, и с жадностью ловили все под­робности и последствия это­го дела... В первый свободный день я отправился к Нахимо­ву по праву знакомого. Он был очень любезен, жалел, что меня не было в Синопском отряде, и невольно ув­лекся, рассказывая о Синопе. «Только ужасно то, г. Ухтом­ский, — сказал адмирал, — что эта победа подвинет про­тив нас войну, ибо англичане увидят, что мы им действи­тельно опасны на море, и, по­верьте, они употребят все усилия, чтобы уничтожить Чер­номорский флот». По изме­нившемуся звуку голоса ад­мирала и по выражению глаз несомненно было то, что На­химов как бы винил себя в том, что он навлек или уско­рил будущие бедствия вой­ны».

Наша наука рассматривает войну как продолжение поли­тики. Продолжение не мирны­ми средствами, а насильствен­ными. «Ту самую политику, — писал Владимир Ильич Ленин, — которую известная держава, известный класс внутри этой державы вел в течение долгого времени пе­ред войной, неизбежно и не­минуемо этот самый класс продолжает во время войны, переменив только форму дей­ствия».

Зна­я политику Англии того вре­мени, политику ее правящего класса — капиталистов. Это захват колоний, порабощение народов, безжалостное унич­тожение соперников. Зная также, что английские капи­талисты предпочитали нано­сить удары соперникам чужи­ми руками. Так бывает в обыч­ной жизни: идет здоровенный громила, а рядом с ним дер­жится слабосильный, но зано­зистый тип; этого-то типа и выпускает громила начинать драку. Смотрит с любопытством, как отвешивают тума­ки его сообщнику, но забить не дает, сам кидается с кула­ками. И в этой войне за спиной Турции стояла Англия. Не только она, еще Франция и Сардиния. Весной 1854 года эти государства, увидев, что Турции грозит поражение, объявили России войну. Тут же к границам России подтя­нула огромную армию Авст­рия: она держала нейтрали­тет, но, если бы русские вой­ска с западной границы были переброшены на юг, не за­медлила бы захватить боль­шие территории. К отторже­нию русских земель пригото­вились Швеция и некоторые другие государства. Вот как просчитался Николай 1 и его правительство! Думали вое­вать только с Турцией, а при­шлось иметь дело с сильней­шими державами мира.

Следуя своей предвоенной политике, Англия и ее союзники поставили себе целью уничтожить Черноморский флот России, отторгнуть от нее Крым, Кавказ, придунайские районы, а также земли на Балтике и на Дальнем Во­стоке. «Раз уж пришлось са­мим вступить в войну, — рас­суждали английские и фран­цузские капиталисты, — надо низвести Россию на морях до самого крайнего положения».

Началась изнурительнейшая многолетняя война. Фридрих Энгельс писал о ней: «В течение сорока лет Европа не знала проклятия подобной борьбы; по важно­сти и значительности ее уча­стников, равно как и по раз­нообразию и необъятности их ресурсов, едва ли найдется что-либо аналогичное во всей истории человечества». Слова Энгельса подтверждают такие цифры. В Отечественной вой­не 1812 года, воюя с Наполео­ном, русская армия израсхо­довала 36 тысяч пудов пороха, а за время обороны Севасто­поля — 200 тысяч.

Военные действия шли в местах, удаленных Друг от друга на тысячи миль. Союз­ные эскадры получили задачу нанести удары по русским ба­зам и флотам на всех морях, омывающих Россию: по Крон­штадту на Балтике, по Архангельску на Белом море, по Петропавловску - Камчатскому на Тихом океане.

Атаки на эти крепости были успешно отбиты. Причем на минах, поставленных у Крон­штадта, подорвались четыре петровых корабля неприятеля; это был первый в истории слу­чай успешного применения минного оружия.

Самым тяжелым театром военных действий стало Чер­ное море, точнее — Крым­ский полуостров (отсюда и название всей войны — Крым­ская) и даже не весь полу­остров, а Севастополь — глав­ная база русского Черномор­ского флота.

Корабли не могут обойтись без берега, как птицы не мо­гут вечно парить в воздухе. Перелетные птицы, увидев в море судно, без страха устремляются к нему и отды­хают на нем, набираются сил, чтобы продолжить нелегкий путь. А самому кораблю, что­бы отдохнуть, набраться сил, залечить раны, полученные в боях и штормах, нужен берег.

В течение всего лета 1854 го­да англо-французское коман­дование готовилось к высад­ке армии на русское побе­режье.