С.И. Гришунин - Философия науки, страница 40

Для этих размеров наши формы восприятия и мышления, так сказать, „достаточно хороши"» 14, с. 1941. Формы восприятия и мышления человека возникли именно в ходе длительного взаимодействия его с природой, которое он должен был осуществлять, чтобы выжить. Следовательно, полагает Фоллмер, они преимущественно приспособлены к миру его повседневного опыта. Он не сомневается, что евклидова геометрия является инструментом для изображения пространственного опыта в нашем повседневном мире. Прн этом ни в коем случае не говорится, что она применима, когда мы выходим из мира нашего повседневного опыта на просторы космоса, открываемые нам современной астрономией. Кант прав, указывая„что категории субстанции и причинности являются формами, с которыми человек входит в мир опыта.

Но зти категории„как и геометрия, возникли на основе доступного нашему повседневному опыту материала и остаются, по меньшей мере подозрительными, в отношении их достаточности, когда мы выходим в области, где все привычные формы восприятия отказывают и помочь могут только абстрактные конструкции мысли. Таким образом, согласно эволюционной теории познания, наши познавательные способности приспособлены только к «миру средних размеров» («мезокосмосу»), к которому они приспосабливались в ходе эволюции. В рамках этой теории дедуктивно выводится утверждение, что наши структуры восприятия и опыта применимы в областях нашего непосредственного окружающего мира и что в мире непривычных размеров они могут отказывать. По сути, понятие «мезокосмос» в концепции Фоллмера служит для обозначения <а<огнитнвной ниши человека».

4.10. Генетическая и эволюционная эпистемологии Общие формы созерцания и категории, такие как пространство, время, материя и причинность, сослужили хорошую службу в мире «средних размеров», к которому человечество приспособлено биологически. Здесь вполне удовлетворительны ньютоновская механика и классическая физика, которые основываются на этих категориях Они, однако, отказывают, когда мы вступаем в миры, к которым человеческий организм не приспособлен. Это имеет место, с одной стороны, в атомарном, с другой — в космическом измерении.

Поэтому Фоллмер оценивает классическую или ньютоновскую физику как «физику средних размеров». Она приобретает свою значимость благодаря тому, что исходит из осуществляемого почти без трения движения луны и планет и полученные таким образом законы (уравнения движения и закон гравитации) переносит на земные проблемы (свободное падение и др. как гравитационные силы). Кантонскую трансцендентальную философию Фоллмер также рассматривает как «теорию познания средних размеров».

Зачастую Кант рассматривается как философ ньютоновской физики. Такая трактовка, по мнению Фоллмера,'только условно правильна. Ибо, во-первых, Ньютон имел свою собственную философию, существенно отличающуюся от кантов- ской. Во-вторых, пространству и времени в ньютоновской механике приписывается объективный (даже абсолютный) характер, который Кантом отрицался.

Кант показал, что мы встраиваем в опыт познавательные инструменты (алфавит, сеть) так, что наше опытное познание содержит зти познавательные структуры. Однако он не мог видеть, что наши субъективные структуры познания сами представляют собой приспособление к реальному миру. Ибо это предполагает наличие генетики и теории эволюции, которых тогда еще не было. Так же как глаза выделяют из электромагнитного спектра определенный участок, который значим лля выживания, точ- Литература 220 221 4.

Концепции науки во второй псловине ХХ века но так же наши формы созерцания и категории приспособлены к миру повседневного опыта; опыту, который, по мнению Фоллмера, могли иметь уже пешерные люди и гоминиды миллион лет назад. Поэтому в рамках эволюционной теории познания было бы рискованным антропоморфизмом предполагать, что мир во всех областях должен быть структурирован так, как мы его познаем и конструируем в среднем измерении. Перенос этого опыта на большие или меньшие размеры, времена, массы и,т. д., экстраполяция на непривычные измерения, может быть, согласно Фоллмеру, только рабочей гипотезой, опровержения которой можно ожидать в любое время.

Физика ХХ столетия, подчеркивает он, многократно поставляла такие коррекции наших мнимоаприорных (т. е. независимых от опыта) структур познания. Недопустимой экстраполяцией является, например, утверждение, что материя должна быть бесконечно делимой, только потому, что в нашем макроскопическом мире нет границ делимости или что структуры физического пространства должны быть повсюду евклидовыми, потому что на Земле мы не можем обнаружить отклонений от евклидовости. К тому же обоснование, согласно которому «потому что мы ие можем представить неевклидовых пространств», является чистым антропоморфизмом. Это делает осмысленной и необходимой критику познания и проясняет роль науки, которая расширяет познание. Обьекты научного познания частично находятся вие макромира, и Фоллмер справедливо замечает, что мы не можем ожидать, что структуры и понятия нашего обыденного опыта будут там применимы.

Так как в эволюционной теории познания предполагается, что человеческие познавательные способности сформировались в ходе эволюции, то из этого вьггекают дальнейшие научно-теоретические и теоретико-познавательные следствия. 4.10. Генетическая и эволюционная эпистемологии (1) Должно иметься не только филогенетическое, но и онтогенетическое развитие познавательных способностей.

(2) В соответствии с эволюционной теорией познания должно иметься не только родовое и индивидуальное развитие познавательных способностей, но и развитие человеческого познания. Этот факт отчетливо выражается в том, что мы знаем историю понятий, идей, науки. Хотя история познания связана с эволюцией познавательных способностей, однако их законы могут не совпадать. Развитие науки идет по пути расширения области применимости, а именно к более широким теориям, обшим законам, единому описанию.

Фоллмер уверен, что эволюционная теория познания в процессе подлинного коперниканского переворота сдвигает человека с центральных позиций и делает наблюдателем космических событий, которые включают и епэ самого. Как наблюдатель человек не нейтрален, а наполнен врожденными познавательными структурами. Наука, устремленная к объективности в познании, ведет одновременно к деантропоморфизации. Сама эволюционная теория познания, с точки зрения Фоллмера, представляет собой шаг на этом пути. 1. Современные теории познания. М., 1992. 2. Хахл«ег К., Хукер К.

Эволюционная эпистемалогия и философия науки // Современная философия науки. М., 199б. 3. Пиаже Ж Избранные психологические труды. М., 1994. 4. Фюимер. Г. Эволюционная теория познания. М., 1998. .