Свинцовый закат (947252), страница 29
Текст из файла (страница 29)
– Поздно. Такими препаратами спирт не закусывают. А иначе и пяти минут не пройдет, как ты опять за окном Скульптора увидишь и «Кукарачу» плясать начнешь.
– А что ты имеешь против моего гениального «Кукарачи»?! – возмутился я. – Да если б не он!.. Если б не он!.. Блин, многое бы отдал, чтобы взглянуть, какую цыганочку с выходом сплясал бы перед Скульптором ветеран внешней разведки! И запомни: я пил не дрянь, а настоящий «Давидофф», который мне Бармен по спецзаказу привозит… Да в норме я, старик, не напрягайся. Сейчас дырку в ляжке продезинфицирую, скобку наложу, перекусим, и буду как огурчик, вот увидишь… Ладно, не отвлекайся – что там дальше-то с «буянами» было? И каков он – Искатель? Ты же успел его заметить, верно?
– Успел, ясное дело, – подтвердил Кальтер. – Череп и его ребята опасались погони и двигались вперед довольно быстро, а Искатель вышел из-за дерева прямо им наперерез. Видел когда-нибудь фотоснимки узников Бухенвальда? Вот и представь себе такого дистрофика, только метра три с половиной ростом и горящего багровым пламенем. Тем самым пламенем, которое мы с тобой сегодня днем с холма наблюдали…
– По-моему, это не мне надо релаксанты пить, а тебе, – пробубнил я под нос.
– Что? – не расслышал майор.
– Я говорю, как он может постоянно гореть и не обугливаться? И почему я не слышал выстрелов? С реакцией у раскольников все в порядке. Вряд ли они стали бы раздумывать, стрелять или нет, увидев перед собой такую страхолюдину.
– На долю секунды опоздали. Многие даже автоматы вскинули, но Искатель как только на глаза им показался, мгновенно вспыхнул, как маленькая Хиросима. И так же моментально погас, поэтому ты не прав: он горит отнюдь не постоянно. Больше похоже на то, что этот дылда управляет исходящим из него пламенем. Которое, как мы верно подметили днем, вовсе не такое простое, каким кажется. Раскольникам было не до тактических построений – они двигались плотной группой и растянулись шагов на тридцать. Я гнался за ними, находясь довольно близко от их арьергарда. Огненная вспышка, что целиком накрыла группу Черепа, не добила до меня, а значит, чутье у Искателя, как и у Скульптора, тоже не идеальное. Это нам на руку. А вот огненное пыханье – нет. К счастью, радиус его поражения не беспределен, и если мы не подпустим Искателя к себе слишком близко, возможно, сумеем выжить. В противном случае превратимся в зомби, как «буяны». Хотя, если честно, я не уверен, что, побывав в аномальном огне, они стали именно зомби. Когда вспышка погасла, их компания больше не произнесла ни звука, а сбилась в кучу и гурьбой побрела дальше на север, вслед за Искателем, как экскурсанты за экскурсоводом.
– Возможно, он забрил их таким образом в стражи Саркофага, – предположил я. – Ходят слухи, что стерегущая его элитная гвардия «Монолита» – это уже не люди, а вот такие безмозглые болванчики, способные лишь стрелять да неделями бодрствовать на своих постах без еды и питья.
– Но пока раскольники находятся в Припяти, нам следует их остерегаться не меньше, чем прежде, – резонно заключил Тимофеич. – Что за кормушка была прежде у мутантов в кинотеатре, неизвестно, но они вытоптали вокруг него всю растительность до кустика. Поэтому мы можем контролировать подступы к «Прометею» даже ночью, а днем и подавно. Вдобавок отсюда рукой подать до места встречи с Верой.
– И где же оно?
– Немного северо-западнее. – Такое впечатление, что Кальтер был искренне убежден, что, выдав мне до срока свою тайну, он будет немедля поражен молнией. Впрочем, я его отлично понимал. Патологическая скрытность компаньона была въевшейся в него до мозга костей профессиональной привычкой. А она, надо думать, не раз выручала майора на службе, в ходе которой даже одно не вовремя сказанное слово могло стоить ему жизни.
Но я был пьян и потому настырен, тогда как трезвый давно бы деликатно примолк.
– Видишь вон ту болтающуюся дрянь, Тимофеич? – спросил я, наведя луч фонарика на свисающий с потолка пласт отслоившейся штукатурки.
– Вижу, и что? – осведомился в ответ Кальтер, глянув туда, куда я указывал. Надетый на фонарик синий светофильтр давал должную гарантию, что враги не обнаружат нас с улицы. Естественно, при условии, что я не буду направлять луч на окна.
– А то, что сейчас эта дрянь возьмет, оторвется и ка-а-ак съездит тебя по башке, – ответил я. – Ты, конечно, парень крепкий и выживешь, но когда очнешься, можешь вдруг обнаружить, что у тебя начисто отшибло память и ты совершенно не помнишь, на кой черт вообще сюда приперся. Но хвала Всевышнему – ведь рядом с тобой есть Леня Мракобес, которому ты заблаговременно доверил свои секреты! И он – кто бы сомневался! – с радостью поможет освежить твои воспоминания. Однако один-единственный секрет ты Лене все-таки не раскрыл. И вот мы с тобой торчим в двух шагах – да что там: в полушаге! – от заветной цели и, ешкин кот, понятия не имеем, как ее найти! А часики-то тикают, и уж вечер наступил, а мы все на месте топчемся и топчемся… Врубаешься, что к чему, или надо еще дюжину подобных гипотеч… гипотич… гипо-те-ти-ческих примеров привести?
– Через двадцать один час и восемь минут я – живой или мертвый – должен буду находиться на стадионе «Авангард», – глянув на часы, с явной неохотой признал майор мою безоговорочную правоту. – Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы оказаться там живым. Таков мой план-минимум на завтра.
– И он мне чертовски нравится, старик! Не беспокойся: именно на стадионе мы с тобой и будем через двадцать один час и… сколько-то минут… Все там будем!.. – Странно, прошло уже столько времени, как я вылакал свой коньячный запас, а до сих пор продолжал пьянеть. Очевидно, причиной тому была инъекция, которую компаньон сделал мне на берегу и которая затем вступила в реакцию с влившимся мне в кровь спиртом. Приплюсуйте к этому голодный желудок, пережитый шок – и вот он, весь необходимый комплект, чтобы у Лени Мракобеса поехала крыша. – Но ты обещал рассказать, какого рожна тебя понесло за Черепом в ту степь, а не к месту нашей оговоренной встречи?
– Тебе надо отдохнуть, – вместо ответа настоятельно порекомендовал Тимофеич, которого, видимо, начинала беспокоить моя все более заплетающаяся речь. – Поговорим об этом завтра.
– Нет уж, дорогой товарищ майор, изволь объясниться! Я уже по горло сыт твоими тайнами и недомолвками, так что попрошу отныне и впредь относиться ко мне как к напарнику, а не случайному попутчику! – Я забинтовал ногу, доковылял до ранца (ничего, ходить можно, а подопрет нужда – и бегать) и, спрятав аптечку, извлек из своего походного багажа воду и сухпаек. В отличие от меня, компаньон поступил наоборот: сначала по-армейски шустро покончил с ужином, а уже потом достал свой аптечный пенал. Я подумал было, что переживший этот день намного удачнее меня майор желает обработать какие-нибудь мозоли или ссадины, но он разложил перед собой на тряпице весь свой медицинский инвентарь и взялся дотошно его инспектировать. Ради чего компаньону тоже пришлось включить фонарик и нацепить на него светофильтр.
– Я отклонился от маршрута потому, что решил воспользоваться случаем и избавить тебя, а также себя от лишней угрозы, – признался Кальтер, не отвлекаясь от перебирания содержимого аптечки. – И избавил бы, не помешай мне Искатель. Понимаю, что нарушил обещание, но нельзя было упускать такой благоприятный момент для устранения Черепа. Перепуганные раскольники бежали в глубь Припяти и вряд ли погнались бы за мной обратно на юг, если бы мне удалось всадить пулю в затылок их командиру и смыться. Не исключено, что многие из них, напротив, были бы мне за это благодарны. Я преследовал Черепанова довольно долго и несколько раз даже ловил его на мушку, однако в суете цель постоянно от меня ускользала. Это была хорошая затея, но, к сожалению, она не выгорела. Ничего удивительного: такое часто происходит, когда пытаешься реализовать выработанный прямо на ходу тактический план.
– Ну на самом-то деле все вышло не так уж плохо, – заметил я. Вопреки опасениям, что мне сейчас кусок не полезет в горло, он туда все-таки полез, причем с большой охотой. Поэтому говорить мне приходилось с набитым ртом, что стало тяжким испытанием для моего и без того еле-еле ворочающегося языка. – По крайней мере Борьке Черепанову теперь не до мести. Не знаю, как у тебя, а у меня прямо камень с души упал. Ик! Прошу прощения… Да и Воронин обрадуется, когда узнает. Он и так в последний год из-за беспредела Черепа ночами не спит, все думает, как нам с «буянами» быть. Или дальше терпеть их выпендреж, или, может, наведаться дружно всем кланом в Темную Долину да устроить там большую прополку… Ик! Да что ты будешь делать! Кого это, блин, меня в полночь вспоминать угораздило? Неужто бродяги в Баре все еще на нас ставки делают?.. О, кстати, Тимофеич, надо бы жребий кинуть, в какой очередности дежурить будем! Давай так: мне в ближайшие часы все равно глаз не сомкнуть, поэтому я первый за подступами послежу. А ближе к рассвету ты меня сменишь, лады?
– Нет, не пойдет, – воспротивился Кальтер, перебирая в синем свете фонарика ампулы для инъектора. – Сейчас ты доешь свою тушенку, а затем ляжешь отдыхать и проспишь столько, сколько нужно, чтобы полностью восстановить силы. Или, в крайнем случае, пока я тебя не разбужу. Так надо, потому что завтра все будет зависеть только от тебя и твоей выдержки. За меня не переживай: я вообще сплю крайне мало и за те дни, что ждал тебя в Баре, отоспался на месяц вперед. Да к тому же… – Компаньон осекся и в задумчивости покрутил в пальцах ампулу, которую сейчас рассматривал. – К тому же ты ведь понимаешь: не до сна мне сегодня. Когда-то я мог без проблем засыпать даже в самолете, перед выброской на вражескую территорию, а в последний год, бывает, и в спокойной обстановке бессонница одолевает. Старею, видимо, отсюда и все беды.
– Все бы мы так старели, как ты, – хмыкнул я, вспоминая, с какой ловкостью однорукий майор выбирался из траншеи по поваленному дереву. – Однако не нравится мне твой настрой перед таким судьбоносным днем, дядя Костя. Что-то ты прямо на себя не похож. Неужели все-таки начал сомневаться в своей Вере?
– Я не собираюсь больше говорить с тобой на данную тему! – вмиг посуровел Куприянов. – Ни сейчас, ни завтра, ни когда-либо еще!.. Ты наелся? Наелся, я спрашиваю?
– Да, наелся!.. Позволь, а кто это дал тебе право повышать на меня голос?
– Раз наелся, значит, ложись и спи, как приказано!
– О чем ты толкуешь, старик? Ишь, блин, нашелся строгий папаша: «Чистить зубы, на горшок и спать!» Да кто ты такой, мать твою?! И какой, к едрене фене, сон? Я ж тебе, зануде, внятным языком сказал: колбасит меня после той долбаной дискотеки не по-детски! Мне бы еще грамм триста коньячку для полного катарсиса на сон грядущий принять, вот тогда и можно на боковую. Но поскольку я на мели, а ты у нас – конченый трезвенник… А ну стой! Чего это ты, мать твою, удумал? Опять, что ли, в драку лезешь?! Ну, хорошо, давай подеремся! Щ-щас я с тобой разберусь! Да я таких говнюков, как ты, обычно после ужина по пять человек одной левой уделываю!..
Отбросив пустую консервную банку и недопитую кружку с водой, я попытался вскочить на ноги, чтобы встретить надвигающегося на меня компаньона ударом в скулу, но не тут-то было. Боль в бедре и отяжелевшее от усталости тело не позволили мне проявить должную прыть. Едва я оторвал задницу от пола, как сразу плюхнулся обратно от отвешенного мне Кальтером легкого подзатыльника.
– Эй, ты же поклялся, что это больше не повторится! – оскорбился я, напомнив майору об обещании, данном им после нашей прошлой размолвки.
– Нечего было меня провоцировать! – попытался оправдаться клятвопреступник. Тщетно, разумеется. Неужто решил, что я приму подобные смехотворные оправдания? Ишь губу раскатал! Если он и впрямь хочет, чтобы его простили, пусть найдет аргументы поубедительнее.
Но Тимофеич и не подумал озадачиваться вопросом, как ему выйти из этого непростого морального тупика. Какой, однако, бессовестный тип! Отмахнувшись от моих кулаков, он, как и тогда, в лощине, опять потянулся к моей шее, держа в руке оружие. Прямо мания у майора какая-то: чуть что, сразу вцепляться в горло, причем неважно кому – врагу или другу. Еще одна профессиональная привычка, не иначе. Причем отнюдь не безобидная. Можно лишь догадываться, сколько глоток перерезал во имя Отечества этот зверюга-гэрэушник. И потому, когда он злился или того хуже – лез в драку, я поневоле прощался с жизнью, как молодой дрессировщик, впервые кладущий голову в пасть льву.
Впрочем, на сей раз в руке Кальтера оказался не нож, а уже знакомый мне инъектор. Какую дрянь зарядил в него компаньон, черт его знает, но явно не отраву. К чему, спрашивается, такие сложности, если прикончить Мракобеса можно и не прибегая к дорогостоящей химии?
Вколов мне дозу неизвестного препарата, майор тут же отскочил назад, поскольку я все еще размахивал кулаками в надежде поквитаться с ним если не за клятвопреступление, то хотя бы за этот оскорбительный подзатыльник. Однако с каждым мгновением движения мои становились все слабее и вскоре совсем прекратились. Мои вконец обессиленные руки обмякли и плетьми упали вдоль тела. В ушах у меня при этом быстро нарастал всепоглощающий гул, похожий на шум набирающего обороты реактивного двигателя. И предел мощности у него, похоже, был неисчерпаем.
– И ты, Брут!.. – проговорил я, уже практически не слыша собственного голоса. После чего поник головой и завалился набок, успев напоследок подумать, что было бы просто счастьем умереть в Зоне именно вот таким безболезненным способом.
А Кальтер все равно был подлецом!
Нет, этого я уже подумать не успел. Ну и что? Зато я множество раз называл так майора ранее. И назвал бы сейчас, сработай куприяновское снотворное на пару мгновений позже. И где в таком случае вы видите в моей истории искажение действительности? Никакого искажения – одна сплошная правда, неприкрытая и горькая. Такая, какую вам и хотелось от меня услышать, верно? Или вы пришли сюда за байками про удачливых и непобедимых охотников за артефактами? Тогда это не ко мне – за байками отправляйтесь в любой сталкерский бар. Там вам много чего наплетут, а я – всего-навсего скромный долговец Леня Мракобес, который рассказывает лишь то, что видел собственными глазами. И многое отдал бы сегодня, чтобы забыть хотя бы половину из того, на что насмотрелся, путешествуя с Кальтером по Зоне в дни Великого Очищения.
Но не будем отвлекаться, ибо за стенами укрывшего нас кинотеатра «Прометей» уже разгорался рассвет нового дня, от которого лично я не ожидал ничего хорошего…
Глава 13
– А, это опять ты, Вера. Ну, привет! Что ж, заходи, коли пришла, – уныло бросил я синеглазой девочке, исправно явившейся ко мне после того, как ее дорогой дядя Костя вырубил меня лошадиной дозой снотворного. – О чем интересном сегодня поболтаем? Однако разве мама не учила тебя, что нельзя разговаривать с пьяными взрослыми?
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
