holodnaa krove (947237), страница 16
Текст из файла (страница 16)
То, что стряслось сегодня в научном центре НИИ «Агропром», стало для Назара настоящим ударом. Пожалуй, самым тяжким ударом, пережитым капитаном за всю его армейскую карьеру. Подбежав к люку и приказав одному из бойцов осветить колодец фонарем, Чупренко и сопровождающие его солдаты поначалу не поверили своим глазам. На дне шахты, прямо у подножия хлипкой железной лестницы, лежала целая гора трупов. Громко выругавшись, Назар, однако, быстро взял себя в руки и унял охватившее его возбуждение. После чего пригляделся получше и определил, что груда человеческих тел не так огромна, как показалось капитану в первые мгновения.
Четверо, нет, пятеро распластавшихся друг на друге в неестественных позах, одетых в армейские комбинезоны мертвецов были скинуты в колодец уже после того, как их застрелили неизвестные убийцы, всадившие в каждую жертву как минимум по три пули. Раны на трупах практически не кровоточили. Назар отчетливо видел, что по меньшей мере трое из убитых получили в голову по пуле – кто‑то в лоб, кто‑то в висок, кто‑то в глаз. Именно эти ранения – аккуратные, но все равно уродующие покойникам лица – и не позволили Чупренко сразу опознать обнаруженную разведгруппу. И когда это произошло, до него наконец дошел весь ужас сложившегося положения.
Закаленные Зоной бойцы прапорщика Сербакова погибли вместе со своим командиром, не успев произвести ни единого выстрела. А затем их сбросили в шахту, дабы прибывшие на базу чупренцы не наткнулись на трупы и не запаниковали раньше времени. Причем нападение на форпост было спланировано с таким расчетом, чтобы идущий сюда конвой совершенно ничего не заподозрил. А значит, неведомый враг следил за радиопереговорами дозорных с командиром автоколонны и выверил каждый свой шаг с точностью до минуты. Из чего следовало, что врагу надо было обязательно заманить группу Чупренко в исследовательский центр…
– Взвод, к бою! – проревел в рацию капитан. Разумеется, приказ предназначался и бойцам его поисковой команды, мгновенно вскинувшим автоматы и рассредоточившимся за укрытиями. Сам комроты, не прекращая отдавать распоряжения, также поспешил отступить от колодца за ствол ближайшего дерева. – Второй, быстро отводи группу на исходную! Первый – удвоить бдительность! Пулеметчика – на крышу КПП. Передайте «клиентам» – пусть срочно выдвигаются по дороге на север. Водителям «коробок» и бортстрелкам – прикрывать груз! Головой за него ответите! Всем доложить по исполнении! Выполнять приказ!
– Второй вас понял, отходим! – кратко отрапортовал Бийский, чье отделение только что проверило последний – третий – этаж главного корпуса и поднялось на крышу. После чего не преминул дать капитану отчет об остановке, изученной прапорщиком с высотной позиции: – Второй противника не обнаружил. Повторяю: Второй противника не обнаружил!
– Бегом марш на исходную, Второй! – продублировал команду Чупренко и, пока его бойцы перегруппировывались, довел до их сведения дополнительную информацию: – Внимание всем: на территории объекта – противник. Точное месторасположение неизвестно. Предполагаемое количество: десять, возможно, больше человек. Высокая вероятность снайперского огня. Нулевой отходит на исходную! Повторяю: на территории объекта – противник!..
Повторить предупреждение Назар не успел, ибо в этот миг незримый враг нанес следующий, куда более сокрушительный удар. Кричащий в рацию капитан только‑только покинул укрытие и жестом велел своей группе отступать к КПП, как вдруг в главном корпусе практически одновременно блеснули две ослепительные вспышки. Сразу же вслед за ними прогремела пара оглушительных взрывов. Их раскатистый, слившийся воедино грохот прогнал по базе упругую волну горячего воздуха, вынудившую капитана закрыть лицо рукавом. В глазах сразу же заиграл сонм бликов, а уши заложило. Инстинкт самосохранения вынудил Чупренко вновь кинуться за древесный ствол, хотя иных неудобств, помимо вышеописанных, взрывы ему не доставили. Как и его группе, причем некоторым бойцам и вовсе повезло отделаться легким испугом. В момент вражеской атаки они крались под прикрытием казармы, отчего не увидели вспышки, а не особо сильная ударная волна разбилась о казарменную стену с противоположной стороны здания, заставив его лишь слегка содрогнуться и только.
Не прошло и пяти секунд, как Назар уже пришел в себя и смог определить характер нанесенного по чупренцам удара и его последствия. Оба взрыва прогремели в лестничных шахтах главного корпуса. Пламя не распространилось на этажи и выжгло только эти шахты, снизу доверху. Тот, кто заложил на лестницах трехэтажки взрывные устройства, не планировал снести здание – слишком маломощными являлись заряды. Место и время, когда они были подорваны, указывали на то, что враг планировал атаку с иной целью. И похоже, он ее добился.
– Второй, ответь Нулевому! – гаркнул в рацию Чупренко, глядя, как угасающий огонь продолжает яростно вылизывать лестничные пролеты. – Второй, это – Нулевой! Ответь мне, ну же!
Бийский не отвечал, поскольку наверняка был мертв. Как и старшина Горбенко с восемью отправившимися в трехэтажку бойцами второго отделения. Выжить в восходящем потоке пламени при подрыве зажигательной мины направленного действия было попросту нереально. Отдав приказ о срочном отступлении, капитан вынудил бойцов Бийского дружно кинуться к лестницам, а вражеский минер только этого и ждал.
Рация! Да ведь у противника же имеется при себе рация Сербакова, при помощи которой мерзавец прослушивает ведущиеся группой Чупренко переговоры! А еще он наверняка занимает позицию, с которой ему видно все происходящее на базе… Ладно, некогда гадать, где затаился враг, – надо сначала выбраться из западни, а потом решать, что делать дальше.
Озлобленный, как голодный кровосос, капитан прислушался в последний раз, не доносятся ли из главного корпуса крики раненых. Ничего, кроме треска догорающего пламени и рева бронетранспортеров, водители которых приступили к выполнению приказа и, врубив задние передачи, начали организованное отступление. Первейшей задачей для комроты было вывести понесшую потери группу, технику, ну и, естественно, груз с территории исследовательского центра. Сейчас его бетонные заборы, стены и нагромождения всевозможного хлама превратились для чупренцев из укрытий в ловушку. Даже если кто‑то из бойцов второго отделения еще жив – что маловероятно, – заниматься его спасением, когда под угрозой находятся жизни всего взвода, было нецелесообразно.
Пригибаясь и ведя тщательное круговое наблюдение, команда Чупренко припустила к КПП. «Еще немного, – мысленно молился Назар, – еще чуть‑чуть, и мы на свободе. А там запрошу пару «вертушек», и пусть раздербанят это место ракетами к чертовой матери!»…
– Дерьмо! – внезапно ожила рация, выругавшись голосом старшины Пепеляева. – Нулевой, это – Первый! «Клиенты» убиты! Повторяю: «клиенты» убиты!..
– Что?! – взорвался Чупренко. – Убиты?! Какого хрена, Первый, у вас там происходит?!
– Снайпер! – задыхаясь от гнева, пояснил Пепеляев. – За три секунды уложил «клиентов» и двух наших! И теперь грузовик блокирует выход! Дерьмо!..
– Спокойно, Первый, мы на подходе! – бросил Назар, после чего спешно прикинул, откуда было удобнее всего расстрелять кабину грузовика, и отдал оперативный приказ: – Внимание, бортстрелки! Цель – топливные резервуары! Уничтожить их! Огонь!..
Установленные на бронетранспортерах 14,5‑миллиметровые башенные пулеметы КПВТ ударили в три ствола по указанной капитаном цели, когда тот со своей группой присоединился к первому отделению. Свинцовый шквал прошелся по невысоким, около пяти метров в высоту и столько же в диаметре, емкостям, дырявя их ржавые бока и вырывая из них целые куски листового металла. Чупренко глянул на простреленное лобовое стекло грузовика и извлекаемые солдатами из кабины тела псевдоученых и отметил, что он правильно вычислил позицию снайпера. Или даже снайперов. Яснее ясного, что они находились на верхушках резервуаров либо на вышке позади них. Она тоже угодила под обстрел и была растерзана в щепки за считаные мгновения.
Капитану было некогда выяснять, насколько результативными оказались его ответные меры. Солдаты первого отделения уже вытащили из автомобиля мертвых «клиентов», и сам Пепеляев готовился занять место водителя, чтобы повторить попытку вывезти груз за пределы форпоста. Неизвестно, сколько еще вражеских снайперов залегло на его территории, но наилучшая позиция для ведения снайперского огня по отступающей колонне была уничтожена. Трехэтажку успел досконально проверить Бийский (проморгавший, однако, заложенные в лестничных шахтах «зажигалки»), а двускатные, покрытые шифером крыши пристроек располагались слишком близко и не могли служить врагу надежным укрытием.
Так думал капитан Чупренко – озлобленный и разгоряченный, но пока еще способный трезво оценивать обстановку и принимать решения. Назар полагал, что настало самое время противнику показаться и выйти на прямой огневой контакт. Кто бы ни противостоял чупренцам, он еще не справился со своей задачей и не захватил груз. Очевидно, поганые монолитовцы – а кому еще, кроме них, здесь быть? – решили грубо нарушить условия сделки и заполучить «Пургу‑Д» на халяву! Хрен вам, не на тех напали! Капитан растерял половину людей, но был еще в силах дать врагу достойный отпор. Конечно, если можно так назвать поспешное отступление с поля боя…
– Прекратить огонь! – приказал Назар сделавшим свое дело пулеметчикам БТРов. – Слушай общий приказ: продолжаем отход к воротам! Огонь без команды по любой подозрительной цели!
Двенадцать оставшихся в живых бойцов, не считая самого Чупренко, водителей бронетранспортеров и бортстрелков, не паниковали, но пребывали на нервах. И потому с воодушевлением восприняли приказ командира, взявшись стрелять короткими очередями по окнам пристроек и другим потенциальным укрытиям все еще незримого противника. Отважный Пепеляев снова запустил двигатель грузовика и начал выруливать на дорогу – перед тем как заглохнуть, лишившийся прежнего шофера автомобиль врезался задним бортом в остов раскуроченного «газика». Дабы в свою очередь не врезаться в грузовик, водители БТРов сбавили ход, дожидаясь, пока старшина закончит маневр. Пулеметчик – сержант Хвыля – забрался на плоскую крышу будки КПП, превращенную когда‑то посредством мешков с песком в огневую точку, установил пулемет на сошки, но пока не стрелял, дожидаясь появления конкретной цели. Палить по теням, чем в данный момент занимались остальные бойцы, он отказывался – берег патроны и не желал вызывать своими подозрениями лишний ажиотаж среди и без того перевозбужденных товарищей.
И потому, когда Хвыля открыл‑таки огонь, Чупренко, а за ним и остальные поняли, что он действительно заметил противника. Однако едва капитан задрал голову, стараясь определить, куда палит пулеметчик, как в капоте грузовика, буквально в метре от комроты, образовались две рваные дыры величиной с кулак. А мгновение спустя из них взметнулись фонтаны огня. После чего капотная крышка с грохотом подлетела, оторвалась и врезалась в лобовое стекло, а вырвавшееся на свободу пламя вмиг объяло кабину и сидевшего в ней Пепеляева. Превратившийся в живой факел старшина заорал благим матом и начал дергать дверцу, чтобы выпрыгнуть, но ему никак не удавалось справиться с замком.
Уничтожившая грузовик огненная вспышка обожгла Чупренко правую половину лица, а взрыв, кажется, повредил барабанную перепонку, но капитан почти не почувствовал боли. Сбив подножкой наземь находившегося поблизости от него растерявшегося Бойчука, Назар плюхнулся на асфальт следом за ним. А Пепеляев продолжал истошно вопить, пытаясь выбраться из огня, но все так же безуспешно.
– Держись, боец, я иду! – прокричал ему комроты, почти не соображая, что делает, и, шатаясь, начал подниматься на ноги. – Держись, я мигом!..
И тут же был повторно сбит с ног, поскольку пятившийся перед грузовиком БТР постигла та же участь, что и автомобиль. Разве что подбит он был не бронебойно‑зажигательными пулями, а миниатюрной кумулятивной ракетой. Чупренко даже успел краем глаза заметить, откуда прилетел этот снаряд. Невидимый враг стрелял из слухового окна одноэтажной пристройки с расстояния не более тридцати метров. Выпустив сноп искр, ракета в мгновение ока прожгла боковую броню БТРа и взорвалась у него внутри, создав в закрытом корпусе бронетранспортера температуру, равную температуре нагрева доменной печи. Ненадолго – всего на секунду‑другую, – но этого вполне хватило, чтобы сдетонировали боеприпасы, а экипаж сгорел заживо. Бронетранспортер изрыгнул пламя из всех открытых люков и бойниц, после чего выплюнул из них же густые клубы желтого калильного дыма – такого, какой обычно вылетает из‑под электрода сварщика во время работы.
Еще ни разу в жизни Назару не доводилось попадать в настолько серьезную передрягу. Те стычки, в которых он участвовал в Зоне со своим подразделением, не шли ни в какое сравнение с этой бойней, устроенной чупренцам хладнокровным неизвестным противником. Солдат заблокировали на их же форпосте и теперь методично расстреливали, как мишени на полигоне. А им оставалось лишь пытаться вырваться из котла, паля наобум во все стороны, в то время как враг стрелял редко, но на диво метко.
Подрыв БТРа наградил капитана легкой контузией, отчего все дальнейшее протекало перед ним, словно он пребывал в изрядном подпитии. Вдобавок Назар почти оглох и слышал звуки окружающего мира, будто в гулкую трубу. От этого творившийся вокруг Чупренко огненно‑свинцовый хаос казался вдвойне безумным и ирреальным.
Кричал или уже нет объятый пламенем Пепеляев, капитан не слышал, но ощущал спиной нестерпимый жар и понимал, что вот‑вот рванет бензобак грузовика. Первым делом следовало отбежать подальше от автомобиля, а уже потом беспокоиться обо всем остальном. Ухватив за шиворот разлегшегося рядом Бойчука, Назар хотел помочь замешкавшемуся бойцу подняться, но заметил, что череп сержанта раскроен надвое отскочившим от подорванного БТРа стальным люком. С тупой отрешенностью Чупренко глянул на свою испачканную в крови и мозгах руку и бросился к будке КПП, бетонные стены которой могли защитить его от неотвратимого взрыва.
Ввалившись в будку, контуженный капитан обнаружил, что в ней уже заняли оборону трое его бойцов. Куда попрятались остальные, комроты не видел, но надеялся, что они успели отбежать подальше от горящего грузовика. Он же рванул аккурат в тот момент, когда Назар переступил – а точнее, споткнулся и загремел – через порог будки. Вспыхнувший бензин озарил близлежащее пространство, на миг превратив пасмурный день в ослепительно‑яркий и солнечный, жаль только, отнюдь не жизнерадостный. Волноваться за боекомплект «Пурги» не стоило. Снаряды ПРК находились в специальных контейнерах и не были подвержены высокотемпературному воздействию.
Лежащий на полу будки Чупренко перекатился на бок, а затем поднес ко рту рацию и прокричал в микрофон:
– Бортстрелки: огонь на девять часов! Цель – крыша пристройки! Повторяю: огонь по крыше пристройки!
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
