Код да Винчи (947204), страница 37

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 37)

Тибинг усмехнулся и опустился в глубокое кресло напротив Софи.

– Как видите, дорогая, наш профессор гораздо мягче и снисходительнее относится к Риму, нежели я. И тем не менее он прав, говоря о том, что современные церковники искренне убеждены во вредности и ошибочности этих документов. Это и понятно. Ведь на протяжении долгих веков Библия Константина была для них истиной в последней инстанции. Нет на свете более внушаемых людей, чем те, кто призван внушать.

– Он просто хочет сказать, – вставил Лэнгдон, – что мы поклоняемся богам наших отцов.

– Я просто хочу сказать, – возразил Тибинг, – что почти все, чему учили нас отцы о Христе, есть ложь и фальшивка. Как и все эти россказни о чаше Грааля.

Софи перевела взгляд на цитату да Винчи. «Слепое невежество сбивает нас с пути. О! Жалкие смертные, раскройте глаза!» Тибинг потянулся к книге и начал перелистывать ее.

– И наконец, прежде чем я покажу вам рисунок да Винчи с изображением Грааля, хотел бы, чтоб вы взглянули на это. – Он открыл альбом с цветной иллюстрацией на развороте. – Вы, разумеется, узнаете эту фреску?

Да он никак шутит! Софи смотрела на самую знаменитую фреску всех времен – «Тайная вечеря». Легендарная роспись, которой да Винчи украсил стену собора Санта‑Мария дела Грацие неподалеку от Милана. На ней был изображен Христос со своими учениками. Он объявлял о том, что кто‑то из них предал Его.

– Да, конечно, мне хорошо знакома эта фреска.

– Тогда, может, вы согласитесь сыграть со мной в одну игру? Закройте глаза на минутку.

Софи несколько растерялась, но закрыла глаза.

– Где сидит Иисус? – спросил Тибинг.

– В центре.

– Отлично! А что за пищу преломляют и едят Христос и Его ученики?

– Хлеб. – Это же очевидно!

– Прекрасно. А что пьют?

– Вино. Они пьют вино.

– Замечательно, просто великолепно. Ну и, наконец, последний вопрос. Сколько на столе бокалов для вина?

Софи задумалась, понимая, что это вопрос с подвохом. А после трапезы Христос взял чашу с вином и разделил ее со своими учениками.

– Одна чаша, – ответила она. – Сосуд. Чаша Христова. Христос передавал из рук в руки один‑единственный сосуд с вином, как бы подчеркивая тем самым, что все христиане должны объединиться.

Тибинг вздохнул.

– А теперь откройте глаза.

Она повиновалась. Тибинг загадочно улыбался. Софи взглянула на иллюстрацию и, к своему изумлению, обнаружила, что у каждого за столом была чаша с вином, в том числе и у Христа. Тринадцать чаш. Мало того, все они были маленькие, без ножки и сделаны из стекла. Никакого особенного сосуда на картине не оказалось. Никакой чаши Грааля.

Тибинг хитро сощурился:

– Немного странно, вам не кажется, что в Библии и наиболее распространенных легендах этот момент связывают с появлением чаши Грааля? А да Винчи словно забыл об этом и такую чашу не нарисовал.

– Уверена, искусствоведы должны были это заметить.

– Вы удивитесь, узнав, что некоторые странности в рисунках и картинах Леонардо сознательно обходились учеными и искусствоведами. А что касается этой фрески, то она и есть ключик пониманию тайны Грааля. И в «Тайной вечере» да Винчи он перед нами словно на ладони.

Софи впилась взглядом в иллюстрацию.

– Так, получается, эта фреска говорит нам, что на самом деле представляет собой чаша Грааля?

– Не что, – прошептал в ответ Тибинг. – Скорее кто. Дело в том, что Грааль никакой не предмет. На самом деле это... лицо вполне одушевленное.

Глава 56

Софи изумленно смотрела на Тибинга, затем перевела взгляд на Лэнгдона:

– Святой Грааль – это человек? Лэнгдон кивнул:

– Да, женщина.

Судя по выражению лица Софи, она категорически отказывалась в это верить. Что ж, и у него самого была в точности такая же реакция, когда он впервые услышал об этом. Лишь позже, поняв скрытую за Граалем символику, он уверовал в эту теорию.

Тибинг словно прочитал его мысли.

– Возможно, пришел черед символиста объяснить нам кое‑что? – Подойдя к столу, он взял чистый лист бумаги и положил его перед Лэнгдоном.

Тот достал из кармана авторучку.

– Софи, вам наверняка должны быть знакомы современные символы, обозначающие мужское и женское начала. – И он нарисовал известные всем мужской символ ? и женский +.

– Да, конечно, – кивнула она.

– Изначально, – продолжил он, – мужское и женское начала изображались совсем другими символами. Многие люди ошибочно думают, что мужской символ произошел от щита и копья, а женский представляет собой не что иное, как зеркало, где отражается красота. Но на самом деле символы эти происходят от древних астрономических обозначений божественной планеты Марс и планеты Венера. И Лэнгдон изобразил на листе бумаги еще один знак.

– Этот символ изначально обозначал мужчину, – сказал он Софи. – Напоминает рудиментарный фаллос.

– Вот именно, – согласилась с ним Софи.

– Так оно и было, – подтвердил Тибинг. Лэнгдон продолжил:

– Символ этот известен под названием клинок, или меч, и призван подчеркивать агрессивность и мужественность. Кстати, этот же похожий на фаллос символ до сих пор используется в шевронах военной формы для обозначения чина.

– Да уж! – усмехнулся Тибинг. – Чем больше у тебя пенисов, тем выше твой чин. Парни – они всегда парни.

Лэнгдон едва заметно поморщился.

– Как можно заметить, женский символ являет полную противоположность мужскому. – Он изобразил на листке еще один знак. – И этот символ получил название сосуд.

Софи удивленно взглянула на него. Лэнгдон понял, что ей удалось уловить связь.

– Сосуд, – продолжил он, – напоминает чашу или вазу, но, что гораздо важнее, лоно женщины. Символ этот призван подчеркивать женское начало, женственность, плодородие. – Теперь Лэнгдон смотрел прямо ей в глаза. – Так вот, Софи, легенда говорит о том, что святой Грааль есть не что иное, как сосуд, чаша. Но это описание Грааля, упор на сходство с сосудом, – на самом деле аллегория, призванная защитить тайну истинной природы Грааля. Иными словами, легенда использует сосуд в качестве метафоры. А за этой метафорой стоит нечто более значимое.

– Женщина, – сказала Софи.

– Именно! – Лэнгдон улыбнулся. – Грааль есть не что иное, как древний символ женственности, он символизирует священное женское начало и богиню. Но со временем, как вы понимаете, значение это было утрачено, и тут уж на славу постаралась Церковь. Власть женщины, ее способность дарить жизнь, некогда считалась священной. Но она представляла угрозу подъему и возвышению новой Церкви, где всегда доминировал мужской образ, главенствовало мужское начало. И вот церковники стали демонизировать священное женское начало, называть женщин нечистыми. Именно человек, а никакой не Бог придумал концепцию первородного греха. Ева вкусила от яблока и вызвала тем самым падение рода человеческого. Женщина, некогда священная дарительница жизни, превратилась во врага.

– Хотелось бы добавить, – сказал Тибинг, – что концепция женщины – дарительницы жизни входила в основу древних религий. Появление ребенка на свет – это чудо, говорящее о власти женщины над миром. К сожалению, христианская философия решила присвоить себе созидательную силу и власть женщины. Отбросив простые биологические истины, она назвала Создателем мужчину. В Книге Бытия говорится о том, что Ева создана из ребра Адама. Женщина стала ответвлением, отростком мужчины. И созданием греховным. Именно с Книги Бытия началось низвержение богини.

– Грааль, – подхватил Лэнгдон, – есть символ потерянной богини. С появлением христианства старые языческие религии не умерли. И легенды о поисках рыцарями чаши Грааля на самом деле представляли собой истории о запрещенных поисках утраченного священного женского начала, Рыцари, якобы занятые поисками «сосуда», закодировали истинный смысл своих стараний, чтобы защититься от Церкви, которая низвергла образ женщины, запретила богиню, сжигала на кострах неверных, запрещала даже упоминание о священном женском начале.

Софи покачала головой:

– Простите, но когда вы сказали, что чаша Грааля есть лицо одушевленное, я подумала, вы имеете в виду человека.

– Так и есть, – кивнул Лэнгдон.

– И не просто какого‑то там человека, – возбужденно подхватил Тибинг и поднялся. – А женщину! Женщину, владеющую тайной такой взрывной силы, что это могло потрясти и разрушить сами основы христианства!

Софи была потрясена. – И эта женщина... она известна?

– Конечно. – Тибинг взял костыли. – А теперь, друзья мои, если вы изволите проследовать за мной в кабинет, буду иметь честь показать вам изображение этой женщины, принадлежащее кисти Леонардо да Винчи.

Верный слуга и дворецкий Реми Легалудек находился на кухне и не сводил глаз с экрана телевизора. В очередном выпуске новостей показывали снимки мужчины и женщины... тех самых неурочных гостей, которым он, Реми, совсем недавно подавал чай.

Глава 57

Стоя на тротуаре перед зданием Депозитарного банка Цюриха, лейтенант Колле недоумевал: отчего Фаш все не едет с ордером на обыск? Эти хитрые банкиры наверняка что‑то скрывают. Они подтвердили, что Лэнгдон и Невё приезжали сюда чуть раньше этой же ночью, но затем им якобы дали от ворот поворот, потому как у них не оказалось соответствующих документов.

Так почему бы им не впустить нас, чтобы мы могли проверить?

Тут вдруг у Колле заверещал мобильник. Звонили с командного пункта, временно расположившегося в Лувре.

– Ну что, получили наконец ордер? – раздраженно спросил Колле.

– Забудьте о банке, лейтенант, – ответил агент. – Мы только что получили наводку. Точно знаем, где скрываются Лэнгдон с Невё.

Колле присел на капот своего автомобиля.

– Шутите?

– У меня есть адрес. Это под Парижем. Недалеко от Версаля.

– Капитан Фаш знает?

– Еще нет. Он говорит по телефону. Очень важный звонок.

– Тогда я выезжаю. Передайте, чтобы позвонил мне, как только освободится. – Колле записал адрес и вскочил в машину. Уже отъезжая от банка, он вдруг спохватился, что забыл спросить, кто именно передал судебной полиции информацию о местонахождении Лэнгдона. Впрочем, не так уж это теперь и важно. Колле радовался выпавшей ему возможности загладить прежние ошибки. Он собирался произвести самый профессиональный арест за все время карьеры.

По рации он связался с пятью сопровождавшими его машинами:

– Сирены не включать, ребята. Лэнгдон не должен знать, что мы на подходе.

В пятидесяти километрах от этого места черная «ауди» съехала с проселочной дороги и остановилась в тени деревьев у края поля. Сайлас вышел из машины и заглянул в щель между металлическими прутьями – большой участок земли был обнесен высокой изгородью. Он долго смотрел на освещенный луной склон горы, на котором виднелся замок.

Окна на нижнем этаже были освещены. Странно для такого позднего часа, подумал Сайлас и улыбнулся. Информация, которую дал ему Учитель, подтверждалась. Я не уйду из этого дома без краеугольного камня, поклялся он. Я не подведу епископа и Учителя.

Проверив свой тринадцатизарядный пистолет‑автомат, Сайлас просунул его сквозь прутья решетки. Пистолет мягко упал в высокую густую траву. Затем, подобрав полы сутаны, Сайлас ухватился за прутья и полез через изгородь, пыхтя и отдуваясь, мешком плюхнулся на землю по другую сторону. Не обращая внимания на резкую боль от впившейся в ляжку подвязки с шипами, Сайлас подобрал оружие и двинулся к дому по поросшему травой склону.

Глава 58

Кабинет Тибинга совсем не походил на кабинеты, которые прежде доводилось видеть Софи. По площади он раз в шесть‑семь превышал самые роскошные и просторные офисы и походил на научную лабораторию, библиотеку архива и «блошиный» рынок одновременно. Освещался кабинет тремя люстрами, плиточный пол был заставлен бесчисленными столиками и тумбами, заваленными книгами, картинами и репродукциями, статуэтками и прочими произведениями материальной культуры. Здесь же, к удивлению Софи, оказалось немало электронного оборудования – компьютеры, проекторы, микроскопы, копировальные аппараты и сканеры.

– Я использовал под кабинет бальный зал, – пояснил Тибинг еще с порога. – Танцевать мне теперь не часто приходится.

Весь этот вечер и ночь Софи сталкивалась с неожиданностями и сюрпризами, но ничего подобного увидеть здесь никак не думала.

– И все это нужно вам для работы?

– Постижение истины стало страстью всей моей жизни, – сказал Тибинг. – Ну а Сангрил я бы назвал моей любимой наложницей.

Чаша Грааля – это женщина, напомнила себе Софи. Голова гудела и шла кругом от обрывочных мыслей и только что почерпнутых у Тибинга сведений.

– Вы говорили, у вас есть портрет женщины, которую вы считаете Граалем?

– Да, но это не совсем так. Это утверждал не я, а сам Христос.

– Какая же из картин? – спросила Софи, оглядывая стены.

– Гм... – Тибинг сделал вид, что запамятовал. – Чаша Грааля. Сангрил. Сосуд. – Тут он неожиданно резко и ловко повернулся и указал на дальнюю от них стену. Там висела большая, футов восемь в высоту, репродукция «Тайной вечери». Точно такую же, только маленькую, Софи видела в альбоме. – Да вот же она!

Софи подумала, что неправильно его поняла.

– Но эту картину вы мне уже показывали. Он игриво подмигнул ей:

– Знаю, но при увеличении она становится еще более любопытной. Вам не кажется?

Софи обернулась к Лэнгдону:

– Просто теряюсь в догадках. Тот улыбнулся:

Характеристики

Список файлов книги