158053 (767699), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Цивилизованный мир стремится устроить жизнь каждого человека таким образом, чтобы, не принося неудобств и лишений другим людям, он мог не только иметь все необходимое для поддержания себя и своей семьи, но и удовлетворял также эстетические, познавательные и иные свои потребности. Признание и законодательное закрепление права каждого индивида на достойное место в человеческом обществе – это ли не тот идеал, к которому всегда стремилось человечество и который, казалось бы, только в последнее время обретает реальные очертания? Что еще нужно для полного счастья? Достигнем этого идеала и успокоимся навсегда. Не будет больше войн и насилия, государственный аппарат принуждения отпадет за ненадобностью: суды закроются из-за отсутствия нарушений закона и исков людей друг к другу, полиция и армия будут распущены, потому что будет некого ловить и не от кого будет защищаться. Каждый, не ущемляя прав других, будет счастлив и полностью удовлетворен своей обособленной, совершенно независимой от них жизнью.
Но странно... Что-то неестественное видится в этой утопии, что-то вызывает неприятие и даже раздражение. Причем не только потому, что те силы в мире, что встают за права индивида, часто пренебрегают правами обществ, традиций и даже цивилизаций иного толка, но скорее потому, что сам человек по природе своей никогда не удовлетворится в притязаниях на «лучшее место под солнцем» и, следовательно, так или иначе будет всегда посягать на чужие права. Но даже и это не главное препятствие на пути к «идеалу». Просто индивид в своей обособленности от других не будет счастлив никогда, потому что человек нуждается в общении. Нам всегда необходимо поделиться с кем-то своей радостью или горем, услышать совет или дать его кому-то, подтвердить свое мнение или опровергнуть его, произвести на других впечатление или быть под впечатлением от кого-то, иногда даже просто помолчать, но обязательно рядом с кем-то. Человек – «существо общественное».
«Не хорошо быть человеку одному», - сказал Бог во втором библейском рассказе о сотворении человека (Быт 2:18). В этих словах заключена глубочайшая правда о человеческой природе как таковой. Не хорошо, когда человек один. Не полна, не достаточна, не удовлетворительна его жизнь, хотя и возможна. В силу данного ему образа Божия, человек стремится к благу, то есть к лучшему, поэтому, будучи один, он всегда ищет его, сам часто не осознавая, что лучшее или высшее благо – это и есть общение, причем именно с людьми, а не с животными или иными объектами этого мира. Вспомним, что когда Бог хотел сотворить помощника человеку, то создал различных животных. Затем Он привел их к человеку, чтобы тот дал им имена, то есть фактически определил, какими им быть для реальной помощи себе. Однако не нашлось среди животных настоящего помощника. Тогда Бог и сотворил его из плоти самого человека. То есть реальную помощь в стремлении человека к общению, удовлетворить его «жажду общения» может оказать только подобный ему человек. Каков же должен быть характер этого общения, чтобы оно действительно было благом для человека? Что, в собственном смысле этого слова, является именно общением, а не просто пребыванием или нахождением с другими?
В обиходный язык это слово пришло из церковной практики, ведь сам термин церковь (по-гречески «екклесиа») означает собрание, а общение (по-гречески «кинониа») значит осуществление цели собрания, то есть получение того результата, ради которого собрание, собственно, и собралось. Целью же собрания является участие всех собравшихся в определенном общем деле (по-гречески «литургиа»), причастность ему.
Общее дело христианского общения – это Жертва Христова, приносимая за жизнь мира, чтобы эта жизнь вновь обрела свой смысл и значение перед Богом. Она принимаемается нами в общении или причастии и, тем самым, утверждает восстановление нашего общения с Богом. Это и есть высшее благо для всякого человека, живущего на земле. Мы призваны возблагодарить Бога за все благодеяния «бывшие на нас», за саму жизнь и за Божие промышление о нас и наших близких. Подлинной же наша благодарность может стать, только когда в ней мы соединимся между собой и все вместе со Христом – Сыном Божиим в причастии Его Тела и Крови.
Жертва благодарения (по-гречески «евхаристиа»), принесенная Христом «о всех и за вся», по самому характеру Своему не может быть принята кем-то индивидуально, отдельно от остальных. Она может быть только разделенной между причастниками, собравшимися ради Нее, верой подтвердившими подлинность своего участия в Ней, а любовью засвидетельствовавшими Ее реальное действие.
В евхаристическом собрании осуществляется общение людей, внешне, может быть, совершенно разных, но внутренне объединенных общей верой, единым духом Предания Церкви и познавших любовь Божию в причастии Христовой Жертве, то есть Его Телу и Крови. И, как мы уже говорили, исповедь необходима именно тогда, когда с человеком происходит что-то такое, что, делая неспособным разделить веру и любовь со своими братьями и сестрами, отлучает его от церковного общения.
Даже в течение одного дня многое происходит в душе человека. Помыслы и поступки могут быть такими, что исповедь становится частой необходимостью. Однако здесь следует избегать исповеди «по привычке» или только потому, что «так положено перед каждым причастием». Исповедь – это не «билет» к причастию, и нет однозначного правила для всех, как и когда необходимо исповедоваться. Исследуя свою совесть, каждый должен лично для себя решить вопрос о соотношении своей индивидуальной исповеди и причастия и получить на это благословение свяФщенника или духовника. Если в определенном приходе или монастыре требуется обязательная исповедь перед причастием, то не будем забывать, что чаще всего это обусловлено большим количеством прихожан или паломников, которых духовенство может не знать. В такой ситуации, прежде, чем допускать к причастию, человека необходимо узнать ближе, исповедовав его, чтобы не допустить причастия «в суд и осуждение».
В Таинстве причащения омываются все грехи, которые «не к смерти». Погружая в чашу частицы с дискоса, священник молится: «Омый, Господи, грехи всех поминавшихся зде честною Кровию Твоею, молитвами всех святых Твоих». Существует ясное церковное понимание того факта, что вольно или невольно, но человек согрешает постоянно. В продолжение Литургии, не сумев отложить всякое «житейское попечение», мы часто отвлекаемся в помыслах и полноценно не участвуем в евхаристической молитве. Поэтому очень трудно бывает сохраниться от греха даже в течение короткого времени между исповедью и причастием. При этом, конечно, не допустимо пренебрегать причастием только потому, что не смог удержаться от помыслов во время службы или смутился, что-то сделав не так, «как положено». Важно, сохранив тот первоначальный импульс веры, который побудил нас собраться вместе во имя Христово, не допустить сомнению войти в душу. В полноте предать себя Божественной любви можно, только разделяя ее с другими причастниками. Всякое сомнение отчуждает от причастия, потому что участие в Евхаристии предполагает внутреннее единство человека в его полном доверии к Таинству. Если мы сомневаемся относительно себя самих, то следующим шагом будет наше сомнение относительно других членов общины, и такое состояние, в конце концов, поставит нас вне евхаристического общения. Поэтому сомнения необходимо разрешать как можно быстрее, исповедуя их и делая все необходимое для восстановления своей веры и полноценного участия в Таинстве.
Если таинства Крещения и Миропомазания, полагая начало церковной жизни человека, совершаются единожды (исключение составляет только помазание на царство), то в таинствах Исповеди и Причастия мы должны участвовать регулярно. Причем восстановление церковного общения, засвидетельствованное причащением из общей Чаши, есть насущная необходимость, так как в обычной жизни, не часто сталкиваясь с проявлением духовности, мы можем и не знать реального состояния своей души и пребывать в духовном безразличии. Выявляя в себе это безразличие при подготовке к Причастию, мы пытаемся найти причины, его побудившие, чтобы поведать их духовнику на исповеди. Евхаристическая Чаша не допускает безразличного отношения, именно поэтому причастие без рассуждения и должной молитвенно-аскетической подготовки может быть для человека «в суд и осуждение».
Конечно, никакая подготовка к причастию не делает нас достойными приступить к Чаше. А результатом рассуждения о величии Святых Христовых Тайн и нашем недостоинстве является не столько осознание своей духовной немощи, сколько ощущение жизненной необходимости причастия и дерзновенное желание приступить к нему. Превосходя свое индивидуальное недостоинство, в Литургии мы вместе со всей общиной составляем единое целое. Лишь будучи омытым от греха и напоенным Кровью Христовой, наше литургическое собрание становится единым Христовым Телом, приносимым в жертву «за жизнь мира». Об этой Жертве Христос говорит особо в «Беседе о хлебе жизни» Евангелия от Иоанна: «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин 6:51). Именно Себя и Свою Церковь приносит в жертву Христос, чтобы в этом мире восстановилась жизнь с Богом, и каждый верующий во Христа «не погиб, но имел жизнь вечную». Поэтому Таинство причастия является таинством веры по преимуществу, вершиной духовной жизни человека, ее «хлебом насущным», ибо эту жизнь ему дает Сам Бог.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
