117382 (765608), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Россия, противодействуя реакционным планам Австрии в Германии, объективно способствовала развитию национально-освободительного и конституционного движения.
Ряд историков (в частности, составители собрания документов "Внешняя политика России) считают, что, отказавшись открыто вмешаться в дела Германии, Россия пыталась оказать давление, используя печать. Они ссылаются на сочинение А. С. Стурдзы "Записка о современном положении в Германии". Это неудачное произведение содержало предложения о незамедлительном установлении строгого контроля над университетами и введения цензуры над печатью. Такой взгляд отечественных историков по отношению к позиции России по данной проблеме не совсем правильный. Сочинение Стурдзы действительно имело место и получило большую известность. Но, во-первых, оно появилось гораздо позже описываемых событий (на конгрессе в Аахене, 1818 г.) и в тот период никак не могло повлиять на позицию немецких государей, и, во-вторых, ответственность за его публикацию официальный Петербург на себя не взял. В общем, публикация эта является скорее дипломатическим казусом, нежели политическим событием. История ее появления не совсем ясна. Известно, что на конгрессе в Аахене (1818 г.) во время обсуждения состояния германских государств статс-секретарь российского МИДа И. А. Каподистрия показал записку Стурдзы Александру I. Император посчитал тон записки слишком резким и повелел переписать. Далее, по версии, представленной Александром, Каподистрия сообщил ему о намерении Стурдзы напечатать свое произведении в немногих экземплярах для раздачи союзным делегациям. Александр посчитал, что это будет частная публикация, излагающая точку зрения Стурдзы по вопросам внутреннего положения дел в Германии, напечатанная по личному желанию автора. По другой версии, К. В. Нессельроде вместе с Каподистрией попросили разрешить им напечатать записку Стурдзы. Александр утверждал, что дал разрешение только потому, что не имел времени ее прочитать. Стурдза же заявил, что был лишь исполнителем повелений своих начальников. По третьей версии, этот документ вообще не предназначался для публикации, но был предан гласности членом прусской делегации в Аахене историком Шеллем. Так или иначе, Александр оказался тогда в неловком, даже двусмысленном, положении и перед лицом своих союзников, и по отношению к германским государствам, либеральные учреждения которых он ревностно защищал. Безусловно, доля ответственности за публикацию падает и на императора, и на российский МИД, но, тем не менее, это было сочинение частного характера, не имеющее ничего общего с внешнеполитическим курсом России данного периода.
Речь Александра I 15 (27) марта 1818 г. на открытии первого сейма Царства Польского стала событием знаковым в европейской политике, так как в речи были подробно изложены внешнеполитические планы царя, а также некоторые аспекты внутренней политики России. В историографии получил распространение тезис о демагогическом характере выступления Александра I на открытии первого сейма Царства Польского. Данная диссертация имеет целью показать ошибочность таких суждений касательно внешней политики России в период до конгресса в Троппау вообще, и выступления Александра I 15 (27) марта 1818 г., в частности. Речь Александра I не может быть рассмотрена иначе как в контексте всего внешнеполитического курса, который носил преимущественно либеральный характер. Именно Александр I был вершителем внешней политики России. Министр иностранных дел Великобритании Роберт Каслри не раз комментировал тот факт, что подчиненные императора ограничены в своих возможностях самостоятельно решать и действовать по своему личному усмотрению. Международная политика находилась прямо и непосредственно под личным руководством Александра, все факты говорят, что он осуществлял персональный и скрупулезный контроль над ней. Александр был хорошо осведомлен о работе министерства иностранных дел и сам принимал непосредственное участие в свершении внешней политики петербургского кабинета. Его внешнеполитическим кредо было создание всеобщего союза и октроированные конституции. Колебания внешней политики России лишь отчасти могли быть вызваны степенью влияния того или другого государственного деятеля на государя. Александр был абсолютно уверен в необходимости конституционных реформ в новой Европе. Он настаивал на подписании конституционной Хартии во Франции, он даровал конституцию Царству Польскому и добился принятия прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III и германскими князьями обязательств осуществить конституционные преобразования. Типичным примером конституционной политики Александра явилась позиция России по отношению к германским государствам. Та же тенденция будет прослеживаться вплоть до конгресса в Троппау (1820 г.) Поэтому речь Александра является не «минутным отклонением», не демагогией и лицемерием, а выражением его внешнеполитического кредо.
На территории Российской империи к данному моменту уже функционировали конституционные учреждения. Октроированная польская конституция являлась самой либеральной на тот момент в Европе.
В главе второй - «Внешняя политика России в период подготовки и проведения конгресса четырех союзных держав в Аахене (1818 г.)» - предметом исследования является российский проект о создании всеобщего союза европейских государств, а также позиция Австрии и Великобритании по данному аспекту.
Прелиминарные переговоры и дипломатическая переписка накануне конгресса свидетельствуют о предварительной договоренности Англии и Австрии по всем вопросам, касательно конгресса, их обоюдной заинтересованности в сужении состава участников до четырех союзных держав и Франции. Показано стремление России привлечь как можно больше государств для участия в конгрессе и не допустить никаких решений без участия заинтересованных сторон.
Австрия и Великобритания были заинтересованы в сохранении Четверного союза и желали оставить Францию в неравноправном положении; Пруссия в основном поддерживала Австрию и Великобританию; Россия намеревалась способствовать возвращению Франции в систему великих держав и заменить Четверной союз «великим союзом» всех европейских государств, подписавших венские трактаты, на основе конституционной законности. 24 июня (6 июля) 1818 г. на высочайшее усмотрение был представлен доклад " О встрече в Аахене", в котором говорилось, что вопрос о выводе оккупационного корпуса из Франции (согласно ст. V Второго Парижского мирного договора) уже практически решен. Совещанию предстоит сделать выбор между двумя системами: системой Четверного союза, основанной на принципе исключительности, и системой всеобщего союза. Австрия и Англия желали бы, конечно, ограничить круг держав, имеющих право на исключительное руководство общей политикой и решение всех спорных вопросов, четырьмя дворами, подписавшими союзный договор. В докладе отмечалось, что цель лондонского и венского кабинетов - изолировать Россию от Испании, Франции, Германии и всех второстепенных государств, удерживая ее в замкнутой системе Четверного союза. Тесные отношения между Австрией и Англией обусловлены опасением могущества России и ростом ее авторитета на международной арене. Согласно австрийской точке зрения, Четверной союз обязывает Россию следовать линии, намеченной им для ее союзников и всех других держав. С помощью системы Четверного союза Австрия и Англия стремятся реализовать свои внешнеполитические планы - держать Францию и Испанию под опекой, сделать Нидерланды и Португалию зависимыми от Англии, итальянские государства превратить в вассалов Австрии; а также вооружить Германский союз как противовес России и усилить вмешательство в русско-турецкие и русско-персидские отношения. Российский МИД выступает против такой позиции и считает ее вопиющим нарушением всех норм международного права. По убеждению петербургского кабинета Четверной союз не является инструментом для проведения волюнтаристских планов и удовлетворения внешнеполитических амбиций его членов за счет других государств. В докладе говорилось о необходимости искоренения и пресечения консерватизма, обскурантизма и ретроградства, особенно подчеркивалось, что общему спокойствию Европы угрожают не только революционеры, но и сами правительства, стремящиеся поддерживать старую политику; категорически осуждался "произвол в сфере управления".
Доклад получил высочайшее одобрение, и был принят за принципиальную основу программы российской делегации на конгрессе в Аахене.
26 сентября (8 октября) 1818 г. Российские уполномоченные И. А. Каподистрия и К. В. Нессельроде представили конгрессу документ - "Конфиденциальный мемуар русского кабинета", вокруг которого разгорелась полемика, и обсуждение которого заняло большую часть времени работы конгресса в Аахене. Мы восстанавливаем настоящую хронологию обсуждения российского предложения – замечаний и контрпроектов союзных делегаций, поскольку в историографии до сих пор имеет место неверное изложение последовательности событий. В мемуаре предлагалось считать Четверной союз исходным началом всеобщего союза европейских государств. Поскольку Четверной союз имеет силу только в случае войны или революции во Франции, а ситуация там стабилизировалась, то актуальным становится создание всеобщего союза на принципах Священного, но с более определенными обязательствами. Первой в этот союз должна вступить Франция на общих со всеми основаниях. Также было выдвинуто предложение о периодичности конгрессов - в определенном месте и через конкретный промежуток времени - вместо случайных съездов, продиктованных обстоятельствами.
Россия выступила за создание всеобщего союза европейских государств, за паритетное сотрудничество всех держав Европы. Российский проект о создании всеобщего союза был ориентирован на создание системы антиреволюционной, антиэкспансионистской и антиреакционной. Традиционно в подавляющем большинстве исследований, касающихся данной темы, акцент ставился на антиреволюционную направленность. Однако без последующих составляющих, смысл российского проекта искажается радикально и не соответствует действительности. Главное предназначение союза - проводить политику, направленную на ликвидацию причин, порождающих революции - предполагалось постепенное введение октроированных конституций в европейских государствах. Таким образом, сохранение легитимной власти ни в коем случае не являлось conditio sine qua non проекта. Россия намеревалась поставить конституционную проблему во всеевропейском масштабе. Таким образом, в этом документе нашли свое выражение взгляды царя на необходимость конституционализации всей Европы по примеру Польши. Этому препятствовали Австрия, Великобритания и Пруссия. Как только министры иностранных дел Австрии и Великобритании - К. Меттерних и Р. Каслри ознакомились с российским предложением, они поняли, что речь идет о создании новой системы европейского равновесия, системы в которой они не были заинтересованы. И Англия, и Австрия желали бы вершить судьбы Европы, не учитывая мнения других государств. Жесткая полемика вокруг российского предложения продолжалась до 20 октября. Дважды российские уполномоченные представляли новые проекты создания европейского сообщества, в которых по-прежнему преобладала идея паритетного сотрудничества, и акцент делался не на Четверной, а на всеевропейский союз. Но непримиримая оппозиция венского и лондонского кабинетов вынудила Российский МИД отказаться от реализации проекта на конгрессе в Аахене, с тем, чтобы иметь возможность вновь поставить вопрос о всеобщем союзе и всеевропейской конституции в дальнейшем.
Подводя итоги и анализируя решения конгресса в Аахене, мы отмечаем, что главный проект России - создание великого союза всех европейских государств, подписавших парижские соглашения и акты Венского конгресса - был сорван стараниями австрийских и британских представителей. Но сам факт существования этого предложения, острая дипломатическая борьба за этот проект на конгрессе, еще раз доказывает, что внешняя политика России в первые годы Венской системы международных отношений носила преимущественно либеральный характер.
Глава третья – «Внешняя политика России в Европе 1819-1820 гг. (от Карлсбадских декретов до начала совещаний в Троппау)» - посвящена исследованию позиции России по отношению к значительным событиям в Европе. В данной главе рассматриваются 3 аспекта: позиция России по отношению к Карлсбадским постановлениям и конференции германских государей в Вене (1819-1820 гг.); отношение России к правительственному кризису во Франции и революции в Испании (1820 г.); европейская политика России накануне конгресса в Троппау (1820 г.).
В зарубежной и отечественной исторической литературе сложилось мнение, что российское правительство полностью поддержало Карлсбадские декреты и реакционный курс Австрии в Германии 1819-1820 гг. Но документы свидетельствуют о том, что Россия активно препятствовала планам Австрии и Пруссии по упразднению конституций и введению абсолютистских режимов. Несмотря на постоянное давление со стороны Австрии в лице К. Меттерниха и на личные просьбы императора Франца I, Александр I не дал одобрительной оценки Карлсбадским постановлениям и не рекомендовал германским государям. В циркулярной депеше от 22 ноября (4 декабря) 1819 г. российским посланникам в германских государствах сообщалось окончательное решение Александра I не вмешиваться в конституционные процессы западноевропейских стран, в частности Германии[18].
С началом работы конференции германских государей в Вене, когда серьезную оппозицию австрийской политики составили южно-германские конституционно-монархические государства во главе с Вюртембергом, позиция России стала более категоричной. 21 ноября (9декабря) 1819 г. датируется записка министерства иностранных дел России, озаглавленная "Изложение мыслей императора о делах Германии". Этот документ определял всю российскую политику в Западной Европе на конец 1819 г. Александр I резко осудил сепаратные попытки Австрии обособить проблему Германии от "великого союза" и решить ее односторонне, путем "строительства нового политического здания". Такая политика, по мнению императора, ведет к подрыву Венской системы, поскольку эта система одновременно гарантировала введение октроированных конституций. Грубое вмешательство в дела Германии, Карлсбадские декреты и венские постановления непременно приведут к смуте, поскольку подрывается национальный и суверенный престиж сюзеренов, а также уверенность подданных в правомочности их действий. Ни Четверной, ни «великий союз» не могут допустить противопоставления решений Венского конгресса по германскому вопросу односторонним Карлсбадским[19].
Депешей от 22 ноября (4 декабря) 1819 послу в Лондоне Х. А. Ливену было предписано обсудить с лордом Каслри возможность совместных действий по отношению к Венской конференции с целью осудить австрийское давление. Петербургский кабинет считал, что Россия и Великобритания, подписавшие в 1815 г. Заключительный акт Венского конгресса и заинтересованные в его соблюдении, имеют право вмешаться в дела Германского союза, если возникнет угроза нарушения федеральной конституции, которая является составной частью этого акта. Но инициатива России не встретила поддержки в лице своего британского союзника. Официальный ответ британского правительства заключался в следующем: Великобритания одобряет в целом решения, принятые в Карлсбаде и решительно отказывается выступить с каким-либо заявлением по поводу внутреннего положения в Германии. Лондон не считает, что ситуация в Германии дает основания для подобного демарша. Лондонский кабинет не высказывался публично, но в принципе одобрял репрессивные меры, предложенные Меттернихом. Задача Великобритании состояла в том, чтобы помешать России защитить право сюзеренов октроировать конституции.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
