106671 (765213), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Жестоко, но, вероятно, справедливо. Вот мнение Д. И. Похитонова:

"Беспорядочная жизнь, которую вел Яковлев (...) не шла на пользу его голосу. Певец-Яковлев сгорал, и к 1905 году, когда я поступил на работу в Мариинский театр, голос его был уже не тот. На фортепианной репетиции "Царской невесты" я, к своему великому ужасу, почти не узнал прежнего блестящего вокалиста. Яковлев чувствовал себя как-то неловко, конфузился и даже делал ошибки в партии. (...) Признаюсь, я был не только огорчен, а прямо убит. Что с ним случилось? Неужели это конец? Увы, как вскоре оказалось, это был действительно конец блестящей карьеры Яковлева".

Недоумение же Н. А. Римского-Корсакова по поводу того, почему Яковлева вновь и вновь занимают в спектаклях, несмотря на явный спад в его исполнении, а не "увольняют в отставку", объяснялось просто: ни у кого не поднималась рука выгнать прославленного певца из театра. Однако вскоре Леонид Георгиевич и сам начал сознавать, что его сценическая карьера завершается - прежде всего из-за резко пошатнувшегося здоровья: к 47 годам он частично стал терять слух, к тому же у него нашли эмфизему легких и хронический катар носоглотки. На полученное от Дирекции Императорских театров пособие Яковлев уехал лечиться на Средиземное море - тщетно. Вернувшись через год в Петербург, он принял решение оставить сцену. Дирекция, учитывая большие заслуги артиста, приняла решение назначить ему пожизненное пособие в размере полагающейся пенсии, а также устроить прощальный бенефис, сбор от которого обещал быть немалым. Для бенефиса Леонид Георгиевич выбрал "Евгения Онегина". В качестве бенефицианта он воспользовался правом выбрать себе лучших партнеров - Татьяну и Ленского. Таковыми тогда, по общему мнению, являлись Медея Ивановна Фигнер и Леонид Витальевич Собинов.

Дата 5 декабря 1906 года упоминается во многих справочниках, энциклопедиях, словарях, мемуарах - в этот день выступлением в спектакле "Евгений Онегин" простился со сценой выдающийся русский певец Леонид Георгиевич Яковлев. Сказать, что театр был переполнен, значило не сказать ничего. Отдать дань уважения и любви артисту пришел весь театрально-музыкальный Петербург. Публика надеялась на чудо - и чудо свершилось: бенефициант был в ударе. Овации сотрясали стены Мариинки. Перед финальной сценой спектакль прервали. На сцену стали выходить делегации с речами: представители министерств и ведомств, театральных и музыкальных обществ, женских организаций, Красного креста... Адрес от столичного студенчества гласил: "Мы на наши просьбы помочь нам Вашим участием в благотворительных концертах никогда не слыхали от Вас - нет, не могу". При этих словах, по свидетельству современника, "все слилось в один общий порыв восторженного, небывалого по силе выражения любви и благодарности выдающемуся артисту-певцу. Овация длилась несколько минут. (...)

В заключительной сцене оперы Медея Фигнер и Яковлев буквально превзошли себя: такого ансамбля я не запомню.

Так прощался Яковлев с театром, украшением которого был в течение двух десятилетий. Много видел я юбилеев, но прощальный спектакль Леонида Георгиевича Яковлева, по настроению зрительного зала, по той искренности, согретой настоящей любовью, с какой петербургская публика прощалась со своим любимцем, ни с чем не может сравниться"...

***

Вскоре наступил 1907 год. Времена близились трудные, тревожные, и о Леониде Георгиевиче очень быстро забыли. Он жил почти нищенски, но не роптал и никому не напоминал о себе. Через два года коллеги его все же навестили. Визит оставил у них тяжелое впечатление. Желая как-то поддержать бывшего солиста Императорской оперы, "в память о былой славе, а, может быть, еще больше из уважения к его большой благотворительной деятельности и доброму сердцу, которое было виновато в том, что он не сохранил своего богатства" (слова известного певца Сергея Левика), администрация петербургского Народного дома пригласила Яковлева спеть несколько спектаклей, пообещав заплатить 50 рублей за выход. Он пел Демона и Грязного в "Царской невесте" Н. А. Римского-Корсакова, - если это можно было назвать пением. Леонид Георгиевич совершенно потерял форму, нервничал, отставал от оркестра и от партнеров, пытаясь сосредоточиться, искусственно замедлял темп. Для подстраховки приходилось все время держать за кулисами загримированного и готового в любой момент выйти на сцену дублера на случай, если ветерану окончательно откажут силы. Грустная и трогательная деталь: во время этих спектаклей в партере неизменно присутствовали интеллигентного вида и неопределенного возраста дамы - давние и преданные поклонницы певца. Их восторженности не могла охладить ни потеря им голоса, ни роковые расхождения с оркестром... Наверняка многие из них были в числе тех, кто 12 марта 1912 года отмечал 25-летний юбилей творческой деятельности Л. Г. Яковлева. В то время он служил простым преподавателем пения на никому не известных музыкальных курсах, в здании которых и состоялось чествование - более чем скромное. А в ноябре 1918 года Яковлева вдруг пригласили в родной театр на должность режиссера. Леонид Георгиевич согласился не раздумывая, но успел поставить только один спектакль - "Ромео и Джульетту" Ш. Гуно. 2 июня 1919 года он умер от воспаления легких.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.mj.rusk.ru/

Характеристики

Список файлов статьи