105750 (765114), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Как и большинство женщин во все времена, она любила тратить деньги и пользуясь своим положением, неоднократно выпрашивала денежные дары у Петра I Та легкость, с которой прижимистый царь-реформатор одаривал разбитную "князь-игуменью", позволяет отнести ее к многочисленным царским фавориткам. Разумеется южалованных денег все равно не хватало, и с этим обстоятельством связан курьезный царский указ Сенату: "Ежели когда на денежных дворах мастеры не будут иметь дела тогда велите переделать светлейшей княгини Настасий Петровны, жене князя Ивана Голицына - несколько пуд серебра в деньги".
В 1718 г. А.П. Голицына была арестована по делу царевича Алексея вместе с его родственниками Лопухиными, владельцем Алтуфьева Н.И. Акинфовым и другими Однако суть предъявленного ей обвинения состояла всего лишь в "недонесении слов сказанных расстригою Демидом [бывшим епископом Досифеем. - М.К.] и в перенесении слов из дома царского к царевне Марии Алексеевне", то есть всего-навсего в обыкновенных женских сплетнях. Поэтому в отличие от недовольных Лопухиных поплатившихся головами за свои интриги, А.П. Голицына по меркам той эпохи отделалась довольно легко - наказанием батогами и удалением от двора. Однако этого тягостного эпизода оказалось достаточно, чтобы на время утратить былое расположение Петра I Видимо поэтому родной дядя А.П. Голицыной Б.И. Прозоровский даже не упомянул ее в своем завещании, отдав все свои имения, в том числе и соседнее Зюзино-Борисоглебское, супруге Петра I царице Екатерине Алексеевне.
Снова при дворе Анастасия Петровна появилась лишь в 1722 г., приближенная Екатериной Алексеевной. Развлекать скучающую царицу стало главной обязанностью А.Г. Голицыной, которая превратилась в высокопоставленную женщину-шута. Это шутовство в основном преследовало корыстные цели. Она, сильно располневшая в последние годы жизни, нередко ползала на животе по полу, подбирая золотые червонцы, для потехи бросаемые Екатериной. "По некоторым данным кажется, что княгиня Анастасия особенно ревниво разыгрывала свою роль [шутовскую. - М К ] уже после опалы своей, т.е. в очень уже зрелых годах", - отметил один из ее потомков князь М.М. Голицын.
И сразу же после смерти Екатерины I в 1727 г. А.П. Голицына была уволена "на покой" и опять обосновалась в Москве. К этому последнему периоду жизни княгини относятся парадные портреты ее и мужа, которые должны были символизировать потомкам семейное счастье и согласие этой своеобразной четы.
Известный "гоф-малер" Андрей Матвеев изобразил Анастасию Петровну в парадном красном платье, сколотом золотой брошью на груди, на голубом банте - знак былого царского расположения - медальон с миниатюрным изображением Петра I в бриллиантовой оправе. (Аналогичная редкая награда встречается и на портрете (работы Р.Н. Никитина) другой фаворитки царя - владелицы Кузьминок - баронессы М.Я. Строгановой, чуть ли не единственной дамы, рискнувшей быть запечатленной в русской одежде.)
Под стать жене написан и семидесятилетний И.А. Голицын, превращенный кистью А. Матвеева в моложавого стройного рыцаря в парике и латах. Безусловно, латы уже тогда давно были анахронизмом и фигурировали на портретах обычно только как традиционный атрибут крупного военачальника. Однако сам И.А. Голицын никогда не был ни воеводой, ни генералом. Петр I, обычно жестокий и требовательный, всегда относился к нему очень снисходительно, не требуя даже элементарной воинской службы. Документально известен эпизод, как во время одного похода И.А. Голицын был освобожден от участия в нем лично царем, поскольку "всепьянейшему собору" потребовалась "князь-игуменья". Любопытно, что не отличавшийся деликатностью Петр I постарался все устроить таким образом, чтобы князь сумел, что называется, сохранить лицо. Он отправился в поход из Москвы вместе со всеми, но только в Туле (древнем смотровом месте) ему был объявлен царский указ о возвращении. По свидетельству самого Петра I, "вместо князя всегда жена его служила...", и этого оказалось достаточно чтобы получить повышение. В документах последних лет жизни И.А. Голицын уже значится не стольником, а боярином, то есть одним из представителей самой высшей придворной иерархии.
Заказ фамильных портретов оказался едва ли не последним крупным событием в жизни Голицыных. Княгиня скончалась 10 марта 1729 г. и была похоронена в московском Богоявленском монастыре (муж пережил ее на пять недель и был похоронен там же). Имение унаследовал их старший сын князь Федор Ивановича Голицын (1699-1759). С его именем связано превращение Черемушек в увеселительную загородную резиденцию.
Выйдя в отставку подполковником, Ф.И. Голицын окончательно поселился в Москве. Сохранились сведения о том, что он как-то пытался приобрести родовую святыню дворян Головиных, владельцев подмосковного села Новоспасское-Деденево, Влахернскую икону Божьей Матери за четыре тысячи крестьян. Это известие, очевидно, преувеличенное, тем не менее служит убедительным доказательством набожности Ф.И. Голицына. Не случайно именно при нем в Черемушках была сооружена дошедшая до наших дней церковь Знамения Пресвятой Богородицы, для которой могла предназначаться эта икона.
В апреле 1742 г. еще до получения разрешения на строительство черемушкинской церкви Ф.И. Голицын, недовольный своим статусом отставника, "бил челом" императрице Елизавете Петровне, напомнив о себе и собственных боевых заслугах в различных сражениях и походах и, несмотря на это, долгим производством в чины: "А в 1741 году за приключившимся в тех походах чахотки и других тягчайших моих болезней, о которых явно по докторскому осмотру - от полевой, гарнизонной и статской службы - я отставлен вечно токмо без достойного награждения - как прочия мои братия пожалованы. И дабы высочайшим вашего величества указом повелено было - для вашего величества многолетняго здравия и благополучия государствования - за мои всеусердные службы - наградить меня рангом. Всемилостивейшая Государыня! Прошу ваше величество о сем моем челобитии решение учинить".
Реакция императрицы на это настойчивое прошение оказалась положительной, и проситель из подполковников был произведен сразу в бригадиры (чин между полковником и генерал-майором). Таким образом, служебная карьера Федора Ивановича с успехом продолжалась и после отставки. Однако, скорее всего, это объясняется не действительными военными заслугами князя, а некими особыми отношениями, существовавшими между ним и Елизаветой, тем более, что они лично знали друг друга достаточно давно, и Ф.И. Голицын просто нашел повод возобновить это оказавшееся таким выгодным знакомство. Об этом свидетельствует и его довольно скорое производство из бригадиров в генерал-майоры.
Расположение императрицы к князю сохранилось и в более позднее время. Во время пребывания Елизаветы Петровны в Москве в 1748-1749 гг. она несколько раз публично демонстрировала свое внимание к Ф.И. Голицыну, посетив его. В течение лета 1749 г. Елизавета Петровна нашла время (случай небывалый), чтобы побывать сразу в двух его подмосковных имениях. 12 июля во время паломничества в Саввино-Сторожевский и Воскресенский Новоиерусалимский монастыри она заехала в Петровское (Петровское-Дурнево или Петровское-Дальнее), а 23 августа посетила Черемушки.
Редкие приезды первых лиц государства в имения модно было отмечать различного рода мемориальными сооружениями. В Петровском память об императрице была отмечена заказом скульптору Вассе мраморного медальона с ее изображением, который укрепили на одной из стен в господском доме. Под ним была табличка с надписью: "Императрица Елизавета Петровна посетила Петровское 12 июля 1749 года". Логично предположить, что приезд Елизаветы Петровны был увековечен и в Черемушках, тем более что посещение ею этой усадьбы, в отличие от Петровского, носило целенаправленный характер. Это позволяет утверждать, что к тому времени Черемушки выглядели достаточно представительно. Деревянный господский дом, стоявший на месте ныне существующего, был богато обставлен. Именно в нем Ф.И. Голицын принял императрицу со свитой и дал обед. В парке скорее всего были различного рода увеселительные сооружения и затеи. Кроме того, существовали добротные службы и хозяйственные постройки. Несомненно, императрица осмотрела и усадебную церковь, сооруженную Ф.И. Голицыным.
В журнале дежурных генерал-адьютантов в "дежурство генерал-адьютанта графа Александра Ивановича Шувалова" это событие описано следующим образом: "Ея императорское величество соизволила иметь выход на Воробьевы Горы; в расставленных шатрах обеденное кушание изволили кушать - а оттуда шествие возиметь соизволила в село Черомоши - к господину генерал-майору князю Голицыну, где благоволили вечернее кушать - и во дворец прибыть изволила в 1 -м часу пополуночи".
Посещение императрицей Елизаветой Петровной Ф.И. Голицына кроме этого любопытного штриха в бедной событиями хронике Черемушек имеет еще некоторый исторический интерес. Ведь вскоре всесильный фаворит граф Алексей Григорьевич Разумовский оказался вынужден уступить свое место молодому камер-пажу Ивану Ивановичу Шувалову, который, несомненно, был с императрицей в Черемушках. Его красавица сестра Прасковья Ивановна Шувалова (1734-1803) в то время уже считалась невестой старшего сына владельца Черемушек, князя Николая Федоровича Голицына (1728-1780). Об их свадьбе упоминает в своих известных записках Екатерина II. А сам И.И. Шувалов через восемь дней после посещения Елизаветой Петровной Черемушек был назначен камер-юнкером, что и стало официальным началом его фавора.
В последние годы жизни Ф.И. Голицын, по-видимому, посещал Черемушки значительно реже, так как уже был совсем больным. Согласно заключению Медицинской конторы, "...генерал майор и кавалер князь Федор княж Иванов сын Голицын осматриван, а по осмотру явился одержим ипохондрическою болезнию, при том же страждет сильным нутренным почечуем [геморроем. - М.К.], от чего часто приключается ему жестокая колика и в спине боль, он же из себя худ и всем корпусом слаб и за такими тяжкими болезнями видится, что совершенное много раз движения с постели иметь неможно, а особливо в осенния и зимния студенья, також и в летния жаркия время находяся для слушания службы божия ходить и ездить невозможно и за означенными болезнями ему ко прихоцкой церкви [в Москве. - М.К.] для слушания службы божия ходить и ездить невозможно и Московская духовная Консистория об оном благоволит быть известна ноября 3-го дня 1755 году".
В таком состоянии Ф.И. Голицын еще прожил около четырех лет, скончавшись в 1759 г. Его наследниками стали сыновья: генерал-майор Иван (1731 -1798) и полковник Даниловского полка (впоследствии также генерал-майор) Павел (1742-1779) Федоровичи Голицыны, которые стали владеть этим имением сообща. На совести одного из них, скоре всего И.Ф. Голицына, лежит похищение из черемушкинской церкви евангелия, сосудов и ризницы. Очевидно, они понадобились для какого-то другого храма.
Карьера И.Ф. Голицына, подобно карьере его отца, впоследствии оказалось продолжена достаточно неожиданным образом. Будучи в отставке тридцать четыре года и занимая только выборную должность предводителя дворянства Дмитровского уезда, в котором находилось его другое имение, И.Ф. Голицын при воцарении Павла I был произведен в генералы от инфантерии, миновав промежуточный чин генерал-лейтенанта. В то время он уже не был владельцем Черемушек. Голицыны расстались с этим имением еще в середине 1770-х гг., продав его подпоручику Матвею Петровичу Зиновьеву.
Несмотря на свой офицерский чин, М.П. Зиновьев не счел зазорным стать фабрикантом и основал в Москве собственную "суконную фабрику", которая в самом первом путеводителе по Москве, составленном писателем В.Г. Рубаном, названа одной из "знатнейших". Причины интереса М.П. Зиновьева именно к Черемушкам вполне понятны. Согласно тому же В.Г. Рубану, зиновьевская фабрика находилась "за Серпуховскими вороты, в Вознесенском приходе при его доме", то есть достаточно близко от Черемушек. Ведь "вороты" - это Серпуховская застава, на месте которой находится знакомая всем москвичам одноименная площадь, через которую тогда было удобнее всего добираться до усадьбы.
В 1779 г. Черемушки у М.П. Зиновьева приобрел другой "суконный фабрикант" капитан Василий Андреевич Выродов, владевший фабрикой "за Красным селом, близ дворцовых Сокольников". Со временем дела В.А. Выродова стали идти все хуже и хуже. Наконец, Черемушки были описаны за долги и 23 июня 1781 г. проданы с публичного аукциона при Московском городовом магистрате князю Сергею Александровичу Меншикову (1746-1815) за 8185 рублей.
Из составленного при этом описания следует, что тогда в Черемушках находился деревянный двухэтажный господский дом с крылечками и балконами. В прихожей, украшенной картинами, стоял бильярд, створчатые 24-стекольные двери вели в зал с двумя каминами, на которых были резные позолоченные фигуры. Зал и другие комнаты были украшены множеством картин в позолоченных рамах. Стены во многих комнатах были оклеены бумажными обоями и имели резные деревянные карнизы. В доме находилась картинная галерея с зеркальными дверями и живописными плафонами. Кроме того, при доме имелась каменная оранжерея.
На господском дворе располагались служебные и хозяйственные постройки, каретный сарай, конюшни, флигель для прислуги, амбар. За каменной стеной начинался сад, в одной части которого было около 200 яблонь, и много грушевых деревьев. За садом находился огромный парк с березовыми, кленовыми и липовыми аллеями. В конце парка у прудов стоял двухэтажный каменный домик, выкрашенный зеленой краской. В саду были каменные беседки с каминами и печами, а также гроты. За тремя большими прудами находились овраг и березовая роща, называвшаяся "Старый зверинец", частично окруженная водой. В роще было четыре кургана, засаженных ельником, и три небольших осушенных пруда. В имении было также две молодые березовые рощи, занимавшие площадь около трех десятин, дубовая роща (15 десятин) и сосновый лес (1 десятина); около дорог - три рощи и небольшое количество сенных покосов. Все имение со строениями, рощами, прудами и садом занимало площадь 35 десятин.
Новый владелец Черемушек С.А. Меншиков был внуком знаменитого "Данилыча" - сподвижника Петра I Александра Даниловича Меншикова. "Когда он, из особой склонности к тихой и уединенной жизни, оставил много лет назад службу, он был генерал-лейтенант, сенатор и кавалер орденов Св. Губерта [баварская награда. - М.К.] и русского военного Св. Георгия 3-й степени", - вспоминал о С.А. Меншикове секретарь саксонского посольства Г. фон Гельбиг. Орден Св. Георгия 3-й степени - достаточно редкая военная награда, наглядно свидетельствующая о боевых заслугах князя.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
