69274 (763124), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Из иностранцев, строивших в это время в Москве, нам известен только один, - строитель кремлевского цейхгауза Конрат (Christoph Konrad), или, как его звали в Москве, Христофор Христофорович Кундорат, "иноземец Саксонския земли каменнаго и палатнаго дела мастер". Он поступил на службу в Оружейную палату в 1701 году и обязался выстроить "цейхгауз по немецкому манеру и по данному чертежу и чтобы выучил русских каменщиков каменной работе по немецкому манеру"20. В 1706 году стройка была приостановлена по случаю шведской войны. Забелин предполагал, что остановка в строении продолжалась вплоть до 1731 года, к которому был выведен только первый этаж, и в этом году достраивать его уже пришлось генералу фельдцейхмейстеру графу фон Миниху. Однако из дел Гофф-Интендантской конторы видно, что уже в 1726 году стройка цейхгауза была в полном ходу, причем вел ее все тот же Конрат. В это время здание было уже окончено, и шла только роспись его.
В заключение этого краткого обзора деятельности иностранных строителей при Петре Великом нельзя не упомянуть еще о человеке, сделавшем для строительного дела в России очень много, - о знаменитом сподвижнике Петровом, Якове Брюсе. Этот образованнейший человек своего времени, математик, естествоиспытатель и инженер, которому народная молва приписала составление знаменитого "Брюсова календаря" - только потому, что он, как и все тогдашние московские издания, напечатан под его "смотрением" - и превратила его в чародея и колдуна, - был человеком очень сведущим в делах архитектуры. Недаром Петр взял его с собой в Карлсбад в 1711 году и поручил разыскивать по Германии хороших архитекторов. В конце 1712 года он вновь отправляет его с таким же поручением, и Брюс увозит для царя от прусского короля самого Шлютера. В его библиотеке, завещанной им Академии наук, много архитектурных увражей, и очень возможно, что тот прелестный дом, который он выстроил себе в деревне, сочинен им самим. Он до сих пор цел и находится в принадлежавшем ему некогда имении "Глинки", Богородского уезда Московской губернии. Здесь он поселился, отказавшись после кончины императрицы Екатерины I от всех государственных дел и отдавшись всецело своим любимым занятиям. Архитектура этого дома совсем не напоминает приемов тогдашних петербургских строителей и приписать ее кому-нибудь из архитекторов, работавших там около 1730 года, едва ли можно.
Огромное число иностранцев, занятых постройкой Петербурга, - их было вместе со всем низшим персоналом, во всяком случае, значительно более 1000 человек – требовало целого штата переводчиков, без которых русские власти не могли бы с ними столковаться. И таких переводчиков мы видим здесь действительно множество. Каждый архитектор при приезде в Петербург получал своего переводчика, бывшего на казенном содержании. Переводчиков еще мальчиками обучали разным языкам, и после обучения Канцелярия строений распределяла их между архитекторами, как это видно из ее дел. Таким "обученным италианскаго языка учеником" был и знаменитый впоследствии русский зодчий Михайло Земцов, отданный в 1710 году к Трезини. Эти мальчики-толмачи были одновременно и учениками у архитекторов, потом по выучке превращались в "гезели" и выходили сами в "архитекты".
Ученикам и переводчикам часто приходилось довольно солоно от их патронов, не стеснявшихся взваливать на своих молодцов разные работы даже просто по домашнему хозяйству. Когда становилось невмоготу, то они жаловались в Канцелярию. Особенно много жалоб было на "Ягана Бронштейна". Очень яркую страничку из совместной жизни иностранцев с их русскими "подмастерьями" рисует одна из этих жалоб, поданная в 1723 году каким-то Михаилом Петровым. "В прошлом 1715 г. отдан я нижепоименованный из дому Его Императорского Величества в науку архитектурную ко архитекту Ягану Броунштейну у котораго и по нынешнее время обретаюся уже тому девять лет. А прошедшие годы токмо он мне показывает от чертежей копии снимать и в бытность я свою у него архитекта нужду немалую претерпел а найпаче что от жены его понеже она нас заставляет всякую работу домашнюю работать и в котором деле согнала в их домашних делах товарища моево в неуправлении ево понеже я у него возил сена из деревень и печи топил и птиц всегда кормил и голубей и кур и лошадей их чистили и кормили и огонь на поварне раскладывали и на чай воду грел и кушанья варил а за нею вместо хлобца везде по гостям езживал как на котлин остров так в Питер Бурх и в ранинбом а ежели в чем в их домашних делах неуправен явисься и за то она нас непрестанна бранными словами укоряла нас и оттед своему мужу наговаривала а он по нуке жены своей бивал батогами а ежели не тем то канатами… Итак он нам говорил что де мне за вас денег не даетца а вы де мне послушны работать что я не заставлю"21.
Но, видно, хороши бывали нередко и эти ученики, как можно видеть из жалоб на них архитекторов. Среди множества бездельников и пропойц очень заметно выделялись, кроме нескольких русских, и, прежде всего Земцова, еще двое иностранцев – Яган Бланк и Петр Смит. Бланк был сыном молотового мастера Якова Бланка, работавшего на Пудожских заводах; позже он носил имя Ивана Яковлевича Бланка, но в 1722 году, когда состоял переводчиком при фан Звитене, он подписывался так: "цесарский нацыи толмач Яган Бланк H.F. Blanck". До фан Звитена он состоял при Гербеле, к которому перешел от Матарнови, когда последний умер. К Гербелю он назначен был одновременно и в толмачи и в ученики: "велено иноземцу Ягану Бланку быть в службе его величества при архитекте Гербеле в учениках и для переводу немецкого языка и учинять ему жалованье против французских толмачей по 5 рублей на месяц". Иван Яковлевич Бланк выработался позже в бравого архитектора, строившего довольно много при Анне и Елисавете. В архиве Министерства двора сохранился его подписной проект какой-то оранжереи 1738 года, свидетельствующий о бойкости его руки.
Другой из этих, тогда почти уже обрусевших, иностранцев – Петр Смит был учеником Микетти, причем родиной его неожиданно оказалась почему-то какая-то деревня близ Углича, как видно из его прошения об отпуске погостить не родину. Сохранившийся в Петровском альбоме Эрмитажа подписанный им проект увеселительного дома говорит уже об изрядной выучке, полученной им у Микетти.
Среди такой сумбурной суеты и пестроты выковался тот облик, который Петербург получил к концу царствования Петра Великого. От всего этого времени, кроме трезиньевских построек, не осталось почти ничего, и только кое-какие счастливо уцелевшие обрывки в виде помятых, запятнанных чертежей и блеклых гравюрок, дают нам нить к воссозданию внешности былого "парадиза" Петра, да полусгнившие клочья архивных дел добавляют к смутной картине несколько острых бытовых штрихов.
Примечания:
1. И.Голиков. Дополнения к "Деяниям Петра Великого", т. V. М., 1791, стр. 97, 98.
2. Там же, стр. 78 – 79. Этот Перри был рекомендован Петру на место немецкого инженера Беклера, работавшего в России до того, не слишком искусного и потому вызывавшего недовольство царя.
3. По позднейшим исследованиям И.Э.Грабаря и других ученых, Д.Трезини был основным, а не единственным архитектором Петербурга до 1713 года. Еще в 1705 году Петр I направил в Петербург для производства строительных работ Ф.Васильева и И.Матвеева и в 1710 году – Г.И.Устинова. Из иностранных зодчих с 1711 года работал итальянец Марио Джованни Фонтана.
4. Сам Петропавловский собор был закончен позднее колокольни – лишь в 1733 году. В современной литературе годом закладки собора считается несколько более ранний (1712), нежели приведенный И.Э.Грабарем в данной статье, уточнилась также и дата завершения колокольни – 1723 год.
5. Гравюра эта – драгоценнейший и во многих отношениях единственный документ, по которому можно воссоздать облик Петербурга 1716 – 1717 года. Панорама гравирована в 1716 году.
6. Петров нашел в делах С.-Петербургской губернской канцелярии подворную опись Петербургской стороны, произведенную в декабре 1713 года, которая позволяет установить совершенно точно местонахождение каждого из описанных дворов. (П.Н.Петров. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703 – 1782. СПб., 1885, стр. 93 – 94).
7. Дворец Меншикова на Университетской набережной, №15, в настоящее время датируется 1710 – 1716 годами. Шедель, по существу, был вторым строителем дворца, начатого по проекту архитектора М.Д.Фонтана. По завершении центрального корпуса с ризалитами, Шедель в начале 1720-х годов пристроил к нему западный двухэтажный корпус и произвел закладку восточного корпуса, строительство которого велось много позднее – в 1758 – 1760-х годах. Основные изменения в архитектурной обработке фасадов дворца, о которых пишет И.Э.Грабарь, произошли в 1730 – 1740-х годах, в связи с приспособлением здания для размещения в нем Сухопутного шляхетского корпуса, и во второй половине XVIII века.
8. Предположение И.Э.Грабаря, что Шедель не был единственным создателем Ораниенбаумского дворца и что "первая мысль этой композиции родилась в чьей-то другой голове", подтвердилось в наше время. Ныне считается установленным, что дворец в Ораниенбауме явился произведением двух последовательно сменивших друг друга зодчих – Джованни Марио Фонтана и Г.Шеделя. Фонтана работал в Ораниенбауме с 1711, а Шедель с 1716 года.
9. Несколько позднее И.Э.Грабарь писал о Браунштейне как строителе ряда сооружений в Петергофе и Ораниенбауме и авторе проекта Кронштадтского порта с маяком. В настоящее время сведения о характере работ, производившихся Браунштейном в Петергофе, расширились. В 1716 – 1725 годах Браунштейн построил здесь по эскизам Петра I и по своим собственным чертежам и рисункам павильоны Марли и Эрмитаж, два павильона-птичника у Менажерийского пруда, Большую оранжерею в Нижнем парке, Руинный каскад, позднее перестроенный Ю.Фельтеном, и несколько фонтанов, а также осуществил ряд интерьеров в Большом Петергофском дворце и Монплезире.
10. В 1720 – 1733 годах. После 1733 года собор достраивали последовательно Земцов, Еропкин, снова Земцов, Пиетро Антонио Трезини, но так и не завершили его. В 1755 году недостроенный собор был разобран до "подошвы".
11. Дата его смерти сохранилась в делах Канцелярии строений, а время его поступления на русскую службу устанавливается из прошения его сыновей, поданного ими Петру I в январе 1721 года.
12.Заложена в июне 1718 года по чертежам Матарнови. По мнению И.Грабаря, высказанному им немного позже и поддержанному в наши дни В.Ф.Шилковым, Матарнови при разработке этих чертежей мог использовать проект А.Шлютера того же здания. После смерти Матарнови строительство кунсткамеры продолжал Н.Ф.Гербель. В 1724 году здание вчерне было готово. Внутреннюю отделку производил сначала Г.Киавери, а завершил ее в 1734 году, по одним источникам, И.Шумахер, по другим – Земцов.
13. Явная опечатка. Год спустя в "Истории русского искусства" И.Э.Грабарь дал более точную дату приезда Гербеля в Петербург – август 1719 года.
14. Эта церковь существует и поныне, но в несколько перестроенном виде (см. В.Ф.Шилков. Две работы архитектора Киавери в России. – В сб. "Архитектурное наследство", вып.9, М. –Л.,1959, стр. 61 – 64) в селе Коростынь Старорусского района Новгородской области не берегу озера Ильмень. План и фасад этой церкви, выполненные Киавери, опубликованы Е.Хемпелем. Они хранятся в венской Альбертине, куда попали, по мнению Хемпеля, через В.Я.Дюваля, в XVIII веке директора Нумизматического кабинета Альбертины, который состоял в дружбе с придворной дамой Екатерины II Анастасией Соколовой и получал от нее из России рисунки, гравюры и чертежи, имевшие отношение к царским постройкам.
15. Умер в 1759 году ("История русской архитектуры". М., 1956, стр. 591).
16. Ныне – в Кадриорге близ Таллина.
17. Микетти занимался внутренней отделкой Летнего дворца, продолжал начатые Леблоном штукатурные и живописные работы в гроте и соорудил решетку вокруг оранжереи, построенной Леблоном.
18. В Петергофе Микетти заканчивает постройку Монплезира, продолжает начатые до него работы по возведению павильонов Марли и Эрмитажа.
19. Дворец в Стрельне был достроен архитектором Усовым, позднее неоднократно перестраивался и в своем первоначальном виде известен лишь по чертежам.
20. В 1954 году И.Грабарь, восстанавливая более полную историю строительства здания цейхгауза, или арсенала, в Московском Кремле, пришел к выводу о невысокой квалификации Яна Христофора Конрада как архитектора и строителя. Он отмечает второстепенное значение Конрада в сооружении этого здания, называет его первых строителей – живописцев Оружейной палаты И.Салтанова и М.Чоглокова, и подчеркивает роль Дмитрия Иванова как главного архитектора арсенала и фактического создателя его облика.
21. Петр лично велел расследовать это дело.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru/
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
