57170 (762778), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Драматические коллизии этого дня закончились трагикомично. Было решено обнародовать приказ о смертной казни Хохшильда, а через день декрет о помиловании. Хохшильд вышел на свободу, его пригласили на беседу к Бушу, который в присутствии Э. Бальдивьесо отчитал магната «за неверное поведение»... Бот и все.
Неудача в переговорах с Патиньо и провал «кавалерийской атаки» на монополии привели к глубокому душевному кризису президента. Буш стал мало интересоваться политическими событиями. Последней его значимой акцией было принятие 3 августа 1939 г. подготовленного министрами-реформаторами декрета о национализации Центрального банка, который до этого момента был смешанным банком двойного назначения: коммерческим и эмиссионным. Решения по действиям банка принимали акционеры. После декрета Х. Буша государство стало единственным собственником, обязуясь вернуть стоимость акций их держателям в золоте или валюте. Государство получало эффективный инструмент контроля над банковской системой. Реформа Центрального банка была составной частью предпринимаемых реформаторами усилий по созданию независимой экономической системы в стране.
В августе стало очевидным кризисное состояние диктатуры. Реформы не давали результатов, цели и средства были неопределенны, а сам Х. Буш оказался в политической изоляции. Президент оставался инертным, был разочарован и переживал глубочайший душевный кризис. Он впал в депрессию, отошел от повседневного управления страной, потерял всякий интерес к событиям. М. Алькасар так описывал эти дни президента Буша: «22 августа. Уже неделю президент не входит в свой кабинет, мучается зубной болью и пьет». Он проводил все время дома, в кругу семьи. Жил он очень скромно, в своем доме в районе Мирафлорес, где рядом с ним обитали его родственники, служившие при нем адъютантами. Трагические события ночи 23 августа произошли среди близких, не считая солдата караула, приставленного к дому. В ту ночь при весьма темных обстоятельствах президент Х. Буш покончил счеты с жизнью.
История его самоубийства запутана. Многие обвиняли олигархию в устранении Буша, и в частности, в причастности к этому генерала К. Кинтанильи. Для таких подозрений были свои основания. В глаза бросались подозрительные факты, как оперативность, с какой К. Кинтанилья уже в 6 утра провел заседание кабинета министров, на котором объявил о своем решении занять президентский пост. Вице-президент Э. Бальдивьесо был отстранен от власти. Последнего поддержали лишь пронацистская группа «Железная звезда» и левая студенческая федерация. Безуспешно левые попытались воссоздать союз социалистов и военных образца 1936 г. с опорой на генерала Э. Пеньяранду. Реальная власть была у К. Кинтанильи. Э. Бальдивьесо был вынужден смириться с потерей власти, так как за К. Кинтанильей стояла армия. Левые выразили свою поддержку генералам Бильбао Риохе и Э. Пеньяранде, героям Чакской войны и реальным претендентам на продолжение дела Торо-Буша. Кинтанилье удалось разрушить этот опасный для него союз, выслав из страны генерала Бильбао Риохе в октябре 1939 г.
Именно Кинтанилья меньше всего мог претендовать на звание наследника «дела Буша» или даже его сподвижника. За несколько дней до этих трагических событий Буш собирался выслать его из страны и очень тяготился сознанием того, что во главе армии стоит его противник. Левые офицеры и националисты сразу же выдвинули версию убийства Х. Буша агентами олигархии.
Обвинение осталось недоказанным и со временем превратилось в часть националистических мифов. Трудно определить, было ли это самоубийством или удачным дворцовым переворотом. Нельзя не согласиться со словами боливийского историка Р. Савалета Меркадо: «Если он покончил с собой, то произошло это лишь потому, что в действительности его диктатура не могла пойти дальше того, что уже достигла; если его убили, то потому, что его враги все еще обладали достаточной силой, чтобы убрать его и режим». Выход из тупика диктатуры, в котором оказался военно-социалистический режим, был слишком трагичным для главного действующего лица, для Буша, и для всей страны, где, казалось, все возвращалось к безраздельному правлению роски.
Пришедшие к власти Кинтанилья и традиционные партии отстранили от управления страной всех левых и националистических деятелей. Были обещаны всеобщие выборы по конституции 1938 г. и возвращение к «нормальному» правлению на основе традиционных партий. В первый же день после смерти Х. Буша новый глава страны принял А. Аргедаса, Э. Эрсога, Э. Монтеса, представлявших традиционные партии, и заверил их в скором возвращении к «нормальной жизни» Декреты 7 июня 1939 г. были отменены. Это был конец режима «государственного социализма», а также прекращение всех реформ националистического толка.
Похороны Буша вылились в массовую демонстрацию искреннего народного горя и отчаяния. Буш стал подлинным национальным героем, образ которого сразу же был монополизирован националистами и левыми партиями и движениями. Невнятные выражения сочувствия со стороны олигархических политиков в сочетании с их искренней радостью в связи с концом реформ и «социалистических» экспериментов усиливали подозрения в участии правых сил в устранении Буша.
«Буш, — писал Р. Савалета Меркадо, — без сомнения, самая яркая и сильная по своей исторической мощи фигура в истории Боливии этого века. Он герой армии, которая чувствовала себя побежденной... Для Боливии Буш — это чистый герой, даже его ошибки и путаница в идеях — это недостатки самой нации. Буш был тем, чем тогда была Боливия, он выбрал максимальное слияние с родиной и предпочел смерть»
Для левых Х. Буш стал мучеником «национальной идеи». Даже крайние левые, в том числе марксисты, к которым Буш не питал никаких симпатий, возвели его в ранг идола. Политики противоположных направлений сходились в оценке личности Х. Буша и его режима. Его недруг и оппонент А. Аргедас писал: «Он был патриотом, но по-своему; его патриотизм был инфантильным, наивным и показным. Его приводили в волнение вид национального флага, звуки военного марша, парад войск. Он верил, что единственно патриотическое дело — это защита родины в окопах, на полях сражений, и считал всех, кто не был солдатом, плохими патриотами". А Т.Мароф писал в «Ла Калье» сразу после его смерти: «Буш, честный военный, представляет собой необратимый переходный момент в истории среднего класса, переход от сентиментального национализма, развивающегося в направлении к более зрелому социализму с четкой теорией и точным пониманием наших проблем»
Смерть диктатора привела к концу режима, который в течение трех лет своего существования так и не смог создать органической и прочной структуры социально-политической поддержки реформ. Ни Д. Торо, ни Х. Буш не создали солидную социальную базу, на которую могли бы опереться в проведении реформ, что обусловило слабость и колебания режима. Армия, отдельные левые и националистические группы и партии, профсоюзы с разной степенью вовлеченности в политику и участия во власти поддерживали правительство. Все попытки построить официальную партию дали столь незначительные результаты, что не могли повлиять на развитие событий. Политическая смерть режима после ухода из жизни Буша была логичной и естественной. Отсутствие четкой программы преобразований, которая могла бы претендовать на поддержку общества, объединив его вокруг национально значимых целей, постоянное, порой неудачное экспериментирование с неизбежными откатами и корректировками курса, непоследовательность в выполнении принятых решений ослабляли режим, и, в конце концов, привели к краху.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
