56433 (762758), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Чех Бернард Таннер, побывавший в Кракове в 70-е гг. XVII века, был свидетелем кровавой драки среди польских солдат прямо в центре города средь бела дня. Несколько человек накинулись на одного, который отбивался от наседавших противников бердышом. Один из нападавших сумел вырвать бердыш и раскроить голову несчастному. Но не это удивило Таннера. «Я стоял, остолбенев, наблюдая за столь ужасным своеволием», — писал он в своих записках: «а когда я увидел, что безбожный убийца вовсе не был арестован, но стоял спокойно на площади, то спросил, что означает подобная наглость. Мне ответили, что это и есть польская вольность».
А вот свидетельство русского дипломата Василия Тяпкина, бывшего несколько лет резидентом при польском королевском дворе в 1670-х годах: «Не такие тут порядки, что в государстве Московском, где как пресветлое солнце в небеси единый монарх и государь по вселенной просвещается и своим государским повелением, яко солнечными лучами, всюду един сияет; единого слушаем, единого боимся, единому служим все, един дает и отнимает по данной ему государю свыше благодати. А здесь что жбан, то пан, не боятся и самого создателя, не только избранного государя своего; никак не узнаешь, где, у кого добиться решения дела, все господа польские на лакомствах души свои завесили».
Короли, занимавшие престол Речи Посполитой в XVII столетии пытались всякими способами усилить свою власть. Сначала Сигизмунд III, опираясь на союз с австрийскими Габсбургами и польскую католическую церковь, пытался добиться расширения своих полномочий, однако Сандомирская конфедерация 1606–1609 поставила крест на этих попытках. Аналогичные стремления следующего короля — сына Сигизмунда III Владислава IV, вокруг которого сложился лагерь польских регалистов — сторонников укрепления монархической власти, также потерпели неудачу. Читатель этой книги станет свидетелем еще одной подобной попытки — борьбы короля Яна Казимира и его супруги Марии Гонзаго за возможность избрания наследника царствующему монарху еще при его жизни (это, по мнению королевской четы и их сторонников, позволило бы избежать т.н. кризиса бескоролевья, неизбежно наступавшего после смерти монарха), за ограничение власти сеймиков и сейма в пользу центральной власти. Впоследствии планы укрепления личной власти вынашивал и король Ян Собеский, который, в 1660-е годы стал последовательным сторонником Яна Казимира и его супруги. Именно Собескому были передана должность великого маршалка (2), которую занимал прежде опальный предводитель антикоролевской оппозиции — Ежи (Юрий) Любомирский, приговоренный сеймовым судом к конфискации имений и изгнанию.
Ежи Любомирскому удалось собрать вокруг себя многочисленных сторонников, недовольных планами двора, на его сторону перешла и часть польского войска. Образовалась конфедерация. В начавшейся войне королевские отряды в 1666 г. потерпели сокрушительное поражение. Это заставило Яна Казимира и его супругу отказаться от своих реформаторских планов.
Стоит особенно отметить то, что в попытках расширить свои властные прерогативы польский королевский двор пытался получить поддержку либо великих держав Европы (Австрии, Франции, позднее — России), либо части шляхты и магнатов. Польский король не мог опереться ни на города и буржуазию, которые в Речи Посполитой не обладали необходимым влиянием, ни на армию, которая в большинстве своем была проникнута шляхетскими предрассудками и идеологией золотой вольности. Иностранные же дипломаты и отечественное дворянство были слишком ненадежными союзниками. Интересы короля и магнатов совпадали только до тех пор, пока вторые могли рассчитывать получить из рук монарха престижные должности и доходные староства. Как только магнат достигал этих целей, зачастую он пополнял ряды антикоролевской оппозиции. Наконец, и Франция, и Австрия, и другие соседи Речи Посполитой более были заинтересованы в использовании ее в угоду своим внешнеполитическим целям, нежели в помощи польскому королю в деле укрепления его власти.
Несомненно, что рано или поздно Речь Посполитая преодолела бы все недостатки и изъяны шляхетской демократии, если бы история предоставила польско-литовское государство его собственной участи. Однако государства не могут развиваться в неком историческом вакууме, не взаимодействуя друг с другом. Веками подобное взаимодействие сводилась к войнам и захватам. В XVII — XVIII веках именно государства, где господствовала абсолютная власть монарха, с развитой бюрократией, централизованной административной и налоговой системами, сильной армией успешно действовали на международной арене. В XVIII веке три абсолютистские монархии — Австрия, Пруссия и Россия поделили земли Речи Посполитой, ликвидировав ее как государство.
Однако до середины XVII столетия Речь Посполитая была одним из сильнейших государств Европы в военном отношении. Польские полководцы громили турок и татар, шведов и русских. Главной ударной силой польско-литовской армии была кавалерия, а особенно тяжелая конница. Редкий противник мог выдержать мощный удар сомкнутого строя закованных в латы знаменитых польских гусар. Пехота и артиллерия были развиты в Речи Посполитой гораздо слабее, значительно уступая соседним странам.
Однако, начиная со второй половины XVII века, польское военное могущество стало стремительно катиться к закату. Шляхта все реже желала вотировать налоги на войско, стремясь поддерживать мирные отношения с соседями, даже если их политика в отношении Речи Посполитой была откровенно агрессивной. В XVIII веке дело доходило до курьезных ситуаций — сеймики отказывались выделять средства на собственную армию, но когда надо было откупиться от маршировавших через восточные воеводства Речи Посполитой русских войск, чтобы они не опустошали шляхетские имения, те же сеймики оперативно утверждали необходимые для этого налоги. Во время непрерывной череды войн в 1650–1670-х гг. долги перед армией достигали астрономических сумм, а войско зачастую собиралось уже к концу лета, когда военную кампанию надо было заканчивать. Кроме того, после окончания войны сейм непременно требовал от короля и гетманов немедленного роспуска армии.
С государством, не имевшим постоянного боеспособного войска, со слабой центральной властью и пустой казной соседние державы считались все меньше и меньше. Более того, именно во второй половине XVII века дипломаты соседних стран, начинают активно пользоваться внутренней слабостью Польши, чтобы подчинить ее своему влиянию. Наиболее активно в Речи Посполитой действовали агенты Австрии, Франции, римского папы, Бранденбурга-Пруссии, а начиная с XVIII и России. Папские нунции, поддерживая австрийскую дипломатию, пытались столкнуть Речь Посполитую с Турцией. Бранденбургский курфюрст стремился подчинить польскую внешнюю политику своим интересам в Прибалтике. Но все же главными «игроками» на польской арене были в то время Австрия и Франция, которые соперничали между собой за европейскую гегемонию. Французский король Людовик XIV строил планы создания антигабсбургского «восточного барьера», куда по замыслу короля-солнце должны были войти Польша, Турция и Швеция. Поэтому и в Речи Посполитой крупные группировки магнатов, ориентировавшихся кто на Париж, кто на Вену вели между собой ожесточенную борьбу. При этом каждая «партия» считала, что именно она руководствуется «благом республики» и действует в интересах всего шляхетского «народа».
Находившиеся в Речи Посполитой иностранные резиденты плели интриги, подкупали магнатов, желая добиться выгодных для них решений сейма или сената. Подобная ситуация делала невозможным проведения Речью Посполитой сколь-нибудь последовательного внешнеполитического курса и все более превращала республику из субъекта в объект международной политики.
В середине XVII века Речь Посполитая была ввергнута в масштабные войны с соседями, которые поставили шляхетскую республику на грань гибели. Однако началось все с потрясений внутренних, о которых здесь тоже необходимо сказать несколько слов.
В результате Люблинской унии 1569 г. земли Великого княжества Литовского — Волынь, Киевщина и Брацлавщина были присоединены к Польскому королевству. Началась активная колонизация юго-восточных окраин Речи Посполитой. Польские магнаты, получая от короля в вечное владение обширные и малозаселенные земли Украины (в то время так назывались земли Киевского и Брацлавского, а позднее и Черниговского воеводств Речи Посполитой) привлекали туда переселенцев из внутренних районов страны, освобождая их на несколько лет от налогов. Так возникли обширные украинские латифундии Вишневецких, Любомирских, Конецпольских, Заславских, Собеских и других магнатов.
В XVI веке в низовьях Днепра за порогами возникло Запорожское казачество. Оно формировалось из самых разных людей, уходивших на Нижний Днепр (Низ) в поисках вольной жизни, ради охоты и промыслов. Постоянная борьба с крымскими татарами, кочевавшими в Диких полях в поисках добычи, сделала из казаков опытных и закаленных воинов. Они стали совершать набеги на соседние государства — и в первую очередь на Крым и Турцию, проявив себя умелыми мореходами и мастерами абордажного боя. Турецкий султан требовал от польского короля урезонить запорожцев, которые формально считались подданными короля. Запорожцы же требовали от польского правительства выплаты денежного жалованья, поставок оружия и провианта, но главное — признания за ними прав военно-служилого сословия. Это вызывало недовольство магнатов, не желавших терпеть на украинских землях каких-либо конкурентов своей безраздельной власти. Начались конфликты. Казаки много раз восставали, но их восстания беспощадно подавлялись. Был учрежден специальный «реестр» для казаков, которых Речь Посполитая брала на службу и которым обязалась платить жалованье (но делала это не всегда). Однако численность этого реестра была невелика (от 1 до 8 тыс. в разное время) и он не мог вместить всех желающих. Когда возникала угроза войны с турками или с Россией, Речь Посполитая санкционировала увеличение казацкого войска, но как только опасность миновала, польские гетманы жестко требовали исключения из казаков всех, набранных сверх реестра. Нереестровые казаки вновь становились объектом преследований «кресовых» (от польск. kresy — окраины) панов. В результате роста крепостного гнета на Украине и во всей Речи Посполитой число беглецов на Низ, постоянно росло. Масла в огонь добавило заключение Брестской унии 1596 года, когда большинство православных епископов Речи Посполитой во главе с киевским митрополитом признали верховную власть папы римского и приняли католическую догматику. Казаки активно поддержали борьбу православных мещан и шляхты против унии. Отныне они восставали не только за свои сословные права, но и под знаменем защиты православия.
В 1647 году украинский шляхтич Богдан Зиновий Хмельницкий, у которого его враг Даниил Чаплинский сжег хутор и похитил любимую женщину, бежал на Запорожье. Будучи выбран казаками гетманом (старшим), заручившись поддержкой крымских татар, в 1648 году он начал борьбу против Речи Посполитой. Так началось мощное национально-освободительное восстание украинского народа, которое до основания потрясло устои Речи Посполитой, сильно повлияв на дальнейшее развитие польско-литовского государства. Казацкие отряды Хмельницкого одерживали одну победу за другой, в короткий срок очистив от польских войск все Левобережье Днепра, Киевщину и Брацлавщину. Крестьяне громили шляхетские имения, толпами стекались в войско запорожского гетмана, мещанство украинских городов устраивало ему торжественные встречи, как освободителю от «ляшской (польской) неволи». И только благодаря усилиям крымского хана, не желавшего дальнейшего усиления Хмельницкого, между казаками и польским королем в 1649 г. было заключено перемирие. Однако обе стороны понимали, что это только передышка. Через некоторое время борьба возобновилась. В одном из кровопролитных сражений — битве под Батогом 1652 года погиб брат мужа героини этой книги — Марек Собеский. Будучи взят в плен, он был жестоко замучен татарами вместе с сотнями других пленных поляков.
По мере продолжения польско-казацкой войны становилось все более очевидным, что украинским казакам не по силам совладать с таким мощным противником как Речь Посполитая, которая, несмотря на понесенные поражения и разорение обширных провинций, все еще обладала мощным военным и экономическим потенциалом. Богдан Хмельницкий с самого начала активно искал союзников за границами Речи Посполитой. Особенно часто он обращал своей взор на восток, к единоверной России, выражая готовность перейти со всей Украиной в подданство русского государя. В Москве уже давно внимательно следили за событиями на Украине. Российские политики жаждали взять реванш у поляков за унижения и разорения Смутного времени, но опыт проигранной войны за возвращение Смоленска (1632–1634 гг.) заставлял их быть осмотрительней. Царь Алексей Михайлович долго думал над предложением Хмельницкого признать верховную власть России и, наконец, в 1653 г. созвал Земский собор. Сословия высказались за принятие Украины в русское подданство. 18 (8) января 1654 г. состоялась знаменитая Переяславская рада, на которой гетман, казацкая старшина и рядовые казаки присягнули на верность русскому царю. Вслед за этим московские воеводы двинули свои полки на Речь Посполитую. Началась длительная и кровопролитная война, длившаяся тринадцать лет. И вновь польско-литовские войска терпели поражение за поражением. Менее чем за год почти вся территория нынешней Белоруссии, а также Смоленск оказались в руках России. Но и на этом несчастья Речи Посполитой не закончились…
За успехами русских войск ревниво наблюдал еще один давний соперник Речи Посполитой — шведский король. Польско-Литовское государство и Швеция уже несколько десятилетий соперничали за влияние на берегах Балтики. Боясь опоздать к разделу польско-литовского пирога и одновременно не желая допустить на берег Балтийского моря русских, шведский король Карл X Густав в 1655 году также объявил Речи Посполитой войну. И тут случилось невероятное. 25 июля собравшееся посполитое рушение шляхты Великой Польши, вместо того, чтобы вступить в бой с вторгнувшимися страну шведским войсками, направило к шведскому королю послов с заявлением о капитуляции и признании его своим законным монархом. Затем последовало соглашение в Кейданах (т.н. Кейданская уния), по которому значительная часть литовской шляхты во главе с крупным магнатом — великим литовским гетманом Янушем Радзивиллом признала верховную власть шведского короля. Начался знаменитый шведский Потоп, столь красочно описанный в знаменитом романе польского писателя Генрика Сенкевича. В течение нескольких месяцев почти вся Польша оказалась под властью шведов, а король Ян Казимир бежал из страны. Казалось что дни государства, занимавшего еще до недавнего времени огромные пространства европейского континента, сочтены.
Однако вскоре положение начало меняться. Шведские оккупационные войска своими грабежами и насилиями вызвали всеобщее возмущение. Против них началась народная партизанская война. Отдельные отряды польских войск также не желали признавать власть захватчиков и ожесточенно сопротивлялись. Находившемуся за границей Яну Казимиру удалось заручиться поддержкой Австрии. А вскоре Россия и Швеция начали между собой войну, не поделив земли в районе Балтики. Воспользовавшись этим, Речь Посполитая смогла собраться с силами. Вокруг вернувшегося в страну короля собрались верные войска, которые очистили от шведов центральные районы Польши. К этому времени выяснилось, что части украинской казачьей верхушки, воспитанной на польских вольностях, оказалось не по душе московское самодержавие и тяжелая рука русского государя. И вновь поляки не упустили представившуюся возможность, переманив в 1658 г. недовольных царской властью казаков на свою сторону. На Украине разгорелась междоусобица. Теперь для России настали тяжелые времена. Поражения 1660 года от польско-литовских войск под Чудновым на Украине и под Полонкой в Белоруссии заставили московских политиков сомневаться в успешном окончании войны с Речью Посполитой.
Далее борьба шляхетской республики с внешними врагами шла с переменным успехом. И если со шведами Речи Посполитой удалось в 1660 г. заключить Оливский мир без территориальных потерь, то в пользу России по Андрусовскому перемирию 1667 года пришлось уступить Левобережную Украину, Смоленск и Киев.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
