186487 (746455), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Когда задаются личные вопросы, желательно:

• тщательно их формулировать во время предварительной подготовки (домашних заготовок);

• изучать биографию и особенности характера собеседника;

• стараться интервьюировать в обстановке «с глазу на глаз»;

• не упускать возможности пообщаться в случайной и непринужденной обстановке; когда собеседник не насторожен, а расслаблен, раскован, он с большей вероятностью ответит на вопросы;

• пытаться сразу же «сломать лед» во взаимоотношениях с собеседни­ком, поработав вначале общими вопросами (поговорить хотя бы о погоде);

• отвлекать внимание собеседника от камеры или микрофона;

• не прерывать собеседника для уточнения записи в блокноте.

То есть делать все для того, чтобы он изначально и на всем протяжении разговора чувствовал себя комфортно.

Иногда легче задавать деликатный личный вопрос не прямым текстом, а за­вуалировано, в смягченном варианте (например, вместо жесткого: «Расскажите, как погиб ваш сын?» желательнее попросить: «Расскажите немного о сыне...»)

Возможно сконструировать предисловие к личному вопросу, своеобраз­ный пролог к щекотливому разговору. Нередко роль пролога играют «реве­рансы» типа: «Извините, но я вынужден вас спросить...» или: «Прошу про­щения за вторжение в деликатную сферу, но...», «Я знаю, вы очень заня­ты, но все же...», «Простите за беспокойство...» и т.д.

При необходимости задать личный вопрос часто используется такой прием, как «задабривание» собеседника, не склонного к общению. В ход идут и уговоры, и лесть, и прочие обходные маневры. Иной раз, однако, следует поступать совсем наоборот: в общении с официальным лицом, резко отказавшим в комментарии, «открыть свои карты», намерения га­зеты, которую вы представляете, прямо попросить его содействия как гражданина (прибавив, однако, что вы ощущаете некоторую бестакт­ность темы и понимаете неудобство вопроса для него лично). Лестью в данном случае будет продемонстрированная уверенность в его способ­ности подняться выше личной обиды (нанесенной бестактным вопросом) ради важности проблемы.

Запретные темы

Попытки поговорить на интимные темы, вызов на доверчивое раскрытие перед незнакомым человеком, естественно, редко когда удаются. Чаще нео­сторожный, или чересчур развязный журналист «получает отповедь»: «Я не хотел бы говорить на эту тему...», «Это слишком лично..., Я думаю, не стоит заострять на этом внимание» и так далее. Особенно плох в данной ситуации «эффект улитки», — человек мгновенно замыкается в себе, «уходит в раковину», все предварительные усилия разговорить собеседника пропа­дают даром, интервью просто рушится.

Одна из рекомендаций — поинтересоваться до интервью: «На какие во­просы вы бы не хотели отвечать во время нашей беседы?»

Особого внимания и деликатности требуют интервью с жертвами пре­ступлений, всяческих злоупотреблений.

Интервью с жертвами и очевидцами катастроф, прикосновение к пере­житому, даже тактичное и осторожное, весьма болезненно, собеседники замыкаются.

Работа репортера с людьми, побывавшими в экстремальных ситуациях, должна отличаться особым профессионализмом, опираться на высокие мо­рально-нравственные критерии. Разговаривая с участниками и очевидцами трагедий и катастроф, не увлекаться подробностями несчастий и преступлений.

Поскольку общество не в силах устранить экстремальные ситуации, опыт людей, переживших нечто, выходящее за пределы обычных человеческих переживаний, представляет некоторую ценность для других людей. С другой стороны, общество должно осознать трагедию случившегося, сделать шаг навстречу пострадавшим.

Сложность контакта с людьми, побывавшими в экстремальной ситуа­ции, необычайна. Чтобы сделать этот диалог результативным, журналисту надо учитывать и особенности психики собеседников, и смену их психоло­гических состояний.

Человеку, испытавшему стрессовое состояние, хочется почувствовать эмоциональную волну, исходящую от другого его, искренний интерес. Мно­гие из тех, кто побывал в экстремальной ситуации, неохотно идут на контак­ты, потому что все еще погружены в кошмар пережитого. Некоторые начи­нают говорить, но в действительности, они не адекватны даже своему созна­нию. У людей, побывавших в экстремальной ситуации, психологи часто отмечают множественность точек зрения: монолог или диалог с журналис­том может вестись человеком с разных позиций, причем момент перехода с одной точки зрения на другую трудно заметить.

Темы беседы с такими людьми, обычно «скользящие», переменчивые. Необходимо чувствовать и фиксировать моменты особой напряженности, но не углублять стресс. Характерно такое состояние пострадавших, когда они испытывают необходимость выговориться, рассказать об обстоятель­ствах катастрофы, наиболее страшных подробностях (и как бы освобо­диться о них).

Мягкий расспрос, доброжелательное и внимательное выслушивание, «проговаривание» наиболее неблагоприятных переживаний позволяет уменьшить напряжение. Журналист, не заменяя, конечно, психиатра, дол­жен в этих случаях кое-что знать о приемах, улучшающих эмоциональный фон и помогающих контакту.

Терпение, доброжелательность и сострадание ни в коем случае не должны быть демонстративны, нельзя низводить собеседника на роль опекаемого ни­чтожества. Иначе можно вызвать ненависть вместо симпатии и желания со­трудничать («Ненавижу тех, кто «помогает» говорить! У них фальшиво-при­ветливое выражение лица, они быстренько подсказывают слова, которое ты никак не выдавишь из себя; если не угадали — ненавижу! Если угадали — то­же ненавижу! Нашлись, видите ли, чтецы моих мыслей... А им просто неког­да... Раз в жизни попался человек, который спокойно ждал, не юлил глазами, не кивал головой и не «сострадал» вовсе, а слушал...» (А. Добрович).

В экстремальных обстоятельствах в беседу вступают, когда человек уже сбросил стресс хотя бы частично. Иначе объектом «разрядки» может стать журналист.

ТРУДНЫЕ СОБЕСЕДНИКИ

Отказ от ответа

В самый разгар интервью собеседник вдруг может произнести: «коммен­тариев не будет». Возможно, не желает, чтобы его мнение фиксировалось или враждебно настроен по отношению к репортеру, к его изданию, а, мо­жет, просто упрямится или стесняется.

Отказ от ответа — право собеседника, заставить его отвечать невозмож­но. Профессионализм — в умении найти правильный подход. В ряде случа­ев все усилия пропадают даром, ничего не остается, как только распрощать­ся и поискать другого собеседника. Но сразу сдаваться не стоит. Надо обра­тить внимание на форму отказа. Если собеседник употребляет формулировку «не для записи» — еще не все потеряно. Можно перейти на запись в блокноте и тем самым, продемонстрировать свою уступчивость и предупредительность.

Отрицательный персонаж

Интервьюер иногда подчеркнуто не замечает глупости своего собеседни­ка, в общении ведет себя достаточно тактично (не восклицая: «С вами невоз­можно спорить!!! Не вздыхая: Нет, вам не объяснишь...») Такая же манера поведения желательна и во время общения с высокомерным снобом: вопро­сы, заданные спокойным, уважительным тоном по контрасту высветят пус­тую сущность собеседника. Это, однако, срабатывает не всегда.

Журналист порой вступает в общение с личностью достаточно неприят­ной, например, его «герой» — человек, подозреваемый в распространении наркотиков, глава изуверской секты, «мафиози» или террорист. Как вести себя в этой ситуации? Общаться как с обычным законопослушным гражда­нином? Вряд ли.

Неверно и другое, — демонстративное пренебрежение этикой («Пишут, что вы — вор. Правда ли это?..»). Некоторые внутрицеховые этические рекомендации предлагают: если уж пришлось разговаривать, к примеру, с террористами, давать им высказываться, но немного, и предварительно не­пременно проконсультироваться со специалистами из силовых структур.

Так как же все-таки говорить с «отрицательным героем»? С поправкой на ситуацию, но в целом — корректно и... уважительно. Уважать за то, что он — человек, за то, что дает интервью.

Как избежать напряженной ситуации:

• Не задавать вопросы прокурорским тоном.

• Указать на причину обращения именно к этому человеку, подчеркнуть значимость его персоны.

• Пытаться понять причины его отказа отвечать на вопрос.

• Пока собеседник не перестал отвечать, по собственной инициативе интервью не прерывать.

• Разговаривая с очевидцами трагедий и катастроф, нежелательно сма­ковать детали бед, несчастий и преступлений.

• Придумывать все новые формулировки вопросов, тревожащих собе­седника, разнообразить их интонационно.

ЗАВЕРШЕНИЕ ИНТЕРВЬЮ

Как и начало интервью, завершение выделяется в особый методический этап в связи с его специфическими функциями. Поскольку к моменту завершения интервью сбор информации по теме исследования окончен, эти функции в основном не являются информационными.

Оптимальный вариант заключается в том, что завершение интервью должно совпасть с его естественным концом. Решение об окончании в этом случае оказывается как бы обоюдным, совместным. Никому из участников интервью не должно показаться, что финал слишком поспешный, но также не должно возникнуть ощущения, что интервью растянуто. Интервью должно завершиться, когда все вопросы рассмотрены, – не раньше и не позже.

Хорошо продуманная во время беседы концовка — иногда не что иное, как наиболее удачный вывод интервьюируемого или фраза, наиболее ему импонирующая. Можно завершить беседу так:

• «Что было наиболее важным из сказанного?»

• «Как бы вы сформулировали основную мысль нашей беседы, ее глав­ный итог?»

• «Не упустил ли я чего-нибудь? Возможно, вы хотите что-то добавить?» Иногда стоит задать последний вопрос, отложив блокнот или выключив магнитофон.

• Для «завершающего контакта» неплохо поинтересоваться:

• «Какие у вас дальнейшие планы?»

• «Не найдется ли у вас дополнительных материалов по этой теме? Может быть, вы знаете, где я смогу их получить?»

Такое поведение позволяет, иногда, договориться о продолжении разго­вора, о новом интервью. Во всяком случае, оно завершает встречу на «ноте заинтересованности», свидетельствует о том, что журналист не просто «от­работал свое», но открыт к дальнейшему серьезному изучению темы и, если нужно, к коррекции представления о ней. Это производит благоприятное впечатление на собеседника, несколько уменьшает его опасения, что журна­лист все исказит, представит его в невыгодном свете перед читателями и т.п.

В принципе, каждый репортер стремится продлевать беседу, насколько это возможно, пока в этом есть смысл, уточняя и перепроверяя собеседни­ка. Но следует точно чувствовать, когда следует завершать общение, когда интервью исчерпано. Для того, чтобы не повредить налаженному контак­ту, нельзя делать это грубо, бесцеремонно. К удачным, бесконфликтным концовкам относятся просьбы позвонить для якобы нужных уточнений. Это лучше, чем покорно соглашаться на «цензуру», в результате которой собеседник, спохватившись, пригладит свои мысли так, что все усилия про­падут даром.

Учитывая это, репортер, что-то напутавший, не уверенный в каком-то фрагменте, должен стараться не показывать текст, а обговорить вопрос по телефону или в дополнительной беседе. Очень редки веские причины, по которым необходимо показывать готовый материал «источнику» до его опубликования. У каждого профессионала найдутся собственные рекомен­дации, как именно договариваться с собеседником об уточнении деталей, по возможности, избегая «цензуры».

Так уж сложилось, что к собственным огрехам, ошибкам и оговоркам ин­тервьюируемые относятся в высшей степени снисходительно, а вот любая не­точность в передаче их мыслей — невозможна... Квалифицированные жур­налисты, обычно, не объясняют своим героям, что «они так сказали». Никто не верит в авторство своих неряшливых фраз, если они не «причесаны» как следует. Впрочем, один из репортеров, отзываясь о реакцию героя интервью на публикацию, предостерегает коллег: «Если ему все нравится, значит вы написали нечто уж вовсе поганое, какую-то дрянь, а не интервью...»

Бывали случаи, и неоднократно, что журналист приводил все, как есть, желая продемонстрировать неуступчивость собеседника, его нежелание от­вечать на вопрос и свое ангельское терпение, с каким этот вопрос повторял­ся... А на деле «в зеркале беседы» высвечивался в неприглядных тонах он сам — негибкий, глухой к, возможно, более точным аспектам разговора.

Интервью, предлагаемое аудитории как «зеркало беседы», в числе про­чего показывает, насколько благополучно и изящно репортеру удалось вый­ти из беседы, проведя ее этически корректно.

ОБРАБОТКА МАТЕРИАЛОВ

Независимо от способа записи интервью, первым этапом его обработки является составление письменного текста (стенограммы) высказываний респондента. Опыт проведения обследований показывает, что магнитные записи и записи от руки, сделанные по ходу интервью, не могут быть использованы в качестве первичного материала для их осмысления и обработки. Работа с фонограммами или с неразборчивыми записями затруднена до такой степени, что становится практически невозможной. В связи с этим, дешевле, проще и результативнее затратить часть финансовых средств исследователя на изготовление отпечатанных на компьютере стенограмм.

Характеристики

Список файлов реферата