157255 (736394), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Когда я инстинктивно осознал "медитацию"? - Эдак лет в десять. У меня была двоюродная сестра,Лариса,истинно русская девушка,лет на семь-десять постарше меня. Я к ней благоволил. Поступив в техникум,она покинула родные места,но почему-то стала именно со мной регулярно переписываться. Что она находила в моих письмах? - Не знаю. Не дед ли,питавший к статной и благообразной внучке огромное пристрастие,духовно соединил и нас?
Не раз я,забравшись от безделья на сеновал,слышал ее отчаянный визг,а потом видел бьющееся большой пойманной рыбой гибкое тело внучки в объятиях деда...Лишь узрев меня,шкодливый старик выпускал изрядно потисканную красотку и она с пылающим лицом,растрепанными волосами стремительной ланью проносилась мимо своего невольного спасителя. Только спустя годы и годы,задним числом,я многое переосмыслил в тех памятных для юнца событиях сеновального интима. Ну,а в переписке - ее письма расширяли рубежи доступного мне Мироздания. Мои же письма...
О,это было действо. Я тянулся за Ларисой изо всех сил. Отвечая на ее очередное письмо,забирался в укромное место,обычно в сумрачное,окружающий мир оставался материализованным лишь ручкой и листом бумаги,на который выплескивал,как получалось,свой "иной мир". В ту пору уже было будто бы два моих "Я": одно обременялось домашними делами,зубрило уроки и получало пятерки,дралось,занималось спортом,а другое - пребывало в мире фантазии? - Нет,это было нечто радикально отличающееся от "фантазии" - это было "инобытие",параллельный мир. И так год за годом.
Уже в зрелом возрасте осознал,что то была первая систематизированная проба в "эпистолярном жанре",то был стихийный подход к методу "медитационного написания",хотя ни я,ни сестра о "медитации" понятия не имели. Именно в ту пору я случайно натолкнулся на "интуитивную логику". Вот они,первые камни фундамента,опираясь на которые в последние десять лет я пытался писать свои более пространные и более "официальные" опусы. Сослужили они хорошую службу и в науке (ведь я ныне профессиональный научный работник,а не только Онурез де Бульбак). - Очередная внезапная пауза прервала повествование Онуреза. Голова его раскачивалась в такт вагонной тряске,он словно задремал. Но я уже привык к стилю повествования и терпеливо ожидал продолжения.
Однако,вот что тебе еще скажу. В ту пору,в определяющей мере я воспринимал женщин,а девочек в особенности(которые мне нравились,конечно) как существ иного порядка бытия - "небесные создания" что ли. Я не испытывал в них "телесной потребности": в отличии от сверстников мне не хотелось их прижать,потискать. Другое дело те,что не нравились или были безразличны. Таковым от меня иногда изрядно доставалось. Случалось,девченок и поколачивал.
Однажды,в шестом классе,перед новогодними праздниками мы гурьбой завалились к приболевшей учительнице. Когда Нина сняла пальто,я ахнул: столь прелестным показался мне ее "взрослый" праздничный наряд. Гос-
теприимная хозяйка усадила нас за стол с пирогами и Нина оказалась
напротив. Я был сражен: при неярком боковом освещении сквозь прозрачную ткань ее наряда проступили еще неразвитые,но уже определенно женские формы,а потемневшие почему-то глаза превратились в две бездны,в которых утонул я безвозвратно. И так весь вечер: глаза в глаза и более ничего,и на всю оставшуюся жизнь. Всякое потом бывало,но как вспомнишь этот взор зачарованной и пленительной газели,так сразу не остается никаких сомнений: Мирозданье,ты прекрасно и сколь божественны твои проявления! Так вот совместились мир Звездной Ночи и мое детское еще бытие.
И еще одно совмещение мира Звездной Ночи с мирским бытием в долгие школьные годы: преподаватель литературы Эльвира Федоровна. Это был какой-то "пробой",это была не та любовь к девочке-"костерку",к пеплу нининых волос,мистическое восхищение познаниями и совершенством тетушки,не чувственное содружество с Ларисой,уж тем более не увлечения девушками-подружками и соклассницами. Наверное,так буддист воспринял бы явление ему Лакшми.
Эльвира (так мы ее звали между собой) была столь изящна,столь небесная и в то же время предельно земная,что на полтора года две ипостаси моего бытия совместились вполне четко и реально. Это был "Образ",это было "Воплощение",но это не был предмет поклонения. Тридцать лет после окончания школы,а Эльвира Федоровна осталась Эльвирой Федоровной (или Эльвирой - как угодно). Угас "Костерок",развеялся "Пепел",ушли в небытие прошлого многие-многие потрясательницы моих чувств,но Эльвира вечна!!! Не ведаю будущего,но сей образ может последовать за мной непредсказуемо далеко. Может быть Она и Звездная Ночь - это одно и то же?! Может быть ее вывела на мой жизненный путь Владычица Луна?!
- Допьем,- вдруг резко он перешел к прозе жизни,подлив слегка в мой стакан и опорожнив бутылку в свой. - За Любовь! За Звездную Ночь! За ее главное воплощение - Эльвиру!
Мы дружно выпили до дна.
- Я никогда и ничего не собирался "официально" писать. Я хотел стать...Нет,не я,а мама хотела - мой главный побудитель и верховный судия в материальной жизни,чтобы я был военным моряком. Все десять школьных лет и я не возражал,соглашаясь с ее выбором. Я никогда не собирался заниматься наукой. Но посмотрел фильм "Девять дней одного года",Баталов-Гусев - полное смятение ума. Сливаются воедино "Туманность
Андромеды" Ивана Ефремова,"Алые паруса" Александра Грина и внезапно открывшиеся глубины научного постижения бытия,талантливо воплощенные на экране. А тут еще Гагарин,бурные успехи научно-технического прогресса...В общем,у меня "заскакало давление" и я "завалил военно-морскую медкомиссию".
Признаюсь,я вполне мог пройти это испытание. Уже тогда был в силах кое-чего добиваться. Но Звездная Ночь вселила в мою душу не строй боевых кораблей,а "Туманность Андромеды","Алые паруса","Аэлиту","Девять дней"...Так я оказался в Томском физтехе."На физтех кто попал,тот грустить переста-а-ал. На физтехе не жизнь,а малина! Только физи-и-ики соль,остальное все ноль! И механик,и химик - дуби-и-и-на!" - вдруг взревел благим матом мой сказитель,с тоской воззрившись на пустые стаканы. Он дернулся было к своему бесформенному портфелю и я подумал:"Винный погребок у него там что ли?! Неужели еще бутылку предложит распить?" Однако,свое обещание попутчик выполнил ("завязал"),безнадежно махнув рукой продолжил бурливую речь.
- Склонность к исследованиям проявилась у меня тоже еще в школьные годы чудесные. Первое" открытие",поразившее до глубины души,было таковым. Еще в начальных классах знакомые летчики,заходившие в наш дом,подарили мне фонарик - "жучек". И вот однажды в темноте,прикрыв его луч рукой,я вдруг установил,что ладонь "засветилась" - свет как бы проходил сквозь нее. - Я "прозрачный"?! - это было потрясающе: инстинктивно,до глубины души прочувствовал сколь хрупок,оказывается,человек. Ну,а став студентом-технарем,выяснил,что материальная субстанция человека представляет собой не более чем мешок коллоидного раствора...
В ходе дальнейших стихийных "опытов" обнаружилось,что если как следует "отключиться"(плотно заткнуть уши пальцами и расслаблено смежить веки,не думая ни о чем конкретном),то предо мной открывался некий иной мир. Я никак не мог его систематизировать,но достаточно быстро усвоил в нем главное: он склонен "подбрасывать" мне очень ценную информацию,"подсказку" в решении того вопроса,в котором я до этого натужно пытался разобраться.
Например,решения сложных математических задач приходили как-то сами собой. Случалось,запишешь такое решение,а потом,как ни стараешься,не можешь его объяснить. Кто знает,может быть это были стихийные вхождения школяра в "информационные поля". Эту способность с годами я развил и как следует поэксплуатировал на собственное благо. Правда,за такие "дары" через некоторое время приходилось "расплачиваться" непро-
должительными слабостью и недомоганиями. Поднаторев в эзотерике,в годы
далеко уж не молодые,я поставил этим недугам такой диагноз: эгрегорная
болезнь.
В институте постижение технических наук проходило неровно. То запоем работал и учился,то полная апатия и провалы. В студенческие годы я кое-как все-таки стал работоспособным "технарем"- исследователем,даже появились полноценные научные публикации (хотя любовью к технике так и не воспылал). Но в то же время,студенчество - это и начало пути иоги,и тропа постижения через каратэ,и открытие для себя философии,и попытки системного осознания социального бытия,завершившиеся внезапным кульбитом - поступлением в университет марксизма-ленинизма (при этом,полное игнорирование общественной работы,пионерия и комсомол прошли сквозь мои годы безликими тенями,разве что Артек,да целинная стройка "на северах").
Мне повезло с наставниками: Геннадий Васильевич раздвинул границы моего осознания социального бытия,многогранности человеческой личности и жизни,а Юрий Александрович,Геннадий Гаврилович - ввели в основы кондового научно-технического ремесла. Институт я завершил профессионалом: инженер физико-химик технологического профиля (это позволило мне,после переезда из Сибири в Среднюю Азию,за три года выполнить и защитить диссертационную работу,получить ученую степень кандидата технических наук).
Духовное же постижение сущности человеческого бытия было по-прежнему в определяющей мере не христианское,а языческое - через любовь к Звездной Ночи,через стремление к таинству Мироздания и преклонение перед женщиной,как материальным воплощением моей небесной возлюбленной. Но если Эльвира стала воплощением Света в Ночи,то Татьяна-Томская - это удар чарующего плазмоида после неосторожного прикосновения к нему.
Татьяна - девушка-сокурсница,бионик по специальности,явилась предо мной будто посланница моего "инобытия". В ней было воплощено все прекрасное. Глаза сияли Звездами,а волосы чернели Ночью...Да,прекрасное,но не ласкающее,а обжигающее,сокрушающее. Драма любви на сей раз потрясла столь сильно,что в душе осталась "голгофа" на годы и годы. Из всего этого я вынес: страшись "совмещения миров",оно может быть убийственным. Если не по душе жить одним миром,живи уж двумя,но не пытайся слить их воедино. Ведь даже в смерти человек уходит сначала из этого мира,а затем уж переходит в мир иной...На Татьяне-Томской постижение Мироздания через Любовь на время прекратилось. После этого удара судь-
бы,я "обломал немало веток,наломал немало дров" и из хлада сибирских
снегов ринулся в пекло среднеазиатских далей.
В студенчестве совершенствовался "эпистолярный жанр" и впервые более или менее серьезно обратился к дневникам. О! Дневники...В этом что-то есть,определенно: наедине с самим собой и Мирозданием...
Онурез будто натолкнулся на невидимую преграду и внезапно замолчал. Его отрешенный взор вперился в пространство. Словно увидев там кого-то,он улыбнулся растерянной детской улыбкой и забормотал:"Как же,как же,и тебя помню ,радость моя. Я горжусь тобою,Людмила. Ты настоящая Львица и оправдала мои надежды. Дай Бог тебе всего...Обиду студенческой поры я тебе простил,совсем простил,недавно простил,лишь двадцать пять годков спустя,но простил же. Угомонись,не стой предо мной. И опус новый про тебя так и назвал - "Людмила". Иди с миром,спи спокойно.
- Ты что дружище? - забеспокоился я.- Тебе нехорошо?
- Нет-нет,все "хокей". Тип-топ. Наважденьице нашло. Неуж-то и ее Хозяйка мне подсуропила? Ладно,слушай-ка далее.
В Средней Азии я попытался отринуть мир "инобытия" и позабыть о бесподобной Звездной Ночи: одно воспоминание о томской любовной драме вызывало холодок в душе. Я просто и бесхитростно жил и работал,как обычный советский человек. Официальную науку считал единственно-разумным орудием постижения истины,а все остальное - нечто зыбкое и устрашающее в то же время. Я верил в светлое коммунистическое будущее и,как мог,строил его. Хотя ханжество идеологического официоза становилось все очевиднее,я на что-то уповал: среди рядовых коммунистов было слишком много достойных людей и неплохих профессионалов,энтузиазм которых в тяжкий час обеспечил бы выполнение "пятилетки в пятидневку".
Тем не менее,от вступления в КПСС я уклонился,хотя комсомол при выбытии по возрасту из его рядов дал мне рекомендацию. Были и коммунисты,готовые" постоять за меня". - Коммунистический официоз меня удручал - вот в чем было дело.
Научные же дела шли не безболезненно,но успешно: среднеазиатскую карьеру на этом поприще завершил сэнээсом академического института,научным руководителем проблемной хозрасчетной лаборатории при вузе,кандидатом наук с "кирпичем" докторской диссертации в столе,с более чем полуторасотнями публикаций и изобретений,с полудюжиной научно-технических наград. Но внешнее благополучие скрывало глубокое разочарование в отечественной науке: разбухшая от балласта,коррумпированная и бесп-
ринципная,она вызывала духовное отторжение. Знание среднеазиатской
специфики все только усугубляло ("Где Азия начинается,там законы кончаются").
Ну,а постижение национальных особенностей шло параллельно с наукой: быт и нравы,сотни горных километров по тропам и хребтам,марево степей и пустынь,тенистая прелесть оазисов и горных долин...А потом возобновились дневники.
Но как я ни сопротивлялся,Ее Величество Звездная Ночь дважды взяла в оборот своего влюбленного раба. - Он снова как-то засуетился,рука импульсивно сжала пустой стакан.
- Постой,- я не выдержал и извлек бутылку,которую вез в качестве гостинца.
- Я завязал.
- Зато я - нет,- решительно плеснул в стаканы:"За твою Звездную Ночь! Жми,дорогой,далее!"(его неровная речь стала действовать на меня наркотически,мне уже не терпелось услышать: что же там,за извивами и поворотами повествования,этой то ли были,то ли небыли).
- Так вот,Она меня все-таки и там,под десницей аллаха,достала,- выпив продолжил Онурез.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
