Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 19)

С точки зрения инженерного мышления полезно знать, что всякое изо­бретение есть не что иное, как разрешение того или иного технического про­тиворечия. В большинстве случаев обнаружение и чёткая формулировка та­кого противоречия означает половину успеха, если не больше. Хрестоматий­ный пример — изобретение затвора у винтовки.

Первоначально оружие было шомпольным; через ствол шомполом на­бивали порох, пыж, затем свинцовую пулю; для выстрела порох поджигался через небольшое запальное отверстие. Противоречие заключалось в следую­щем. Чтобы повысить скорострельность ружья, ствол надо было делать поко­роче, но чтобы увеличить дальность и точность боя, ствол нужно было делать длиннее. Требования, как видим, взаимоисключающие. И лишь когда ору­жейники осознали и чётко сформулировали для себя это противоречие, воз­никла идея затвора, позволяющая отделить функцию зарядки от функции вы­стрела у ствола.

Изобретательские приёмы, опирающиеся на закон единства и борьбы противоположностей, получили названия "противопоставление" (поиск ново­го образа как разрешение противоречия в старом) и "инверсия" (сделай на­оборот).

Переход количества в качество

Формулировка закона перехода количественных изменений в качественные и обратно: всякое количественное изменение, выражающееся числом или степенью, обязательно приводит к переходу вещи или процесса в новое качественное состояние, то есть к появлению таких свойств, которых не было раньше; в свою очередь, новое качество порождает новые количественные характеристики вещи или процесса.

Например, охлаждение жидкости переводит её в твёрдое состояние; по­являются новые свойства и новые количественные характеристики — кри­сталлическая решетка, твёрдость и т. п. Или рассмотрим струйку воды, кото­рой может играть рука ребёнка. Стоит только увеличить ее давление до не­скольких атмосфер, как перед нами уже мощная струя, бьющая из бранспойта пожарника, ещё повысим давление — получим гидромонитор, разрушающий угольный пласт и превращающий его в пульпу. Наконец, увеличим давление до нескольких десятков атмосфер, и тонкая струя воды обретает способность резать гранитный камень, как нож режет масло.

Изобретательский приём, основанный на данном законе диалектики, получил название "гиперболизация" — мысленное увеличение или уменьшение детали, узла, устройства и т. п., сопровождающееся анализом возможных качественных изменений и выбором подходящего варианта. Скажем, машин­ка для стрижки волос, газонокосилка, сенокосилка, комбайн — всё это ре­зультаты использования приёма гиперболизации в инженерном творчестве.

Отрицание отрицания

Суть закона двойного отрицания заключается в том, что развитие вещи или процесса проходит три этапа: исходная ступень (тезис), переход в противоположность (анти­тезис), соединение некоторых свойств тезиса и антитезиса (синтез), приводя­щее к новому качественному состоянию.

Это новое состояние означает как бы возврат к исходной ступени, но именно "как бы", так как происходит обогащение возможностями второй сту­пени. Следовательно, вместо движения по кругу возникает восхождение по спирали. Хрестоматийный образ такого спиралевидного развития — пшенич­ное зерно отрицается стеблем, а стебель, в свою очередь, отрицается колосом.

В инженерном деле важно знать историю своей специальности, исто­рию попыток решения той или иной технической проблемы. Триадичный ха­рактер развития технических идей (новое есть хорошо забытое старое) при­водит к выводу, что знание истории своего дела позволяет не повторять уже сделанных когда-то ошибок, не заходить в тупики, в которых изобретатели уже побывали и убедились в их бесперспективности. С другой стороны, зна­ние истории проблемы зачастую помогает найти ключ к решению современ­ной задачи, так как в прошлом могли рождаться идеи, опережающие своё время, но реализуемые в наши дни в связи с появлением новых технологий и материалов.

Ложные методы

Существуют методы, которые имеют внешние признаки пра­вильных, а на самом деле таковыми не являются. В науке их называют псевдонаучными. Как правило, такими методами пользуются люди, которых интересует не истина как таковая, а реализация каких-либо корыстных целей или стремление к победе над оппонентом любой ценой. Иными словами, использование ложных методов свидетельствует прежде всего о моральной нечистоплотности субъекта. Нужно знать признаки таких методов, чтобы своевременно разоблачать тех, кто берёт их на воору­жение по принципу "цель оправдывает средства".

Простейший из таких "методов" — подгонка результатов. Когда сту­дент на лабораторной работе "подгоняет" точки, чтобы они ложились на гра­фике поближе к теоретической кривой, то есть вносит в таблицу не истинные показания приборов, а "правильные", — это обычно воспринимается как без­обидная студенческая лукавость.

Однако не так уж редки случаи, когда молодой диссертант ведёт себя по-студенчески: не видит, точнее, не хочет видеть отклонений эксперимен­тальных данных от теоретических установок, с которыми он уже свыкся или в которых крайне заинтересован. Легче "не заметить" аномалию, чем искать объяснение её появлению. Начинается фальсификация истины из корыстных побуждений или из страха покуситься на устоявшиеся авторитеты, который является самым большим грехом в науке.

Софистика

Одним из ложных методов является софистика. Софистами в античные времена называли учителей "ложной муд­рости", которые за деньги обучали своих учеников умению побеждать своих оппонентов в политике или судебных процессах, не гнушаясь при этом ника­кими средствами. Софистика — это приёмы ведения дискуссии, когда целью является не объективная истина, а лишь победа в споре.

Приёмы софистов, в том числе в науке, многообразны. Это ловкая под­мена терминов, ложные ссылки на авторитетов, когда приведенную "цитату" невозможно быстро проверить — действительно ли так говорил тот "или иной выдающийся учёный. Это замалчивание "невыгодных" фактов, их подтасовка, или даже выдумывание "фактов" в расчёте на неожиданный удар по оппоненту. Это переход на личность оппонента, поиски "компромата" на него с целью дискредитировать его в глазах окружающих. Это манипулирование эмоциями публики или толпы с целью завоевать доверие, пусть даже временное.

Софист обычно проявляет чудеса изворотливости, в том числе логиче­ской, не брезгует самыми грязными, средствами, вплоть до закулисных ин­триг, наушничества, сколачивания "своих" группировок и т. п. Самым опас­ным для софиста является человек, который хорошо знает его приёмы и улов­ки и, не стесняясь, разоблачает их аргументировано и публично. Однако разоблачение софиста, требует изрядного мужества, так как софисты мститель­ны и коварны. При этом нужно избежать соблазна воспользоваться в разобла­чении софиста его же средствами.

Эклектика

Ещё одним из ложных методов является эклектика. Это способ "выдёргивания" идей из различных, порой даже противоположных, концепций или теорий и их механическое соединение в одно целое. При этом создаётся видимость новизны. Получается некое подобие "лоскутного одеяла", какие шили из-за бедности крестьянки из кусочков ткани, остающихся от других пошивок.

Эклектизм в науке — это по сути дела не что иное, как плагиат, но не прямолинейный, а замаскированный. Главный признак эклектика — бесприн­ципность, желание бесконфликтного существования, стремление к чрезмерной "гибкости" позиции. Самый опасный человек для эклектика — так называемый "энциклопедист", то есть человек с широкими познаниями и эрудицией, кото­рый легко распознает плагиат, даже тщательно закамуфлированный.

Особенно опасен эклектизм в политике. Заимствовать идеи из про­грамм других политических партий; давать обещания, которые приятно слы­шать избирателям; говорить сегодня одно, завтра — другое, порой прямо противоположное: манипулировать кадрами в угоду сильным оппонентам; искажать факты без зазрения совести и т.п. — вот далеко не полный перечень приёмов политика-эклектика. Выразительным примером подобного поведе­ния, хотя и шутливым, является одна из историй, случившаяся с Ходжей На­среддином — среднеазиатским мудрецом.

Однажды, повествует легенда, к Ходже пришёл сосед с жалобой на другого соседа, с которым у него произошёл конфликт. Выслушав его, На­среддин сказал, что он прав. Удовлетворенный сосед ушёл. Спустя время пришёл второй сосед и тоже начал жаловаться на первого, обвиняя его во всех смертных грехах. Выслушав его, и ему Ходжа сказал, что он прав. И этот сосед ушёл удовлетворённым. Жена Насреддина, которая слышала оба разго­вора, возмутилась: "Как так, Ходжа? Они утверждали противоположные вещи и каждому ты сказал, что он прав. Такое ведь невозможно!". На что Ходжа, подумав, ответил: "И ты права, жена моя". И жена удовлетворилась.

Конечно, с житейской точки зрения поведение Ходжи Насреддина нельзя не признать разумным, однако в логическом плане оно представляет собой эклектизм чистейшей воды.

Как бы то ни было, уловки софистов и эклектиков нельзя оставлять без­наказанными; в противном случае это плохо кончается.

Глава 14. ФИЛОСОФИЯ ТЕХНИКИ

Развитие человека и развитие техники связаны между собой неразрыв­но. Если сравнить деятельность животных и деятельность человека, то сразу бросается в глаза принципиальное отличие. Животные лишь приспосаблива­ются к окружающей среде, почти не изменяя её. Они органично слиты с природой, так как представляют собой её часть. При этом животные, создавая различные сооружения (восковые ячейки у пчёл, птичьи гнёзда, плотины у бобров и т.п.), пользуются только своими естественными органами. Человек же не ограничивается приспосабливанием к природе; напротив, он начинает активно и сознательно преобразовывать её, в известной степени подчинять её себе ради удовлетворения своих потребностей. На первых ступенях эволюции общества эта преобразующе-подчиняющая деятельность людей ещё мало за­метна. Но с дальнейшим развитием она становится всё более очевидной и оп­ределяющей.

Понятие техники

Техника (от греч. — "мастерство") — это совокупность средств, создаваемых для осуществления производства и обслуживания непроизводственных потребностей общест­ва. Она появляется путём опредмечивания в природном ма­териале трудовых функций, опыта и знаний людей. Основное назначение тех­ники — частичная или полная замена производственных функций человека с целью облегчения труда и повышения его производительности. Техника явля­ется составной частью производительных сил общества, и в определённом смысле служит показателем уровня его развития.

Принято разделять технику на пассивную и активную. Пассивная тех­ника включает в себя производственные сооружения и здания, технические средства коммуникации (железные дороги, мосты, каналы, трубопроводы и т.п.), технические средства связи (радио, телефон, телевидение), подземные коммуникации, одним словом то, что принято сейчас называть инфраструк­турой производства. Активная техника — это орудия труда (физического и умственного), инструменты, механизмы, машины, автоматические линии, средства программного управления, компьютеры и т.д.

В историческом плане создание активной техники предшествует появ­лению пассивной техники. Историю техники можно делить на этапы по раз­ным критериям: по использованию разных природных материалов (каменный век, бронзовый, железный и т.д.); по применению различных видов энергии (век пара, век электричества и т.п.); по качественно отличающимся техноло­гиям. Если взять за основу развитие активной техники, то выделяются три ключевых этапа: орудия и механизмы ручного труда — машины — автоматы и автоматические линии.

На первом этапе человек является материальной основой технологиче­ского процесса; на втором этой основой становится машина, а человек лишь дополняет её как технологический элемент; на третьем происходит высвобо­ждение человека из технологической цепи.

Все элементы активной и пассивной техники, начиная с каменного мо­лотка и кончая современным компьютером, получили название "артефакты" (лат. — "искусственно сделанное"). Сущность артефактов — соединение природного вещества с знанием; это соединение порождает новые функцио­нальные свойства, которые содержатся в природном веществе лишь потенци­ально.

Философские проблемы

Долгие тысячелетия изобретения новых орудий труда, механизмов и технологий не вызывали каких-либо проблем гуманитарно-социального характера. Напротив, всякий следующий шаг в нахождении средств облегчить производственный процесс и повысить его отдачу воспринимался в конечном счёте как благо (не будем обращать внимания на бесплодные попытки в прошлом затормозить технический прогресс со стороны религии). Однако уже во второй половине XIX в. люди начинают осознавать, что техника не так уж безобидна, что её развитие начинает показывать пугающие перспективы, вовсе не планируемые самими создателями новых технических устройств.

Рассмотрим, к примеру, ветряные и водяные мельницы — с одной сто­роны, и современную электростанцию, работающую на каменном угле, — с другой.

Во-первых, мельницы только передавали движение, не выходя за пре­делы одной её формы, в данном случае механической. В этом случае, как известно, отходы (потери энергии) минимальны.

Во-вторых, они органично вписывались в ландшафт, не вступая в про­тиворечие с окружающей природой, а как бы дополняя её.

В-третьих, эти порождения человеческого ума создавали определённое эстетическое чувство, навевающее романтическое настроение, когда однооб­разие равнины прерывалось крыльями ветряной мельницы, а за излучиной реки вдруг открывалась приятная взору водяная мельница, поскрипывающая своими колёсами (не случайно фантазия населяла русалками именно такие места). Каждая мельница в единстве с ландшафтом как бы имела "своё лицо", что отдаленно роднило эти утилитарно-производственные сооружения с та­ким произведением искусства, каким является храм. Мельницы и церкви бы­ли в прошлые времена элементами одного цивилизационного ряда, несмотря на принципиальное различие их функций. Они не подавляли человека, а дава­ли ему ощущение гармонии с природой и Богом.

Иное дело — современные электростанции. Различие не только в том, что это более грандиозные сооружения.

Во-первых, тепловая электростанция не передаёт движение, как это де­лали мельницы, а высвобождает движение (энергию), затем преобразует его в другие формы и, наконец, транспортирует его потребителям. В данном случае мы имеет четыре этапа: химическая энергия (уголь) — тепловая (пар) — ме­ханическая (вращение турбины и ротора генератора) — электрическая. При этом появляется значительное количество отходов (вещественных и энерге­тических), связанных именно с высвобождением и преобразованием энергии, которые так или иначе выбрасываются вовне.

Во-вторых, крупные электростанции со своими громоздкими кубиче­скими формами, дымящимися трубами и переплетениями коммуникаций со­вершенно не вписываются в ландшафт. Напротив, они уродуют его своей чужеродностью, как бы бросая вызов природе, не говоря уж о прямом отравле­нии.

В-третьих, если у создателей станции она ещё может вызывать некое эстетическое чувство строгостью линий и рациональностью математического расчёта, то у рядового человека, воспринимающего её не саму по себе, а в единстве с окружающим миром и собственным мироощущением, эстетиче­ское чувство не может возникнуть. Наоборот, понимая умом необходимость электростанции, человек не может принять её чувством, интуитивно ощущая опасность этого сооружения.

Рядом с гордостью за технический прогресс возникает и всё больше беспокоит тревога, вызванная психологическим и физическим дискомфортом. Человеку уже не приходит в голову проводить аналогии между техническим монстром и храмом; техника, уже оказывается не в одном ряду с последним, а в полярно противоположной позиции. Расхождение, которое прежде едва на­мечалось, приближается к своему апогею. Электростанция гармонирует с за­водом, телевизионной вышкой, стартовой площадкой для запуска ракет; при­рода же и храмы оказываются в положений ещё сохранившихся островков былой гармонии, рождающих ностальгическое чувство.

Возникают противоестественные по своей сути словосочетания: "инду­стриальный пейзаж", "промышленный ландшафт", "вторая природа". Человек всё более начинает ощущать себя подавленным и уязвимым в этой "природе" и на фоне этого "пейзажа". То, что люди создавали, чтобы защитить и обезо­пасить себя, сделать свою жизнь более комфортной, обернулось угрозой и опасностью для самого их бытия.

Осознание этих и подобных им проблем привело к возникновению в философии нового направления, получившего название "философия техни­ки". Само это понятие было введено в научный оборот в конце XIX в. в Гер­мании. Философы, работающие в рамках этого направления, ставили своей задачей изучение закономерностей, методологии и перспектив развития тех­ники, его социально-нравственных, экологических, политических и психоло­гических аспектов. В наше время проблемы в системе "общество — техника — природа" очевидно обострились, стали буквально кричащими. Попытки решить их исторически развивались в русле определённого противостояния двух основных концепций — "инженерной" и "гуманитарной".

Инженерная философия техники

Система взглядов, получившая это название, исторически возникла первой. Некоторые её элементы можно заметить уже в трудах И. Ньютона. Прежде чем показать основные идей инженерной философии техники, заметим, что слово "инженерная" не означает, что так думают только инже­неры или все инженеры. Этот эпитет следует воспринимать лишь в том смыс­ле, что если инженер отвлечётся на время от своего технического творчества и начнёт размышлять более масштабно о смысле своей деятельности и о связи между артефактами и человеком, то он раньше или позже придет к следую­щим мыслям.

Характеристики

Список файлов реферата