5076-1 (734746), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Все это в совокупности снижает шансы малообеспеченных черных и белых рабочих создать, как выражается М. Райх, «коалицию бедняков», которая могла бы вести борьбу за широкие социальные реформы, увеличение числа рабочих мест, более справедливую заработную плату.
М. Райх не утверждает, что капитализм порождает расизм или является его причиной. Он только показывает, каким образом расизм может функционировать в интересах класса капиталистов и как расовый антагонизм может поддерживаться и усиливаться в современной рыночной экономике, где получение прибыли является главным мотивом производства. Тем самым он объясняет действие расизма в контексте развитой капиталистиче-ской системы. Сила неомарксизма М. Райха заключается в том, что его анализ не сводит расу к фактору «вторичного угнетения», тогда как для большинства иных подходов (в том числе и неомарксистских) расизм выступает некоей аномальной характеристикой системы. Так, расизм, по Райху, есть первичная характеристика американской социальной формации: США не просто капиталистическое государство, это расистское капиталистическое государство.
Теория расового антагонизма М. Райха демонстрирует роль и значение причин неэкономического характера в рамках экономических производственных отношений как базисной конструкции, внутри которой эти причины действуют. Вместе с тем его работа доказывает, что такие неэкономические феномены, каковыми являются идеология и практика расизма, могут серьезным образом влиять на экономические факторы производства и, в целом, трансформировать экономический базис общества.
Какие темы наиболее характерны для сегодняшнего марксистского анализа этнического и расового феноменов ? Таких тем несколько. Одна из них - роль политических институтов, в первую очередь, государства, как механизма воспроизводства расово и этнически структурированных ситуаций. Анализ природы капиталистического государства, проведенный в русле недавних теоретических дискуссий, продемонстрировал взаимосвязь между политикой и этническими идеологиями, политикой и расизмом в определенные исторические периоды [см. 14]. Исследования роли государственных институтов в поддержании расовых и этнических структур в большом числе государств (США, африканские страны) указали на важность политического контекста этничности и расовых отношений. Значимые работы в этом направлении выполнены на материале различных обществ, в частности, выделяются исследования южно-африканского государства и его роли в институционализации системы апартеида в период после 1948 года, которые показали, что государство и его институты послужили фундаментом для установления и поддержания расовой и этнической сегрегации, и определили государство в качестве ключевого элемента, без учета которого невозможно понять феномен расизма в различных национальных и политических контекстах.
Другой важной темой исследований остается роль этничности и расизма как источников раскола внутри рабочего класса. Этот сюжет, начатый О. Коксом и развитый, как мы видели, М. Райхом, вновь попал в центр современных марксистских дискуссий о расизме с точки зрения классового анализа в 80-90-е гг. В многочисленных работах о роли этнических и расовых отношений в США и Западной Европе этот вопрос исследовался в плане как теоретических, так и исторических перспектив. Так, С. Кастлс и М. Миллер некоторое время назад специально проанализировали сложный способ, которым класс, раса и этничность взаимодействуют между собой в конкретных исторических контекстах, что проявляется в появлении определенных этнических слоев внутри рабочего класса [15].
Внимание к роли государства и политики в развитии этнических и расовых отношений характерно для современных исследований, проводимых в США и Западной Европе. В Соединенных Штатах эта проблема трансформируется главным образом в вопрос о том, как взаимодействуют между собой власть, проводимая ею политика и расизм. Как пишут М. Оми и X. Уинант, «одной из наиболее отличительных черт расовых отношений в современных расово разделенных обществах является роль политических и легитимных отношений для существования расовых категорий и для конституирования социального значения таких терминов, как расизм, этничность и расовое неравенство» [16, p.5]. Для Европы данная тема связана в первую очередь с проблемой социально-экономического и культурного положения чернокожих и других этнических меньшинств в течение последних десятилетий. Главное внимание в данных исследованиях уделяется изучению процессов, посредством которых сообщества этнических меньшинств и рабочие-мигранты лишаются основных социальных и политических прав и вытесняются из конкурентной борьбы за доступ к политическим институтам. В этой связи следует заметить, что в таких странах, как Франция и Германия, главной проблемой недавних политических дискуссий как раз и являлся вопрос о том, предоставлять ли рабочим-мигрантам больше прав.
Наконец, еще одним аспектом недавних марксистских дискуссий, по-священных анализу этнических и расовых отношений, стало выяснение вопроса, не присущ ли самому ядру марксистской теории внутренний евроцентризм. Данная тема поднималась в последние годы и многими критиками марксизма, и теми, кто заявлял о свои симпатиях к марксистским взглядам. Наиболее обстоятельное исследование по данному вопросу - работа С. Робинсона "Черный марксизм", автор которой доказывает, что марксизм неразрывно связан с западноевропейской традицией, которая не в состоянии в полной мере понять этнизм и расизм [17].
Так или иначе, в мировой социологии имеется немало работ по вопросам исследовательских стратегий и конкретных исследований этнических и расовых отношений, написанных с марксистских или, более точно, - неомарксистских позиций. Их критический запал стимулировал многие дискуссии по проблемам этнических и расовых отношений. Одной из наиболее значимых попыток обоснования марксистской концепции стали работы Р. Майлса, посвященные расовой проблеме [18; 19, p. 217-237; 20]. Исходным пунктом анализа Р. Майлса является его неприятие социологии «расовых отношений» и настаивание на том, что объектом исследования должен стать «расизм», который он рассматривает как явление, неотделимое от процесса капиталистического накопления капитала.
Работы Р. Майлса представляют собой наиболее показательный пример развития марксистского анализа расизма как социального и исторического феномена. Начатые работой "Расизм и труд мигрантов" (1982 г.), его труды являются попыткой включить проблемы расизма в самые основы марксистской социальной теории. Эмпирическое исследование, предпринятое Р. Майлсом, было сфокусировано в первую очередь на ситуации в Британии и Западной Европе, где он изучал роль политических, классовых и идеологических отношений в формировании расового конфликта.
Для Майлса идея расы является понятием, сконструированным в рамках идеологии, характерной для обществ, власть внутри которых тем или иным образом регулируется. Аналитически раса представляет собой «бумажного тигра» , разделяемого всеми на уровне повседневного дискурса, но при этом являющегося серьезной теоретической проблемой. Поэтому социолог исследует аналитический и объективный статусы расы как основы коллективных действий. Он приходит к выводу, что раса как социальная проблема есть следствие идеологии определенного типа, маска, скрывающая реальные экономические отношения. Тем самым формы классового сознания, по Майлсу, должны быть в конечном итоге сведены к экономическим отношениям, скрывающимся внутри регулируемого процесса расового разделения.
Р. Майлс использует в данном контексте понятия расовой категоризации и расового деления для обозначения того, что он называет «ситуациями, где социальные отношения между людьми структурированы таким образом, что обусловливают и конструируют различные формы коллективной жизни» [21]. Эти концепты применяли и другие авторы, чтобы анализировать процессы, посредством которых понятия расы и этничности социально и политически конструировались в определенных исторических и институциональных контекстах. В ряде этих работ исследуется роль законодательства по расовым и этническим отношениям, история появления представительства негров в политических институтах, развитие публичной политики в таких типичных сферах расового и этнического неравенства, как занятость и жилье. Эти исследования, в частности, показали, что процессы, в результате которых раса и этничность получают особое социальное значение , варьируются в зависимости от национальных границ и обусловлены политическим, законодательным и социоэкономическим окружением. Сравнительное изучение иммиграционной политики в ряде европейских стран продемонстрировало, что создание законодательной базы для контроля за прибытием групп иммигрантов часто становилось предметом жаркой политической и идеологической полемики.
По Майлсу, процесс применения расовых категорий в социальном контексте тесно связан с условиями существования рабочих-мигрантов. Существует явное противоречие между потребностями мировой капиталистической экономики в мобильности главной производительной сферы с одной стороны, и наличием территориально-государственных границ и института гражданства, устанавливающих ограничения мобильности человеческих ресурсов с другой [22, p.438].
Например, в условиях Великобритании разработка государственных актов, направленных на оптимизацию экономики, в частности, на преодоление кризисов, шла параллельно с проведением регуляционной политики в области этнических и расовых отношений в среде рабочего класса.
Р. Майлс поднимает ряд фундаментальных вопросов о природе политических акций внутри общин рабочих-мигрантов. Наиболее важный из них - это вопрос о том, до какой степени политика по отношению к неграм и этническим меньшинствам является выражением классового конфликта. Майлс настаивает на том, что расовая дифференциация всегда создается в контексте классовой дифференциации, в процессе политической регуляции социальной жизни. Это - ядро его критики социологии расовых отношений. Однако нельзя сказать, что эта позиция является видом классового редукционизма: в некоторых случаях классовая эксплуатация может сопровождаться конструированием ситуаций расового неравенства или господства. Раса, тем самым, есть прежде всего политический конструкт. Именно в этом смысле он использует упомянутые выше понятия расовой категоризации и расового деления, применяя их в анализе тех ситуаций, где социальные отношения людей структурированы значением человеческих биологических характеристик таким образом, что последние обуславливают дифференцированные социальные коллективы. Таким образом, работы Р. Майлса являются явной попыткой отойти от аполитизированных социологических конструкций этничности и расизма путем помещения их в контекст марксистской теории социального конфликта.
Другой ряд влиятельных неомарксистских работ по проблемам расы и этничности связан с деятельностью Центра современных исследований культуры (CCCS) в Бирмингеме, Великобритания. Группа исследований расы и политики Центра сосредоточила свое главное внимание на изучении изменений в этнической и расовой политике и исследовала развитие новых форм расовой идеологии. На теоретические подходы группы значительно повлияли работы С. Холла, в которых весьма критично анализировались взгляды Р. Майлса.
Главная тема, над разработкой которой работала группа и которая получила наиболее полное воплощение в коллективном труде «Империя наносит ответный удар» (1982) - это исследование сложного процесса, в результате которого раса и этничность конструируются как социальные и политические отношения [23]. Раса рассматривается здесь в качестве открытой политической конструкции: коллективные идентичности, основанные на расовых признаках - при всей их кажущейся произвольности - являются мощными средствами солидарности и координации коллективных действий.
В этой модели коллективного действия заложена возможность взаимного сосуществования множества идентичностей. Понятие «черной идентичности» может быть главным и преобладающим, но в то же самое время может допускать разнородность национального, культурного и социального происхождения ее носителей. П. Гилрой, в частности, полагает, что политические идентичности, выражаемые через расу, реализуются в форме общественных движений, которые относительно автономны по отношению к классовым отношениям и классовой борьбе [24, p.256].
Обсуждение марксистами в 1980-е годы расовых и этнических проблем продолжает оказывать серьезное влияние на методологию современных исследований. Однако вместе с тем многие исследователи считают, что критические работы этого периода уже не отвечают способам теоретизирования, требуемым в 1990-е гг. Для этого существует несколько причин. Главная из них - кризис внутри самого марксизма, выразившийся, в частности, в том, что некоторые марксистски настроенные авторы потребовали, как мы уже отмечали выше, радикальной ревизии классового анализа и включения в него рассмотрения тех общественных движений, которые мобилизуют иные формы идентичности, отличные от классовой [25, p. 421-438; 26]. Другая группа авторов предложила вообще отказаться от марксизма как аналитической концепции и заменить ее некоторыми положениями постструктурализма [27, 28].
Одним из результатов этих изменений в марксизме стал все более наблюдаемый интерес к статусу культурных форм (особенно в контексте так называемых ("культурных исследований"), а также возвращение к анализу этничности в условиях метрополии. В 1980-е годы анализом культурных форм и процессов марксисты занимались мало, предпочитая ему исследования политических аспектов расизма. "Культурологическое" направление казалось малоперспективным, однако впоследствии именно вопросы производства культуры и политической идентичности становятся ареной современных дискуссий по этническим и расовым проблемам. Прежде всего, исследуются те способы, которыми создаются культурные формы в рамках глобальных связей и отношений современности [см. 29, p. 183-209].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
