Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Приоритетное направление социальной работы с пожилыми — организация среды их обитания таким образом, чтобы у пожилого человека всегда был выбор способов взаимодействия с этой средой. Свобода выбора порождает ощущение защищенности, уверенно­сти в завтрашнем дне, ответственности за свою и чужую жизнь.

Прекрасным примером удачного создания окружающего про­странства для стареющих людей являются пешеходные зоны в цент­рах городов — не только потому, что люди должны пройти пеш­ком выбранный маршрут, но и потому, что, находясь в пешеход­ной зоне, они иначе воспринимают окружающее пространство. Пешеход получает возможность не только наблюдать себе подобных людей, но и концентрировать свое внимание на архитектуре зданий, сопоставлять атмосферу центра города с его атмосферой в целом.

В городах России очень мало мест, где можно просто посидеть (речь идет не о ресторанах и кафе, хотя и их в расчете на возможности пожилых людей крайне мало). Это не пустое времяпровождение или отдых — это одновременно и «способ передвижения» для престаре­лых людей, и демонстрация автономной позиции. Места, где по­жилой человек мог бы просто посидеть, желательно многовариант­ные, должны быть не только в тихих уголках города. Некоторые избегают многолюдных городских улиц и площадей, но есть и та­кие, для которых пребывание в толпе спешащих куда-то людей уси­ливает ощущение жизни, дает дополнительный эмоциональный заряд [9, с.90].

Другими стимулирующими элементами городского простран­ства являются его малая архитектура, деревья, ручьи или речки, создающие впечатление «дружественности уголков», укрепляющие чувство безопасности. Разумеется, среда обитания стареющих лю­дей не сводима к городскому пространству.

Парадокс заключается в том, что чем больше мы стараемся помочь стареющим людям, тем меньше вероятность получения ими эффективной, профессиональной помощи, ибо страстное желание помочь означает в конечном счете взятие на себя от­ветственности за решение проблем пожилого человека, за его судьбу. Это форма эгоцентризма, недопустимая с профессио­нальной точки зрения. Пожилой человек, даже являясь клиен­том социальной службы, — субъект, т.е. лицо, принимающее решение.

Важную роль в решении подобного рода задач в настоящее время играют группы самопомощи. Самостоятельное объединение соци­ально нуждающихся существовало в России издавна. «Склонность людей к взаимной помощи имеет такое отдаленное происхожде­ние, — писал П. Кропоткин, — и она так переплетена со всею прошлою эволюцией человеческого рода, что люди сохранили ее вплоть до настоящего времени, несмотря на все превратности ис­тории» [10, с.227].

Группы самопомощи — это небольшие, привязанные к опре­деленному месту группы, члены которых, имея общие проблемы (потребности, которые они сообща решают), помогают друг дру­гу. Такие группы, как свидетельствует практика, состоят из 5—7 человек, живущих поблизости и имеющих периодические контак­ты [10, с.227]. Эти группы иногда возникают спонтанно, но чаще их орга­низует один из наиболее активных будущих ее членов или (реже) социальный работник, оказывающий им бытовую помощь. Каж­дый участник такой группы не только принимает, но и осуществ­ляет помощь, актуализируя и развивая для этого собственные ре­сурсы. Цель работы в группе — смягчение влияния негативных яв­лений, а не полное их преодоление (что невозможно), поддержка человека, а не формирование нового стиля жизни, постепенное научение позитивным жизненным навыкам, а не полное отрица­ние прошлых норм жизни.

Причины создания групп самопомощи:

1) самореализация и развитие личности;

2) кризисная ситуация или горе;

3) плохие социальные условия, состояние здоровья, наличие ин­валидности;

4) принадлежность к группе «изгоев», меньшинствам и др.

На первый взгляд группы самопомощи аналогичны терапевти­ческим группам. Но при более подробном анализе их деятельности становится очевидным, что для групп самопомощи характерны са­моуправление, а не управление со стороны профессионального работника, а также самопомощь.

Итак, человек ищет новые формы помощи, ибо государствен­ная помощь нередко не совсем своевременна, неэффективна; к тому же, как говорят, «сытый голодного не разумеет». В группах самопо­мощи нет иерархической структуры, ее членам обеспечивается мак­симальное участие в жизни группы, которую они покидают, когда хотят.

Однако группы самопомощи не панацея от всех бед, и далеко не все проблемы могут быть решены с их помощью. По мнению специалистов Дании, группы такого рода «антипрофессиональны, дают своим членам костыль и изолируют их от общества», их по­мощь недостаточна, эффективность их деятельности не документи­рована, носит эксклюзивный характер, излишне авторитарна, в груп­пах не соблюдается договор о неразглашении и др.

Опыт такого рода групп в России настолько мал, что серьезная экспертиза пока невозможна. Однако, как отмечает З.А. Янкова, группы самопомощи нуждаются в специальной поддержке соци­альных работников, работающих в органах самоуправления. Связь «группы взаимопомощи — социальный работник» нуждается в даль­нейшем анализе, равно как и характер связей со всей системой социальной защиты населения.

Таким образом, автор пришел к выводу, что пожилые люди имеют право на полноценную жизнь. И это возможно лишь в том случае, если они сами принимают деятельное участие в решении вопросов, их непосредственно касающихся.

1.2 Качество жизни пожилых людей как социальная проблема

Социально-медицинские аспекты долгожительства. В 1995 г. Государ­ствен­ной Думой был принят ряд законов в области социальной защиты населения — «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», «Об основах социального обслуживания населения Российской Федерации».

Вместе с этими документами был принят федеральный за­кон «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» [6, с.103].

Названные законы являются правовой базой для деятельно­сти специализированных органов в социальном обслуживании (в том числе медицинского) престарелых граждан и инвалидов. При этом следует обратить внимание на то, что в сознании рос­сийских законодательных структур самого высокого уровня (точно также и исполнительных) «пожилой или престарелый гражданин» находится рядом с «инвалидами». Такова офици­альная установка на социальное положение двух совсем раз­ных групп населения. «Престарелые граждане» даже формаль­но не могут быть приравнены к инвалидам (не все престарелые инвалиды; не все инвалиды престарелые; и положение в обще­стве, и социальная значимость этих двух категорий граждан весьма и весьма различна). Отсюда проистекает много «не­удобств» в осуществлении этих законов.

Социально-медицинские проблемы долгожителей (престаре­лых, пожилых, старых) прежде всего делятся на сугубо со­циальные и сугубо медицинские. Но это деление не по суще­ству, а по форме. Обе проблемы возникли на заре цивилизации и культуры. Само положение пожилого человека не только в обществе, а в жизни таково, что отличает его по существу от всех других возрастных групп, и в зависимости от того, как данное конкретное общество относится к старости, определя­ются и решаются соответствующие социально-медицинские проблемы.

Есть две основных традиции отношения общества к ста­рости. Первая насчитывает около 30 тысяч лет — автор называет ее древнеегипетской традицией. Старость называется «самым почетным положением человека среди других людей», «по­жилой человек единственный из людей, кто близок к богам», «старость — счастливое и безмятежное состояние человека» и т. д.

Другая традиция насчитывает 3 тысячи лет — автор называет ее спартанской традицией. В Спарте говорили: «Лучше быть без­домной собакой, чем стариком»: немощных (бесполезных) ста­риков в Спарте сбрасывали со скалы в пропасть, причем, ста­рик-спартанец воспринимал такой конец жизни как естествен­ный [6, с.105].

До сих пор в положении престарелых граждан в разных стра­нах («благополучных» и «неблагополучных») можно разгля­деть или древнеегипетскую, или спартанскую модели. Что же представляет собой старость как явление? Прежде всего, каж­дый пожилой человек обременен массой так называемых хро­нических болезней (в среднем 9—13). Они появляются, как только человек начинает стареть и болеет от 20 до 30 лет. Пато­логоанатомы хорошо знают, что пожилые люди не умирают от своих хронических заболеваний, даже если это гипертоничес­кая болезнь, ишемическая болезнь сердца или язвенная болезнь (от них умирают чаще всего в возрасте от 40 до 50 лет). Вы­дающийся русский патологоанатом И.В. Давыдовский вообще предлагал видеть во всех хронических заболеваниях, сопровож­дающих старение, его признаки. Но это потребовало бы и осо­бого практического подхода к старикам. Однако хронически больные пожилые люди продолжают сидеть в очередях в поли­клиниках, и каждая вторая-третья койка в больницах также занята ими. Врачи чаще всего относятся к ним «по-спартанс­ки», особенно в современной России, когда денег не хватает ни на содержание больного в отделении, ни на лекарство (оплата медперсонала в нашей стране ниже, чем в слаборазвитых стра­нах «третьего мира»).

Особое положение престарелого человека в жизни состоит в том, что он «близок к богам». Сущностная черта пожилого человека состоит в том, что он все полнее оказывается перед лицом смерти.

Специальные исследования подтверждают, что мысли о скорой и неизбежной смерти так или иначе присутствуют в созна­нии каждого, кому за 60, как сверхценные переживания. Это объясняется тем, что с возрастом соответствующим образом изменяется психологическая защита человека, с которой он рождается и в программу которой входит и сознание собствен­ной смерти. Психологическая защита помогает смертнику и неизлечимому больному справляться с мыслями о неизбежной смерти, которые поэтому никогда не доходят до сверхценных переживаний. Автор касается здесь, разумеется, тех случаев, когда «мысли о смерти» являются симптомами психической патологии (психотические депрессии, суицидальные установ­ки, бред и др.).

Долголетие и психическое здоровье. За крайне редким исключением, каждый долгожитель стра­дает рядом хронических соматических заболеваний (сердечно­сосудистых, желудочно-кишечных, гинекологических, уроло­гических, заболеваниями опорно-двигательного аппарата и др.). Если оставить в стороне заболевания, связанные с цент­ральной нервной системой, то уже этого достаточно, чтобы при­числить большинство престарелых людей к категории «погра­ничных» больных. Из этого следует, что они нуждаются в на­блюдении и лечебной коррекции у психиатра или психотера­певта. Психоделическая психотерапия — это «моральная» под­готовка пожилого человека к смерти, это тоже пока что раздел психиатрии. Дело в том, что даже одно хроническое заболева­ние (неважно, в каком возрасте оно приобретается) приводит к так называемым «неврозоподобным состояниям» [11, с.107] и к болезнен­ной деформации характера, вплоть до психопатии. Эти явле­ния старости изучает особый раздел геронтологии.

Особое место занимают и проблемы гериатрии (занима­ющейся психическими заболеваниями позднего возраста), хотя провести четкую грань между геронтологией и гериатрией не­возможно.

Каждый пожилой человек проживает непростую жизнь (трудно представить человека, который дожил бы до 60 лет, не испытав ни страданий, ни стрессов). Однако в особенно тяж­ком положении находятся пожилые люди в современной Рос­сии, пережившие целый ряд глобальных социальных катаклиз­мов. Самое страшное для человека (после утраты иллюзий юно­сти) — пережить крах всех своих внутренних ценностей, поте­рять все то, на что ориентировался. Ценностно переориентиро­ваться, то есть принять ценности капиталистического мира, по­жилые люди не могут. Таким образом, они представляют со­бой огромную армию социопатов.

Характер пожилого человека деформируется уже в силу ста­рения. Эта деформация представляет собой достаточно слож­ный процесс (как человек жил, так он и стареет). До поры до времени все работающие (неважно, в какой области социаль­ной занятости) сохраняют черты характера, имеющие наслед­ственное происхождение. С возрастом появляется профессио­нальная деформация характера, так называемая акцентуация определенных черт характера - мнительности, вспыльчивости, ранимости, тревожно­сти, педантичности, обидчивости, эмоциональной лабильности, истеричности, замкнутости, истощаемости, придирчивости, несправедливых оценок своих поступков и поступков окружа­ющих, реактивный регресс умственных способностей, стерео­типно повторяющийся в «ранимых ситуациях», и т.п.

А если пожилому человеку пришлось еще похоронить род­ных и близких, в особенности своих детей или супруга, вряд ли его психика и характер могут остаться «нормальными». Осо­бое место, безусловно, занимает проблема одинокой старости. Изменение в психике одиноких людей не укладывается ни в какие синдромы, по причине уникальности и полиморфности своей в каждом конкретном случае. И тем не менее, ни «клинической», ни «геронтологической», ни «социальной» нормой состояние одиноких стариков назвать нельзя.

Здесь следует назвать еще две категории престарелых граж­дан, каждая из которых, в силу своих социально-медицинских особенностей, выделяется в особый ряд [6, с.108]. Во-первых, это состарившиеся инвалиды (получив инвалидность в молодости или в зрелые годы, тем не менее были ранее хорошо адаптированы: имели семьи, детей, работу и т.д.). Во-вторых, это лица, получившие инвалидность в престарелом возрасте. Психика пожилых людей весьма своеобразна, с набором различных ха­рактерологических, аффективно-эмоциональных и интеллектуальных особенностей, которые (в зависимости от специалиста — психиатра, психолога, занимающегося реабилитацией, или социального медика) не укладываются в существующие профессиональные шаблоны. Здесь, как нигде, требуется индивидуальный подход.

Долгожитель и его семья. Чтобы понять, как строятся отношения в семьях с долгожи­телями, следует принять во внимание два основных момента: один — микро-социальный; другой — индивидуально-психо­логический, или, что почти одно и то же, медицинский. Пер­вый фактор: долгожитель уже в силу своего «статуса» (то есть независимо от семьи и ее характеристик) всегда находится в центре внимания всех членов семьи, то есть является ее «яд­ром» («крепким» или «мягким» — другой вопрос). Второй фак­тор: для долгожителя «родной» — очень широкое понятие [6, с.115].

Характеристики

Список файлов реферата