13353-1 (725288), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Можно сформулировать гипотезу в рамках "социологии знания": причины такого успеха объяснительной теории коренятся в быстрых, радикальных, широчайших социальных изменениях. Мы сейчас переживаем "новый великий переход" (перифразируя К. Поляни). Во времена изменений возникает особая потребность в теории. Социологи испытывают особое давление со стороны простых людей (common people), а кроме того политиков, которым нужна ориентация в этой неразберихе. Все они хотят знать, откуда мы пришли, где мы есть и куда идем. Никакие факты и цифры не могут ответить на такие вопросы. Адекватные представления об обществе, карты социальных отношений могут быть предоставлены только с помощью обобщенных объяснительных моделей. "Ничто так не требует от нас теоретических изысканий, как опыт исторических изменений и межкультурное разнообразие" [21, p. 431].

Преподавание объяснительных теорий является для меня самой важной целью социологического образования, особенно во времена широчайших социальных изменений. Подобная теория дает самый сильный толчок для развития социологического воображения, поскольку она соединяет теоретизирование с конкретным опытом.

Эвристическая теория

Перейдем ко второму типу теории. Теоретические ориентации я бы назвал эвристической теорией, которую нельзя проверить непосредственно, но которая плодотворна, поскольку создает понятия, образы, модели. Эвристическая теория близка к социальной философии, особенно к онтологии или метафизике социального мира, так как пытается ответить на три вечных онтологических вопроса о строении социальной действительности: (а) что является основой социального порядка?; (б) что составляет природу человеческой деятельности? (в) каковы механизм и направление социальных изменений? Этими вопросами занимались все классики-основатели социологии. Примерами классической ориентации, преобладавшей в середине нынешнего столетия и пытавшейся решить такого рода вопросы, были структурный функционализм, символический интеракционизм, теория обмена, марксизм. С тех пор появилось несколько новых тенденций, которые мы рассмотрим позже.

Каковы характерные черты подобной теории? Зададимся тремя нашими вопросами. Теория чего? Основ социальной реальности. Она ставит вопросы не "почему", а "как": как возможен социальный порядок (как существуют социальные группы, как люди живут вместе, сотрудничают, сосуществуют), как выполняются социальные действия, как развиваются социальные изменения? Теория для чего? Для того, чтобы создать категориальный аппарат для более конкретной объяснительной теоретической работы, предложить значимые категории для осмысления разрозненных фактов. Теория для кого? В основном, для исследователей, создающих объяснительные модели отдельных областей мира, отвечающих на конкретные вопросы.

Впечатляющее развитие подобных эвристических теорий в конце века может быть объяснено не социальными фактами, а интеллектуальными достижениями. Этот успех следует рассматривать не в терминах социологии знания, а с позиций истории идей. Кажется, что он вызван новыми достижениями в развитии общественной мысли; новыми тенденциями, увлекательными и оригинальными перспективами. Возникла интеллектуальная напряженность, свойственная "парадигматическому смещению" (Т. Кун [23]), на самом деле - трех параллельных парадигматических смещений, которые мы наблюдаем в новой теории. Первый сдвиг - это сдвиг от устойчивых органических систем к подвижным областям взаимодействия социальных сил. Другими словами, происходит сдвиг от "первой" ко "второй" социологии [24]. Социальный порядок видится как возникающий, конструируемый, постоянный результат достижений агентов действия, производимый и воспроизводимый человеческим действием. Примеры такой теоретической перспективы можно найти в работах П. Бергера и Т. Лукмена, Н. Элиаса, Э. Гидденса, П. Бурдье. Второй сдвиг - это переход от образа эволюции или социального развития к социальному становлению (social becoming). Акцент переносится на открытые исторические сценарии, развивающиеся с помощью решений, выбора, а также благодаря образующим сценарий случайным событиям. Наилучшим образом этот подход представлен "исторической социологией" (Дж. Тилли, М. Арчер, Т. Скочпол и П. Штомпка [3, 8]). Третий сдвиг - переход от образа "гомо экономикус" (расчетливый, рациональный, целеустремленный деятель), представленного в "теории рационального выбора" (Дж. Коулмэн, Дж. Эльстер), и от "гомо социологикус" (нормативно направленного исполнителя роли), представленного "неофункционализмом" (Дж. Александер, Н. Луман, Р. Мюнх), к "гомо когитанс" (знающий и понимающий участник, информированный и ограниченный коллективными символическими системами знаний и веры). Эту тенденцию часто называют интерпретативным поворотом, культурным поворотом, лингвистический поворотом. "Современная социальная теория изменила свое лицо, отдав приоритет культурным явлениям и культурным отношениям" [17]. Она имеет много разновидностей. В одной из них, которую иногда называют ментализмом, первоочередное внимание уделяется инвариантным компонентам человеческого сознания. Сюда относятся структурализм К. Леви-Стросса и Ф. де Соссюра, феноменология А. Шютца. Вторая разновидность "культурного поворота" называется текстуализмом. Она представлена постструктурализмом, или теорией дискурса М. Фуко, где социальная реальность трактуется как разновидность текста со своей семантикой и грамматическими правилами. Третью версию иногда называют интерсубъективизмом. Большой вклад в нее внес Хабермас своей теорией коммуникативного действия. И, наконец, имеется ответная реакция на "сверхинтеллектуализированный образ человека". Человек думающий, человек знающий - да, но не только в форме дискурса. Акцент смещается на практическое знание (Э. Гидденс), "этнометоды" (Гарфинкель), а также тело как инструмент действия (Б. Тернер), эмоции как сопутствующие действия, вещи, которыми человек пользуется, встречаемые объекты, окружающая среда как контекст действия. Индивиды трактуются как носители упорядоченных, типичных наборов практических действий (П. Бурдье).

Таким образом, современная социология характеризуется большим разнообразием эвристических ориентаций. Их преподавание может оказаться полезным для студента прежде всего взглядом на общество с различных позиций, что необходимо для понимания общественной жизни.

Аналитическая теория

Третью разновидность теории можно назвать аналитической теорией. Она обобщает и проясняет понятия, дает типологии и классификации, пояснения и определения. Ее применение имеет важное значение, но она играет вспомогательную, инструментальную роль. Аналитическая теория рискует переродиться в постоянное совершенствование инструментов без их определенного применения, либо в конструирование закрытых категориальных систем. Попытки создать закрытые концептуальные системы, специальные языки для общей социологии, как кажется, закончились с работой Никласа Лумана (ранее только у Толкотта Парсонса были похожие цели). Но в некоторых узких сферах такого рода усилия весьма полезны, они восходят к тому, что Р. Мертон называл теориями среднего уровня [цит. по: 25, p. 41-50]: эмпирически обоснованные концептуальные схемы, применимые к конкретным эмпирическим проблемам (например, мертоновские теория ролей и ролевых репертуаров, теория референтных групп, теории стратификации, мобильности, аномии, девиации и т. д.).

Какова природа подобной теории? О чем она? О содержательных понятиях, полезных для понимания вещей. Для чего? Для определения, раскрытия, пояснения явлений или их важных характеристик. Для кого? Для социологов - теория создает для них канонический словарь, технический язык для работы с предметом, этот язык намного яснее обыденного языка и языка здравого смысла. Преподавание аналитической теории имеет огромное значение для развития способности студента думать и говорить на языке социологии. Она дает студенту основные инструменты профессии. В вводных курсах социологии первостепенное внимание должно уделяться исключительно этому виду теории.

Экзегетическая теория

Четвертый тип теории можно назвать экзегетической теорией. Она заключается в анализе, толковании, систематизации, реконструкции, критике существующих теорий. Конечно, экзегетическая теория особенно значима для подготовки к теоретической работе. К ней следует относиться как к этапу в научной карьере, периоду обучения. Через эту стадию прошли большинство выдающихся теоретиков: Т. Парсонс в работе "Структура cоциального действия" [26], Э. Гидденс в работе "Капитализм и современная социальная теория" [27], Дж. Александер в знаменитых четырех томах "Теоретическая логика в социологии" [28], Н. Смелсер в книге "Объяснение и социальная теория" [29]. К этой категории я бы отнес и свою книгу "Социологические дилеммы" [30]. Но все цели теряют смысл, если главной целью становится бесконечное препарирование работ модных авторов: что сказал такой-то ученый, как бы он мог сказать это лучше, что он мог сказать, но не сказал, последователен ли он, что он в действительности хочет или не хочет сказать? Чем более эзотеричной, непонятной, неясной, запутанной является теория, тем больше возможностей она дает экзегетическим спорам. Она вдохновляет на отчаянные поиски в темной комнате черного кота, которого там нет. В этом - секрет некоторых современных теорий (например, школы "постмодернизма") и их популярности среди толкователей. Если теория четкая, ориентирована на проблемы, точная и ясная, то в ней найдется немного из того, что можно толковать и критиковать.

В данном случае три наших вопроса многое проясняют. Теория чего? Других теорий, отдельных книг, текстов, фантомов социологического воображения, вырождающаяся в конечном итоге в самореферентные упражнения. Теория для чего? Для апологии или ниспровержения теорий: что непременно предполагает возникновение фракций, догматизма, ортодоксальных школ, сект, поклонников. Такая теория развивается вспять от "свободного рынка идей" к недоброй памяти "полю борьбы идей". Теория для кого? Для других теоретиков, играющих в интеллектуальные игры в сектах посвященных. С моей точки зрения, такие теории - наименее значимые, часто бесполезные. Часто они перерождаются в эпигонство. Среди некоторых теоретиков бытует следующее мнение. "Социальная теория становится как раз наиболее бесполезной и наиболее жизнеспособной формой интеллектуальной деятельности. Она бесполезна, когда обращается вовнутрь, закрывается на самой себе, превращается в тщетную войну концепций или в возмутительное превознесение интеллектуальных изысканий автора, данной школы, моей традиции, вашей ортодоксальности" [31]. Имеются и другие мнения: "Необходимо впустить свежий воздух в изолированные помещения домашнего теоретизирования. Социальная теория не сводится только к выработке концепций и толкованию концепций других теоретиков" [31]; "Без приверженности определенной общественной роли, социологическая теория превратится в поиск приятного досуга академиков, демонстрирующих лишь декоративную сторону ученой карьеры" [31]; "Без политических и общественных обязательств социальная теория рискует стать эзотеричным, элитным и эксцентричным интересом маргинальных ученых" [17, p. 13]; "Многие ученые, вероятно, полагают, что развитие теории зависит исключительно от пристального изучения и переработки предыдущих социальных теорий: Вряд ли такая стратегия сможет привести к новым и глубоким социальным знаниям" [20, p. 203].

Я бы не рекомендовал студентам экзегетические теории. Если и включать их в учебные программы, то они должны иметь достаточно узкое применение, во всяком случае, они могут изучаться только старшими студентами и аспирантами в качестве умственных упражнений.

Заключение

Нами показано, что наиболее важными, плодотворными и многообещающими видами теорий, имеющих определяющее значение для социологического воображения, являются объяснительная и эвристическая теории. Аналитические теории играют вспомогательную роль в наладке концептуальных инструментов и выработке языка социологического мышления. Экзегетические теории полезны исключительно для развития навыков критического мышления, но в собственно теорию никакого вклада не вносят и не заменяют другие формы создания теорий.

Объяснительные и эвристические теории образуют многостороннюю мозаику теоретических объяснений и ориентаций. Как разобраться в столь фрагментированном теоретическом поле? К надежной объяснительной теории, адресованной обычным людям, а не только ученым, вполне применим мертоновский принцип "дисциплинарного эклектизма" [32, p. 169]. Этот принцип полезен студентам, изучающим социологию. "Дисциплинарность" в данном случае означает критический подход к теории, ее оценку по внутренним достоинствам, согласованности, убедительности, продуктивности гипотез. "Эклектизм" означает открытое, терпимое, свободное от одностороннего догматизма отношение к альтернативным объяснениям. Такая стратегия разделяется многими современными авторами: "Невозможно предусмотреть все интересующие исследователя вопросы о любом значимом явлении в рамках одной теории или даже в рамках согласованных, логически совместимых теорий" [21, p. 435]; "Можно получить обобщенное знание о мире, опираясь на разные, иногда соперничающие точки зрения" [33, p. 79]. Дисциплинарный эклектизм позволяет преодолевать границы между теориями и дисциплинами, выходить за рамки узко понимаемой "социологической теории" и обращаться к "социальной теории" в том виде, в каком она создавалась классиками. Доклад Фонда Гулбенкяна "Открыть социальные науки" (Gulbenkian Foundation, "Open social sciences", под ред. И. Уоллерстайна) показывает необходимость объединения социологии с психологией, экономикой, антропологией, когнитивной наукой, политической наукой. Особенно важное значение имеет отказ от некоторых пагубных междисциплинарных разграничений, возникших в XIX веке и оказавшихся очень устойчивыми [34]. Маттеи Доган высказывает аналогичную мысль: "Сети междисциплинарных взаимодействий изживают старую классификацию социальных наук. Сегодня обозначилась тенденция перехода от старых формальных дисциплин к новым гибридам социальных наук" [35, p. 442]. Преподавание социологической теории должно быть ориентировано на связи между теориями и междисциплинарные взаимодействия, а не на традиционные разделения. Вероятно, в этом заключается самая важная задача, стоящая перед социологическим образованием.

Штомпка Петр (Piotr Sztompka) - профессор Ягеллонского университета, Польша.

Список литературы

1. Mills Ch.W. Sociological imagination. New York: Oxford University Press, 1959.

Характеристики

Список файлов реферата