128798 (720092), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Рассмотрение структуры сознания Выготский начал с изучения пробле­мы его системного строения, что было связано с исследованием развития высших психических функций в рамках реализации программы инструмен­тальной психологии. Итоги этой работы он приводит, в частности, в книге “Педология подростка” (1931), которая одновременно явилась переходом к новому циклу исследований, связанных с впервые опубликованными в ней данными экспериментов по образованию понятий. Этими работами было положено начало изучению смыслового строения сознания. Дальнейшее развитие взглядов Выготского было направлено на выяснение связей между системным и смысловым строением сознания в ходе индивидуального раз­вития и на углубление исследования смысловой структуры сознания, что нашло свое выражение в монографии “Мышление и речь” [З].

Системное строение сознания

Выделение особого класса систем — психологических систем — и поста­новка проблемы их специфики были в отечественной психологии впервые осуществлены именно Выготским [4]. Системность явилась одним из главных принципов Выготского в его исследовании сознания на заключительных этапах его творческой деятельности: идея о сознании как единой системе разрабатывалась им в основном в работах 1930—1934-х годов — “О психо­логических системах”[4], “Педология подростка” [5 ], “Раннее детство”[6], “Кризис семи лет”[1], “Мышление и речь”[3].

Если инструментальная психология Выготского строилась на понятии об отдельных, хотя и взаимосвязанных функциях, то к концу 20-х годов он приходит к идее межфункциональной психологии, к понятию о психологи­ческой системе (сам термин появился к 30-му году) и ее истории. При этом Выготский подверг критике прежнюю психологию, в которой постулиро­вались неизменность и постоянство межфункциональных связей сознания, из-за чего “отдельные психические функции рассматривались в изолиро­ванном виде, а проблема их организации в целостной структуре сознания оставалась вне поля внимания исследователей” [3. С. 10]. Превратив посту­лат прежней психологии в предмет исследования, Выготский поставил перед собой задачу проследить отношения функций в ходе развития такой психологической системы, как сознание [3. С. 217].

В результате исследований, выполненных в рамках инструментальной психологии, он приходит к выводу о том, что психическое развитие ребенка состоит не столько в развитии каждой отдельной функции, сколько в изме­нении межфункциональных связей и отношений: “Сознание развивается как целое..., а не как сумма частичных изменений, происходящих в разви­тии каждой отдельной функции. Судьба каждой функциональной части в развитии сознания зависит от изменения целого, а не наоборот”[3. С. 215].

Выготский рассматривал сознание как целостную систему, выделяя в ней в качестве ее элементов отдельные психические функции (об этом он говорит, например, в [1. С. 383]), но в недостаточно явном виде. Окружаю­щей средой для этой системы выступала микросоциальная система отноше­ний, имеющая историческую природу, внутри которой и происходило пре­образование системы психических функций. Рассматривая данную среду, Выготский решающую роль отводил социокультурным факторам, которые представлены в виде знаково-смысловых систем, имеющих независимый от индивидуального сознания статус и выступающих вместе с тем инструментами его построения. Большое внимание Выготский уделял связям и отно­шениям функций между собой, однако в его концепции различные типы связей, в том числе и системообразующие, в достаточной степени еще не дифференцировались. Сама структура этих отношений в системе изучалась Выготским лишь в плане ее генетических преобразований. Выготский рас­сматривал динамику данной системы в основном в аспекте ее развития, а не функционирования. У Выготского мы встречаем определенные идеи, касающиеся характеристики системы сознания по вертикали, т.е. представ­ления о различных уровнях системы и их иерархии (о том, что генетически более ранние отношения составляют иерархически низшие уровни). Вы­готским было отдельно разработано представление о самоуправлении и самодетерминации (например, его идеи о саморазвитии, рефлексии, само­оформлении и т.д.) системы. Тем самым в модель психологической системы вводилась идея активности, однако об этом крайне редко говорилось при­менительно именно к сознанию как психологической системе.

Однако идея использовать принцип системности применительно к ис­следованиям сознания не была, к сожалению, в полной мере реализована Выготским — представления о сознании как психологической системе были еще мало систематизированы и упорядочены, в связи с чем не могла быть построена единая модель сознания как системы. Идея системности в концепции Выготского явилась в недостаточной степени эксплицирован­ной, отсутствовала определенная последовательность и рефлексивность в ее разработке, поскольку основное внимание в данном случае было направ­лено на получение конкретнопсихологического, а не методологического знания.

* * *

Особое место в изучении Выготским системного строения сознания занимает определение характеристик функций (выступающих в данном случае как элементы сознания). В этом плане безусловный интерес пред­ставляет идея орудийного строения функций.

В 1927—1931-х годах Выготский работал над программой т.н. “инстру­ментальной психологии”, в соответствии с положениями которой сознание формируется посредством орудий и других экстрацеребральных (работаю­щих вне мозга) “инструментов”, медиаторов, в качестве которых у него выступали в основном слово и знак. Выготский пришел к выводу, что операция употребления знаков лежит в основе развития высших психичес­ких функций, система которых образует высший психический синтез, на­зываемый сознанием. Следует отметить влияние марксистской философии на идею орудийного строения функций: так, опосредствующий функцию знак (частный случай “орудий языка”) явился прямым аналогом орудий труда, поставленных Марксом и Энгельсом в центр истории человека, у марксизма была заимствована сама идея специфичной для человека ору­дийной опосредованное™ его связей с природным и социальным миром, которая Выготским была развита и распространена на связи человека с самим собой.

* * *

Наряду с пониманием сознания как “исторического сознания человека” — сознания предметного и социального, возникающего с появлением речи и характеризующегося системным и смысловым строением [6. С. 366], — мы встречаемся у Выготского с более расширенным значением этого тер­мина, где “сознание” обозначает способ организации психической жизни, определенный синтез, совокупность связей и отношений между функция­ми, высшей ступенью развития которой является система (т.е. “сознание” в узком смысле этого слова): так, Выготский говорил о сознании новорож­денного [2. С. 277—278], сознании младенца [2. С. 281, 295].

Представление о сознании как о синтезе явилось, в частности, и решени­ем Выготским проблемы единства сознания. Например, он описывает, как распад этого синтеза (в основе которого лежит нарушение функции обра­зования понятий — т.е. изменение смыслового строения сознания) при шизофрении ведет к появлению расщепления, дезинтегрированности раз­личных тенденций, “всплывающих из бессознательного” и “проникающих всезнание” [5. С. 195].

Кроме того, подобное понимание сознания позволяет исследователям включить в область психологического анализа феномены т.н. “измененных состояний сознания”. Сам Выготский сделал, на наш взгляд, определенные шаги в этом направлении. Так, он неоднократно указывал на факт появля­ющихся в ходе развития т.н. “разрывов” в памяти: “Ни одна эпоха нашей жизни ... не забывается так, как годы полового созревания.... Мы знаем, что память лежит в основе того, что психологи называют единством и тождест­вом личности. Память составляет основу самосознания. Разрыв в памяти указывает обычно на переход из одного состояния в другое, от одной струк­туры личности к другой. Характерно поэтому, что мы плохо запоминаем свои болезненные состояния, сновидения” [5. С. 242]. Т.е. эти факты Вы­готский объясняет переходом “к другой системе связей между отдельными функциями” [5. С. 242], иначе говоря, к другой структуре сознания. Тем самым становится очевидной возможность использования теории созна­ния Выготского для исследования феноменов измененных состояний со­знания.

Следует отметить и то, что понимание сознания как способа организа­ции душевной жизни дает возможность представить более полную картину последовательного развития сознания в онто- и филогенезе, включив в нее стадии формирования предпосылок сознания в собственном смысле слова.

Представление о сознании как синтезе является не просто удобным теоретическим конструктом, позволяющим включить в область психологи­ческого исследования многие остающиеся за ее пределами феномены, но и важным методологическим принципом, обеспечивающим рассмотрение сознания как самостоятельного целостного образования (что предполагает совершенно особую проблематику). Существующие в отечественной, тра­диционно марксистски ориентированной психологии объяснительные принципы, используемые при изучении сознания как сущности, предпола­гали поиск детерминант сознания за его пределами, что часто вело к отказу от поиска его собственных детерминант. Взгляд на сознание как на синтез представляется нам логическим следствием развития Выготским идеи сис­темности: сознание в его концепции выступает как сложно структуриро­ванная система, открытая во внешний мир. Поэтому подобное понимание сознания дает возможность включить в концепцию сознания, например, представления о самосознании.

Выготский в своих многочисленных трудах по возрастной психологии, созданных в период с 1931 по 1934 годы и посвященных, в частности, проблемам возникновения, развития и распада высших форм деятельности сознания (его функций), дал развернутую картину системного строения сознания. В этих работах он развивал идею различных “целостнообразующих” факторов на каждом этапе онтогенеза, воплощенную в представлении о существовании в разных возрастах своей доминирующей функции, вокруг которой выстраиваются и которой подчиняются все остальные. Это пред­полагает различие единиц анализа для каждого этапа развития сознания. Следует отметить, что данная идея сменяющихся системных оснований представляет особый интерес вследствие своей оригинальности, посколь­ку, как пишет Е.Е. Соколова, ни в одной из школ целостной психологии не приходили к подобным выводам [9. С. 251].

Смысловое строение сознания

Вторым компонентом строения сознания Выготским названо смысло­вое строение его. В качестве единицы анализа смыслового строения созна­ния Выготским было предложено значение. Он рассматривал значение (и понятие как его высшую форму) как средство осознания [5. С. 169]. Значе­ние понималось им как некий эквивалент операции, с помощью которой человек мыслит данный предмет [3. С. 163].

* * *

Необходимо отметить и другие подходы Выготского к проблеме единиц анализа сознания. Несмотря на то, что выбор значения в качестве единицы анализа был очень удачен для его теоретической и экспериментальной разработки, Выготский не прекращал поиска иных вариантов, поскольку выбор значения не вполне согласовывался с одним из важнейших психоло­гических принципов самого Выготского — принципом единства аффекта и интеллекта, за нарушение которого он критиковал прежнюю психологию [3. С. 21]. Поэтому для изучения сознания в работе “Кризис семи лет” (1933) он предлагает другую единицу — переживание (что было очень значимо методологически, но представляло большие трудности для эксперимен­тального исследования) [1. С. 382-383]. Однако эти взгляды Выготского не были в достаточной степени разработаны. Так, одновременно с этим, пере­живание было представлено им и как единица анализа отношений личн ос­ти и среды [1. С. 382—383].

Однако Выготский предлагал и другой путь реализации принципа един­ства аффекта и интеллект, который позволяет оставить значение в качест­ве предмета психологического анализа. Этот путь в самых общих чертах намечается в заключительной, седьмой главе его последнего произведения — “Мышление и речь” (1934). Исследуя проблему внутренних механизмов формирования значения слов, он вводит понятие смысла и обращается к вопросу о соотношении значения и смысла.

Значение слова, по сравнению с его смыслом, согласно Выготскому, представляет собой более устойчивое и менее индивидуализированное об­разование [3. С. 346-347, 349], так что в некоторых отрывках можно видеть приближение понятия “смысл” по своему содержанию к понятию индиви­дуального значения (в терминологии Леонтьева). При анализе Выготским планов речевого мышления термин “смысл” получает интерпретацию через обращение к “мотивирующей сфере нашего сознания, которая охватывает наше влечение и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффек­ты и эмоции”[3. С. 357] (но эта интерпретация, на наш взгляд, дается Выготским еще в весьма неявной форме). Вслед за К.С. Станиславским Л. С. Выготский обращается к представлению о подтексте при исследова­нии понимания смысла речи другого: “За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция.... Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку” [3. С. 357].

М.Г. Ярошевский пишет, что смысл становится для Выготского едини­цей анализа сознания [11. С. 260], поданное мнение, на наш взгляд, пред­ставляет собой не просто экспликацию некоторых идей Выготского, но и их развитие с позиций современной психологии. Однако несомненно то огромное значение, которое играло введение Выготским понятия смысла для последующих построений концепции сознания (например, теории А.Н. Леонтьева). Следует отметить и выделенные Выготским законы объедине­ния и слияния смыслов (которые специфичны по сравнению с законами для словесных значений). К сожалению, в отечественной психологии этому не уделялось должного внимания, между тем наблюдаемые Выготским за­кономерности могли бы помочь объяснению т.н. аффективной логики, работы бессознательного и т.п.

Характеристики

Список файлов реферата