disertaciya (719877), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Согласно Франкла одним из самых важных свойств человеческого существования является трансценденция. Человек выходит не только за пределы своего наличного бытия, но в еще большей степени трансцендирует свое бытие к тому, бытию, каким он должен Быть. Когда же он делает это, то, поднимаясь над уровнем соматического и психического, он вступает в сферу чисто человеческого. Эта сфера образована новым измерением, ноэтическим измерением духа. Введение третьего ноэтического измерения человеческой реальности позволяет Франклу перейти к так называемой димензиональной онтологии, т.е. рассмотрения человеческого бытия в трех измерениях: соматическом, психическом и ноэтическом (духовном). При этом Франкл говорит, что в его онтологии не может быть ни параллелизма, ни монизма. «антропологическое единство и целостность человека сохраняются».
Данную мысль Франкл иллюстрирует метафорой самолета. Самолет не становится автомобилем только потому, что он ездит подобно автомобилю по земле. Однако самолетом он становится только тогда, когда взлетает в воздух. Так и человек становится человеком только тогда, когда выходит в ноэтическое измерение бытия. Принципиальное различие экзистенциального анализа и Dasein анализа по Франклу заключается в том, что Dasein анализ старается установить целостность человеческого бытия-в-мире, в то время как «экзистенциальный анализ должен увидеть в этом единстве многообразие, должен расчленить целостность на отдельные измерения, вычленив в этом многообразии экзистенцию и бытие, личность и организм, духовное и психофизиологическое, чтобы апеллировать к личности и взывать к независимому волеизъявлению духа. Если он позволит духовной личности раствориться в некотором ноопсихофизиологически нейтральном существовании, то к чему он тогда должен обращаться и к чему апеллировать?». (Франкл, 2001, с.65) По мнению Франкла, если не будет проведено различие между здоровой личностью и больным организмом, то человек, например, с эндогенной депрессией не сможет дистанцироваться сам от себя:
«Он будет целостно поражен эндогенной депрессией, ибо психотический человек, чье-нынешнее-такое-и-никакое-иное-бытие-в-мире так успешно и заслуженно, постарался установить Dasein анализ, этот человек будет настолько проникнут и пронизан данным способом бытия-в-мире, что придется говорить об инфильтрации, инфузии и диффузии этого существования в психозе». (Франкл, 2001, с.66)
Таким образом, по мнению Франкла, Dasein анализ не может ничего противопоставить фаталистичности психоза. В то время как логотерапия, опираясь на ноэтическое измерение человеческого бытия, противопоставляет – ему свободу человеческого духа:
Экзистенциальный анализ выводит на первый план, экфорирует неповрежденную и неуязвимую духовность, которая все еще стоит за психозом; он апеллирует к свободе, которая все еще стоит над психозом: либо она устоит перед ним, либо с ним примирится. Другими словами экзистенциальный анализ, поскольку он является видом психотерапии или как он только становится видом логотерапии, не только экфорирует духовное, но и апеллирует к духовному – он апеллирует к своеволию духа (Франкл, 2001, с.64-65).
С критикой Dasein анализа Франкла можно согласиться лишь отчасти и, в большей степени, применительно к Dasein анализу Л.Бинсвангера. Франкл критикует Бинсвангера за то, что он слишком мало обращается к человеческому духу. Очевидно, в этом пункте с Франклом вполне можно согласиться. Апеллирование к духовной составляющей у Бинсвангера в большей степени декларативно, и проявляется больше в его анализе сновидений, нежели в описании его классических клинических случаев, которые у него крайне пессимистичны. Бинсвангер полагал, что для исцеления будет достаточно факта осознания пациентом узости и ущербности своего миропроекта. Позже он вынужден был признать свой оптимизм на этот счет неоправданным и перенес свое внимание на отношения «Я – Ты» (Любовное бытие-вместе) в терапевтическом процессе.
Относительно варианта Dasein анализа М.Босса критика Франкла уместна вряд ли, поскольку для Хайдеггера (а Босс в этом пункте следует за своим учителем) человеческая экзистенция – есть, прежде всего, духовное бытие (Хайдеггер, 1993 (I)). В своей терапии Босс опирается также на духовную составляющую человеческого бытия, проявляющуюся в той же самой свободе и отвественности. Однако в отличие от Франкла, Босс артикулирует не антагонизм духа по отношению к телу и психике, а их единство, если можно так выразиться, под главенством духа. Если клинические случаи Бинсвангера – это действительно описания тотального распространения болезни на всего человека, то случаи Босса, впрочем, как и самого Франкла – это описание процесса его освобождения от болезни.
Франкл говорит о том, что и экзистенциальный анализ и Dasein анализ занимаются, чем-то вроде освещения бытия (Existenzerhellung), однако его экзистенциальный анализ превосходит Dasein анализ тем, что он представляет собой нечто большее, чем просто анализ существования или бытия. (Франкл, 2000 (III), с.10). Франкла интересует не столько онтос, сколько логос, - и эта черта соответствует активной терапевтической ориентации логотерапии. Другими словами экзистенциальный анализ Франкла – это не только анализ, но и терапия. Как и в предыдущем случае данный упрек Франкла мы можем отнести скорее к Бинсвангеру, нежели к Боссу. Действительно, Бинсвангер признавал большую терапевтическую действенность логотерапии Франкла по сравнению с его психиатрическим Dasein анализом: «Однажды во время личной беседы, - пишет Франкл, - Людвиг Бинсвангер сказал мне, что в сравнении с онтоанализом,29 - логотерапия оказывает более сильное воздействие и может быть предложена в качестве терапевтического дополнения к онтоанализу. (Франкл, 2000 (III), с.223)
Далее Франкл пишет о том, что Dasein анализ не решает психотерапевтических задач, ссылаясь при этом на М.Босса. Как уже указывалось ранее, с Франклом вряд ли можно согласиться, поскольку Босс не однократно указывает на то, что Dasein анализ может рассматриваться как психотерапия (Boss,1962, р.81-89; 1979, р.85-125). Подобно самому Франклу, Босс видит задачу психотерапевта в освобождении человека, только Франкл решает ее, преимущественно в опоре на смысл (логос), а Босс, как бы это лучше сказать, – на само бытие, раскрывая человека (человек как пространство открытости) для реализации возможностей бытия. Тем не менее, у самого Босса иногда отмечается некоторая двусмысленность в этом вопросе, когда он говорит о Dasein анализе, как о философии и идеологии, вооружившись которой психотерапевт, будь он фрейдистом или юнгианцем в смысле используемой техники работы, способен более адекватно воспринимать исследуемые феномены30.
Возможно, утверждение Франкла, о том, что Dasein анализ не есть психотерапевтическая работа в большей степени можно отнести к Л.Бинсвангеру, который делал свой акцент на том, что его психиатрический Dasein анализ, прежде всего, научный метод исследования (Binswanger, 1962, pp. 17-23). К сожалению, Франкл не проводит различий между вариантами Dasein анализа Бинсвангера и Босса, в то время как проделанный нами анализ показывает, что они весьма значительно различаются. Что же касается Босса, его анализ как уже говорилось выше, – не есть анализ в привычном смысле этого слова, Босс понимает его как раскрытие и освобождение, что собственно и есть цель терапии. Наверное, Босс мог бы возразить и относительно смысла, ведь в его Dasein анализе, он призывает к восприятию каждого феномена в его конкретном значении, а значит всегда осмысленно. Более того, для Босса как и для его учителя Хайдеггера: «Логос есть истинность – открывание, то что выводит вещи из сокрытости – в явленность» (Хайдеггер, 1993 (II)). Без определяющей роли логоса в процессе, Dasein анализ как таковой вообще невозможен.
Существенное расхождение между Франклом и Хайдеггером заключено в том, что для Хайдеггера какое-либо напряжение между сущностью и существованием, между бытие и смыслом невозможно. Для Франкла же это напряжение является решающим. Именно между этими полюсами по Франклу разворачивается экзистенциальная динамика. (Франкл, 2000 (III), с.19). Тем не менее, при более глубоком рассмотрении, когда начинаешь понимать заметную разницу в понимании бытия обоими мыслителями, это противоречие заметно ослабляется. Для Франкла понимание бытия в большей степени традиционно, он понимает его как то, что есть сейчас, что нужно преодолеть в опоре на логос, на смысл. Для Хайдеггера бытие – это начало всех начал, исходный пункт рассмотрения, даже тогда, когда он пытается говорить о доонтологическом анализе. В бытии человека, в Dasein всегда уже присутствует будущее, которое открывается ему в набросках смысла. Если напряжение и возникает то только тогда, когда человека не видит эти наброски и не чувствует их.
Франкл иллюстрирует свое утверждение примером творчества Гете, который был тяжело болен, но не умер до тех пор, пока не дописал своего «Фауста». Хайдеггер, возможно, прокомментировал этот случай тем, что Гете был просто был открыт для явления такого феномена как «Фауст», его экзистенция не могла завершиться (исполниться) до написания Фауста, в этом и заключалось его подлинное бытие. Настроенность на подлинное бытие собственно и помогла ему пройти свой путь до конца и преодолеть болезнь. Таким образом, более глубокий анализ позволяет говорить о том, что противоречие между Франклом и Хайдеггером лежит лишь на поверхностном уровне. Чем детальнее рассматриваешь обе концепции, тем больше противоречия снимаются.
Кроме того, Франкл пытается провести различие в сфере применения Dasein анализа и Экзистенциального анализа: «Если экзистенциальный анализ пытается служить делу лечения неврозов, то заслуга Dasein анализа в том вкладе, который он внес в понимание психозов (В этом смысле является не противоположностью экзистенциального анализа, а его дополнением).» (Франкл, 2001, с.65). Интересно, что Бинсвангер в свою очередь называл экзистенциальный анализ Франкла (в качестве терапии), дополнением к своей, как ему представлялось научной версии экзистенциального анализа как исследовательского метода.
На этом взаимоотношения Франкла и Dasein аналитиков не исчерпываются. Известно, что Франкл был глубоко религиозным человеком. Хайдеггер помогал ему феноменологически описывать ту реальность, которую он чувствовал, но не мог выразить словами. Иногда с этой целью он обращался к понятию логоса, или «сверхсмысла», а иногда к бытию Хайдеггера, поскольку Хайдеггер первым сказал, что бытие – это не вещь, и подход к пониманию бытия по аналогии с пониманием вещи принципиально не верен. Франкл говорит о том, что разговор о Боге также предполагает превращение бытия вещь. Иными словами «человек не может говорить о Боге, но он может обращаться к Богу» (Франкл, 2000 в, с.341). Таким образом, мы можем говорить, что, не смотря на все различия, Франкл и Хайдеггер сходятся в одном: «нет такой вещи как человек, который существует благодаря самому себе», и оба видят подлинность человеческого существования в обращении (или настрое в случае Хайдеггера) к тому аспекту бытия, в котором только и возможна трансценденция человеческого, потому что он лежит за пределами человеческого. Франкл видит подход к нему в ноэтическом (духовном) измерении бытия, Хайдеггер в открытости самому бытию, которое у него также духовно, в «стражестве» и настрое на него.
4.2. Психолог в концлагере
В 1942-1945 годах Франкл пережил мучительный опыт пребывания в нацистских концентрационных лагерях: (Освенцим, Дахау и Терезиенштадт). Это событие самым существенным образом повлияло на основные идеи его концепции. Именно здесь он увидел, целительную силу смысла (сверхсмысла, логоса), способного придать человеку силы выстоять в нечеловеческих условиях жизни. Способность осмыслить, т.е. найти смысл в самом безысходном существовании, стала одной центральных линий в концепции человека Виктора Франкла. «Что же такое человек?» – спрашивает Франкл в заключении своей работы «Психолог в концентрационном лагере», принесшей ему всемирную славу,– Это существо, постоянно принимающее решения, что оно такое. Это существо, которое изобрело газовые камеры, но это и существо, котолрое шло в эти камеры с молитвой на устах» (Франкл, 1990, с.155).
В Освенциме у Франкла сбрили все волосы на теле. Он был номером 119194. Рукопись его первой и, в то время единственной, книги была конфискована. В течение последующих трех лет, он был вынужден ежедневно бороться за свою жизнь. Заключенным приходилось терпеть изнурительные работы по прокладке железнодорожных рельс и рытью окопов, зверства охраны, постоянное недоедание и недосыпание. Благодаря своей огромной вере в смысл бытия Франклу удавалось не только выживать, но и поддерживать своих слабеющих товарищей.
Экстремальное человеческое бытие на грани смерти стало для Франкла моделью человеческого существования в целом. «Если угодно, концлагерь был ни чем иным как микроскопическим отражением мира людей вообще. Жизнь в концлагере раскрыла самые бездонные глубины человеческой души. Должно ли нас удивлять, что в этих глубинах мы увидели все человеческое» (Франкл, 1990, с.154). Франкл говорит о том, что ситуация постоянного стресса, в котором пребывали заключенные разводила их на диаметрально противоположные полюса: одни из них становились зверями, другие святыми. Интересно отметить тот факт, что многие мыслители, также пережившие лагерный опыт, видели в этих глубинах в основном только страшное. Например, известно выражение Адарно: «После Освенцима нельзя писать стихи», или В.Шаламова: «Все обнажается, и это последнее обнажение страшно». Очевидно, можно говорить о том, что восприятие даже такой ужасной действительности как концентрационный лагерь очень сильно зависит о духовного состояния конкретного человека. После смерти Франкла известный американский психолог О.Майер сказал о Франкле такие слова: «В. Франкл пытается помочь каждому найти то, что придает смысл нашей жизни… И мы не должны забывать, что солнце продолжает светить, даже если мы не видим его». Говоря языком Босса, Франклу удавалось «высвечивать» самое лучшее в человеческом существе, даже в таких не человеческих условиях.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
