17277-1 (714625), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Однако прокурор, подсчитав активы фирмы на момент незаконных действий Комарова, заключил, что имевшееся имущество и долги, не перечисленные "Вектору", не погашали и небольшой части задолженности перед кредиторами. Также прокурор рассчитал, что в случае несовершения Комаровым преступных действий каждый кредитор смог бы возместить лишь малую часть того, что ему был должен "Вектор". С учетом данных обстоятельств прокурор в возбуждении уголовного дела по ст. 195 УК РФ отказал.
Решение прокурора понятно: в результате неисполнения "Вектором" своих обязательств его кредиторам были причинены крупные убытки, однако незаконные действия Комарова стали их причиной лишь отчасти. Зависимую же от этих действий часть убытков никак нельзя было определить как крупный ущерб. Правда, прокурор "забыл" об общей норме ст. 165 УК РФ (Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), которую при определенных условиях все же можно было, полагаю, вменить руководителю фирмы.
Банкротство и его предвидение
Как указано в законе, неправомерные действия только тогда влекут ответственность по ч. 1 ст. 195 УК РФ, когда они совершены в особой обстановке: при банкротстве или в предвидении банкротства.
Определение понятия "банкротство" ранее было приведено, оно имеет сущностные, или материальные (неисполненные обязательства, превышение суммы последних над стоимостью имущества, размер задолженности), и формальные признаки (признание банкротства судом или объявление должником о своем банкротстве).
Но что такое предвидение банкротства?
Когда сумма обязательств фирмы "Заварзин и сыновья" перед бюджетом и кредиторами превысила 60 тыс. рублей (более 500 МРОТ), при этом обязательства не исполнялись более трех месяцев, руководитель фирмы Туровский решил продать принадлежащие фирме автомашины общей стоимостью 160 тыс. долларов, а средства передать акционерам фирмы семейству Заварзиных. Когда по решению арбитражного суда, признавшего фирму "Заварзин и сыновья" банкротом, было открыто конкурсное производство, выяснилось, что иного имущества у фирмы нет. В результате кредиторы, бюджет и государственные внебюджетные фонды не получили значительные средства, ущерб был расценен следствием как крупный. Туровскому предъявили обвинение по ч.1 ст. 195 УК РФ.
Однако адвокат заявил ходатайство, в котором просил дело в отношении его подзащитного прекратить. Ссылался же защитник на позицию одного из авторитетных научных работников, высказанную последним в комментарии к УК РФ. Суть ее состояла в том, что период, в который были совершены деяния Туровского, не относится к стадии предвидения банкротства. Следователь в удовлетворении ходатайства отказал.
Действительно, в ряде работ профессора Н.А.Лопашенко, известной своими исследованиями проблем квалификации экономических преступлений, указывается, что закон не связывает "предвидение банкротства" с наличием у субъекта признаков банкротства, так как в законе говорится, что "должник будет не в состоянии". Поэтому состояние предвидения банкротства, по мнению Н.А.Лопашенко, заканчивается в момент появления у должника всех признаков несостоятельности и возбуждения в связи с этим арбитражного процесса о банкротстве. Стало быть, заключает она, неправомерные действия, совершенные в период от возбуждения процедуры банкротства до принятия решения о несостоятельности, не подпадают под ст. 195 УК РФ*(8).
Представляется, что состояние предвидения банкротства все же не заканчивается истечением трехмесячного срока после даты, назначенной для исполнения обязательств. В пользу такого мнения можно привести несколько доводов. И первый из них заключается в том, что сама категория предвидения относится скорее к субъективным, нежели к объективным признакам состава преступления. Используя данное понятие вместо, скажем, термина "преддверие", законодатель тем самым подчеркивает значимость установления именно отношения лица к вполне возможному либо неизбежному признанию его или возглавляемой им организации банкротом. Трудно, на мой взгляд, спорить с тем, что по прошествии трех месяцев с момента установленной в контракте даты исполнения обязательств (определенного в законе срока уплаты налога, взноса и др.), тем более когда уже начато производство в арбитражном суде, рассматриваемую ситуацию и отношение к ней руководителя, собственника или предпринимателя следует определить как предвидение банкротства.
Что же касается ссылки на Закон 1998 г., то следует, полагаю, привести из него цитату, в которой единственный раз используется выражение "предвидение банкротства". Пункт 2 ст. 7 устанавливает, что "должник вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о предвидении банкротства при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что он будет не в состоянии исполнить денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей в установленный срок". Как видим, приведенная формулировка не свидетельствует о том, что предвидением банкротства является только осознание должником невозможности в будущем исполнить обязательства. Напротив, из нее следует, что стадия, на которой для должника очевидна его будущая неплатежеспособность, является лишь частью периода предвидения банкротства. Тот же период, о котором говорится в п. 2 ст. 7 Закона 1998 г., является не только предвидением банкротства, но и предвидением неплатежеспособности как "материального" признака банкротства.
Поэтому полагаю, что следователь обоснованно признал период, во время которого Туровский совершал злоупотребления, стадией предвидения банкротства.
Нарушение порядка удовлетворения требований
Часть 2 ст. 195 УК РФ посредством установления уголовно-правового запрета и санкции за его нарушение обеспечивает выполнение определенного законодательством (ст. 106 - 111 Федерального закона от 8 января 1998 г. N6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)") порядка очередности удовлетворения требований кредиторов при банкротстве граждан и юридических лиц.
Применяется данная статья Уголовного кодекса к нескольким категориям лиц. Во-первых, уголовной ответственности подлежит знающий о фактической несостоятельности (банкротстве) руководитель или собственник организации-должника либо индивидуальный предприниматель, неправомерно удовлетворивший имущественные требования отдельных кредиторов заведомо в ущерб другим кредиторам. Во-вторых, будет привлечен к ответственности и сам кредитор, знавший об отданном ему несостоятельным должником в ущерб другим кредиторам предпочтении и, тем не менее, принявший такое удовлетворение.
Во всех случаях обязательным условием признания содеянного преступлением является причинение крупного ущерба. Кстати, именно потому, что речь в ч. 2 ст. 195 УК РФ идет о двух "разнополюсных" категориях субъектов преступления, некоторые ученые сделали вывод о наличии в указанной норме не одного, а двух составов преступлений. При этом они приводят в качестве аналогии взяточничество, где также, по их мнению, имеются два состава преступления: получение и дача взятки*(9).
Итак, оценка действий как неправомерных должна основываться на установлении факта нарушения очередности, заключающегося, к примеру, в том, что кредитор пятой очереди, скажем, банк, в свое время предоставивший кредит, при фактической несостоятельности коммерческой организации получает от нее средства, тогда как после признания или объявления этой фирмы банкротом имущество прежде должно было быть направлено на погашение задолженности перед лицом, пострадавшим в результате дорожно-транспортного происшествия по вине водителя, управлявшего принадлежащей фирме автомашиной (кредитор первой очереди), сотрудникам фирмы (кредиторы второй очереди), бюджетом (кредитор четвертой очереди) и т. д.
В этом случае ущерб будет состоять в неполучении каждым из кредиторов конкретной суммы. Например, для кредитора первой очереди гражданина эта сумма, образованная путем капитализации соответствующих повременных платежей и равная, предположим, 10 тыс. рублей, скорее всего будет расценена следствием и судом как крупная. А такого же размера ущерб, нанесенный, например, другому банку, также являвшемуся кредитором разорившейся организации, но которому незаконное предпочтение оказано не было и который в результате описанных махинаций не смог вернуть выданный фирме кредит, такой ущерб крупным, вполне вероятно, прокуроры и судьи не признают.
Для предъявления обвинения достаточно, чтобы крупный ущерб был причинен хотя бы одному из кредиторов.
Правоприменительные органы затрудняются определить, что понимается в ст. 195 УК РФ под фактической несостоятельностью. Проблема заключается в том, что Закон 1998 г., в отличие от Закона 1992 г., действовавшего во время разработки и принятия Уголовного кодекса 1996 г., данную формулировку не употребляет. Поэтому неясно, является ли фактическая несостоятельность признанным судом или объявленным самой организацией банкротством, или эта стадия банкротству предшествует. Еще более запутывает вопрос то, что в ст. 195 УК РФ после спорной формулы в скобках говорится о банкротстве, т. е., на первый взгляд, речь идет о тождественных категориях. Однако из ст. 28 Закона 1992 г. однозначно следовало, что фактическая несостоятельность наступает до признания должника несостоятельным (банкротом).
Проблема эта актуальна потому, что, как указывает Н.А.Лопашенко (ее точка зрения отражена в специальной периодике для прокуроров и следователей и многими из них воспринята едва ли не как указание*(10)), на стадии состоявшегося банкротства в большинстве случаев не могут совершаться действия, описанные в ст. 195 УК РФ. Ведь конкурсный управляющий, которого суд назначает для ведения конкурсного производства, строго говоря, не является руководителем организации в юридическом смысле, собственник же теряет практическую возможность распоряжаться имуществом юридического лица. А если речь идет об организации, то только эти лица руководитель и собственник могут отвечать за неправомерные действия при банкротстве.
Однако из смысла обсуждаемой формулы и из анализа ст. 3 Закона 1998 г. следует, что под фактической несостоятельностью следует понимать ту стадию, на которой проявились признаки банкротства, описанные в ч. 1, 2 ст. 3 Закона 1998 г., независимо от того, признано лицо банкротом или нет. Для юридического лица, напомню, таким признаком является неспособность исполнить обязательства в течение трех месяцев после наступления соответствующего срока, а для индивидуального предпринимателя, помимо сказанного, еще и величина суммы обязательств, превышающая стоимость его имущества. Важно однако подчеркнуть, что фактическая несостоятельность не прекращается с признанием или объявлением лица банкротом.
Таким образом, получается, что с момента наступления банкротства к руководителю (теперь бывшему) и конкурсному управляющему, который начинает распоряжаться имуществом фирмы-банкрота, ч. 2 ст. 195 УК РФ применяться не может. Однако сказанное вовсе не означает, что их незаконные действия останутся безнаказанными.
Проблема субъекта: может ли применяться статья 195 УК РФ?
В Уголовном кодексе существуют общие и специальные нормы. Для оценки действий руководителя, причинившего описанными нами ранее действиями ущерб кредиторам организации, наиболее общей является ст. 165 УК РФ, предусматривающая ответственность за "причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения" (максимальная санкция пять лет лишения свободы со штрафом в размере до 100 МРОТ или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца).
Далее, с точки зрения "увеличения специализации", следует ст. 201 УК РФ
"Злоупотребление полномочиями", предусматривающая ответственность за "использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства" (наиболее строгое наказание за злоупотребление полномочиями составляет пять лет лишения свободы).
Наконец, существует еще более специальная ст. 195 УК РФ, предусматривающая ответственность за неправомерные действия при банкротстве.
Вывод о соотношении названных норм важен потому, что, согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ, "если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме". Практически же сказанное означает, что если после признания банкротства лицом, исполняющим обязанности руководителя организации (а арбитражные управляющие являются таковыми согласно ст. 24 Закона 1998 г.), отдается незаконное предпочтение кому-либо из кредиторов или совершаются иные противозаконные действия, о которых говорится в ст. 195 УК РФ, и в результате этого другим кредиторам причиняется ущерб, данное лицо может быть при определенных условиях привлечено к уголовной ответственности не по ст. 195 УК РФ, а по ст. 201 УК РФ.
Несколько сложнее обстоит дело с индивидуальными предпринимателями. Н.А.Лопашенко справедливо обращает внимание на то, что, согласно ст. 166 Закона 1998 г., с момента принятия арбитражным судом решения о признании индивидуального предпринимателя банкротом и об открытии конкурсного производства государственная регистрация в качестве индивидуального предпринимателя утрачивает силу и аннулируются выданные лицензии на отдельные виды предпринимательской деятельности. Иными словами, индивидуальный предприниматель перестает быть таковым и не может выступать субъектом неправомерных действий при банкротстве*(11).
Однако, как указано в п. 2 ст. 159 Закона 1998 г., при необходимости постоянного управления недвижимым имуществом или ценным движимым имуществом гражданина (каковым является и индивидуальный предприниматель) арбитражный суд назначает для указанных целей конкурсного управляющего. В этом случае продажа имущества гражданина осуществляется этим конкурсным управляющим.
Таким образом, действия, описанные в ст. 195 УК РФ по отношению к имуществу, принадлежащему индивидуальному предпринимателю, может совершить специально уполномоченное лицо, которое, впрочем, не отвечает условиям, предъявляемым уголовным законом к субъекту преступления, предусмотренному ст. 201 УК РФ: последним является только тот, кто выполняет управленческие функции в коммерческой или иной организации.
Однако, как было сказано ранее, по отношению к ст. 195 УК РФ как специальной норме общей является не только ст. 201, но и ст. 165 УК РФ. Определенную проблему для применения последней статьи в обсуждаемой ситуации представляет то, что в ней говорится о причинении имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества. Однако кредиторы не являются ни собственниками, ни владельцами имущества, находящегося у должника.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
