73450 (702079), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Проблематика трагедии охватывает множество тем, касающихся как частных межличностных отношений, так и общественных, но все же в центре внимания стоит духовная жизнь отдельной личности. Клейст анализирует внутренний мир и психологию человека не изолированно, вне контекста, в котором тот находится, а полагает, что жизненная позиция, ценностные ориентации и духовное состояние индивидуума социально и духовно обусловлены, он рассматривает психику как продукт социализации, поэтому утверждение, что «Пентесилея» решает субъективные, чисто психологические проблемы, было бы неверно.

Основной конфликт трагедии заключается во внутреннем противостоянии чувства общественного долга и запретной любви. Тем не менее, конфликт не личностный, а социальный, это противостояние рационального, общественного сознания человека его чувственной, первичной природе. В душе героини сталкиваются две силы, одна из которых, чувство долга, обусловлена внешними факторами, социальным статусом и воспитанием, а другая, потребность любить, является составляющей ее природной сущности.

В пятнадцатом явлении, когда Пентесилея повествует возлюбленному Ахиллу об истории и порядках государства амазонок, основной конфликт трагедии раскрывается в полной мере, его социально-исторический аспект выдвигается на передний план. Чтобы понять всю глубину взаимоотношений Пентесилеи с системой законов и порядков, в которой она была воспитана, нужно проследить эту линию от начала трагедии до ее финала.

Представление об образе главной героини складывается в самом начале произведения. Ее характеризуют слова, произнесенные Одиссеем еще в первом явлении:

…Пентесилея

Рассеивает перед собой троянцев

И гонит, словно тучи в небе вихрь… -⁰

И этот образ вихря будет сопутствовать ей на протяжении всей пьесы. Пентесилея предстает перед нами царственной, полной чувства собственного достоинства предводительницей амазонок, решительной и целеустремленной воительницей; ничто не может заставить ее свернуть с выбранного пути, в ее душе нет разлада, сомнений; ею движет чувство долга перед ее народом и преклонение перед его законами. Она притягивает и отталкивает одновременно, восхищает своим бесстрашием и пугает своей неистовостью; греки, закаленные бойцы поражены ее внезапным появлением на поле сражения, ее воинскими способностями, ловкостью и выносливостью, которые даны не каждому мужчине.

Клейст противопоставляет свою героиню всему остальному миру и возвышает над ним. Пентесилея уверена в своем всемогуществе, в своей избранности, на ее пути нет преград, которые она не могла бы преодолеть. Она максималистка, ее девиз – все или ничего, и, как многих клейстовских героев ее ждет жестокое испытание: она должна либо пройти его, либо погибнуть.

А. В. Карельский, известный исследователь немецкого романтизма, писал о персонажах произведений Г. Клейста: «Клейстовский герой … оказывается в поединке не только с враждебными ему надличностными силами. У него два креста: жестокий мир вне его – и напряженнейшее противоречие внутри, в самой душе. Он и как литературный характер всегда расположен в точке пересечения этих двух координат; только здесь можно в полной мере постичь уроки его судьбы».⁰

Действие трагедии разворачивается таким образом, что мы не сталкиваемся с главной героиней непосредственно уже в первом явлении, а узнаем о ее появлении со слов других героев. Клейст тем самым подготавливает зрителя к встрече с Пентесилеей, позволяет ему составить некоторое представление о личности героини, прежде чем та появится на сцене. О внезапном вмешательстве амазонок в Троянскую войну и их первом контакте с греческой армией, в котором героиня уже проявляет основные черты своего характера, мы узнаем со слов Одиссея, который, как и все греки, несомненно, поражен ее появлением, бесстрашием и яростью. Она ведет себя холодно и высокомерно, «безучастным взглядом» осматривает она воинов, «будто перед ней не люди – камни». Люди, не интересующие героиню, для нее словно не существуют. Такое безразличие, резко сменившее боевой пыл, удивляет Одиссея:

Моя ладонь сейчас – и та, пожалуй,

Красноречивей, чем ее лицо. (с.283)

Но это спокойствие лишь видимость, ибо, как только Пентесилея замечает Ахилла, ее лицо вмиг заливается румянцем, «словно мир вокруг сиянием внезапно озарился». Одного лишь взгляда прекрасного воина царице достаточно, чтобы в ее сердце вспыхнул пожар чувств, но эти чувства смущают ее, как нечто неподобающее ее статусу, и потому она краснеет и одаривает Ахилла «мрачным взором». Пентесилея вслух выражает свою симпатию по отношению к нему одной из своих подруг, пытаясь тем самым реабилитировать себя, показать свою смелость и пренебрежительное отношение к остальным грекам, утвердить свое превосходство. Когда же греческие воины вновь напоминают о себе, царица вспыхивает вновь, «то ль от гнева, то ль от срама», и грубо отвечает им (с. 284.)

Итак, конфликт в душе героини зарождается уже в начале трагедии. Клейст не дает длинных предисловий, вступлений, касающихся истории жизни персонажа, характеризующих его личность, потому что его не интересует персонаж как таковой. Драматург изучает психологию чувств своей героини, а сценический жанр не дает возможности для пространных описаний, размышлений, внутренних монологов, поэтому, чтобы впоследствии не делать отступлений, отвлекающих зрителя от стремительно развивающегося действия, Клейст предельно четко формулирует основной конфликт пьесы при первом же непосредственном появлении главной героини на сцене в пятом явлении.

Пентесилея, после безуспешной попытки взять в плен Ахилла, появляется в возбужденном и раздраженном настроении, и на протяжении всей пьесы мы ни разу не наблюдаем ее спокойной и умиротворенной. Неудача злит ее, она жаждет возвращения на поле сражения, чтобы, наконец, победить дерзкого воителя, и ничто, по ее словам, не может ее остановить:

Я так решила, и остановить

Поток, с горы летящий в пропасть, легче,

Чем обуздать порыв моей души… (с.306)

Далее следует спор Пентесилеи с одной из ее подруг Протоей, который символизирует борьбу разума и чувств, происходящую в душе главной героини. По сути, Клейст применяет здесь психологический анализ, представленный не посредством внутреннего монолога, а эксплицируемый на сцене несколькими действующими лицами. Пентесилея пытается разобраться в своих чувствах. Она задается вопросом, что является причиной ее страстного желания остаться и продолжать сражение с греками, когда главная цель военного похода амазонок выполнена, и она должна вести свое войско с победой домой («Я думаю – что вновь на поле битвы/ Меня влечет. Моя ли только воля?/ Иль мой народ?» (с.307)). Протоя, олицетворение рациональности и рассудительности, осмеливается спорить со своей царицей, предлагая отступить. Ей же возражает Астерия, призывающая сейчас же броситься в гущу битвы. Этот спор воплощает то, что творилось в тот момент в душе главной героини.

Изобразить внутренний психологический конфликт на сцене очень сложно, поэтому Клейст выносит его за пределы личности героини. Реплики Протои и Астерии – это высказанные вслух доводы, которые приводила бы Пентесилея сама себе, решая эту проблему «изнутри». С одной стороны героиня осознает свой статус правительницы, свою ответственность; она чувствует, что рискует «как девочка капризная, удачей, ниспосланной народу». Но с другой стороны не выполнена ее личная цель («…тот, кто один достоин/ Быть мной сраженным, не сражен еще» (с.310)). Герой не дрогнул перед воинственной царицей амазонок, а та не может признать превосходство мужчины над собой, и пока дерзкий враг не побежден, она чувствует себя униженной, «надломленной душевно». Единственный не поверженный Пентесилеей мужчина становится ее идеалом, ее страстью. Она предчувствует надвигающуюся опасность:

Хотя сокровища обильной жатвы

В снопы связали мы, набили ими

Высокий закром, уходящий в небо,

Но тучами затянуто оно

И молнией губительной чревато. (с.307)

Героиня видит источник этой опасности в Ахилле, а не в себе самой. Ей кажется, что Ахилл непременно нападет на ее страну, чтобы разрушить священный храм Артемиды и поработить амазонок, поэтому она не может вернуться домой, не победив его. Но Пентесилея не понимает пока, что гибель грозит, прежде всего, ей самой, а не ее народу, и опасность заключается в ее безудержной натуре.

Любовь как пожар вспыхивает в сердце царицы амазонок, страсть перерастает в нежные чувства. Но Пентесилею от ее возлюбленного отделяет не только враждебное войско греков, но целая культура, система законов и порядков ее народа, которые она, будучи в здравом рассудке нарушить, не может. Чтобы преодолеть эту пропасть, ей нужно будет переступить через саму себя. После поражения в схватке с Ахиллом, едва не лишившись жизни, она произносит жестокие пугающие слова:

Собак спустите на него! В слонов,

Чтоб натравить их, факелы метайте!

Пусть, скошенный серпами колесниц,

Он будет их колесами размолот! (с.326)

Но слова эти произнесены «слабым голосом», как бы в бреду, и вызваны вовсе не яростью униженной воинской чести, а горечью бессильной обиды оскорбленной женщины:

Зачем он раздробил мне грудь, Протоя?

Ведь это все равно, что мне самой

Втоптать во прах ту лиру, из которой

Исторг мое же имя ветер ночи. (с.326)

В этом состоянии героиня признается себе и другим в любви к Ахиллу. Она принимает зародившиеся, новые для нее чувства как должное и больше не пытается бороться с ними. Теперь вся трагичность ее положения становится для нее ясной. Пентесилея не по закону, не пока еще по собственным убеждениям не может быть вместе с любимым, не победив его в сражении. Но не может она и объяснить ему свои намерения («Моя ль вина, что я его любви должна искать оружием в сраженье?» (с.327)). Поражение от Ахилла она воспринимает, как выражение его ненависти и презрения к ней, и одна эта мысль истощает все силы героини, она не хочет жить («Уж лучше прахом быть, чем нелюбимой» (с.330)). Она изливает душу Протое, в надежде, что та поймет ее, но получает вместо понимания жалость; реакция окружающих вполне понятна («Она в бреду!», «В беспамятство ее паденье ввергло» (с.327)). Не видя выхода из ситуации, Пентесилея впадает в отчаяние, окончательно лишаясь воли, и под давлением окружающих, с «вынужденной решимостью» соглашается вести войско в Фемискиру.

Но вдруг царица амазонок замечает венки в руках у девушек и неожиданно вспыхивает. Праздник роз всплывает в ее воображении, вновь напоминая о том, что ей не дано воссоединиться с любимым. Это вызывает гнев, а гнев придает ей сил и решимости, но еще больше затмевает и без того утомленный разум. Во вспышке ярости Пентесилея «разрубает венки мечом» и проклинает своих соратниц. Именно в этот момент к ней приходит безумная идея: «Иду взгромоздить на Оссу» и завладеть богом солнца Гелиосом, которого она отождествляет с любимым. Она хочет погибнуть, исполнив перед этим свою мечту, но лишается сил.

И все же судьба дарит Пентесилеи несколько минут, которые она проводит с любимым. Пентесилея открывает всю полноту своих чувств к Ахиллу и чувствует себя в этот момент по-настоящему счастливой, и этого ей достаточно, чтобы принять самое героическое решение – «отречься от «героичности», поставить естественное чувство выше неестественного, «неженственного» закона амазонок».⁰ Но судьба готовит для нее горькую участь. Верховная жрица обрушивает на нее упреки и оскорбления, обвиняя ее в нарушении священных порядков, в том, что ради ее спасения даром пролита кровь, что она, стремясь исполнить личные желания, рисковала всей войной и честью своего народа:

Ты не только выбрала себе

Врага в бою сама, презрев обычай;

Не только в пыли поверглась перед ним,

Но и клянешь народ свой верный, снявший

С тебя оковы… (с.380)

Обвинение в эгоизме особенно болезненно ранит героиню. После речи верховной жрицы следует пауза, в которой ее слова наливаются свинцовой тяжестью и давят на Пентесилею. Следующую свою фразу она произносит «шатаясь».

Но еще более страшный удар она получает, когда герольд приносит ей вызов от Ахилла. Ведь теперь потрясенная, почти отказавшаяся от своего статуса царицы амазонок, Пентесилея встречает эти слова не как воительница, а как влюбленная женщина, поэтому поначалу она даже не верит словам посланца, дважды повторяя один и тот же вопрос («Пелид зовет меня на поединок?» (с. 383)) и затем в недоумении обращается к Протое:

Протоя, значит, бой мне предлагает

Тот, кто узнал, что я его слабей

Тот, для кого мои признания были

Лишь музыкою – сладкой, но пустой? (с.383)

Когда она все же осознает смысл сказанного, мир переворачивается в ее сознании: Ахилл, с такой покорностью и нежностью говоривший с ней только что, теперь вызывает ее на поединок. Несчастная девушка не понимает, что это всего лишь уловка, хитрость, на которую был вынужден пойти ее любимый ради общего счастья. Героиня воспринимает его поведение, как предательство, во всем виня его, а не обстоятельства, в которые оба были поставлены из-за ее статуса амазонки. Именно в этот момент Пентесилея окончательно теряет уже пошатнувшийся рассудок, за чем и следуют бурные взрывы неконтролируемой жестокости, все последующие реплики она произносит «дрожа от бешенства», «с явными признаками безумия», обращаясь при этом к собакам, как к собственным воинам. Убийство Ахилла, о котором мы узнаем со слов одной из амазонок, свидетельствует о крайнем безумии царицы. О ее зверстве мы узнаем из рассказа одной из амазонок, и даже это заставляет зрителя содрогнуться.

Жестокость Пентесилеи по отношению к возлюбленному, вызвавшую столь бурную и негативную реакцию в обществе, некоторые критики пытались объяснить посредством понятия комплекса «любви-ненависти», введенного в психологию Фрейдом. По мнению А. Карельского применение этого комплекса к героине трагедии было бы возможно, если бы «обе стороны этого комплекса коренились в самом чувстве, в самой душе Пентесилеи. Однако жестокая двойственность поведения клейстовской героини на самом деле продиктована ей внешней силой – а именно законом государства амазонок, повелевающим добывать себе мужа непременно с бою. И эта сила глубоко чужеродна ее душе! Клейст настойчиво подчеркивает и беззаветную любовь Пентесилеи к Ахиллу, и ее медленно вызревающую готовность отречься ради этой любви от святыни закона» ⁰.

Самый трагичный эпизод трагедии, несомненно, представлен в последнем явлении, когда на сцене появляется Пентесилея, только что убившая Ахилла. Царица долго безмолвствует, но о ее поведении мы можем узнать и реплик других амазонок. Она приказывает положить труп возлюбленного у ног верховной жрицы, та, с отвращением смотря на нее, возмущается и протестует, но Пентесилея смотрит на нее «пристально и твердо»: эта жертва принесена, прежде всего, ей, верховной жрице, как главной блюстительнице закона амазонок. Пентесилея начинает чистить стрелы, которыми убила Ахилла, словно гордится своим поступком, но затем «содрогается от ужаса и роняет лук», как когда-то основательница амазонского государства Танаиса. Эта пантомима, как напоминание о долге и обязанностях, приводит верховную жрицу в чувства, и она вместо проклятий одаривает Пентесилею почтением и похвалой, но ничто не может поколебать молчания царицы. И вот, наконец, вновь придя в себя, героиня открывает страшную истину: она своими «малютками руками», «ртом, созревшим для любви» растерзала прекрасного Ахилла. Теперь она действительно «созрела для смерти» и твердо объявляет о своем решении:

Характеристики

Список файлов реферата