73190 (701959), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Столица наша чудная,

Богата через край,

Житье в ней нищим трудное,

Миллионерам — рай.

Здесь всюду наслажденья

Для сердца и очей,

Здесь всё, без исключения,

Возможно для людей:

При деньгах вдвое вырасти,

Чертовски разжиреть,

От голода и сырости

Без денег умереть...

В том же году — или немного позднее — в одной своей прозаической повести он написал: «Я узнал, что... есть несчастливцы, которым нет места даже на чердаках и в подвалах, потому что есть счаст­ливцы, которым тесны целые дома».

Около этого времени Некрасов познакомился и близко сошелся с великим русским критиком, революционным демократом Белинским, который полюбил юного поэта за его непримиримую ненависть к народным врагам. Белинский подолгу беседовал с ним и открыл ему глаза на все злое и мерзкое, что совершалось вокруг. Некрасов понял, что ограбление трудящихся есть многовековая система, узаконенная государственным строем. Ему стало ясно, что все благополучие «сильных и сытых» основано на эксплуатации миллионов людей, закабаленных и крепостниками-помещиками, и зарождавшейся в стране буржуазией. Памятуя тягостные впечатления детства, он под влиянием Белинского окончательно решил отдать всю свою жизнь, весь свой горячий талант на борьбу с этим бесчеловечным порядком вещей.

«Ясно припоминаю,— рассказывал впоследствии Не­красов,— как мы с ним вдвоем часов до двух ночи бесе­довали о литературе и о разных других предметах. После этого я всегда долго бродил по опустелым улицам в ка­ком-то возбужденном настроении, столько для меня было нового в высказанных мыслях. Моя встреча с Белинским была для меня спасением».

Белинский требовал от современных писателей правди­вого, реалистического изображения русской действительности. Творчество Некрасова вполне отвечало этим требованиям. Под влиянием Белинского он обратился к реальным сюжетам, подсказанным ему подлинной жизнью; стал писать проще, без всяких прикрас, о самых, казалось бы, обыденных, заурядных явлениях жизни, и тогда в нем сразу проявился его свежий, многосторонний и глубоко правдивый талант.

Некрасов всегда с умилением говорил о пламенном патриотизме Белинского. В своей поэме «Несчастные» он, как предполагают исследователи, воспроизвел те вдохновенные речи о родине, которые слышал от Белинского.

Он не жалея, что мы не немцы,

Он говорил; «Во многом нас

Опередили иноземцы,

Но мы догоним в добрый час!

Лишь бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней —

Покажет Русь, что есть в ней люди,

Что есть грядущее у ней».

Некрасов вполне разделял эту веру Белинского в чудотворные силы народа, в огромность его будущих исторических судеб. Не раз повторял он в стихах, что русский народ — богатырь, что он грудью пробьется к желанному счастью и что служение народу есть патриотический долг каждого;

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденье, за любовь...

Иди и гибни безупречно,

Умрешь недаром: дело прочно,

Когда под ним струится кровь,.,

Белинский первый пробудил это революционное созна­ние в Некрасове. Поэт до конца жизни остался благо­дарен учителю и всегда вспоминал те уроки, которые получил от него:

Ты нас гуманно мыслить научил,

Едва ль не первый вспомнил о пароде,

Едва ль не первый ты заговорил

О равенстве, о братстве, о свободе,,,

«Свобода, братство и равенство» были лозунгом фран­цузской революции 1789 года; этими словами Некрасов попытался высказать в подцензурной печати, что Бе­линский учил его не только гуманности, но и революционной борьбе.

Не забудем, что как раз в те годы, когда Некрасов сблизился с Белинским, великий критик уже пришел к убеждению, что единственным путем, который приве­дет человечество к счастью, является социализм. «Я теперь в новой крайности,— писал он одному из друзей в 1841 году,— это идея социализма. Она стала для меня идеею идей, бытием бытия... не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди». Насколько было возможно по цензурным условиям, эту же «идею идей» Белинский пропагандировал в своих тогдашних статьях.

Другим учителем Некрасова был Гоголь, Некрасов всю жизнь преклонялся перед ним и ставил его рядом с Бе­линским. «Мертвые души», «Ревизор», «Шинель» были для него высшими образцами реалистического искусства. Гоголь, как и Белинский, в глазах Некрасова являлся «народным заступником», обличителем полицейско-самодержавного строя, великим вождем своей родины «на пути сознания, развития, прогресса».

Любить свой народ для Некрасова, как для Гоголя и Белинского, значило ненавидеть его притеснителей, и потому некрасовская поэзия в те годы (начиная с 1846 года) стала поэзией обличения и гнева. Он обличал в своих стихотворениях помещиков («В дороге», «Родина», «Псовая охота»), чиновников («Чиновник», «Колыбельная песня», «Современная ода»), богатеев-купцов («Секрет»). И в тот же ранний период своей литературной работы он стал с глубочайшим участием писать о порабощен­ных крестьянах («Тройка», «Огородник» и др.).

Выступать в печати с такими идеями было тогда чрезвычайно опасно. Продажные писаки Фадей Булгарин, Сенковский и Греч, эти раболепные холопы правительства, сплотили вокруг себя — в своих журналах, альманахах, газетах — обширную группу стихотворцев и прозаиков, которые изо дня в день, отвлекая внимание читателей от ужасов окружавшей их жизни, восхваляли крепостнический строй как высшее воплощение государственной мудрости и всенародного счастья.

Всем этим реакционным писакам стихи Некрасова показались неслыханной дерзостью. Они набросились на поэта с бесстыдной бранью. Царская цензура была все­цело на их стороне: она либо кромсала и коверкала, либо запрещала произведения Некрасова. Грязный клеветник Фаддей Булгарин то и дело писал на поэта доносы в так называемое Третье отделение (то есть в тайную полицию Николая I), утверждая, что Некра­сов — «коммунист», который «страшно вопиет в пользу революции».

Но Некрасова не смутили ни доносы, ни ругань вра­гов, на самоуправство цензуры, и он тогда же затеял одно предприятие, для осуществления которого требо­валась вся его беспримерная смелость. Он задумал, в противовес реакционным журналам, поддерживавшим крепостнический строй, основать революционно-демокра­тический журнал, который, несмотря на цензуру, ратовал бы за освобождение крестьян.

В конце 1846 года он раздобыл взаймы денег и взял вместе с писателем Иваном Панаевым в аренду журнал «Современник», основанный Пушкиным. В «Современник» перешел из другого журнала Белинский со всеми своими приверженцами — молодыми передовыми писа­телями. Таким образом, в журнале Некрасова сосредо­точились лучшие литературные силы, объединенные не­навистью к крепостническому рабству.

В первых же книжках «Современника» были напеча­таны «Кто виноват?», «Сорока-воровка» Герцена, многое из тургеневских «Записок охотника», «Псовая охота» Некрасова, статьи Белинского и другие произведения, за­ключавшие в себе горячий протест против тогдашнего строя. Но в начале 1848 года, когда правительство Ни­колая I, испуганное крестьянскими восстаниями и рево­люцией во Франции, приняло крутые полицейские меры для борьбы с прогрессивными идеями, издание передо­вого журнала стало делом почти невозможным. Насту­пила эпоха цензурного террора. Случалось, что больше половины рассказов, статей и романов, предназначенных для помещения в «Современнике», погибало под красными чернилами цензора. Нужно было спешно добывать новые статьи, которым грозила та же участь. Только такой необыкновенный работник, как Некрасов, мог отдавать журналу столько лет. Когда «Современнику» пришлось особенно туго, поэт засел (вместе с А. Я. Панаевой) за огромный роман — «Три страны света» (1848—1849), который писал по ночам, так как днем был занят журнальными хлопотами. Хотя этот роман был написан исключительно для того, чтобы заполнить опустошенный цензурой журнал, Некрасову и здесь удалось — правда, на немногих страницах — выразить протест против ненавистного строя и прославить русско­го крестьянина.

«Бывало, запрусь, засвечу огни и пишу, пишу,— вспо­минал Некрасов об этой работе.— Мне случалось писать без отдыху более суток. Времени не замечаешь. Никуда ни ногой. Огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли; приляжешь на час, другой — и опять то же».

Поразительно, как не надорвался он от такой работы. У него заболели глаза, его каждый вечер трясла лихо­радка; чтобы составить одну только книжку журнала, он читал около двенадцати тысяч страниц разных ру­кописей, правил до шестидесяти печатных листов коррек­туры (то есть девятьсот шестьдесят страниц), на которых половину уничтожала цензура, писал множество писем цензорам, сотрудникам, книгопродавцам — и порою сам удивлялся, что «паралич не хватил его правую руку».

Редактором он был превосходным. Журналов, подоб­ных его «Современнику», до той поры не бывало в России.

Достаточно сказать, что в качестве редактора Некрасов первый открыл дарования таких начинавших в раз­ное время писателей, как Лев Толстой, Гончаров, Достоевский, Григорович.

Некрасов стоял воглаве «Современника» без малого двадцать лет (1847-1866 г.) И если бы он не написал ни одного стихотворения, он и тогда заслужил бы благо­дарную память потомства как журналист своей эпохи. Принимая за издание «Современника», он надеялся, что в этом журнале Белинский будет иметь руководящую роль. Но через полтора, года Белинский умер. Это была тяжкая потеря, «Современник» осиротел. Не было в тогдашней России писателя, который мог бы стать таким же «властителем дум» своего поколения, каким был Белинской.

Через несколько лет после смерти Белинского Некрасову удалось привлечь к своему журналу учеников знаменитого критика и продолжателей его дела — будущих вождей русской революционной демократии Добролю­бова и Чернышевского. В общей литературной работе он дружески сблизился с ними и под их благотворным влиянием создал свои лучшие произведения.

Начиная с 1855 года наступил наивысший расцвет творчества Некрасова. Он закончил поэму «Саша», где заклеймил презрением так называемых «лишних лю­дей», то есть либеральных дворян, выражавших свои чувства к народу не делами, а громкими фразами.

Тогда же написаны им «Забытая деревня», «Школьник», «Несчастные», «Поэт и гражданин». Эти произведения обнаружили в Некрасове могучие силы народного певца и трибуна.

Он стал любимейшим поэтом демократической интеллигенции, которая именно в то время сделалась влия­тельной общественной силой в стране.

Когда в 1856 году вышло первое собрание стихов Некрасова, книга имела грандиозный успех — такой же, как в свое время «Евгений Онегин» и «Мертвые души». Царская цензура, испугавшись ее популярности, запре­тила газетам и журналам печатать о ней хвалебные отзывы.

Приближалась эпоха 60-х годов. К тому времени, как был обнародован царский манифест о так называемом «раскрепощении» крестьян (1861), революционные демо­краты окончательно отмежевались от дворян либераль­ного лагеря и стали разоблачать реакционный характер их деятельности. Раскол революционных демократов и либеральных дворян не мог не отразиться на журнале Некрасова. «Современник» стал боевым органом револю­ционной демократии. Некрасов привлек к нему молодых антидворянских писателей: Слепцова, Николая и Глеба Успенских, Помяловского, Решетникова, Елисеева, Анто­новича и многих других. Писатели-дворяне, бывшие до той поры его сотрудниками, демонстративно ушли из журнала и сделались врагами поэта.

Порвать с либералами Некрасову было не так-то легко. Еще со времен Белинского он сблизился с ними за общей работой. С некоторыми из них его связывала тесная дружба, И все же народное благо он поставил выше своих личных привязанностей.

Некрасов был одним из величайших борцов за освобождение трудящихся масс, упорно и неутомимо до конца своей жизни служил идеям революционной демократии, идеям Белинского, Чернышевского, Добролюбова.

Но бывали периоды, когда поэт как бы возвращался к либеральным воззрениям своих бывших друзей, и тогда, как он сам выражался, у «лиры звук неверный исторгала» его рука.

По поводу подобных случайных и редких уступок Некрасова либеральным идеям Ленин в одной из своих статей отметил, что, хотя Некрасов колебался, будучи лично слабым, между Чернышевским и либералами, но «все симпатии его были на стороне Чернышевского». Об этих симпатиях свидетельствует та борьба с либе­ралами, которую вел Некрасов в своем «Современнике» плечом к плечу с Чернышевским и Добролюбовым в 1859—1861 годах.

Влияние «Современника» росло с каждым годом, но вскоре над журналом разразилась гроза.

В 1861 году умер Добролюбов. Через год был аресто­ван и после заключения в крепости сослан в Сибирь Чернышевский. Правительство, вступившее на путь мстительной расправы со своими врагами, решило унич­тожить ненавистный журнал. Вначале оно приостановило издание «Современника» на несколько месяцев (1862), а потом запретило навсегда (1866).

Долго существовать без журнала Некрасов не мог. Не прошло и двух лет, как он взял в аренду журнал «Отечественные записки»; в качестве соредактора он пригласил М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Отечественные записки» под руководством Некрасова стали таким же боевым журналом, как и «Современ­ник»; они следовали заветам Чернышевского, в них впервые проявился во всей своей мощи сатирический талант Щедрина.

Цензура жестоко преследовала «Отечественные запис­ки», и Некрасову (вместе с Салтыковым) приходилось вести с ней такую же упорную борьбу, как и во времена «Современника». Журнальная работа утомляла поэта, и он бывал поистине счастлив, когда ему удавалось вырваться из душного города куда-нибудь в деревенскую глушь,

В деревне, среди крестьян, он чувствовал себя легко и привольно и забывал городские тревоги, особенно если при этом ему случалось хорошо поохотиться.

Охота с детства была его любимейшим отдыхом. Захватив собаку и ружье, он на несколько дней уходил с кем-либо из местных крестьян побродить по лесам и болотам и возвращался домой с новыми силами, осве­женный и бодрый.

Охота была для него лучшим средством дружеского сближения с народом. Он говорил, что в деревне охот­никами обычно бывают талантливейшие из русских крестьян. Сюжет знаменитой поэмы «Коробейники» был рассказан ему во время охоты его «другом-приятелем», костромским крестьянином Гаврилой Захаровым. Стран­ствуя с ружьем из деревни в деревню, Некрасов попадал и на сельские ярмарки, и на крестьянские праздники, и на сходки, и на свадьбы, и на похороны, знакомился с множеством деревенских людей, наблюдал их нравы и обычаи и жадно вслушивался в каждое слово их не­принужденных речей. С каждым годом он, если так можно выразиться, все больше и больше влюблялся в народ. Пристально изучая крестьянскую жизнь, он стал исподволь готовиться к великому литературному подвигу — к созданию монументальной поэмы, прославляю­щей русский народ, его великодушие, его героизм, его огромные духовные силы.

Поэма эта — «Кому на Руси жить хорошо». Некрасов начал писать ее на сорок втором году жизни, в пору полного расцвета своего дарования. Героем этой поэмы он избрал не какого-нибудь одного человека, а весь русский народ, все многомиллионное «мужицкое царство», «кряжистую Корежину», «сермяжную Русь». Такой всенародной поэмы еще не бывало в России.

Характеристики

Список файлов реферата