3632-1 (696451), страница 3
Текст из файла (страница 3)
В слове «Отечество» слышится и «отец» и «отчий дом», и древнеславянское «Отче». Исток личностного становления связан с отчим домом, с благоговением перед преданиями семьи. К сожалению, обитатели современной квартиры подчас ведут атомизированное существование в мире вещей, информационных и ритмических развлечений, но этот мир не есть отчий дом, а лишь обиталище. В отчем доме есть не просто фотографии предков, в нем живет дух предков, и если душа ребенка не наполняется этим духом, то становление личности в культуре становится весьма проблематичным.
В статье о любви B.C. Соловьев подметил очень точно, что «сыновняя привязанность ... является корнем всего религиозного развития человечества» (Соловьев B.C. Любовь. Собр. соч. СПб., 1907. Т. 9. С. 7). Здесь в одной фразе Соловьев соединил различные, но неразделимые определения культуры как культа предков и религии как сердца культуры, без которого культура народа попросту гибнет.
Если нет сыновней привязанности к отчему дому, к родной природе, к Отечеству, то нет и глубинного верования, нет религиозности. Преданность родному, данному историей предков, историей страны, народа, не может быть не соединена с погружением в верование, ибо вся история Руси, России, о которой мы размышляем, в ее духовном содержании — это история православного верования. Сыновняя привязанность невозможна без преданности православию, точнее сказать, православная вера — это и есть верный показатель состоявшейся в личности сыновней привязанности к отцам, ко всей родословной, к преемственной череде дедушек и бабушек, ко всей истории своего народа. «Вера, - писал композитор Георгий Свиридов, - это тайный смысл существования нации» (Свиридов Г. Музыка как судьба. М.: Молодая гвардия, 2002. С.457).
Измена верованию — это измена своим предкам, забвение Отчизны, ее сокровенного духовного центра, без которого рассыпается целостная личность, превращаясь в аморфного индивида, всечеловека.
Вчитайтесь, сколь глубоки мысли русских писателей, философов о воспитании национального сознания, национального достоинства, гордости, национального характера, национального духа. Если все это эфемерно и подлежит списанию, то что станет с человеком, обретающемся в пространствах России, где были и национальная православная Церковь, и национальная русская литература, музыка, живопись, философия, где были все атрибуты национального бытия государства, народа, отраженные, кстати сказать, в национальной русской истории, написанной Татищевым, Карамзиным, Соловьевым, Ключевским, Щаповым, Шмурло, все они, от летописцев до наших современников, рисуют картины благотворного, спасительного проявления национализма как национальной культуры. Не было бы его - не состоялось бы в истории и того, что звалось поначалу Русью, потом стало Россией, а на какое-то время даже упряталось под сокращением в буквах СССР, хотя в тяжкие минуты и тогда, как во все годы, призывали: «За Россию!», а в «Позади Москва - отступать некуда» звучал голос предков, весь заряд исторической национальной ответственности.
Культуры и культурные миры исчезали не однажды в истории. Разные были тому причины в Греции, Риме, Византии. Константин Николаевич Леонтьев во второй половине XIX века пытался с опорой на исторические факты обосновать возраст жизни государств, наций, культур. Он полагал, что государства живут около 1200 лет и иллюстрировал свой вывод сроками существования Ассирийского, Эллино-Македонского, Византийского, Римского государств. Аргументацию Леонтьева более убедительно, с опорой на множество исторических обоснований, развил Л. Н. Гумилев. И тот, и другой сознавали, что как человек может умереть раньше генетически предопределенного срока (в том числе и по причинам субъективного толка - от распутства, пьянства, наркомании, гиподинамии), так и государство, нация могут не пройти все возрасты своего развития и погибнуть.
Культура исчезнувших государств, народов частично может жить в культурах иных государств и народов: ярчайший тому пример - древнегреческая культура, которая давно не имеет реальных творцов на территории Греции, но продолжает частично жить в образовании и культуре европейских народов.
Великие нации слишком полагаются на инерцию саморазвития национальной культуры. К сожалению, такой самообман не однажды заканчивался гибелью. Научно-техническая цивилизация безжалостна по отношению ко всякой культурной своеобычности, будь то личность или народ. Между тем есть обнадеживающие примеры органического соединения достижений цивилизации и культурного своеобразия народов, когда цивилизация не вытесняет национальную культуру, а живет с ней если и не в ладу, то во взаимодополнении. Япония, опережая даже Соединенные Штаты в ряде научно-технических, цивилизационных направлений, тем не менее не просто сохраняет национальную культуру, но пронизывает сам цивилизационный процесс соками жизни культуры и демонстрирует биение сердца японской культуры в обычаях, одежде, образовании, литературе, живописи, танцах.
Сможет ли Россия удержать русскость в культуре или русская культура останется уделом фольклорных ансамблей (к тому же модернизированных в угоду меняющимся вкусам, как это нынче проделывается в псевдонародных шоу «Семеновны») - это зависит более, чем когда-либо от школы, от сознательной позиции и усилий учителей. Почему от школы? Потому что родительское воспитание утратило органику религиозной и народной культуры. В редких семьях происходит то, что было свойственно всей многовековой истории русской семьи: утренние и вечерние молитвы, благословение детей на всякое дело, поступок, совместное семейное воцерковление в воскресных и праздничных службах, поминовение своих предков, рукоделие и многое другое. Назидателем семьи стал не красный угол с иконами, а угол, где стоит телевизор, и оттуда нагиевы, фоменки, «Большие стирки», фильмы ужасов, боевики, бесконечные зубоскальства юмористов, эротические шоу, «фабрики звезд», «русские рулетки» и почти ежедневный вопрос: «Кто хочет стать миллионером?» - эта сила, разумеется, в тысячу раз мощнее потуг родителей сохранить целомудренность своих детей, приобщить их к народной, религиозной культуре и лучшим проявлениям светской культуры.
Разумеется, телевидение само по себе не представляет зловещую мистическую силу, оно, как и многое другое, может быть направлено и во зло, и во благо людям. Напомню только об одном подвижнике русской народной культуры - Геннадии Заволокине, который многие годы собирал по всей нашей стране гармонистов, песенников и тем самым при помощи телевидения окрылял еще не исчезнувших носителей народного творчества, вдохновлял юных гармонистов, многие из которых без этой поддержки чувствовали бы свою «архаичность», «деревенскую отсталость». Геннадий Заволокин сумел в своей недолгой жизни сделать и еще один шаг подлинного русского интеллигента - к православию, осознав неразрывное единство русской народной и православной культуры. Как радовался он личной встрече с иеромонахом Романом, которая, как он сам свидетельствовал, произошла в 2000 году по воле Божией на перроне Ленинградского вокзала в Москве! Он стремился донести до слушателей божественную тайну стихов иеромонаха Романа, предлагая свои варианты их музыкального звучания под баян. Едва ли не завещанием стала заключительная строка его рассказа о встрече с отцом Романом: «Дивны дела Твои, Господи, слава тебе за все!» (Заволокин Г. Встреча с иеромонахом Романом // Играй, гармонь. 2000. №3).
Школа своей систематической работой в формировании души и интеллекта ребенка, подростка, молодежи способна выработать иммунитет к явлениям псевдокультуры, дать направление самостоятельному развитию личности к идеалам святости, человечности.
Есть и еще одна сила, которая способна остановить цунами опустошения душ, - это Церковь. Пока Церковь возвращается больше своими храмовыми строениями, чем воздействием на души молодежи, но «свято место пусто не бывает», в восстановленные и возведенные храмы идут хотя бы для того, чтобы креститься, обвенчаться. В самые трагические моменты жизни, при утрате близкого человека приходит, наконец, осознание того факта, что не существует для русского, хотя бы и остаточно православного, человека иного способа достойного прощания с умершим, чем отпевание в церкви, и не существует иного способа поминовения, кроме молебна, свечей перед образами в определенные православием дни (девять, сорок дней, родительские субботы, годовщины). Процесс воцерковления в России не может быть скорым и простым. Конечно, что-то может и ускорить этот процесс (внутренние и внешние для народа и отдельных личностей события), но возвращению детей в Церковь, в лоно родной культуры может в немалой степени способствовать учительское попечение в школе, стремление учителей понять дух русской культуры, в которой ядром всегда было православие.
Неустранимым даже в советское время оставалось утверждение: надо воспитывать подрастающие поколения в духе традиций предков. Вяч. Иванов, как уже отмечалось, называл культурой культ предков, ибо культура — это историческое родство нравов, обычаев, духовных устоев, то есть преемственность поколений прежде всего в духовной сфере, в традициях. Лукавство и главная недоговоренность советского периода нашей истории, неустраненные и по сей день, состоят в том, что первейшая, стержневая традиция русских предков - православие. Без православия, без монастырей и храмов не было бы русской культуры, включая историю (летописи писали монахи), живописи (все древнерусское и во многом последующее изобразительное искусство - это фрески, иконы), музыки (духовное пение, колокольные звоны), архитектуры (храмовое строительство), литературы, которая также начиналась в монастырях, а в дальнейшем достигала вершинных проявлений только под воздействием духовного света православия; гений всегда внутренне религиозен.
Духовное развитие личности в современном образовании зависит не от формального введения в школах «Закона Божиего». Надо извлечь уроки из нашей трагической истории, не забывать о тех детях священников, которые пленились в свое время идеями безбожия и революционного разрушительства. Начетничество, формализм отвращают детей от самого светлого. «Радость моя», - обращался к своим чадам преподобный Серафим Саровский. Духовность должна восприниматься ребенком как светлое открытие души, как внутренняя высокая радость. Педагогу следует помнить, что Церковь в России, в отличие от латинства, - это не иерархия церковнослужителей, а все соборное братство, включая и мирян, поэтому ответственное отношение мирянина-педагога к духовному становлению молодежи может проявляться отнюдь не в его религиозных проповедях, а в слове и деле учителя. Уроки литературы, истории, музыки, философии, труда могут быть пронизаны духом православия, если сам учитель несет в себе этот дух. Вчитайтесь в дневниковые заметки великого современного композитора Георгия Свиридова, как много он размышлял о роли уроков музыки! «Исчезло хоровое пение - единственно доступный всем детям вид коллективного музицирования», - писал он (Свиридов Г. Музыка как судьба. М.: Молодая гвардия, 2002. С. 456). Уроки совести, милосердия, прощения, любви - все это приближает к христианству к духовности. Если ученики, студенты читают Ивана Шмелева, Достоевского, слушают музыку Рахманинова или изучают русских религиозных философов - они уже живут духом православия, в них формируется ядро подлинной духовности. К. Н. Леонтьев писал: «Религия в общественной жизни подобна сердцу в организме животном. Пока религия жива, все еще можно изменить и все спасти ...» (Леонтьев К.Д. Передовые статьи Варшавского дневника 1880 г. // Собр. соч. СПб., 1913. Т. 7. С. 74).
На это и будем уповать.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
