142709 (691450), страница 11
Текст из файла (страница 11)
В отличие от письма, ориентированного на конкретного человека, зачастую лично знакомого автору, статья была адресована анонимному читателю, что приводило к необходимости более тщательного выбора аргументов для обоснования выдвигаемых положений. Статья не сразу приобрела все эти необходимые характеристики. Лишь к середине XIX столетия (период интенсивного оформления дисциплинарной организации науки) статья обрела те функции, в которых она предстает в современном научном сообществе: с одной стороны, она выступает как форма трансляции знания, предполагая преемственную связь с предшествующим знанием, поскольку ее написание предполагает указание на источники (институт ссылок), с другой, является заявкой на новое знание[43].
Появление статьи как новой формы закрепления и трансляции знаний было неразрывно связано с организацией и выпуском периодических научных журналов. Первоначально они выполняли особую функцию объединения исследователей, стремясь показать, что и кем делается, но затем наряду с обзорами стали публиковать сведения о новом знании, и это постепенно стало их главной функцией[44].
Научные журналы становились своеобразными центрами кристаллизации новых типов научных сообществ, возникающих рядом с традиционными объединениями ученых. В этот исторический период многие ранее возникшие академические учреждения дополняются новыми объединениями, со своими уставами, в которых определялись цели науки. В отличие от “Республики ученых”, где складывались неформальные отношения между учеными, такие сообщества были формально организованы, в них обязательно были предусмотрены еженедельные заседания, наличие уставов, определяющих жизнедеятельность данных учреждений и т.д.
Показательно, что в уставах академий обращалось внимание не только на необходимость теоретических разработок, но и на практическое внедрение результатов научных исследований. Это был существенный аргумент, которым ученые стремились добиться поддержки со стороны правительства[45].
В конце XVIII - первой половине XIX вв. в связи с увеличением объема научной, научно-технической информации, наряду с академическими учреждениями, возникшими еще в XV - начале XVI столетий (Лондонское королевское общество - 1660 г., Парижская академия наук - 1666 г., Берлинская академия наук - 1700 г., Петербургская академия - 1724 г. и др.) начинают складываться различного рода новые ассоциации ученых, такие как “Французская консерватория (хранилище) технических искусств и ремесел” (1795 г.), “Собрание немецких естествоиспытателей” (1822 г.), “Британская ассоциация содействия прогрессу” (1831) и др.
Исследователи, работавшие в различных областях знания, начинают объединяться в научные общества (физическое, химическое, биологическое и т.п.). Новые формы организации науки порождали и новые формы научных коммуникаций. Все чаще в качестве главной формы трансляции знания выступают научные журналы, вокруг которых ученые объединялись по интересам.
Тенденция к специализации служила объективной основой, при которой ученый уже не ставил (или не мог поставить) задачу построения целостной картины мироздания. Все чаще в его обязанности входило решение отдельных задач, “головоломок” (Т .Кун).
Ситуация, связанная с ростом объема научной информации и пределами “информационной вместимости” субъекта, не только существенно трансформировала формы трансляции знания, но и обострила проблему воспроизводства субъекта науки. Возникала необходимость в специальной подготовке ученых, когда на смену “любителям науки, вырастающим из подмастерьев, приходил новый тип ученого как тип университетского профессора”[46].
Не случайно в данный период все более широкое распространение приобретает целенаправленная подготовка научных кадров, когда повсеместно развивается сеть новых научных и учебных учреждений, в том числе и университеты. Первые университеты возникли еще в XII-XIII вв. (Парижский - 1160 г., Оксфордский - 1167 г., Кембриджский - 1209 г., Падуанский - 1222 г., Неапольский - 1224 г. и т.д.) на базе духовных школ и создавались как центры по подготовке духовенства. Длительное время в преподавании главное внимание уделялось проблеме гуманитарного знания. Однако в конце XVIII - начале XIX вв. ситуация меняется. Начинает постепенно осознаваться необходимость в расширении сети учебных предметов. Именно в этот исторический период большинство существующих и возникающих университетов включают в число преподаваемых курсов естественнонаучные и технические дисциплины. Открывались и новые центры подготовки специалистов, такие, как известная политехническая школа в Париже (1795 г.), в которой преподавали Лагранж, Лаплас, Карно, Кариолис и др.
Растущий объем научной информации привел к изменению всей системы обучения. Возникают специализации по отдельным областям научного знания, и образование начинает строиться как преподавание групп отдельных научных дисциплин, обретая ярко выраженные черты дисциплинарно-организованного обучения. В свою очередь это оказало обратное влияние на развитие науки, и в частности на ее дифференциацию и становление конкретных научных дисциплин.
Процесс преподавания требовал не просто знакомства слушателей с совокупностью отдельных сведений о достижениях в естествознании, но систематического изложения и усвоения полученных знаний.
Систематизация по содержательному компоненту и совокупности методов, с помощью которых были получены данные знания, стала рассматриваться как основа определенной научной дисциплины, отличающая одну совокупность знаний (научную дисциплину) от другой[47]. Иначе говоря, систематизация знаний в процессе преподавания выступала как один из факторов формирования конкретных научных дисциплин.
Специальная подготовка научных кадров (воспроизводство субъекта науки) оформляла особую профессию научного работника. Наука постепенно утверждалась в своих правах как прочно установленная профессия, требующая специфического образования, имеющая свою структуру и организацию[48].
Дисциплинарно организованная наука с четырьмя основными блоками научных дисциплин - математикой, естествознанием, техническими и социально- гуманитарными науками - завершила долгий путь формирования науки в собственном смысле слова. В науке сложились внутридисциплинарные и междисциплинарные механизмы порождения знаний, которые обеспечили ее систематические прорывы в новые предметные миры. В свою очередь эти прорывы открывали новые возможности для технико-технологических инноваций в самых различных сферах человеческой жизнедеятельности.
Примечания
[1] В культурологических исследованиях уже отмечалось, что существует два типа культур: ориентированные на предметно-активистский способ жизнедеятельности и на автокоммуникацию, интроспекцию и созерцание (см., например: Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып.6). Культуры техногенных обществ явно тяготеют к первому типу, а культуры традиционных обществ - ко второму.
[2] Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991. С. 130.
[3] Петров М.К. Указ.соч. С.134-135.
[4] Герцен А.И. Письма об изучении природы. М.,1946. С.84.
[5] См.: Лурия А.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. Экспериментально-психологическое исследование. М.,1974. С.106-121.
[6] См.: Тульвисте П. К интерпретации параллелей между онтогенезом и историческим развитием мышления // Труды по знаковым системам. Вып.VIII. Тарту,1977. С.96.
[7] См. подробнее: Фролов И.Т., Юдин Б.Г. Этика науки. Проблемы и дискуссии. М., 1986; Фролов И.Т. О человеке и гуманизме. М., 1989.
[8] Подтверждением тому служит огромный этнографический материал. Бушмены, например, объясняют происхождение огня вследствие трения таким образом: “Если дерево долго тереть, оно потеет, дымится и сердится - вспыхивает”. Подр. см.: Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия. Л., 1961. С. 31-35.
[9] Тимирязев К.А. Сочинения. Т. VIII. М., 1939. С. 17.
[10] Бройль Л де. По тропам науки. М., 1962. С. 223.
[11] Факты приведены в статье “Мимикрия в науке”, опубликованной в журнале “Техника и наука” 1983. N 4. С. 31-32.
[12] Идеальный объект представляет в познании реальные предметы, но не по всем, а лишь по некоторым, жестко фиксированным признакам. Поскольку такая фиксация осуществляется посредством замещения указанных признаков знаками, постольку идеальный объект выступает как смысл соответствующего знака. Идеальный объект представляет собой упрощающий и схематизированный образ реального предмета.
[13] См.: Нейгебауэр О. Точные науки в древности. М., 1968.
[14] См.: Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции. М., 1985.
[15] См.: Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972, С. 18-20.
[16] См.: Выгодский М.Я. Арифметика и алгебра в Древнем мире. М., 1967. С. 237.
[17] См.: Doods E.K. The Greeks and the irrational. Berkley. 1951; См. также: История античной диалектики. М., 1972. С. 61-63.
[18] См.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. I. М., 1961. С. 393.
[19] См.: Ахутин А.В.Понятие "природа" в античности и в Новое время. М., 1988. С.164.
[20] См.: Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977. С. 14-18.
[21] См.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т. I. (Ранняя классика). М., 1963. С. 21-22.
[22] Из отечественных исследований отметим работы: Ахутин А.В. История принципов физического эксперимента. М., 1976; Библер В.С. Мышление как творчество. М., 1978; Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). М., 1987; Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени. М., 1989.
[23] См. подр.: Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 26; см. также: Степин В.С. О прогностической природе философского знания // Вопр. философии. 1986. № 4. С. 39-53.
[24] См.: Розенфельд Л. Ньютон и закон тяготения // У истоков классической науки. М., 1968. С. 64-94.
[25] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.47. С.556.
[26] О становлении технических наук и их месте в культуре см.: Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М.,1984; Иванов Б.И., Чешев В.В. Становление и развитие технических наук. Л.,1977; Чешев В.В. Техническое знание как объект методологического анализа. Томск,1981; и др.
[27] Иванов Б.И., Чешев В.В. Становление и развитие технических наук. С. 97, 108, 126.
[28] Подробнее см.: Философия техники: история и современность. М., 1997. С. 128-129
[29] Подробнее см.: Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М., 1984. С. 46; Философия техники: история и современность. М., 1997. С. 132-139; Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1996. С. 346-347.
[30] Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М., 1984. С.51-53.
[31] Позднее, уже во второй половине нашего столетия эту мысль развивал Т. Парсонс, рассматривая деньги как особый код культуры, “специализированный язык”, а обращение денег как “отправление сообщений”. (Parsons T. Systems analysis; social systems // International Encyclopedia of the Social Science. N.Y., 1968).
[32] Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998. С. 455.
[33] Там же. С. 398.
[34] Там же. С. 423.
[35] Цит. по: Сокулер З.А. Методология гуманитарного познания и концепция “власти-знания” Мишеля Фуко // Философия науки. Вып. 4. М., 1998. С. 182.
[36] Петров М.К. Язык, знак, культура. С. 73, 92.
[37] Цит. по: Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983. С. 303.
[38] Там же. С. 296.
[39] Там же. С. 300-301.
[40] Hufbauer K. The formation of the German chemical community (1720-1795). Berkeley, 1982. P. 1.
[41] Ibid. P. 62.
[42] Ibid. P. 95.
[43] Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. М., 1966. С. 339-340.
[44] Там же.
[45] Там же. С. 337.
[46] Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 308.
[47] Мирский Э.М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная организация науки. М., 1980. С. 60.
[48] Бернал Дж. Наука в истории общества. С. 9.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
