42755 (685503), страница 12
Текст из файла (страница 12)
— Это бикс.
— Бикс, — повторила Васька.
— В биксах я держу стерильный материал. Мы стерилизуем его вот здесь, в автоклаве.
— Стерильный... в автоклаве, — одним дыханием повторила Васька. Ее глаза порхали за пальцами Юлии Дмитриевны.
— Повтори, — сказала Юлия Дмитриевна,
— Это бикс, — сейчас же сказала Васька, кладя обе руки на сверкающую крышку.
— Не трогай, — сказала Юлия Дмитриевна, — Зря ничего не надо трогать руками. Руки — собиратели и разносчики инфекции, то есть заразы. «Сака так трогаешь», — мимолетно, без обиды, подумала Васька и отложила в памяти еще одно умное слово — инфекция (В. Панова Спутники).
Помимо диалектной, специальной лексики к словам ограниченного употребления относятся жаргонизмы, т. е. слова и выражения, принадлежащие какому-либо жаргону.
Пример жаргонной речи приводит видный русский писатель П.И. Мельников-Печерский:
...Прибежит в павку, ровно с цепи сорвавшись, какой-нибудь паренек и, ни с кем не здороваясь, никому не поклонясь, крикнет хозяину:
— Хлябышь в дудоргу хандырит, пельми-ги шишлять!..
И хозяин вдруг встревожится, бросится в палатку и почнет там наскоро подальше прибирать, что не всякому можно показывать. Кто понял речь прибежавшего паренька, тот, ни слова не молвив, сейчас же из лавки вон... Сколько бы кто ни учился, сколько бы ни знал языков, ежели он не офеня и не раскольник, ни за что не поймет, чем паренек так напугал хозяина. А это он ему по-офеньски вскричал: «Начальство в лавку идет бумагу читать».
Некоторые профессионализмы также имеют жаргонный характер. Немало их, например, встречается в речи журналистов, работников печати. Так, грубую ошибку они называют прокол, а досадную ошибку — ляп; дыра означает «нехватка материала», колбаса — «неудачно сверстанный материал, протянувшийся через всю полосу», гонор — «гонорар».
Лексика ограниченного употребления требует вдумчивого с ней обращения. Не обязательно полностью исключать ее из своей речи. Если приходится общаться в узкопрофессиональной среде, то можно свободно использовать в речи принятые там специальные слова и профессионализмы. Так, если вы увлекаетесь спортом, занимаетесь им и оказываетесь в обществе спортсменов, то свободно можете использовать не только термины, вошедшие в литературный язык, но и узкоспециальные. Но если нет уверенности, что все слушатели знакомы со специальной лексикой, то следует объяснить каждое не общеупотребительное слово.
Диалектные слова, а тем более жаргонизмы, как правило, недопустимы в речи. Эти элементы ограниченной сферы употребления могут быть введены в речь только с определенной целью, например в качестве выразительных средств, но делать это следует осторожно, с пониманием целесообразности и уместности такого применения в каждом конкретном случае.
Профессор Корнеллского университета Олвин Тоффлер в 1970 г. издал книгу «Столкновение с будущим», в которой привел немало любопытных фактов, подтверждающих его вывод: отличительный признак XX в. — возрастание скорости. Так, если в 1850 г. на земном шаре было всего 4 города с миллионным населением, то в 1900 г. их стало 14, а в 1960-м — 141. За 6 тысяч лет до н. э. для передвижения использовали верблюдов. Их скорость — 8 миль в час. В 1600 г. до н. э. стали передвигаться на колесницах. Скорость возросла до 20 миль. В 1880 г. появился паровоз. Скорость увеличилась в 5 раз — 100 миль. 1938 г. В небо поднялся самолет, Его скорость 400 миль, а в I960 г. увеличивается до 4 тысяч, а затем до 18 тысяч миль в час.
Возрастание скорости, как это ни парадоксально, отразилось и на нашей речи: заметно увеличился ее темп. Теперь многим выступающим можно сказать: «За твоим языком не успеешь босиком».
Влияет это как-то на культуру речи? Несомненно. С одной стороны, говоря быстро, успеваешь больше сказать, следовательно, слушатели получают больше
информации. С другой стороны, быстрая речь становится невнятной, говорящий как бы захлебывается словами, речь утрачивает интонационную выразительность, ее трудно воспринимать и понимать. Показательно в этом отношении выступление по НТЕ ведущего программу «Однако» Михаила Леонтьева. Процитируем Юрия Богомолова:
Его риторика — сплошная скороговорка. Она интонационно не поставлена, не акцентирована. Его словоговорение — это слипшаяся звуковая масса, из которой слушатель не без физического и умственного напряженки со своей стороны должен выудить смысл.
Выуживание смысла — занятие трудоемкое; оно не по зубам массовому зрителю, который, тем не менее, не без интереса внимает невнятным речам Михаила Леонтьева.
Следовательно, ускорение темпа речи снижает ее культуру. Заметим, что для говорящих на русском языке норма — 120 слов в минуту.
4.3 Чистота речи
Чистота речи — отсутствие в ней лишних слов, слов-«сорняков», слов-«паразитов». Конечно, в языке этих слов нет, такими они становятся в речи говорящего из-за частого, неуместного их употребления. К сожалению, многие вставляют в свою речь «любимые словечки»: так сказать, значит, вот, собственно говоря, видите ли, понятно, да, так, понимаете и др. Это производит очень неприятное впечатление.
Один из читателей газеты «Неделя» обратил внимание на то, что в выступлениях журналистов по радио и ЦТ слишком часто стали звучать вводные словосочетания скажем так, будем так говорить, например: «Каждая школа получила возможность, скажем так, стать яркой, самобытной», «Я посетил, будем так говорить, сувенирный цех», «Обсуждение проектов законов затягивается, скажем так», «Момент действительно, скажем, весьма своеобразен».
Пристрастие к лишним словам может служить речевой характеристикой человека. Вспомним образ почтмейстера из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя:
Впрочем, он был остряк, цветист в словах и любил, как он сам выражался, уснастить речь. А уснащал он речь множеством разных частиц, как-то: «сударь ты мой, эдакой какой-нибудь, знаете, понимаете, можете себе представить, относительно так сказать, некоторым образом» и прочими, которые сыпал он мешками; уснащивал он речь тоже довольно удачно подмаргиванием, прищуриванием одного глаза, что все придавало весьма едкое выражение многим его сатирическим намекам.
Иногда привычка вставлять в речь одно какое-либо слово, например понимаешь, однозначно, становится отличительным признаком говорящего. Если же он занимает высокий пост, ответственную должность, то эта особенность речи служит объектом пародирования.
В последнее время наблюдается пристрастие к слову буквально и словосочетанию по большому счету. Их используют и где нужно, и где не нужно. Так, в газете «Известия» читаем: «Вас выдернули из отпуска буквально прямо с пляжа». Здесь буквально лишнее, достаточно сказать прямо с пляжа. Особенно часто буквально относится к словам, указывающим на время: «Буквально на днях я встречался с Виктором Хлыстуном»; «К системе буквально на днях подключены первые пользователи»; «Буквально на днях ИТАР-ТАСС сообщил»; «Буквально на следующий день последовало заявление начальника»; «Не надо забывать, что буквально завтра не появятся трубопроводы»; «Буквально через несколько дней меня посетил представитель товарищества». Один из ведущих ОРТ 29 июля 1999 г. даже сказал: «Буквально сегодня-завтра».
Задание 62. Прочитайте предложения из газеты «Известия» так, как они напечатаны, а затем, опустив сочетание по большому счету. Скажите, изменяется ли при этом смысл предложения?
1. По большому счету Таможенный союз не был экономически выгоден его основателям. 2. Самому Ельцину по большому счету все равно, кто возглавляет его администрацию. 3. Как вы думаете, по большому счету, кто такой Березовский? 4„ Я не боялся, я жил. И жил, по большому счету, радостно. 5. Несчастный инженер Гаранин, не виноватый по большому счету ни в чем.
Слова-сорняки не несут никакой смысловой нагрузки, не обладают информативностью. Они просто засоряют речь говорящего, затрудняют ее восприятие, отвлекают внимание от содержания высказывания. Кроме того, лишние слова психологически действуют на слушателей, которые незаметно для себя начинают подсчитывать количество таких слов в устном выступлении. Подобную ситуацию описал журналист А. Суконцев в одном из своих фельетонов:
Мой знакомый электрик, человек с юмором, пришел однажды с лекции.
— Ну как, — спросил я, — понравилась?
Он молча положил передо мной листок бумаги, весь испещренный крестиками и кружочками.
— Что это?
— Крестик — это «значит», а кружочек — «так сказать». Сто восемнадцать крестиков и сто восемьдесят четыре кружочка за два часа...
Сами понимаете, о содержании лекции говорить как-то не хотелось.
Почему же все-таки слова-сорняки появляются в кашей речи?
В книге С. Соловейчика «Учение с увлечением» приводится письмо трех подружек. Они пишут:
Когда нас вызывают к доске, появляется какая-то робость, страх. И тут все нужные снова бессмысленно и бесследно исчезают, зато язык щедро снабжает речь такими фразами: «Это, как ее...», «Ну, значит...» и так далее. И главное, если б не знали! А то ведь знаем, учим, понимаем.
Как видим, причиной может быть волнение, но может быть и неумение мыслить публично, подбирать нужные слова для оформления своих мыслей и, конечно, бедность индивидуального словаря говорящего. Забота о чистоте речи повышает качество речевой деятельности.
Задание 63. Прочитайте вслух отрывок из письма читателя газеты «Известия» Станислава Белякова, соблюдая указанные в нем особенности звучания текста. О каком речевом недостатке говорит автор? Можно ли этот недостаток считать нарушением чистоты речи? Аргументируйте свой ответ.
Уважаемая, а-а-а-а-а-э-з-э-э, редакция!
Давно я-а-а-а-а собирался вам, м-м-м-м-м, написать письмо по-о-о-о-о поводу вот такого, э-э-э-э-э, оборота речи, а-а-а-а, тех, кто выступает, м-м-м-м-м, перед телезрителями ежедневно, ежечасно с у-у-у-утра до, м-м-м-м-м, глубокой ночи...
Признайтесь, достал?
А каково тем, кто слушает и смотрит по ТВ ежедневно ведущих и ведомых, ученых и не очень, шандыбиных и политических деятелей разного уровня и... даже, э-э-э-э, педагогов словесности? Разных людей, но, увы, с одними и теми лее речевыми недостатками.
К большому сожалению, удивлению, огорчению приходится констатировать: Шендеровичей, Сванидзе, Шараповых, Сорокиных, Познеров, Пономаревых, Зайцевых, Леонтьевых — еди-ни-цы! А не менее 00 процентов — знающих, бзкающих, укающих, окающих, мычащих, жующих, бормочущих...
Довела меня до точки кипения и заставила-таки сесть за это письмо только что просмотренная телепередача «Российские тайны: следствие ведет ТВЦ». Не бекал и не мекал лишь один — ведущий Олег Вакуловский. Остальные — ученые, экстрасенсы, приглашенные журналисты известных газет — грешили в этом плане безбожно.
Многие слова в русском языке не только называют предмет, явление, но и положительно или отрицательно характеризуют его. Ср.: красавица — урод, доброта — жадность, щедрость — скупость, умница — глупец. Среди слов, содержащих отрицательную оценку, например зануда, выскочка, недотепа, осел, болван, кретин, выделяются бранные слова, часть из которых входит в состав литературного языка, а часть находится за его пределами.
Церковь, правительственные учреждения, официальные инстанции всячески препятствовали употреблению бранных, особенно нецензурных, непечатных слов. Во времена советской власти нецензурные слова запрещено было печатать в художественной литературе, в газетах, журналах, использовать в передачах по радио и телевидению.
Однако в повседневной жизни эта лексика встречалась не только в речи недостаточно культурных людей, но и тех, кто владел литературным языком. В какие-то периоды засорение языка бранными словами получало особое распространение и вызывало протест со стороны писателей, ученых, преподавателей и всех тех, кого волновала судьба русского языка, состояние общей культуры речи. Так, в 1981 г. «Литературная газета» печатает статьи о наводнении литературного языка диалектизмами, жаргонизмами, просторечием. Вот что пишет Владимир Крупин:
Но с подростками все же проще — сами из них, самим хотелось быть непонятными; у нас и такое бывало, что договаривались внутри какой-то компании в разговорах при посторонних (а ведь секретов-то и не было, но шик!) приставлять к каждому слогу еще какой-то слог, например: «пинапиша пишайпика пинепибольпишапия...», то есть начало удальской песни: «Наша шайка небольшая, всего шесть разбойников. Шишкин, Мышкин...», дальше въезд с размаху в море полной непечатной продукции устной речи. Бот уж что понятно всем без различия чинов и сословий — похабщина. О ней и не говорить нельзя, и говорить не хочется.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
