142378 (685331), страница 9
Текст из файла (страница 9)
Политическая культура личности, как известно, формируется в ходе политической социализации. В учебнике под ред. М.А. Василика отчасти отражена роль гендера в формировании политического сознания и распределении политических ролей. В частности, авторы учебников считают, что «установки ребенка по отношению к отцу, формирующиеся в ранние периоды жизни, могут быть в дальнейшем трансформированы в отношение к политическим объектам», «сначала детей знакомят с «самыми простыми понятиями, олицетворяющими власть — полицейский, президент, генерал, военачальник». В средней школе учащиеся получают представление о выдающихся политических деятелях, как правило, мужчинах». [68, c.379, 382].
Постулируя, что «международные отношения — система политических, экономических, культурных, военных, дипломатических и других связей и взаимоотношений между государствами и народами» [68, с.512], авторы учебника под редакцией М.А. Василика, тем не менее, преимущественно описывают ту часть системы международных отношений, которая связана с военными отношениями и уходят в сторону от описания других видов деятельности государства. Подчеркивая соревновательный характер международных отношений, авторы пишут, что геополитика — это «совокупность физических и социальных, материальных и моральных ресурсов государства, составляющих тот потенциал, использование которого позволяет ему добиваться своей цели на международной арене» [68, с.515]. Среди всех ресурсов государства, классики геополитики упирают именно на силовые ресурсы: в схеме «Структура геополитических исследований» отражены роль «силового потенциала» и «военной мощи». Комментируя ее, авторы указывают, что «важным элементом геополитического анализа является сила (или мощь) государства. ... Сила — это способность одной державы достигать своих целей во внешней политике путем оказания существенного или определяющего влияния на политику других стран, отстаивать свои интересы, самостоятельно решать задачи своего ... развития» [68, с.524, 531]. Кроме того, авторы учебника чаще, чем в других темах используют такие термины как «экспансия», «территориальные разделы», «политическое могущество», «военная мощь». В высказывании Х. Маккиндера о политическом могуществе подчеркивается, что оно зависит, помимо прочих условий, от мужества конкурирующих народов [68, с.520].
Силовые акценты присутствуют и в теме «Политическая глобалистика». Демографическая проблема, на наш взгляд, непосредственно связана с гендерной тематикой, так как вопрос перенаселения затрагивает в первую очередь репродуктивную политику, а значит, и права женщин. Тем не менее, авторы учебника под ред. М.А. Василика рассматривают процесс постоянного прироста населения лишь с точки зрения военной доктрины. Они пишут: «Демографические процессы, так или иначе, сказываются на состоянии национальной и региональной безопасности. Низкий уровень рождаемости и процесс старения населения в промышленно развитых странах будут создавать в ХХI в. большие трудности при комплектовании личного состава их вооруженных сил» [68, с.549].
Подводя итоги, следует сказать, что проанализированные учебники по политологии практически не содержат гендерной терминологии и тематики, но в то же время тексты пособий не являются гендерно нейтральным.
В целом, проведенное исследование показывает, что категория пола и гендерный инструментарий не являются устойчивыми для политологического дискурса. Однако практическое отсутствие гендерного аспекта имеет и положительный момент: устранение рассуждений на тему природы пола, отношений между полами приводит к уменьшению сексизмов, характерных для учебников по социологии и отражающих традиционные андроцентристские стереотипы. Максимум, что позволяют себе авторы-политологи — это конструирование маргинальности и незначимости гендерной/женской темы.
Трудности включения гендерной проблематики в учебную литературу по политологии еще раз демонстрируют андроцентризм политического знания в целом.
2.3 Сравнительные результаты репрезентации женщин и мужчин в
учебной литературе по социологии и политологии
В ходе эмпирического исследования нами были проанализированы два учебника по социологии, два учебных пособия: по социологии управления и экономической социологии, и два учебника по политологии для студентов высшей школы.
Мы ориентировались на терминологический, текстологический и концептуальный просмотр. Поиск упоминаний о поле/гендере, о женщинах и мужчинах, определение контекста этих упоминаний (явные/скрытые, вынужденные/добровольные, негативные/позитивные) выявление сексизмов представлял собой содержательную компоненту гендерного анализа. Прямое и опосредованное описание атрибутивных качеств человека, отсылка к образам, репрезентирующим объект, возможная и предполагаемая верифицируемость/фальсифицируемость излагаемого материала, в совокупности демонстрируют процесс создания и воспроизводства гендерных стереотипов, отражают традиции и культурные нормы.
Просмотр оглавления учебной литературы, как по социологии, так и по политологии позволил нам определить, что авторы анализируемых учебников не проявляют интереса к гендерной проблематике.
Однако отсутствие артикулированной гендерной проблематики не означает гендерной нейтральности самих учебников; гендерная проблематика в них раскрывается на примерах, исторических экскурсах или прикладных социологических исследованиях, которые учитывают фактор пола. Гендерная асимметрия выражена уже в понятийном аппарате социологии. К её категориям можно отнести термины, описывающие социальный и профессиональный состав общества, который в языке задается существительными мужского рода журналист, учитель, солдат и т.д. Устоявшимися терминами в научном аппарате являются «возмужание», «юношеское развитие», а также словосочетание проблема «отцов и детей», [60, с.102; с.329; 65, с.215].
Андроцентризм языка проявляется и в таких языковых конструкциях, в которых в паре всегда первым указывается мужчина: «мужчины и женщины», «юноши и девушки». Сопоставляя мужчин и женщин, авторы выбирают за эталон сравнения «мужское», если речь идет о значимом и положительном явлении общественной жизни, и женское, если предлагается обратная ситуация, например, «Женщины, как правило, начинают работать позже мужчин (что объясняется рождением и воспитанием детей)» и др. [65, с.267].
Все это свидетельствует о том, что авторы учебной литературы являются носителями существующей гендерной культуры, традиционно-патриархатной по своей сути и пользуются ее дискурсом.
В анализируемой нами учебной литературе можно выделить очевидные дискурсивные стратегии, которые задают андроцентризм представленного в учебниках материала. Так, тексты учебников не просто построены на мужском опыте, но и в ряде случаев отождествляют понятия «человек» и «мужчина», что является классическим для традиционно-патриархатной картины мира. Во всех учебниках в качестве примера приводят больше мужчин. Данная ситуация наиболее явно прослеживается в учебной литературе по социологии. Это можно подтвердить примером из учебника А.И. Кравченко: «в тех случаях, когда человек что называется «надломился», происходит негативная ресоциализация: мальчик из благополучной семьи становится бандитом» [65, с.128].
«Православные, консерваторы, инженеры, мужчины (основные статусы) образуют реальные группы» — этот пример социального статуса в учебнике А.И. Кравченко повторяется 6 раз [65, с.23, 26, 92, 95, 96], и всего лишь один раз встречается пример женского социального статуса: быть женщиной, домохозяйкой [65, с.207]. Этот факт отражает, на наш взгляд, как реальное
многообразие социальных ролей мужчин, так и собственное желание авторов лишний раз подчеркнуть активность мужчин как агентов социального действия, так как приведенные в учебной литературе пояснительные примеры не всегда требуют мужского участия и позволяют приводить в пример и женщин.
Вместе с тем, мы выделяем такие учебные пособия как «Социология управления» - авторы А.И. Кравченко, И.О. Тюрина и «Экономическая социология» - автор Г.Г. Силласте, в которых профессионально подается гендерная проблематика. В данных учебниках содержатся специальные разделы, где раскрываются гендерные аспекты управления и социальных процессов.
В учебнике А.И. Кравченко, И.О. Тюриной подчеркивается, что управление – одна из сфер, в которой «экономическое, социальное и политическое превосходство мужчины просматривается наиболее зримо и выпукло. Подобное положение вещей в науке называется патриархатом. Авторы обращают внимание на то, что «монополизация власти в семье, организациях, учреждениях и на предприятиях, в обществе – автоматически влекла за собой монополизацию ими функций управления. Таким образом, различия полов в обладании престижем и властью принимались как должное» [66, с.624, 625]. «В наши дни, - отмечают авторы, - подавляющее большинство женщин заняты в общественном производстве, причем командные, ключевые посты занимают отнюдь не единицы: сегодня женщина-инженер, женщина-ученый, женщина-директор, явление обычное, будничное» «И все же… когда мы говорим о менеджере или руководителе, то в первую очередь подразумеваем мужчину, а не женщину» [66, с.625-626]. Анализируя гендерные аспекты управления, А.И. Кравченко, И.О. Тюрина особо останавливаются на проблеме полового (или гендерного) разделения труда, гендерной профессиональной сегрегации [66, с.627-628].
Г.Г. Силласте, рассматривая гендерную асимметрию в экономике, подчеркивает, что «сегодня это сфера с преобладающей гендерной асимметрией «в пользу женщин»» [67, с.58]. Анализируя гендерную асимметрию в управлении, автор пишет, что «важной сферой карьерного продвижения женщин является управление, конкретно политическое управление».
«В этой сфере протекают противоречивые процессы. С одной стороны, неуклонная феминизация государственного аппарата на среднем управленческом (консультативном) уровне, включающем в себя руководящие должности высшего, среднего и низкого уровней. В результате количество мужчин на этих уровнях уменьшилось – за последнее десятилетие в 1,5 – 2 раза.
С другой стороны, наблюдается процесс усиления дефеминизации на высшей управленческой ступени. Растут должностные статусы и влияние мужчин, непосредственно принимающих решения на высших этажах власти, в масштабах общенациональном, региональном и субъектов федерации. Здесь гендерная асимметрия в пользу мужчин не только не преодолена, но и значительно усилилась» [67, с.66-67].
Следует отметить, и в учебнике А.И. Кравченко, И.О. Тюриной, и в учебнике Г.Г. Силласте дано понятие «гендер». А.И. Кравченко, И.О. Тюрина дают такое определение термина «гендер». «Гендер – это социокультурный пол; результат преобразования под влиянием культурных условий пола как биологического начала в род как, социокультурную категорию» [67, с.624].
Анализ учебной литературы по политологии также показал, что отсутствие артикулированной гендерной тематики (понятий, инструментария, концепций) не обозначает гендерной нейтральности самих учебников. Гендерная проблематика в них раскрывается, как правило, на примерах, исторических экскурсах или прикладных исследованиях (в основном политического поведения), которые учитывают фактор пола; проявляется в политическом дискурсе, в котором кодируется властная гендерная асимметрия.
Явная андроцентричность в проанализированных учебниках задается терминологией (лидер, правитель, государь). Также как и в учебниках по социологии терминологическая маркировка и маскировка пола в текстах учебников по политологии является существительным мужского рода, часто подменяются понятия «человек» - «мужчина». На андроцентричный характер политологического знания указывают понятия с корнем «патр», «патриархальный», «патернализм».
В учебниках по политологии основной агент социально-политических действий также мужчина.
Общественная сфера в политологии, как, впрочем, и по социологии, выступает, прежде всего, как сфера деятельности мужчин. Женщины, как правило, описываются через приватную сферу (прежде всего через семью).
В проанализированных учебниках по политологии наиболее гендерно чувствительными оказываются следующие темы – «Избирательные системы», «Политическое поведение и участие», «Современные политические идеологии». Так, например, в учебнике В.П. Пугачева, А.И. Соловьева в главе «Выборы» авторы указывают, что для ведения избирательной компании и главным образом для ее агитационного этапа создается специальный штаб, куда обычно входят «руководитель», «финансовый агент», «пресс-секретарь», «координатор графика кампании», «технический секретарь» [69, с.404]. Таким образом, это также свидетельствует об андроцентризме языка.
В учебнике под ред. М.А. Василика авторы пишут: «Доля определившихся со своими электоральными намерениями (голосовать – не голосовать) среди мужчин больше, чем среди женщин» [68, с.403]. Здесь нас ориентируют на то, что мужчины – основные субъекты политического процесса.
Таким образом, проведенный сравнительный анализ результатов показал, что ситуация репрезентации мужчин и женщин в учебной литературе по социологии и политологии аналогична. Мужчины являются преобладающими персоналиями учебных материалов. В целом, учебники переносят в сугубо мужской мир. Появление женских имен в них является лишь исключением из норм мужского мира.
Терминологию в учебных материалах по социологии и политологии можно квалифицировать как дискриминационную, сексистскую, когда мужское начало представляется как общественная норма; формы одного рода, как правило, мужского, используются в обобщенно-родовом значении, для обозначения объекта, чья гендерная идентичность не известна. Подобное использование мужского рода по отношению к лицам обоего пола делает «мужское нормой», а «женское» - исключением, причем как в лингвистическом, так и в социальном смыслах. Таким путем женщина становится непредставленной, «невидимой». Она хотя и подразумевается, но не воспринимается адресатом как объект и субъект действия, в роли которого в данном случае эксплицитно выступает мужчина.
Неадекватная репрезентация женщин в учебниках по социологии и политологии ограничивает знание студентов о том, какой вклад внесли женщины в культуру, науку, политику, а также о тех сферах нашей жизни, которые по традиции считаются женскими. В результате студенты убеждаются в том, что доминирование мужчин считается нормой, общественным стандартом, и приходят к выводу о том, что только мужчины – творцы истории, культуры, науки и политики.
Вместе с тем и преподавательский состав социально-гуманитарных наук, и состав студентов феминизирован. Так, в Самарском государственном университете две трети студенческого состава – лица женского пола. Примерно такая же ситуация и по большинству вузов нетехнического профиля. Данное обстоятельство требует учета женской психологии части читательской аудитории, большего отражения роли женщин в учебных материалах.
Таким образом, в целом учебная литература по социологии и политологии демонстрирует андроцентризм социологического и политологического знания.
По итогам проведенного гендерного анализа можно утверждать, что наличие/отсутствие гендерной проблематики не зависит от грифа Министерства образования РФ или УМО по социологии и политологии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
