96299 (685126), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Они были предприняты правительствами и политическими элитами европейских стран, которые и выступили движущими силами интеграционных процессов в первые послевоенные десятилетия. Практически на любом своем этапе европейская интеграция получала очередные импульсы из реакции политиков на те или иные явления и тенденции: стремясь к хозяйственному восстановлению своих стран и активизации экономических связей между ними, лидеры Франции, Германии, Италии и стран Бенилюкса подписали в Риме 25 мая 1957 года «Договор об образовании Европейского экономического сообщества»; руководствуясь представлениями об интересах Франции, президент Ш. де Голль 14 января 1963 года наложил вето на вступление Британии в ЕЭС; на фоне первого расширения Европейского экономического сообщества в октябре 1972 года была принята Парижская декларация, в которой в качестве основного ориентира провозглашалось создание Европейского Союза, эта цель была подтверждена в Фонтенбло 25 – 26 июня 1984 года; в 1992 году руководителями стран ЕЭС был подписан Маастрихтский договор, ратификация которого продемонстрировала весьма прохладное отношение многих европейцев к предложенным в нем принципам и целям и, наконец, в обстановке, далекой от единодушия, в странах ЕС была создана единая общеевропейская валюта, введенная сначала в безналичный (в 1999 году), а затем и в наличный оборот (в 2002 году)0. Отнюдь не подвергая сомнению правильность предложенного правительствами подхода к европейской интеграции как к процессу, инициированному и направляемому «сверху», необходимо бы подчеркнуть, что он неизбежно оказывался весьма уязвимым в случае утраты такой политической поддержки, а подобная возможность становилась все более реальной по мере того как интеграция начинала угрожать суверенным правам национальных политических элит. Между тем, при доминировании политических методов интеграции ее задачи оставались до поры до времени сугубо экономическими0. Создание Европейского объединения угля и стали в 1951 г., Европейского экономического сообщества в 1957-м, расширения ЕЭС в 1973, 1981 и 1986 гг., Единый Европейский акт 1986 г. – все эти успешно реализованные проекты прежде всего служили превращению Европы в единый хозяйственный организм, устраняли искусственные барьеры на пути движения товаров, капиталов и рабочей силы, расширяли европейский рынок, делали европейскую экономику более конкурентоспособной. Однако хотя экономическое единство континента и создавало предпосылки к политической интеграции, само по себе оно не формировало (да и не могло формировать) ни единой государственности, ни четкой европейской самобытности, способной отчасти включить в себя, отчасти преодолеть самоидентификацию европейцев с отдельными национальными государствами.
Сегодня, с позиций ретроспективы, можно утверждать, что процесс европейской интеграции, на всех его этапах имевший целью, пусть формальной и не вполне четко артикулированной, построение единой Европы, в понятие которой каждый из его участников вкладывал свой смысл, никогда не задавался четкой схемой, которая могла бы рассматриваться в качестве раз и навсегда принятого проекта0. Это определяет характер процесса европейской интеграции. На наш взгляд, вся ее история подтвердила жизнеспособность этого подхода, позволявшего по мере необходимости корректировать и модифицировать как сами непосредственные задачи, так и методы их решения. Важнейшим его преимуществом, как мы полагаем, оказалось то, что он всегда оставлял возможность как для ускорения, так и для замедления интеграционных процессов, ибо переход от решения одной задачи к решению другой не был предопределен, а становился результатом осознанного выбора участников. Иначе говоря, вплоть до конца 1980-х годов каждый этап европейской интеграции мог рассматриваться в качестве относительно самодостаточного, открывающего возможности для новых достижений, но не требующего следующего шага непреодолимым образом. Подобное положение, в свою очередь, определяло способность политических элит в полной мере регулировать данный процесс и сохранять свой контроль над ним.
Однако в середине 1980-х годов европейские политики столкнулись с ситуацией, когда, с одной стороны, чисто экономическая интеграция стран была практически завершена, а с другой, степень политического единства была явно неадекватной новым задачам, возникавшим в условиях распада Советского Союза и завершения «холодной войны». Предпринятые на этом этапе действия, сколь необходимые, столь и неизбежные, выявили наиболее сложные противоречия, с которыми приходится сегодня сталкиваться формирующейся единой Европе0.
Конец 1980-х годов стал для Европейского Сообщества периодом серьезных испытаний. Скептическое отношение к европейской интеграции было в то время доминирующим; объединение Германии порождало мощную силу, способную претендовать на лидирующие позиции на континенте, а распад СССР и быстрые преобразования в странах, бывших его сателлитами, размывали казавшиеся прежде прочными и неизменными границы самой объединенной Европы. Именно в такой ситуации был подписан Маастрихтский договор, целью которого провозглашалось закрепление достигнутых результатов европейской интеграции и определение ее новых ориентиров; между тем не менее важной задачей было изменение самого, если так можно выразиться, формата европейского проекта, придание ему более ясных форм, создание своего рода символов, подчеркивающих и ежеминутно подтверждающих идею европейского единства. Этими символами, родившимися в маастрихтских дебатах, стали прежде всего единая общеевропейская валюта и принцип единого общеевропейского гражданства0.
Но этот путь естественным образом вел к превращению прежнего процесса достижения преимущественно экономических целей преимущественно политическими методами в самоподдерживающийся процесс экономических, социальных, политических и социопсихологических перемен, который далеко не всегда и далеко не в прежней мере мог регулироваться национальными политическими элитами.
1.2 Расширение ЕС в Центральной Европе
Возможность и даже необходимость увеличения числа членов европейского интеграционного объединения была заложена в самой идее и зафиксирована в Римском договоре 1957 г. Как заявил в одном из своих интервью бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, "фактом является то, что Европейское сообщество с тех пор, как ему положило начало Европейское объединение угля и стали, всегда проводило политику одновременного углубления и расширения"0. Если первоначально число участников "Общего рынка" составляло 6, то через два десятилетия их стало 9, затем – 12, а с 1 января 1995 г. – уже 15 (вместо 16, поскольку вступление Норвегии в ЕС не было одобрено на референдуме ее народом). Постепенно к ЕС присоединились остальные члены Европейской ассоциации свободной торговли, а также часть бывших членов СЭВ (Чешская Республика, Словакия, Венгрия, Словения), в том числе даже некоторые страны СНГ (Литва, Латвия, Эстония)0.
Следует отметить, что различия в уровнях экономического развития стран ЕС и в степени их желания участвовать в интегрированных областях привели еще в 1980-е годы к появлению идеи Европы "концентрических кругов" и Европы с “изменяемой геометрией", и в дальнейшем обсуждавшихся и развивавшихся. Однако наибольшую актуальность они приобрели тогда, когда встал вопрос о присоединении к ЕС Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ).
На сессии Европейского совета в Копенгагене в июне 1993 г. было принято решение о том, что имеющие статус ассоциированных членов государства ЦВЕ, которые пожелают войти в ЕС, смогут сделать это, как только будут в состоянии выполнить соответствующие требования0.
Наиболее настойчиво за скорейшее включение центрально- и восточноевропейских стран в ЕС ратовала Германия, быстро расширяющая свое влияние в этих странах и активно осваивающая их рынки. Обосновывая свою позицию, она аргументирует ее жизненной необходимостью распространения на этот регион зоны стабильности, существующей в Западной Европе. О том же говорят и выводы группы ученых из ряда европейских стран, которые по заданию КЕС анализировали происходящие в Восточной Европе преобразования0. Эксперты из семи научных институтов, в том числе из немецкого общества по внешней политике, пришли к выводу, что нестабильным странам в восточной части континента, если их вовремя не принять в ЕС, могут потребоваться чрезвычайные меры помощи в миллиарды долларов, кроме того, может произойти новый раскол между Востоком и Западом, сопровождаемый угрозой усиления националистических тенденций с обеих сторон и возникновения этнических и идеологических конфликтов0.
Эта точка зрения широко распространена и в немецких средствах массовой информации. "Поэтапная интеграция в западное экономическое сообщество" и, наконец, членство проводящих реформы стран Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европы представляет собой единственную возможность создания там надежного уклада рыночной экономики и демократии.
Многие европейские политики считают, что сам Европейский Союз получит от расширения своих границ в восточном направлении гарантию от экономического коллапса и установления в этой зоне авторитарных режимов, которые явились бы угрозой не только непосредственно ряду европейских политиков, большему равновесию внутри самого союза, прежде всего, учитывая растущую силу Германии. Это особенно важно, поскольку франко-германский тандем в последнее время начинает давать сбои. Кроме того, таким путем не только Германия, но и другие страны-члены ЕС закрепили бы свое влияние в этой части Европы, хотя уже сейчас 50 % торговли центрально- и восточноевропейских стран приходится на страны Запада. В связи с этим следует иметь ввиду, что, по расчетам западных экономистов, Центральная Европа в скором времени может превратиться в одну из наиболее быстро развивающихся частей континента0.
К числу активных сторонников расширения ЕС на Восток относится и бывший президент Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали, в свое время неоднократно заявлявший, что Европа состоит не из двенадцати, а из сорока государств. Он считал, что даже в 2000 г. будет уже слишком поздно включать их в ЕС. И если это не произойдет в нужный момент, то "Запад станет главным виновником крушения демократии на Востоке"0.
Свой взгляд на проблему расширения ЕС высказал и Жак Делор. Еще будучи председателем КЕС, Делор заявил, что "границы объединенной Европы проходят по границам Советского Союза, а это значит, что к объединенной Европе могут принадлежать Польша, Чешская Республика, Венгрия, Словакия, Словения, Болгария, Румыния, Албания, Кипр и Мальта". Он добавил: "Нельзя забывать о трех балтийских государствах, а затем, если в бывшей Югославии вновь воцарится мир, почему бы не включить Боснию, Хорватию, Македонию и то, что теперь стало союзом Сербии и Черногории. У Европейского союза нет выбора, и "интеграция является единственным способом, который дает возможность выжить в этом новом мире, полном опасностей, но также и надежд"0.
Что касается европейских государств, входящих ранее в состав Советского Союза, как, например, Украина, Белоруссия и Молдавия, то члены ЕС не исключают и их принятия, правда в весьма отдаленном будущем и только при условии создания в них подлинно демократической системы и успешного реформирования экономики.
Однако практически все члены Европейского Союза солидарны в том, что Россия ни при каких условиях не сможет войти в их число. Это, впрочем, не исключает, по их мнению, создания системы соглашений о сотрудничестве в самых разных областях между ЕС и РФ. Как писал в газете "Монд" министр иностранных дел Франции А. Жюппе, принять Россию в Европейский союз означало бы "убить европейское строительство". Он подчеркнул, что "Большая Европа, безусловно, будет большой, но не включит в себя весь европейский континент и его средиземноморский обвод"0.
Расширение ЕС на Восток, безусловно, затронет интересы России, и последствия могут быть для нее весьма неоднозначными, особенно в переходный период. Оно будет еще больше способствовать переориентации экономики ЦВЕ на рынке ЕС и сделает восточно- и центральноевропейские рынки недоступными для российских товаров, несмотря на уже подписанные торговые соглашения между Россией и ЕС. Это усугубит наши экономические трудности, поскольку большая часть промышленной продукции бывшего Советского Союза шла именно в эти страны, в результате Россия лишится возможности получения средств, необходимых для технологического переоснащения предприятий.
Не менее серьезной проблемой для России может стать расширение ЕС на восток и в политическом плане. Присоединение стран Центральной и Восточной Европы к общей внешней политике и политике безопасности ЕС, как это предусматривается в дальнейшем, лишит Россию свободы дипломатического маневра при решении сложных международных ситуаций, в которых могут быть затронуты ее национальные интересы0.
Несмотря на серьезные осложнения отношений между Россией и этими странами в настоящем, исторический опыт свидетельствует о плодотворности сотрудничества и особых отношений между ними.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
