106931 (683747), страница 3

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 3)

Одновременно с Алябьевым в первой половине XIX века создавали свои романсы, песни и два других русских композитора — Варламов и Гурилев. Главное достоинство их вокальной лирики — в яркой мелодичности, простоте, доступности музыки. Ибо творчество их тоже тесно связано с народной почвой. И не удивительно: выходцы из демократической среды, они с детства впитали в себя ее культуру, ее музыку.

Очень популярны в свое время были романсы и песни Александра Егоровича Варламова (1801—1848). «Красный сарафан», «На заре ты ее не буди...», «Что затуманилась, зоренька ясная?» и многие другие звучали повсюду. Известный в то время композитор Н. А. Титов так вспоминал об успехе вокальных произведений Варламова:

«Варламов написал свой «Красный сарафан», который произвел фурор и пелся везде и всеми, словом сделался общею песнею. Оп был певаем всеми сословиями — и в гостиной вельможи и в курной избе мужика».

И действительно, все в этом романсе пленяет слух: и мелодия — то порывисто устремленная вверх, то текущая плавно, свободно; и движение — ровное, спокойное, с размеренным ритмом. И чувство, выраженное так искренне и поэтично, как может быть искренна и поэтична сама юность. Лишь в середине романса словно легкая дымка грусти — на словах матери — «Дитя, мое дитятко...» заволакивает на время безоблачно радостное настроение. Но ненадолго — появляется изящно-плясовая мелодия и рассеивает мимолетную грусть.

Большой известностью пользовался и другой романс — «На заре ты ее не буди...». Широконапевна его мелодия, ровен и спокоен ритм, неторопливо движение. А задумчиво-меланхолическое настроение соответствует тому поэтическому образу, который царит в прекрасных стихах А. Фета.

Оба эти романса Варламова отличаются большой теплотой выражаемого чувства, искренностью и типично русской задушевностью.

Это свойственно и многим другим романсам композитора: и задумчиво-созерцательным («Горные вершины» на слова Лермонтова, «Тяжело, не стало силы»), и изящно-танцевальным («Вдоль по улице метелица метет», «Что мне жить и тужить»), и мужественно-энергичным («Песня разбойника», «Вверх по Волге»), и мятежно-романтическим.

В романсах и песнях Варламова — их около 200 — преобладают лирические образы, хотя встречаются образы и взволнованно-романтического характера, например «Белеет парус одинокий» на слова Лермонтова. Здесь все служит для утверждения основного образа, выражающего неудовлетворенность, тоску: и взволнованно-порывистая, решительная мелодия, и активный упругий ритм болеро, и такое же динамичное гитарное сопровождение. Все это передает состояние мучительного смятения и страстного порыва, что было особенно созвучно эпохе 30—40-х годов XIX века.

Интересны и обработки Варламовым народных песен, которыми он занимался в конце жизни и публиковал в музыкальном журнале «Русский певец».

Музыкальная деятельность Варламова довольно многообразна: он оставил заметный след как композитор, педагог, дирижер, певец и гитарист.

Значительное место в русской музыке занимает Александр Львович Гурилев (1803—1858). Он родился в семье крепостного музыканта графа Орлова, рано начал выступать в крепостном оркестре. Лишь после смерти графа Гурилеву удалось освободиться от крепостной зависимости — ему было тогда почти тридцать лет.

Вечные лишения, борьба за существование привели к трагическому концу — композитор умер душевно больным.

Романсы и песни Гурилева «Колокольчик», «Матушка-голубушка», «Разлука», «Не шуми ты, рожь» волнуют особой тепло» той, искренностью лирического чувства, красотой и выразительностью мелодии.

Вот, например, песня «Колокольчик». Все в ней просто, незатейливо, как и вообще в народных песнях: и задумчивая мелодия, что льется неприхотливо и плавно; и неспешное вальсообразное движение. Но сколько сердечного тепла и тихой, затаенной печали в этой музыке! Кажется, сама она родилась на необозримых просторах родной земли, будучи навеяна однозвучно гремящим колокольчиком.

Но есть у Гурилева произведения, полные трагедийных чувств. Таков романс «Разлука» на слова А. Кольцова. Поначалу здесь утверждается настроение тихой элегической грусти — при воспоминании о туманной юности, о первой любви. Но постепенно мелодия драматизируется, из широконапевной становится речитативной, почти декламационной — и обрывается, словно тяжкий вздох, на трагической, безысходной интонации. Голос печально никнет, и сдержанные аккорды фортепиано словно договаривают то, что невозможно выразить словами.

Некоторые романсы Гурилева носят танцевальный характер: в них часто встречаются ритмы мазурки, польки, вальса — то медленного, элегического («Колокольчик», «Вьется ласточка сизокрылая»), то задорно-игривого («Домик-крошечка»).

Все романсы Гурилева очень просты по содержанию, по стилю, по чувства, выраженные в них, так искренни и сильны, что и теперь пленяют слушателей.

Близки к ним по характеру и фортепианные пьесы Гурилева, которым тоже свойственны большая напевность и душевная открытость. Таковы его вариации для фортепиано на различные популярные мелодии, в частности на мелодию романса Варламова «На заре ты ее не буди...».

Подобно другим выдающимся музыкантам своего времени, Гурилев собирал и обрабатывал русские народные песни — и это тоже ценная часть его творческого наследия. Его сборник «47 избранных народных песен» является замечательным памятником русской городской песни первой половины XIX века.

Значительное место в музыкальной жизни России занимал и выдающийся музыкальный критик того времени Владимир Федорович Одоевский (1804—1869). Ровесник и близкий друг Глинки и Пушкина, Гоголя и Грибоедова, Кюхельбекера и Веневитинова, он имел очень широкий круг интересов, что обусловило и широту его образования. Один из современников так вспоминает; его квартиру в Москве: «Две тесные каморки молодого Фауста... были завалены книгами — фолиантами, квартантами и всякими октавами, — на столах, под столами, на стульях, под стульями, во всех углах — так что пробиться между ними было мудрено и
опасно. На окошках, на полках, на скамейках — склянки, бутылки, банки, ступы, реторты и всякие орудия. В переднем углу красовался человеческий костяк с голым черепом... К каким ухищрениям должно было прибегнуть, чтоб поместить в этой тесноте, еще фортепиано».

Много времени уделял Одоевский изучению химии и физики, анатомии и философии, литературы, но самой большой страстью, которую он пронес через всю жизнь, была музыка. И не только профессиональная, но и народная русская музыка были предметом его любовного внимания. Первым в России Одоевский стал изучать народную русскую песню и призывал к этому других, утверждая, что «подобного разнообразия нет ни у одного народа — нам недостает лишь науки для разработки этих элементов».

Поборник русской музыкальной науки был не одинок в своих убеждениях. Именно ему композитор А. А. Верстовский писал: «Заря русской музыки — и не одних песен —...давно уже на горизонте, — и выражал сожаление: — Солнце-то мы еще не видим! Да и едва ли оно покажется, пока не перестанут воротить рожу от всего русского, народного».

Но солнце уже всходило! В то время, когда писались эти строки, гениальный Глинка уже создал первую русскую классическую оперу «Иван Сусанин».

И Одоевский был одним из первых в России, кто оценил гениальность этой оперы. «С оперой Глинки, — писал он, — является то, чего давно ищут и не находят в Европе — новая стихия в искусстве, и начинается в его истории новый период: период русской музыки».

Оперой «Иван Сусанин» великий Глинка положил начало русской классической музыке, подняв ее до тех классических высот, на которых уже находилась русская литература благодаря гению Пушкина.

Список используемой литературы

1. Васина – Гроссман В. А. «Первая книжка о музыке». М., Музгиз, 1966 г.

2. Черный О. «Повести о русских музыкантах». М., Детгиз, 1980 г.

3. Третьякова Л. С. «Русская музыка XIX века». М., «Просвещение», 1976 г.

Характеристики

Список файлов реферата