106909 (683735), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Вторая часть цикла – "Влтава" - наиболее популярная и часто исполняемая симфоническая поэма Сметаны. Она была впервые сыграна в Праге 4 апреля 1875 года под управлением Адольфа Чеха. Успех был громадный. Композитор ставил перед собой задачу создания картины природы, оживлённой образами народной жизни и сказаний. И он сумел претворить свой замысел в прекрасную художественную реальность. Ясность формы, мелодическое богатство, колоритность оркестровки содействуют лёгкости восприятия музыки "Влтавы". В начале поэмы Сметана рисует картину тенистого зелёного леса, тишина которого нарушается лишь журчанием двух прозрачных ручейков. Оно передано очень простым, но выразительным мотивом, звучащим у флейт, сопровождаемых арфой и скрипками. Затем к флейтам присоединяются кларнеты (в партитуре указанно: "второй исток Влтавы"), и два звуковых ручейка, сливаясь вместе, продолжают свой лёгкий, неудержимый бег. Этот музыкальный образ, вызывающей в воображении картину играющей водной глади, сохраняется почти на всём протяжении симфонической поэмы. Вступление написано чистейшими акварельными красками, полно изящества и грациозности. Из нежного журчания ручейков незаметно "выплывает" простая, песенная мелодия, сразу покоряющая свежестью и поэтичностью. Это главная тема поэмы, образ прекрасной реки, любимой чешским народом и вдохновенно воспетой его великим композитором. Удивительная простота и лирическая непосредственность, широта мелодического дыхания сближают её с лучшими образцами чешских народных песен – она их родная сестра. Очарование охватывает сразу, как только мелодию начинают петь первые скрипки, гобои и фаготы, сопровождаемые вкрадчиво журчащими фигурациями вторых скрипок, альтов и виолончелей. В эту одухотворённую музыку природы внезапно вторгаются фанфары валторн в характерном ритме, так часто использовавшемся композиторами в охотничьих сценах. В полном соответствии с программой картина охоты нарисована на фоне несмолкающих фигураций струнных инструментов, живо напоминающих о реке – основном образе поэмы. Фанфары валторн затихают вдали. И на смену им появляются новые звуки: кларнеты и фаготы начинают весёлый и задорный наигрыш, в котором без труда узнаётся полька. Композитор точно любуется этой поэтической мелодией: он повторяет её несколько раз, варьируя оркестровую фактуру. Она звучит на красочном фоне немолкнущего, то усиливающего, то ослабевающего плеска речной волны. Картины деревенской свадьбы, образы народного веселья вновь ассоциируются у композитора с интонациями и ритмами польки, столько раз звучавшими в его произведениях. Он умел вносить в них множество индивидуальных оттенков, использовать танцевальные ритмы как средство музыкальной характеристики. И здесь полька звучит своеобразно. Мелодия носит ярко выраженный инструментальный характер, в ней больше непрерывности движения, подчёркнутой остроты ритма, тембровых контрастов. Весь эпизод деревенской свадьбы написан в сочной жанровой манере и резко контрастирует и резко контрастирует со следующей за ним сценой хоровода русалок. В ней господствует романтический колорит, мягкие, точно приглушённые, таинственные звучания. Это впечатление создаётся в первую очередь оркестровкой – скрипки divisi в высоком регистре, переливающиеся пассажи флейты, арфа. Композитор тонко пользуется здесь и приёмами колористического сопоставления тональностей, что вообще характерно для партитуры "Влтавы". Вступление и тема Влтавы идут в ми миноре. Эпизоды охоты и свадьбы – в до и соль мажоре. Фантастическая сцена русалок развёртывается в ля-бемоль мажоре – тональности, являющейся второй низкой ступенью по отношению к предыдущей и третьей высокой по отношению к исходному ми минору. После хоровода русалок возвращается песенная тема. Она разливается широким мелодическим потоком, которому, кажется, нет предела. Но, как и в первом разделе поэмы, в мелодию песни внезапно вторгаются чуждые звуки – начинается новый большой эпизод. Он рисует бурный бег реки, прорывающейся сквозь теснины Святоянских порогов. Взлетают вверх стремительные пассажи струнных, поддержанные немолкнущим рокотом литавр, в их звучание врываются энергично ритмованные фигуры валторн и труб. Бурный, порывистый характер музыки требует разрешения, и композитор даёт его в широко развитой коде поэмы. В полном оркестровом tutti в светлом ми мажоре звучит главная тема ("могучее течение Влтавы"). В её напев вливаются горделивые звуки темы Вышеграда. Проведением этой темы, сопровождаемой несмолкающим плеском волн, и заканчивается замечательная симфоническая поэма Сметаны.
Здесь как бы перекидывается первая арка, устанавливается первая тематическая связь между отдельными частями цикла. Рыцарские турниры и торжества уступили место картинам охоты и крестьянской свадьбы, но остался неизменным образ Вышеграда, символизирующего могущество и славу народа. Интонационная арка перекинута дальше через все поэмы к заключительным страницам "Бланика", но и в каждой части симфонического цикла есть эпизоды, как бы перекликающиеся друг с другом, что подчёркивает единство общего замысла. Через всё симфоническое повествование проходит тема родины. Что касается "Влтавы", то она может служить примером ясности динамически развивающейся формы и конкретности музыкальных образов. Образ Влтавы витает и в следующей симфонической поэме, хотя о нём и не напоминают какие-либо тематические элементы. Вся история Шарки разыгрывается вблизи любимой чешской реки, неподалёку от Вышеграда и Праги.
Третья симфоническая поэма – "Шарка" - самая краткая и. пожалуй, самая драматичная из всех частей цикла. Сюжет поэмы заимствован из чешских народных сказаний о "девичьей войне" и воинственной Шарке, чьим именем названо одно из ущелий вблизи Праги. Языком музыки пересказывает композитор народную легенду, напоминающую о далёких временах в жизни чешских племён, когда происходил переход от матриархата к патриархату. Шарка и её воинственные подруги объявили войну всему мужскому роду, несли повсюду смерть и разрушение. Против них выступил храбрый витязь Цтирад со своей дружиной. Коварная Шарка, сумевшая обмануть и завлечь Цтирада, заставила его позабыть об осторожности и под покровом ночи напала на крепко спящих воинов. В лесистом ущелье вблизи Праги погибли славные воины и их предводитель.
Эта программа с большой конкретностью воплощена в музыке поэмы, с первых же тактов вовлекающей в драматическое повествование. "Шарка" воспринимается как цельная по своему развитию, стройная по конструкции оркестровая драма с ясно разграниченными завязкой, развитием действия и развязкой. Вначале композитор даёт музыкальные характеристики двух главных действующих лиц: Шарки и Цтирада, сразу подчёркивая их противоположность, создающую ярко выраженный драматический конфликт. Тема Шарки – гневная, необузданно страстная и стремительная – появляется без всякой подготовки на фоне тремоло альтов и виолончелей. Она состоит из нескольких кратких реплик и энергичного нисходящего хода. Дикой яростью дышит эта музыка. Но вот ниспадает последняя гамма, и характер повествования резко меняется: раздаётся ясная, чётко ритмованная и спокойно-мужественная тема Цтирада и его дружины. Она развивается широко, достигает динамической кульминации, но ни разу не нарушается её сдержанная поступь, составляющая такой разительный контраст с неистовой порывистостью темы Шарки. Вслед за широко развёрнутой экспозицией главных образов следуют две сцены, построенные на новом тематическом материале, как того требовала программа поэмы. Первая из двух сцен продолжает повествование о Шарке и Цтираде. Легенда рассказывает, как по приказу Шарки её привязали к дереву в лесу, через который должна была пройти дружина Цтирада, как притворными жалобами она пробудила жалость рыцаря, а затем приворожила его своею красотой. Так, среди драматически напряжённой музыки появляется любовная сцена, полная неги и лирической взволнованности. Мелодия растёт и ширится, разливается свободным потоком, а затем совершенно неожиданно (внезапность переходов вообще свойственна музыке "Шарки") сменяется великолепной по жанровой сочности картиной плясок и забав воинов Цтирада, позабывших об угрожающей им опасности и веселящихся от всей души. Энергичная тема появляется впервые у струнных. Она оригинальна по рисунку, полна размаха и удали, в ней есть подчёркнутая упругость ритма (фигуры шестнадцатых) и чёткость интонационного рисунка, дающие большие возможности для симфонического развития. Жанровая сцена развёртывается на едином ритмическом дыхании, в оркестре слышатся и звон рыцарских доспехов, и тяжёлая поступь танцующих воинов. Эта страница оркестровой музыки Сметаны отличается почти театральной картинностью. В то же время в ней есть бесспорное качество настоящего симфонического развития.
Заключительные такты эпизода идут на постепенном затухании звучности, причём ритм и темп движения остаются неизменными. За такт до цифры 19 партитуры появляется органный пункт на звуке ре большой октавы (контрабасы, тромбон и туба), а потом, через некоторое время, секундой ниже, вступает фагот, что создаёт двойственность гармонической основы. Несколькими тактами дальше на звук до (фагот) наслаивается ре-мажорное трезвучие (вторые скрипки, альты и виолончели), и возникает секундаккорд соль мажора. Он, однако. Не получает обычного разрешения, ибо за ним следует большой эпизод на органном пункте ля, знаменующий возвращение в основную тональность – ля минор. Это один из примеров гармонического своеобразия Сметаны, на которое обращал внимание ещё Лист, который восхищался смелостью и в то же время логичностью их гармонического развития. Краткая реплика валторны – сигнал Шарки к нападению на спящих воинов – возвращает к главной теме, изложенной, однако, иначе, чем в начале поэмы. Тема звучит согласно авторской ремарке, doloroso, quasi recitando (кларнет соло), и лишь постепенное нарастание приводит к яростному шквалу битвы, приносящей гибель Цтираду. Последние страницы партитуры, рисующие ночной бой и гибель дружины Цтирада, полны трагического пафоса. Тема звучит ещё динамичнее, чем в экспозиции, развивается широко, устремлено, на едином дыхании. Оркестровая фактура очень плотна и насыщена, оживлена выразительными фигурациями. Встают ярчайшие образы неудержимого, яростного натиска, напряжённой борьбы, бушующей вплоть до последних аккордов, энергично завершающих произведение. Оно увлекает романтической мятежностью и драматическим размахом, единством развития. Отличительные черты "Шарки" - непрерывность мелодического потока, широта дыхания, драматизм и страстность музыки. Они особенно впечатляют после мирных картин "Влтавы" и превосходно оттеняют следующую симфоническую поэму, воспевающую красоту чешской природы.
Симфоническая поэма "В чешских лугах и лесах" принадлежит к числу наиболее известных произведений Сметаны. Создавая "апофеоз чешской природы", Сметана не забыл и о тех, кто живёт и трудится среди лугов и лесов. В его симфонической поэме есть и картина народного веселья, что делает её особенно привлекательной, глубоко человечной. Сметана говорил, что хотел выразить в произведении чувства, пробуждаемые созерцанием родных просторов. В соответствии с программой поэма начинается величавым вступлением, рисующим красоту чешской природы. Основная тема является одной из счастливых творческих находок композитора. В ней слышатся и шелест леса, и плеск ручейка, и отзвуки эхо. Вступление проходит в равномерном ритмическом движении, звучность то нарастает, то затихает. На первый план выступают мелодии, то задумчивые, как напев двух кларнетов, то светлые и грациозные, как соль-мажорная тема, появляющаяся у двух гобоев, удвоенных на октаву ниже двумя фаготами. Сметана видел в ней образ "наивной сельской девушки". Второе проведение этой темы сопровождается чудесным мелодическим узором двух флейт, подчёркивающим светлый пасторальный характер, в котором и заканчивается вступление. Далее следует фантастическое интермеццо, написанное в форме фугато, трактованной смело, как всегда у Сметаны. Лёгкая и подвижная тема фугато появляется впервые в высоком регистре первых скрипок, играющих con sordini. Затем тему подхватывают поочерёдно вторые скрипки, альты и виолончели (также con sordini). Звучность засурдиненных струнных (лишь кое-где поддержанных духовыми) преобладает в полифоническом эпизоде, причём динамические оттенки выдержаны в пределах p-pp. Музыка производит впечатление какого-то сказочного хоровода. Характерное для фугато триольное движение сохраняется и в значительной части следующего раздела поэмы, начинающегося спокойным напевом деревянных духовых и валторн ("тема природы"). Развитие этого мотива приводит к величавому апофеозу: тема появляется в полнозвучном изложении (флейты, трубы, тромбоны, скрипки), сопровождаемая энергичным мелодическим ходом гобоев, кларнетов, фаготов и валторн. Далее должна была быть реприза. Однако композитор правильно рассудил, что точное повторение лишь снизило бы силу художественного впечатления: нельзя было возвратиться к начальной картине природы после торжественной песни, только что пропетой в её честь. И, приходя к тематическому материалу (и тональности) вступления, Сметана придаёт ему совершенно иной характер: дифирамб сменяется танцем. Ещё один интересный пример жанрового переосмысления темы, которым Сметана мастерски пользуется, дающим ему возможность сохранить единство целого и передать разнообразие характера отдельных частей, которое требуется сюжетом. В симфонической поэме "В чешских лугах" вслед за апофеозом природы следует апофеоз танца. Стройность конструкции обеспечивается здесь общностью тематического материала и ясностью тонального плана (g-a-F-Des-A-g-G). Из размеренных фигураций вступления возникает ритмический рисунок польки, характерный для всего широко развёрнутого заключительного эпизода поэмы. Тема разрастается в шестнадцатитактовую мелодию польки, в которой есть и новые интонационные элементы. Первое проведение темы польки поручено полному оркестровому tutti, в дальнейшем композитор варьирует фактуру, вводит новые мелодические голоса. Так, при модуляции в си-бемоль мажор к несколько изменённой мелодии польки, исполняемой первыми и вторыми скрипками, присоединяются кларнеты и фаготы. Они словно напоминают о чудесной соль мажорной теме вступления. Дальше она повторяется и в соль мажоре – тональности, завершающей поэму. В коде снова появляется тема прославления чешской земли, звучащая с большей силой и торжественностью. Эту землю, этих людей и воспевает композитор в музыке поэмы "В чешских лугах и лесах".
Так перекидывается ещё одна тематическая арка, содействующая упрочнению музыкально-архитектонических связей. Теперь становится понятным значение поэмы в общем драматургическом плане цикла "Моя родина". Но и исполненная отдельно она оставляет глубокое впечатление благодаря живописности картин природы и народного быта.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
