58271 (672475), страница 4
Текст из файла (страница 4)
5. Они – дети войны, их отцы – защитники Родины
"Мои родители стойко переносили все превратности судьбы"
Булаев Владимир Иванович рассказывает о своём отце и военном времени:"Отец родился в 1903 году. Забирали его на фронт в 1942 году из Игарки. Но уехать оттуда призывники не могли – не на чем. Первым пароходом отец выехал из Игарки вместе с женой и двумя детьми. Семью он оставил в деревне Вилимовка у тестя. Деревня тогда, как все, жила трудно.В 1943 году принял присягу в Западном стрелковом полку. С 20 декабря 1943 года он – стрелок. Воевал на ІV Украинском фронте в составе 52-ой армии 312-ой дивизии 105 полка.Отец не любил рассказывать о войне, смотреть военные фильмы. Утверждал, что это враньё. Говорил, что страшно верил Сталину. Ведь жизнь становилась лучше после войны.Отец рассказывал, что воевал в Крыму. Там, на Сиваше, немцы вели сильные бои. Ни поесть, ни отдохнуть возможности не было. Варили в каске или в котелке ковыль и конину. Нельзя было поднять голову. Заходили в Крым через Сиваш в тех местах, где в гражданскую войну брали Перекоп. Красногвардейцы переносили на себе снаряды на Крымский полуостров. В Сиваше вода солёная, ледяная. Бойцы видели в ней законсервировавшиеся трупы красногвардейцев в пилотках и шинелях, оставленные там еще со времен гражданской войны. Отец говорил: "Я бы и сейчас нашёл это место, узнал бы – слишком много было гильз. Был страшный бой, северная бухта вся горела. Города не было – были одни руины. Через Сиваш ходили, подвергая себя смертельной опасности. В степи то и дело взмывали в небо немецкие ракетницы. В любую минуту бойцы могли быть обнаружены.Стрелком прошёл всю войну. Был ранен при взятии Севастополя 9 марта 1944 года. Лежал в госпитале города Саки. Затем догонял свой полк, с которым шёл до конца войны. Был награждён Орденом Отечественной войны II степени после войны. Он её не очень ценил: "Вот если б я её получил в то время, сразу после взятия Севастополя, - вот это была бы награда!" - говорил с горечью отец.
Я и сестра были маленькие, когда нас отец оставил с мамой в деревне. Было трудно. Всю войну работала мельница. Деревня спасла столько людей, у которых отцы ушли на фронт! Мужиков не было. Помню, нас, ребятишек, собирали вместе в праздник и кормили. Дедушка принял две семьи: нашу и сына Андрея. Нас, детей, было четверо. Зимой ходили, собирали оставшуюся картошку, из неё жарили драники. Летом – на подножном корме: трава–лебеда и черемша. Мамина беда была в том, что она не была колхозницей. Мама привезла отцу прекрасные валенки. Он – ей: "Зачем они мне? Я и в чирках прохожу". Мама поменяла их на хлеб. Дело было так. Мужчина, который их взял, сказал: "Получу по трудодням хлеб и расплачусь за них с вами". А его обвинили в нечистоплотности, т.е. сказали, что он не чист на руку, и арестовали. Мама написала на фронт отцу об этом. Отец обратился за помощью к командиру. Тот написал в с. Казачинское. Оттуда приехал уполномоченный от военкомата, разобрался во всём. Мужчину освободили, оправдали. Он впоследствии отдал за валенки хлеб. Отец говорил: "Мы победили, потому что было внимание к людям, справедливость".
Помню, как мама и другие женщины, гадали на отцов. Жгли бумагу на тарелке у кути печки в религиозные праздники (в Святки, Рождество и др.), при свече. По тени судили, что будет, придумывали объяснения. Выпало маме, что отец живой. Радости её не было границ! Часто приходили похоронки. Тогда плакала вся деревня. Женщины ходили черные от страшных известий. И у мамы, и у отца погибли все братья. Это страшное горе.
Демобилизовался отец в 1945 году. За героические подвиги награждён Орденом "Славы", медалями: "За участие в Великой Отечественной Войне", "За победу над Германией", "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны".
По возвращении с фронта отец с нами вернулся в Игарку. Привезли туда и корову, которую вырастила моя мама в деревне (мама отдала все свои хорошие вещи взамен тёлочки).
Время послевоенное было тяжёлое, трудное. Дети заболели цингой. Пришлось переехать в Минусинск, так как умерла дочь Нина.
Когда отец вернулся с войны, не упал духом. Ему в Игарке как орденоносцу, старому бывшему рабочему высокой квалификации дали квартиру. Никогда из уст родителей не слышал жалоб на жизнь. Оба добросовестно трудились, стойко переносили все превратности судьбы".
6. Танкист-пулеметчик
"Мой отец Александр Максимович родился в с. Елань Енисейского района в 1923 году. В армию призван в 1940 г. А в 1941-ом добровольцем ушел на фронт. Он говорил, что молодые бойцы рвались туда с искренним желанием поскорее разгромить врага, пылая ненавистью к нему – рассказывает Светлана Александровна. – Папа был водителем-танкистом на протяжении всей войны". Судя по записям, сделанным в его военном билете, вначале был курсантом, механиком-водителемТ-34 70 запасного стрелкового полка, затем воевал в составе 258 танкового батальона, чуть позже - в ¬составе 116 гвардейского полка в должности командира. Танкистом-командиром и дошел до Берлина. Вернулся в 1946-м.
О войне папа рассказывал очень редко. Помню: часто говорил, что "война – зрелище не для слабонервных", что очень много гибло молодых солдат, особенно в первые годы войны. "Сердце готово было разорваться, когда в бою шли по трупам нашим и немецким, а их было великое множество! Кишки наматывались на гусеницы. Это страшно! Не дай бог никому видеть такое!" В Польше отец спас маленькую девочку. Она сидела в полуразрушенном подвале и плакала. А рядом, на лестнице, лежали ее мертвые родители. Они погибли во время бомбежки. Отец успокоил ее, накормил, а потом отвез в госпиталь. Впоследствии ее удочерила военврач.
Папа трижды горел в танке, получил серьезную контузию. Лечился в Ростовском госпитале. Едва начав выздоравливать, сбежал на фронт с товарищем, причем без документов. Вот насколько было сильным стремление поскорее разгромить фашистов".
Нам удалось побеседовать и с женой Александра Максимовича Анной Яковлевной, маленькой худенькой женщиной (ей уже за 80 лет): "Молоденькой девушкой я работала на Коломенском военном заводе, эвакуированном в г. Красноярск во время войны. Наш 2–й цех выпускал пушки и отправлял их на передовую. Мы, подростки, гордились тем, что помогаем взрослым выпускать пушки для фронта. Тяжелое это было время. Недоедали, очень мало отдыхали, одеть по-путнему было нечего. Но мы не жаловались – понимали, что всем трудно, а на фронте бойцам – вдвойне. Верили, что победим врага. Тогда станет жить легче, сытнее. С Сашей я познакомилась во время навигации в Игарке на Енисее. Он был специалистом высокого класса – первым механиком. В Дудинке поженились. Позднее перебрались в Подтесово. Сашу в течение нескольких лет избирали депутатом районного Совета. Конечно, война для него не прошла бесследно. В последние годы стал чаще выпивать и вспоминать военное лихолетье. Когда рассказывал о войне, плакал, все повторял: "Не дай, бог, повториться этой кровавой бойне! Страшно, Аня, ой как страшно было и тяжело! Врагу лютому такого не пожелаю!" Жалел погибших, горевал. Не любил смотреть фильмы о войне, говори, что в них нет ничего того, что пришлось испытать советским воинам. Но война не сделала его злым и жестоким! (это подтверждает и дочь). Нервным его сделала послевоенная жизнь. Даже сегодня о нем соседи говорят только хорошее, потому что он всем помогал, чем мог, никому не сделал ничего плохого". Светлана Александровна вышла замуж за белоруса и живет в Белоруссии. (Сейчас она приехала в поселок навестить больную мать). Она рассказала нам о своем свекре Василии Васильевиче: "Когда немецкие войска подходили близко к деревне Борисовка, жители с детьми уходили в лес, в землянках жили. Забирали с собой одежду, продукты, скот. На фронт отца свекра не взяли по состоянию здоровья. Люди возвращались в деревню, когда немцы уходили из нее. Его жена с двумя малолетними детьми пошла домой помыться, протопить печку. Вошли немцы. Собрали всех жителей деревни в один сарай и подожгли. "Страшное это было зрелище! –рассказывал Василий Васильевич. - Никого не пощадили варвары, даже детей не пожалели! Там были в основном женщины и дети. Всех сожгли заживо! Остались в живых лишь те, кто был в лесу. Чем мы могли помочь своим родным и близким?" Для всех живых это людское пожарище осталось вечной, незаживающей раной. Отец жил войной, говорил только о войне, вспоминал только о ней. Мы боялись, что он сойдет с ума. Ведь в один день он потерял сразу родных, любимых жену и двух малолетних детей!". Василию Васильевичу в ту пору было 16 лет. С войсками Красной Армии он ушел добровольцем на фронт. Героически сражался за родную землю. Он еще жив. А отец мой ушел из жизни в 1989 году. Война сильно подорвала его здоровье".
За военные подвиги Александр Максимович получил много высоких наград: ордена "Отечественной войны ІІІ степени", "Славы ІІІ степени", "Красной Звезды"; медали: "За отвагу", "За боевые заслуги", "За взятие Берлина", "За освобождение Варшавы", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне". Часть военных документов и наград А. М. Шадрина хранится в Енисейском краеведческом музее в экспозиции, посвященной Великой Отечественной войне (он сам их подарил музею).
7. "В войну всем жилось трудно!"
А.Н. Пичуева была подростком в годы войны. Она рассказывает: "Всем в войну жилось очень трудно. Большинство мужчин ушло на фронт. В деревне в основном женщины да дети. Мы, чем могли, помогали фронту. Все подростки оказывали посильную помощь колхозу. Я помогала маме доить коров на ферме, чистить там, возить шивяки. Мы, подростки, помогали на колхозном огороде, возили воду для полива, садили и пололи всякую мелочь, в том числе и овощи. Помню: рано увозили нас в поле. С 7 утра до 11 вечера мы пололи хлеба. Поздно вечером приходили в зимовье. Там нас ждал ведёрный бачок воды, забеленной кобыльим молоком. Наливали нам этот мутный кипяток и давали 50 граммов хлеба. Это весь ужин. Спали на соломенных нарах. Утром – снова на работу. Вот так и жили – холодно, голодно. Отец и два брата были на фронте. Братья погибли оба. Фёдор – танкист – в Германии, там и похоронен. Иван – ранен и умер в Брестской области, Косовом районе.
Отец вернулся с фронта в декабре 1946 года израненный, чуть живой, с орденами и медалями. С фронта принёс одну махорницу. Нас с матерью осталось пятеро, когда отец и братья ушли на фронт.
С востока, помню, шли эшелоны с солдатами с японской войны. Мы бегали к эшелонам, пели песни, читали стихи для солдат. Они в знак благодарности (а может, из жалости к нам, голодным, худым ребятишкам) отдавали свои пайки, жалели нас, не ели сами. Мой старший брат Фёдор ехал с Японской войны на запад, забегал к нам на 15 минут повидаться. Даже угостить его было нечем.
Голодное было время. В колхозе снимали урожай осенью. Пытались собирать колоски. Объездчик гонял нас. Что это было? Вредительство, что ли? Пусть пропадет – взять нельзя! Если поймают, посадят. Помню: мои ровесники просверлили пол в амбаре с зерном, взяли по 1 кг. Их поймали, судили, дали всем по 3 года. Картофель, оставшийся в земле, копать не давали. Это тоже, по-моему, вредительство. А весной мы, дети, ходили, кайлили землю, находили мёрзлый картофель. Приносили домой, клали на печку, она растает, начинаешь с аппетитом есть. Ели и мёрзлый турнепс. Он в войну был вместо лакомства. Травой летом питались, лебеду ели.
В войну ходили полураздетые. Мать постирает бельё. Мы спим на печке голые. У каждого была одна рубаха-перемываха. Утром оденешь и ходишь целый день.
Печку нечем топить было, дров не было. Ходили в лес с саночками, возили черёмушник, распиленный там. Собирали сухие коровьи шивяки, зимой ими печки топили. Огонь брали друг у друга. Случалось, что и не давали его. Кто побогаче, мал-мало жили.
Работали на трудодни. Если урожай не уродился, ничего не давали. Картошка, и та почему-то не родилась. Как-то купили мешок мелкой картошки, посадили. Думали: хороший урожай будет, ждали, надеялись. Но она не уродилась. Да и что может с такой родиться? Овощи почти не садили. Да и как их растить, если колодец один на всю деревню. Так и стояли в очередь за водой. Овощи начали садить лишь в 60-е годы. Семена – где кто даст помаленьку. Не пойму, почему ничего не давали друг другу, даже взаймы. Не давали, даже если было, что дать.
Ничего хорошего не видели. Всю войну – холод и голод. Помню, в августе 1944 года принесли похоронку на младшего брата. Мы её спрятали под крышей, боясь показать матери. Но нас заставили её все-таки отдать. 8 марта 1945 года принесли похоронку на старшего. (Копии благодарностей и похоронок есть в приложении). Невозможно передать материнское горе да и наше тоже! Вручал её председатель сельского совета. Всю жизнь мама горевала по ним. Плакала и причитала: "За что, господи? Зачем погибли, мои кровиночки? Им бы землю пахать, хлеб сеять, детей растить, жизни радоваться, а они землю парят! Будь проклята эта война!" (Анна Николаевна сама не смогла сдержать слез от нахлынувших воспоминаний. Чувствовалось, что ей очень тяжело вспоминать)
Из Америки приходили посылки семьям тех, чьи родственники были на фронте. В них были вещи и продукты, сало-шпик (небольшой кусочек), в том числе. Из вещей, помню, было платье и полусапожки.
Хорошо помню, как в колхозе давали хлебный паёк – 250 граммов на человека. Кладовщик (это был израненный фронтовик) бросит булочку на весы, а она кукурузной была, тяжёлой. Это делал он настолько быстро, что не успеешь и глазом моргнуть - увидеть вес. Но – бери и иди. Этим и жили. Держали корову. На молоко меняли хлеб. Сами пили молока мало. На рынок ходили редко.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
