58213 (672440), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Чехословацкий президент Т. Масарик также многократно приглашал "римского папу марксизма" в Прагу. Масарик напомнил Каутскому об их случайной встрече в октябре 1914 г. и предлагал продолжить начатую тогда беседу. Каутский, однако, прислушался к советам судето-немецких социал-демократов и воздержался от визита в чехословацкую столицу. На протяжение первой половины 1925 г. между Масариком и Каутским шла активная переписка по вопросу возможности визита Каутского в ЧСР и его встречи с Масариком. Чехословацкий президент считал, что при желании Каутский сможет сыграть роль миротворца между враждующими партиями чехословацкого пролетариата. Каутский и Масарик, несмотря на расхождения во взглядах, испытывали друг к другу большую симпатию. Оба были радетелями демократической системы, оба были выходцами из смешанных немецко-чешских семей.
Во второй половине 1920-х гг. Каутский занимал промежуточное положение между чехословацкими и судето-немецкими социал-демократами. Он поддерживал тесные отношения с лидерами НСДРП(Ч), в том числе с Э. Паулем, К. Чермаком, Л. Чехом и Э. Штраусом. С другой стороны, он имел обширные контакты с чехословацкими социал-демократами, активно переписывался с А. Немецем, Ф. Соукупом и др.
Оказавшийся к середине 1920-х гг. в изоляции от германского и австрийского рабочего движения, Каутский продолжал оставаться ведущим социалистическим теоретиком и идеологом для социалистов в странах Восточной и Юго-Восточной Европы. К его рекомендациям и советам прислушивались и чехословацкие и немецкие социал-демократы в ЧСР. Но, если последние нередко выражали недовольство тем, что Каутский публикуется в чехословацких изданиях, что он не опровергает сообщения о его прошлом как чешского националиста, то чехословацкие социал-демократы выражали свое полное согласие со всеми идеями Каутского. Немаловажное значение для Каутского играл и вопрос гонораров за его публикации в чехословацких изданиях расценки в печатных органах ЧСДРП были выше и Каутского чаще и охотнее публиковали в них.
Несмотря на формальное примирение социал-демократических партий в ЧСР после 1928 г., между чехословацкими и судето-немецкими партийными изданиями шла негласная борьба за право публикации работ Каутского. Каутский слабо разбирался во всех сложностях и перипетиях отношений между различными организациями чехословацкого пролетариата. Он сохранял традиционную позицию сторонника золотой середины, выступал за примирение всех национальных социал-демократических организаций в ЧСР. Однако, оторванный десятилетиями от своей исторической родины, Каутский так и не смог понять и осознать всей сложности межнациональных противоречий в этой стране. Каутский не стеснялся использовать свои связи с судето-немецкими и чехословацкими социал-демократами в интересах своей семьи. В чехословацких изданиях публиковались также статьи супруги К. Каутского Луизы и его сыновей.
Установление нацистской диктатуры в Германии изменило тональность отношений между Каутским и социал-демократами Чехословакии. В первые месяцы после победы Гитлера в Германии судето-немецкие социал-демократы никак не высказывали своего мнения в отношение этого события. Только в начале марта 1933 г. в адрес Каутского посыпался поток корреспонденции от немецких социалистов в ЧСР, которые были объединены единым вопросом: "Что делать?" Еще больше пессимизма прибавило судетским социалистам поражение выступления австрийской социал-демократии в феврале 1934 г.
Судето-немецкие социал-демократы оказались вовлеченными в полемику между К. Каутским, осуждавшим тактику австрийской социал-демократии, поднявшейся на вооруженную борьбу, и отстаивавшим ее О. Бауэром. Сразу же по горячим следам, 19 февраля, Бауэр написал в Братиславе работу "Восстание австрийского пролетариата", в которой подробно проанализировал уроки февральских боев. В работе был сделан вывод о том, что в Австрии имело место антифашистское восстание. В отличие от германского рабочего класса, пролетариат Австрии сумел оказать достойное сопротивление силам реакции, считал Бауэр. По этому поводу между ним и К, Каутским развернулась полемика. В изданной анонимно в Карлсбаде брошюре "Границы насилия" Каутский признавал, что в Германии рабочий класс "капитулировал без борьбы". Австрийский пролетариат доказал, что он более чем германский "здоров" морально и сплочен организационно, но только в столице - в Вене. Основная же масса австрийского рабочего класса оставалась пассивной. "Большинство австрийских рабочих, которые не приняли участия в восстании, неправы, - писал Каутский, они капитулировали без борьбы", так же, как и их германские товарищи.
В письмах чехословацким и судето-немецким социал-демократам, возражая против тактики вооруженного восстания и идеи установления диктатуры рабочего класса. Чехословакию Каутский трактовал, как "последний оплот демократии".
Каутский разделял убеждения чехословацких и судето-немецких социал-демократов о невозможности установления фашистской диктатуры в этой стране. "Моральное банкротство" нацистской диктатуры в Германии он связывал с ее террористическим характером, что должно было оттолкнуть от поддержки нацизма немцев в Швейцарии, Чехословакии и Австрии. При этом Каутский видел наибольшие сложности именно в Австрии, считая, что в Чехословакии неприятие фашизма является само собой разумеющимся, и что нацисты в этих странах имеют мало шансов на поддержку населения. При этом Каутский исходил из традиционных для него доводов в пользу демократии, рассчитывая, что судетские немцы отринут идеи национал-социализма после того, как налицо будет их антидемократический характер. Эти надежды не оправдались.
После прихода гитлеровцев к власти в Германии, Каутский, остававшийся формально германским подданным, 10 июля 1933 г. подал прошение о получении чехословацкого гражданства. Ходатайство Каутского было поддержано чехословацкими социал-демократами: большую помощь оказал в этом Ф. Соукуп, а также сам Т. Масарик, которого Каутский называл в письмах "мой президент", сравнивая современное положение Чехословакии с периодом гуситского движения. В итоге после более чем двух лет ожидания, 19 июля 1935 г. К. Каутский и его супруга получили чехословацкое подданство.
С Чехословакией связан также один из последних эпизодов в активной политической деятельности К. Каутского: выдвижение на Нобелевскую премию мира 1938 г. Каутский был выдвинут кандидатом за заслуги в области разработки вопроса о происхождении первой мировой войны и за пацифистскую деятельность. Его кандидатуру поддержали видные ученые и полигики того времени: Л. Блюм, А. Браке, Й. В. Альбарда, К. Реннер, Б. Николаевский и др. Рекомендация в поддержку кандидатуры Каутского была дана и от имени социал-демократических представителей чехословацкого правительства; ее подписали А. Гампл, Ф. Соукуп, Л. Чех, 3. Тауб и другие чехословацкие и судето-немецкие социал-демократы. Однако Нобелевский комитет отверг кандидатуру Каутского, отдав предпочтение Нансеновской организации по делам беженцев.
Всего один раз посетил Каутский свою историческую родину: после аншлюса Австрии, 13 марта 1938 г. чета Каутских сумела вырваться из оккупированной гитлеровцами Австрии и прибыла в Прагу. Однако, не прожив в столице Чехословакии и недели, Каутские были вынуждены уехать отсюда, на этот раз в Амстердам. Кратковременное пребывание в ЧСР Каутский отметил рядом встреч с лидерами чехословацкой и судето-немецкой социал-демократии, К 60-летию со дня основания ЧСДРП он приурочил статью "Пражская программа 1878 г." Охарактеризовав первый программный документ чехословацкой социал-демократии во многом близкий к Готской программе германской социал-демократии 1875 г., Каутский повторил в заключении свои положения о современном значении Чехословакии как бастиона демократии в Центральной Европе. "Угрожающе мрачным предстает это будущее перед последним государством к востоку от Рейна. - пессимистически заметил Каутский. Возможно, вскоре ему предстоит испытать худшее из того, что таится в недрах будущего... Каждое новое поражение демократии и рабочего класса может привести к тяжелым последствиям в мире. Вот почему так велико значение Чехословакии для всей Восточной Европы как исходного пункта нового подъема нашего великого движения за освобождение от рабства всего трудящегося человечества". Эта же мысль стала магистральной в последнем крупном неопубликованном произведении Каутского "Изменения в рабочем движении со времени мировой войны".
Последние дни жизни К. Каутского пришлись как раз на период Мюнхенских соглашений. По сохранившейся в архиве К. Каутского корреспонденции мы можем констатировать, как тяжело он и его близкие и друзья переживали расчленение ЧСР. Можно предположить, что Мюнхенские соглашения стали одним из тех факторов, что ускорили смерть К. Каутского: он скончался 17 октября 1938 г.
Свои взгляды по немецкому национальному вопросу в межвоенный период Каутский обобщил в ряде фундаментальных исследований, таких как "Материалистическое понимание истории" (1927 г.), "Война и демократия" (1932 г.), "Социалисты и война" (1937 г.). Образование многонациональной державы Габсбургов Каутский связывал с турецкой экспансией, когда решался вопрос о том, на базе какого государства, Австрии или Турции, будет идти развитие отдельных народов Центральной и Юго-Восточной Европы. Относительно исторических корней немецко-чешских противоречий Каутский исходил из того, что события революции 1848 г. в Вене, "мартовские бои подтолкнули к революционному образу действий" славян Австрийской империи. При этом Каутский проводил грань между демократической революцией в австрийской столице и попыткой "оживить национальное самосознание" со стороны чехов в ходе революции, при том, что говорить о национальном характере этой революции с точки зрения Каутского было проблематичным, поскольку даже десять лет спустя после революционных событий чешское населения Праги лишь на несколько процентов превышало немецкое. Чехами, по Каутскому, двигала в ходе революции 1848/49 гг. не чешская национальная идея, а идеи панславизма, стремление достичь некоей славянской общности, которая подвергалась им резкой критике.
Каутский подчеркивал, что "в действительности панславизм не был связан с национальным принципом, поскольку реально не существует славянской национальности, так же, как не существует германской или романской наций". Причинами появления панславизма Каутский называл политику Российской империи, стремившейся подтолкнуть национальный подъем зарубежных славянских народов на основе общеславянского единения во главе с Россией. Второй подъем панславизма Каутский относил к концу XIX -началу XX в., и здесь главной движущей силой были уже не чехи, которые к тому времени руководствовались национальными принципами и отошли от панславизма, а южные славяне. Однако это всплеск идей славянской общности был быстро погашен в ходе Балканских войн, в которых славянские государства вели борьбу друг с другом.
Развивая изложенные в его довоенных произведениях взгляды по проблеме образования новых национальных государств, Каутский считал крушение Австро-Венгрии и создание на ее основе таких государств, как Чехословакия закономерным явлением, происходившим в канве "процесса дифференциации малых наций". При этом Каутский вновь повторял свои утверждения, возражая Кунову, что не всякая нация может достичь автономии "в форме государственной самостоятельности". Каутский сожалел по поводу разделения немецкого народа в рамках разных государств, в том числе, в составе Чехословакии, не разделяя при этом взглядов Бауэра, видевшего в чехословацком империализма одного из главных виновников распада империи Габсбургов и дискриминации немцев на ее бывших окраинах. Разрешение национальных проблем в Европе Каутский считал возможным на основе принципа права на самоопределение. Осуществление этого принципа он считал реальным через Лигу Наций, которая должна развивать "понимание и симпатию" между различными нациями, что должно было стать, по Каутскому, залогом "мира народов".
К. Каутский - уникальная фигура в истории международного социалистического движения, что лишний раз доказывает его отношение к судето-немецкой проблеме. Кроме него в рядах германской социал-демократии не было крупных социал-демократических теоретиков, которые подвергли бы национальную проблематику в Чехословакии столь пристальному анализу. Большинство теоретиков германской социал-демократии рассматривали ее лишь касательно, в рамках более общих проблем, в первую очередь, в контексте немецкой национальной проблемы в Европе в целом и с точки зрения возможностей достижения общенемецкого единства.
Одно из главных отличий между австрийскими и германскими социалистическими теоретиками по национальному вопросу состояло в том, что последние занимались преимущественно критическим разбором сочинений первых, сами практически не создавая крупных произведений. Такая тенденция сохранялась и в межвоенный период, с той лишь разницей, что национальный вопрос играл для СДПГ на порядок меньшую роль, нежели чем для австрийских социал-демократов. Отсюда - значительное снижение интереса к национальной проблеме вообще и к немецкой национальной проблеме, в частности, что явилось, на наш взгляд, одним из главных упущений германской социал-демократии особенно в противостоянии с фашизмом. Австрийские социал-демократы, активно разрабатывавшие проблемы национального вопроса в конце 1910-х в 3920-е гг., также резко снизили интерес к этой проблематике в конце 1920-х гг., что опять-таки было ошибкой в условиях наступления правых сил, роста национализма и сепаратизма. Это в свою очередь поставило в затруднительное положение судето-немецких социал-демократов, которые в идеологическом плане ориентировались на своих австрийских и германских товарищей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
