55076 (670249), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Гитлер в беседе с итальянским министром неизменно подчеркивал военную мощь Германии и ее способность быстро выиграть войну. Из документа, содержащего запись этой беседы, видно, что уже в то время Германия определенно решила начать войну со своими конкурентами — Англией и Францией — спустя некоторое время после разгрома Польши. Фашистский диктатор подчеркивал военную слабость и неподготовленность Англии, Франции и Польши к войне. “Разрешение этой проблемы,— говорил Гитлер,— должно быть произведено немедленно. Нельзя терять времени”. На вопрос Чиано, когда можно рассчитывать на начало войны с Польшей, Гитлер ответил, что не позднее августа при первой же возможности он немедленно атакует Польшу. “Фюрер сказал,— отмечал Чиано,— что Польшу следует поразить с такой силой, чтобы она в течение пятидесяти лет не была бы в состоянии сражаться”.
Для того чтобы успокоить итальянское правительство, Гитлер убеждал Чиано, что западные державы не вмешаются в германо-польскую войну, а если это случится, то объявление войны с их стороны “будет иметь только формальное значение”.
В последующие дни в ходе германо-итальянских дипломатических переговоров правительство Италии продолжало выражать свое опасение, что Германии не удастся локализовать конфликт с Польшей и что западные державы вмешаются в него и нанесут свой первый удар по Италии в случае ее вступления в войну. В это время происходили также оживленные итало-английские переговоры, в ходе которых правительство Чемберлена пыталось расколоть фашистский военный блок и удержать Италию от вступления в войну. В конечном счете в обмен па предоставление Италии свободы действий в отношении Югославии и в бассейне Средиземного моря Муссолини согласился поддержать захват гитлеровцами Польши.
Правительство гитлеровской Германии сговаривалось и с другим членом “оси” — с фашистским правительством Венгрии. В конце августа Риббентроп вел переговоры с правительством Хорти о возможности прохода немецких войск через венгерскую территорию для нападения на Польшу. Правительство Венгрии занимало колеблющуюся позицию. Тогда в целях оказания давления на Венгрию Германия отозвала своих военных инструкторов и журналистов. В итоге нового германского нажима, как доносил в Варшаву польский посол в Лондоне Рачинский, Венгрия, которая прежде обещала оказать вооруженную поддержку Польше в случае нападения на нее какой-либо третьей стороны, теперь заявляла, что она “в случае объявления Германией войны Польше провозгласит нейтралитет”.
Во второй половине августа немецкие войска начали занимать исходные позиции для нападения на Польшу. В Гданьск была направлена германская военная миссия во главе с генералом Боденшатцом, который возглавил находившиеся там немецкие войска и вооруженные отряды местных фашистов. Германский консул в Гданьске Везенмейер 22 августа сообщал Вейцзекеру план серии провокаций против Польши: арест польских граждан, подготовка вооруженного нападения на польскую военно-морскую базу на полуострове Вестерплатт и т. д.. Под предлогом участия в так называемых тапненбергских празднествах в Восточную Прусспю был переброшен из Германии ряд воинских соединений. 22 августа 1939 г. по приглашению сената в Гданьский порт с “визитом вежливости” прибыл германский линкор “Шлезвиг-Голыптейн”. Германский военный корабль прибыл в Гданьск, не уведомив об этом предварительно польское правительство, что являлось нарушением статута “вольного города”. Еще накануне, 21 августа, командир корабля отдал приказ о задачах экипажа линкора в войне с Польшей. “Полное уничтожение польских вооруженных сил. Блокирование всех морских путей, ведущих к польским опорным пунктам, особенно к Гдыне”,— говорилось в приказе.
Воспользовавшись прибытием германского военного корабля, 23 августа гданьские фашисты совершили государственный переворот в городе. Фашистский сенат провозгласил гаулейтера Ферстера главой города. Это решение сената превращало Гданьск в одну из “гay” (провинций) фашистской Германии, хотя формально еще и не провозглашалось его включение в состав Германии. Ликвидировалась конституция “вольного города”, гарантированная Лигой наций, и все права Польши в Гданьске. Отныне вопросами внешних сношений города ведала не Польша, а Ферстер, который, как гаулейтер, подчинялся непосредственно Гитлеру. Польское правительство направило гданьскому сенату ноту протеста в связи с этими фактами. В ответ на это Ферстер заявил, что этот декрет санкционировал только положение, которое существовало в Гданьске с 1933 г., т. е. что главарь фашистской партии по типу Германии одновременно является и главой государства.
В связи с переворотом в Гданьске польское правительство поручило своему послу в Берлине сделать демарш правительству Германии. Но добиться встречи с Риббентропом или Вейцзекером Липский не смог.
После срыва Англией и Францией с помощью правительства панской Польши переговоров с Советским Союзом о заключении пакта против агрессии ничто уже больше не мешало фашистской Германии начать осуществление ее агрессивного плана. 18 августа Кулондр сообщал в Париж, что по его наблюдениям никто в Берлине не верит в вооруженное вмешательство Великобритании на стороне Польши. “Почему Англия будет бороться из-за какого-то Данцига, после того как она позволила Германии захватить Австрию, Судетскую область, всю Чехословакию и Мемель?” — спрашивал один из фашистских главарей у сотрудника французского посольства. 22 августа 1939 г. Гитлер созвал в Оберзальцберге своих высших офицеров, где сделал обзор политического и военного положения и отдал последние указания о подготовке к войне. Гитлер говорил, что “мы твердо решили с самого начала бороться против западных держав”, но обстановка сложилась так, что “прежде всего будет разгромлена Польша”. Фашистский диктатор признал, что англо-франко-советские переговоры вызывали у него большую тревогу. “Первоначально,— говорил он,— существовало опасение, что в связи с политическими комбинациями Англия, Россия и Франция будут бороться вместе”.
Затем он объяснил, почему было решено ускорить срок начала войны. Этому способствовали, по его словам, следующие обстоятельства: 1) наличие у власти в Италии и Испании дружественных Германии режимов; 2) крах немецкой экономической политики. Гитлер откровенно признавал, что четырехлетний план потерпел фиаско, и если в будущем году Германия не победит, “то мы кончены”; 3) политика сговора с агрессорами, проводившаяся правительствами Англии и Франции. “В Мюнхене,— продолжал Гитлер,— мы видели этих убогих червей — Чемберлена и Даладье”. Гитлер был твердо убежден, что западные державы не решатся напасть на Германию, “самое большое, на что они способны,— это блокада Германии”. Об этом свидетельствовали нежелание Англии и Франции конкретизировать свои обязательства о помощи Польше, их отказ от предоставления ей значительной финансовой и военной помощи и т. д. Отсюда Гитлер делал следующий практический вывод: “Будем охранять наши позиции на Западе, пока не разгромим Польшу”.
Вторая речь Гитлера на данном совещании была посвящена ужо непосредственно предстоящей войне с Польшей. С циничной откровенностью Гитлер раскрыл действительные цели немецко-фашистских империалистов в отношении польского народа. “Уничтожение Польши,— говорил Гитлер,— находится на первом плане... Даже если бы война возникла на Западе, уничтожение Польши было бы основной целью”. Напутствуя своих военачальников, Гитлер рекомендовал использовать в войне с Польшей самые кровавые, варварские методы: “Не имейте жалости, будьте нахальны!” Далее главарь германских фашистов говорил, что он высылает на Восток свою дивизию “Мертвая голова”, которой дан приказ о беспощадном уничтожении всех мужчин, женщин и детей польской расы и языка. “Война,— говорил он, — должна быть войной на уничтожение, значительная часть населения будет истреблена, и Польша будет колонизована немцами”. Конкретизируя дальнейшие планы, Гитлер заявил, что, в конце концов, он постарается сделать то же самое и в Советском Союзе.
Выступление Гитлера перед военачальниками являлось предварительным приказом об агрессии против Польши: определились захватнические цели войны, устанавливался срок нападения на Польшу (26 августа 1939 г.). Агрессия против Польши должна была явиться лишь составной частью общего плана войны с Англией и Францией.
Завершая последние приготовления к агрессии, гитлеровцы усилили провокации на границе с Польшей и активизировали подрывную деятельность фашистской “пятой колонны”. 23 августа руководитель иностранного отдела фашистской партии гаулейтер и статс-секретарь министерства иностранных дел Боле сообщал своему представителю в германском посольстве в Варшаве, чтобы он в тот же день отдал приказ агентам иностранного отдела фашистской партии в германских консульствах в Торуне, Познани, Катовицах немедленно уничтожить компрометирующие гитлеровское правительство документы. Германская пресса получила указание преднамеренно раздувать материалы о военных приготовлениях Польши, о преследовании немецкого меньшинства и т. д. 26 августа 1939 г. “Франкфуртер цейтунг” в статье “Польские военные приготовления” писала: “Сообщения из пограничных областей и показания польских дезертиров свидетельствуют о том, что Польша готовит нападение на Германию”.
В польской и германской прессе появлялось много сообщений о подготовке западными державами нового Мюнхена за счет Польши.
Под прикрытием этой пропаганды германские танковые и механизированные армии продвигались к польской границе. В Словакии германская военная миссия во главе с генералом Бартхаузеном завершала подготовку словацких войск к участию в войне с Польшей. Словацкая пресса начала также предъявлять территориальные притязания к Польше. В ночь с 24 на 25 августа в Германий был отдан тайный приказ о начале мобилизации. До нападения фашистской Германии на Польшу оставались считанные дни.
4. Нападение фашистской Германии на Польшу и развязывание второй мировой войны.
Завершая последние приготовления к нападению на Польшу, гитлеровцы продолжали считать, что их план внешнеполитической изоляции Польши удался и что на первых порах война с Польшей не превратится в европейскую или мировую войну. Еще 22 августа 1939 г. английский премьер выражал готовность взять на себя посредничество в германо-польском конфликте. Чемберлен писал Гитлеру, что “Англия готова обсудить широкие проблемы, связанные с будущностью международных отношений, в которых заинтересованы как Англия, так и Германия”.
Предложенная Чемберленом процедура разрешения напряженных польско-германских отношений напоминала как по форме, так и по существу подготовку нового Мюнхена, на сей раз за счет Польши. 25 августа Гитлер вручил английскому послу Гендерсону ответ на письмо Чемберлена, в котором выражал согласие подписать соглашение с Англией только после... разрешения польского вопроса. С этим ответом Гендерсон вылетел в Лондон для переговоров со своим правительством.
24 августа эти же предложения Геринг вручил своему родственнику, шведскому банкиру Далерусу, который срочно вылетел в Лондон и сообщил их апглийским министрам. На Нюрнбергском процессе Геринг признал, что “речь шла об изыскании способов мирного разрешения вопроса по методу Мюнхена”.
25 августа Гитлер имел также беседу с французским послом Кулопдром, в которой лицемерно заявил, что он не питает вражды к Франции, не желает воевать с Францией из-за Польши и окончательно отказывается от притязаний на Эльзас-Лотарингию. Кулондр в свою очередь убеждал Гитлера, что Франция дает Польше “миролюбивые советы”. “Я верю,— отвечал ему Гитлер,—в умеренность таких людей, как Бек, но они уже не являются хозяевами положения”.
В эти дни правительства Англии и Франции усилили нажим на Польшу, добиваясь, чтобы она послушно выполняла их советы, имеющие своей целью подготовку нового Мюнхена. Накануне войны особенно ярко сказалась роль Польши как “игрального мяча” в руках империалистических держав. Дипломатические представители Англии, Фрагщии и США являлись фактическими хозяевами в Варшаве и диктовали свою волю правительству Польши. 24 августа Боннэ писал французскому поверенному в делах в Лондоне, что он направил польскому правительству демарш, чтобы оно воздержалось от применения вооруженных сил в случае, если гданьскнй сенат провозгласит присоединение города к Германии. Польское правительство в таком случае должно действовать только дипломатическими средствами.
Учитывая благоприятную международную обстановку для агрессии, созданную правящими кругами Англии и Франции, которые при содействии правящих кругов США посредством тайного сговора с фашистской
Германией готовили новый империалистический сговор, Гитлер решает нанести молниеносный удар по Польше. Начало наступления, германских вооруженных сил против Польши было назначено на 26 августа. Войскам был отдан приказе начале военных действий в 4 час. 30 мин. Но ряд внешнеполитических соображений заставил гитлеровское правительство отложить нападение на несколько дней. Генерал Гудериан, командовавший танковым корпусом в войне с Польшей, в своих мемуарах пишет: “В ночь с 25 на 26 августа наступление было отменено... Почти вышедшие на исходные позиции части мы едва успели отвести назад. Очевидно, дипломатические переговоры шли полным ходом”. Бывший начальник генерального штаба германской армии генерал Гальдер в своем дневнике, не предназначавшемся к печати, еще более полно вскрывает причины отмены нападения на Польшу. “26 августа стало ясным,— пишет он,— что Англия вмешается. Предпринята еще одна попытка воздействия на Муссолини”. И далее: “Фюрер весьма удручен. В 22.30 был дан отбой”.
Позиция Италии, безусловно, сыграла важную роль в этих драматических событиях кануна второй мировой войны. С 19 августа 1939 г. продолжались оживленные германо-итальянские переговоры. Муссолини боялся немедленно вступать в войну в связи с неясной позицией правительств Англии и Франции, а также в связи с военной слабостью Италии. 20 августа 1939 г. итальянский посол в Берлине прибыл в Рим и проинформировал Муссолини о германских военных планах. 21 августа министерство иностранных дел Италии составило специальную записку о разногласиях, существующих между правительствами Германии и Италии во взглядах на предстоящую войну. В ней говорилось, что германо-итальянский союз основан на том, что война будет развязана не ранее чем через два-три года. В период заключения союза отмечалось, что вопрос о войне будет обсужден совместно, однако только несколько дней тому назад в Зальцбурге Риббентроп сообщил Чиано, что Германия готова начать войну. В записке выражалось опасение, что в случае вступления Италии в войну англо-французский флот нанесет по ней свой основной удар. В связи с этим итальянское правительство, поддерживая план локальной германо-польской войны, отказывалось принять участие в европейской войне.
25 августа в 14 час. 20 мин. германский посол в Риме Макензен передал Муссолини личное письмо Гитлера, в котором говорилось, что германским вооруженным силам отдан приказ о начале военных действий против Польши утром 26 августа. Это письмо вызвало переполох в правительстве фашистской Италии. В письме ни слова не говорилось о позиции Англии и Франции. Но Муссолини понимал, что, несмотря па все ухищрения правительства Чемберлена, Англии не удастся избежать вступления в войну.
В тот же день, 25 августа, Аттолико передал Гитлеру ответное письмо Муссолини. В письме говорилось, что в соответствии с итало-германским договором война должна начаться в 1941/42 г., а сейчас Италия не может вступить в нее, не получив крупных поставок военных материалов из Германии. Письмо Муссолини произвело большое впечатление на Гитлера. И раньше нацистской клике было известно, что Италия представляла наиболее слабое звено фашистской “оси”, но ее отказ поддержать военное выступление Германии мог оказать влияние на поведение Англии и Франции.
Вечером после отмены приказа о наступлении Гитлер направил Муссолини новое письмо в котором спрашивал, какие военные материалы необходимы Италии для того, чтобы она смогла вступить в войну. Утром 26 августа в Берлине была получена ответная нота Италии. В ноте говорилось, что без удовлетворения требований о поставках военных материалов Италия ни в коем случае не сможет вступить в войну.
Итальянское правительство требовало поставить ему 17 млн. т стратегического сырья и военных материалов, для перевозки которых понадобилось бы 17 тыс. поездов. Речь шла о поставках 6 млн.т угля, 2 млн.т стали, 7 млн.т нефти, значительного количества молибдена, меди и других стратегических материалов, 150 зенитных батарей с боеприпасами к ним. Когда у Аттолико спросили, в какой период необходимо поставить эти военные материалы, он ответил: “Немедленно”. 26 августа в ставке Гитлера обсуждались требования Италии. Гитлеровские генералы не были уверены, что в случае удовлетворения требований Италия сможет оказать эффективную военную помощь Германии. К тому же эти требования были не реальны в условиях, когда Германия сама оказалась перед угрозой войны не только с Польшей, но с Англией и Францией.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
