18912-1 (667638), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

В руках губернатора была сосредоточена административная власть на территории губернии и города. Он возглавлял губернское правление и больше десятка различных совещательных учреждений — присутствий, комитетов, комиссий. С их помощью губернатор осуществлял надзор за фабрично-заводской промышленностью и рабочими, за губернской полицией, поступлением податей, набором рекрутов, за крестьянскими, земскими и городскими органами самоуправления и проч.

На начало его губернаторства приходятся два важнейших политических события, две исторические вехи в судьбе России: первая революция и учреждение высшего представительного законодательного органа — Государственной Думы. В.Ф.Джунковский был очевидцем обоих событий и отразил их в своих мемуарах в присущей ему деловой и фактографической манере.

Деятельность В.Ф.Джунковского на губернаторском посту была замечена и высоко оценена императором еще раньше: в 1908 г. Он был произведен в генерал-майоры (флигель-адъютантом Свиты В.Ф.Джунковский состоял с весны 1905 г.). Исполняя свои свитские обязанности, В.Ф.Джунковский часто приезжал на дежурства в Петербург, имел свидания с Николаем II и заслужил его расположение. Его приглашали к царскому столу запросто, без посторонних и без официальных церемоний. Здесь, во время бесед за чайным столом, Владимир Федорович имел возможность лучше и ближе узнать Николая II и проникся к нему искренней любовью. Императорская чета отвечала ему симпатией и любезным вниманием. Успех Бородинских торжеств отразился на карьере и судьбе В.Ф.Джунковского. 23 января 1913 г. он был назначен на пост командира Отдельного корпуса жандармов и товарища министра внутренних дел, «курирующего», как мы теперь сказали бы, всю политическую полицию империи.

Познакомившись с деятельностью своего нового ведомства, В.Ф.Джунковский в первом своем приказе по Корпусу жандармов 6 февраля 1913 г. напомнил своим подчиненным слова императора Николая I, сказанные А.Х.Бенкендорфу при учреждении Корпуса жандармов в 1827 г., как «священный завет милосердия, призывавший осушать слезы несчастных». При этом В.Ф.Джунковский выразил надежду, что в офицерской среде Корпуса он встретит «те качества, которыми гордится русская армия, а именно — дух товарищества, взаимного доверия и благородного прямодушия в отношении к начальникам, друг к другу и к подчиненным».

Яркое и необычное выступление на полицейском поприще нового руководителя вызвало живейший интерес и резонанс во всех кругах общества.

Так, П.П.Рябушинский писал в своей газете «Утро России», что «истинно порядочный человек в частной жизни В.Ф.Джунковский всецело перенес эту порядочность в область служебных отношений», а это явление «в России редкостное». Другой журналист из той же газеты И.Лопатин со скептицизмом замечал: «...мы, обыватели, пытаемся угадать, кто кого раньше переделает на свой лад: жандармы своего начальника или начальник — жандармов».

В консервативных кругах приход В.Ф.Джунковского в Министерство внутренних дел встретили с большой настороженностью и опаской.

Первым ответственным делом В.Ф.Джунковского на новом посту была организация охраны императора и царской семьи во время их путешествия по русским городам в связи с празднованием 300-летия дома Романовых в мае 1913г.

Необходимость реформирования полиции, статус которой почти с екатерининских времен сохранялся без существенных изменений, первым осознал П.А.Столыпин, при котором был разработан соответствующий законопроект. Но этому воспротивились губернаторы, увидевшие в нем ущемление своих прав. Их поддержал Н.А.Маклаков и отозвал законопроект из Государственной Думы. В.Ф.Джунковский решил прежде всего провести реорганизацию органов политического сыска, он принял меры по реорганизации внутренней агентуры. Циркуляром 1 мая 1913 г. В.Ф.Джунковский запретил вербовать секретных агентов из воспитанников средних учебных заведений и потребовал постепенно избавиться от тех, кто был завербован ранее. «...Розыскным учреждениям, — указывалось в циркуляре, — надлежит прежде всего, в целях сохранения от влияния революционной пропаганды обучающихся в средних учебных заведениях, направить секретную агентуру на освещение соприкасающейся с ними среды, для чего нет надобности пользоваться услугами самих обучающихся, так как последние являются лишь объектом пропаганды и по своему развитию не в состоянии отнестись сознательно и серьезно к обязанностям секретного агента, и потому использование их в этом направлении может привести только к нежелательным явлениям».

С этих же позиций оценивал он и деятельность секретной агентуры среди военнослужащих в армии. К тому же, как он понял, там процветали провокация и доносы, порой ложные. Случалось, что сами агенты распространяли в воинских частях революционные прокламации, пытаясь таким путем обнаружить сочувствующих революционному движению. Такими приемами были вызваны волнения в Туркестанском военном округе в 1912 г. В.Ф.Джунковский был убежден, что борясь с провокацией, он тем самым укрепляет дисциплину в армии и ее боеспособность.

Монархист и консерватор, В.Ф.Джунковский видел свой долг в служении «Престолу и Отчеству» и как человек порядочный и религиозный делал для монархии и России то, что велели ему долг и совесть. При этом он часто вызывал недовольство правых, монархических кругов и выражал мысли, более подходящие оппозиции.

Враги плели свои интриги и ждали случая, когда В.Ф.Джунковский споткнется. Таким камнем преткновения стал для него Г.Распутин.

Джунковский и царь. Реалии времени.

В. Ф. Джунковский на посту командира Отдельного корпуса жандармов и товарища министра внутренних дел имел вполне реальную картину происходящего в царском окружении. Ему по долгу службы приходилось делать это. Но также по долгу службы ему необходимо было докладывать об этом.

Коррумпированность и провокаторство, процветавшие в его ведомстве не оставляли его безучастным свидетелем.

Воспоминания В.Ф.Джунковского дают представление о том, что провокация стала страшной язвой, разъедавшей не только политическую полицию и армию, но и все общество. Он подробно описывает скандальные дела Д.Г.Богрова, от руки которого погиб П.А.Столыпин, Р.В.Малиновского, Е.Н.Шорниковой и других. Пределом низости и падения считал В.Ф.Джунковский провокаторскую деятельность Е.Ф.Азефа — секретного сотрудника Департамента полиции и одного из руководителей Боевой организации эсеров. Главную ответственность за распространение таких безнравственных и вредных для безопасности государства методов розыскной работы В.Ф.Джунковский возлагал на бывшего командира Корпуса жандармов П.Г.Курлова и директора департамента полиции С.П.Белецкого. Последнего В.Ф.Джунковский считал самой одиозной фигурой и при первой же возможности избавился от него, заменив в начале 1914 г. своим надежным сотрудником В.А.Брюн де Сент-Ипполитом. Не менее решительно он освобождался и от других чиновников полицейского ведомства, не вызывавших у него доверия и скомпрометировавших себя нечистоплотными методами работы.

Чем больше делал Царь на благо Отечества, тем громче раздавались голоса его противников. Ведется организованная клеветническая кампания, призванная дискредитировать его. Темные разрушительные силы не гнушаются ничем: в ход идут самые подлые, самые грязные, самые нелепые обвинения - от шпионажа в пользу немцев до полного морального разложения. Все большая часть образованного общества России отторгается от российских традиций и идеалов и принимает сторону этих разрушительных сил. Царь Николай II и эта разрушительная часть образованного общества живут как бы в разных мирах. Царь - в духовном мире коренной России, его противники - в мире ее отрицания. Подчеркивая суть трагедии Русского государства, следует констатировать, что именно в царствование Николая II созрели плоды ядовитого дерева отрицания русской культуры, корни которого тянутся в глубину отечественной истории. Не его вина, а его беда, что созревание ядовитых плодов, именуемых ныне "революцией", произошло в его царствование. Еще раз подчеркиваем, что это была не революция, ибо основным содержанием событий, последовавших после 1917 года, стала не социальная борьба (хотя она, конечно, присутствовала), а борьба людей, лишенных русского национального сознания, против национальной России. В этой борьбе русский Царь должен был погибнуть первым.

Царь стремится сохранить и умножить русскую национальную культуру, разрушительные элементы призывают ее уничтожить. Царь организует оборону страны от смертельного врага, разрушительные элементы призывают к поражению России в этой войне.

Николай II не был хорошим политиком в нынешнем смысле этого слова, т.е. он не был политиканом и политическим честолюбцем, готовым идти на любые комбинации и сделки с совестью для удержания власти. Государь был человеком совести и души (в этом многократно убеждаешься, читая его переписку и дневники), те моральные установки, которыми он руководствовался в своей деятельности, делали его беззащитным перед темными интригами, которые плелись в его окружении. Многие из его окружения преследовали собственные интересы, надеялись получить определенные выгоды, торговались с противниками Царя о цене предательства. Вокруг Царя все сильнее и сильнее сжимался круг предательства и измены, который превратился в своего рода капкан к началу марта 1917 года.

Круг людей, на которых Царь мог бы по-настоящему положиться, был очень узок. Даже среди родственников, кроме матери и сестер, у Царя не было по-настоящему близких людей. Среди министров и высших сановных лиц таких людей тоже было мало. Более того, среди них буйным цветом расцветала тайная зараза - масонство, бороться с которой было трудно или почти невозможно, потому что свою тайную подрывную работу эти люди вели под личиной преданности Царю и Престолу. Почти каждый шаг Царя становился известен масонам. Такими осведомителями при Царе были, в частности, начальник царской канцелярии Мосолов и товарищ министра внутренних дел Джунковский. последний в своих воспоминаниях признается, что у него была секретная агентура в окружении Царя, периодически информировавшая его о жизни Царя и царской семьи.

Г.Распутин вызывал у В.Ф.Джунковского не только чувство брезгливости и презрения, но и опасения за престиж и судьбу самой монархии. По его инициативе Департамент полиции установил за Г.Е.Распутиным особое наблюдение, и к 1 июня 1915 г. на рабочем столе В.Ф.Джунковского скопилось множество донесений секретных агентов о пьяных оргиях «старца», в которых он компрометировал императрицу. Тогда В.Ф.Джунковский решился на мужественный и рискованный поступок — составил «всеподданнейшую записку», в которой подробно изложил все известные ему факты, называя вещи своими именами. Это был действительно смелый шаг — император не терпел вмешательства в свою частную жизнь, а Распутин уже стал «Другом» и частью жизни царской семьи. В свое время П.А.Столыпин поплатился немилостью за попытку аналогичного вмешательства. В.Ф.Джунковский, конечно, знал об этом, но для него честь Престола и судьба Отечества были дороже личной карьеры.

Записка готовилась в обстановке величайшей секретности, о ней знали всего несколько ближайших помощников В.Ф.Джунковского, черновик был уничтожен. И хотя о своих намерениях В.Ф.Джунковский поставил в известность министра внутренних дел Н.А.Маклакова, всю ответственность он брал на себя, выступая только от своего имени.

В июне 1915 г. В.Ф.Джунковский, испросив аудиенцию, был принят императором, представил ему свою записку и доложил ее содержание. Николай II слушал его внимательно, не прерывая, казался ошеломленным, а прощаясь, попросил держать его в курсе дела. В.Ф.Джунковский вышел от царя успокоенный и довольный. В последующие дни Г.Распутин был удален от двора, а к автору записки царь «был более милостив, чем когда-либо».

Однако друзья Г.Е.Распутина и недруги В.Ф.Джунковского, как он пишет, «не дремали и приняли меры». Его записка была передана императрице Александре Федоровне, и та потребовала, чтобы флигель-адъютант Саблин провел контррасследование. В ходе его и под сильным нажимом бывший московский градоначальник А.А.Адрианов показал, что о «скандале у «Яра» (этот эпизод был ключевым моментом записки) ему ничего не известно. Императрица потребовала отставки В.Ф.Джунковского, а Распутин вернул утраченные позиции.

15 августа 1915 г. В.Ф.Джунковский был отстранен от занимаемой должности, даже без объяснения причин и традиционно принятого выражения благодарности за беспорочную службу.

Отставка была тяжелым потрясением для В.Ф.Джунковского. Осенью того же года он по собственной просьбе был назначен в действующую армию. Февральская революция застала его на Западном фронте в должности командира 15-й Сибирской стрелковой дивизии.

Но вернемся к его ведомству, где работал Джунковский. Ведь именно так ярко проявлялось его отношение к происходящим событиям.

На государственной службе.

Был ли Джунковский противником полицейской провокации? Сам он искренне считал себя таковым: "Когда я вступил в должность товарища министра, я первым долгом обратил внимание на провокацию и боролся против нее всеми силами; если я не всегда достигал цели, то все же я старался бороться с провокацией всеми способами, которые были в моей власти". Институт секретных сотрудников при этом не затрагивался, как и инструкция о внутренней агентуре, усовершенствование которой закончилось при Джунковском, но он настаивал на том, чтобы прием в сотрудничество был актом добровольного соглашения, без морального насилия над принимаемым. Понятие провокации он толковал так же, как его предшественники и подчиненные: "Провокацией я считал такие случаи, когда наши агенты сами участвовали в совершении преступлений".

Характеристики

Список файлов реферата