614 (642143), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Вода для него, для фонтанов на террасах и других всех, какие еще будут устроены в саду, проведена с высоких мест посредством другого канала, находящегося позади дворца и так обильно снабжающегося ею все это множество фонтанов, что они могут бить день и ночь. Прямо против каскада идет другой, очень широкий канал; он окружает рощицу, которая почти образует остров, потому что разделяется на два рукава и отрезает ее от твердой земли. Через эту рощицу прямо против дворца просечена красивая аллея для приятного вида на море".
Вскоре Петр забросил начатые им постройки и всю заботу перенес на Петергоф, а мызу Стрельну подарил своей дочери, великой княжне Анне Петровне.
При этом еще государь приписал к этой мызе 1987 квадратных десятин пахотной и луговой земли и леса, и поселил здесь несколько десятков рабочих, набранных из солдатских детей. Подарок произошел в 1722 году, 22 января. Предание гласит, что, будто Петр I после бракосочетания своего в 1707 году в маленькой екатерингофской церкви повелел церковь эту перенести в Стрельну. Впоследствии из этой церкви был устроен придел в нынешнем стрельнинском храме. По преданию, сам Петр участвовал при рубке стрельнинской церкви. По другому рассказу, она была прежде немецкой киркой и по приказанию Петра была обращена в православную церковь. Она была выстроена из соснового леса и была окрашена без обшивки; в 1708 году, как значится на старом антиминсе (четырехугольный отрезок ткани с изображением "Положение Христа во гроб" в центре и четырех евангелистов по углам) , освещена Варлаамом, митрополитом Киевским и Галицким.
Церковь посвящена Преображению, с приделом во имя св. Николая чудотворца. До 1837 года храм был крайне запущен. В 1855 году в нем последовали капитальные перестройки. Помимо исторического иконостаса в этом храме хранилось Кресло Петра I, выполненное в готическом стиле с вышитой золотой полосой на спинке. На этом кресле сидел сам Петр, ожидая приезда своей невесты.
Недалеко от каменного дворца близ устья Стрелки Петр построил для себя лично небольшой деревянный домик в стиле барокко по проекту Ж. -Б. Леблона. Петр I сам определил местоположение дворца – на месте шведской мызы – и назвал его "малым домом". В нем было два зала и восемь комнат со светелкой, здесь помещалась постель с подушками и одеялом Петра Великого и шкаф из орехового дерева.
Перед дворцом были устроены площадка с двумя фонтанами из пудожского камня, цветники, оранжереи, плодовый сад, пасека, огород с медоносными растениями, пруд. Недалеко от оранжерей стояла огромная липа, при Петре на ней была построена беседка, в которую вела высокая круглая лестница. Здесь государь часто сидел, пил чай и любовался морем. Вблизи этой липы стоял вяз, посаженный Петром Великим. Петр сам лично привез его сюда и своими руками посадил на этом месте.
Рядом с дачей государевой "Стрелина мыза" в петровское время стояла дача светлейшего князя Меншикова: в рукописи Богданова о ней говориться следующее: "…Дом один, покоев два, изба людская одна". Затем соседней к ней была дача телесного лей-медика Блюментроста. Согласно описанию Богданова, дача эта не отличалась тоже, как и первая, большой роскошью; здесь стоял один дом с двумя покоями, да была конюшня и одна изба людская.
После смерти Петра I в 1725 году строительство замедлилось, затем совсем прекратилось. В 1730 году произошел пожар. После ремонтных работ в 1797 году Павел I подарил Стрельнинский дворец своему сыну великому князю Константину Павловичу. С этого времени дворец стал называться Константиновским. 28 декабря 1803 года снова возник пожар в помещении первого этажа. Восстановительные работы вели известные архитекторы А. Н. Воронихин и Л. И. Руска.
РОПША
В сорока девяти километрах к юго-западу от Санкт-Петербурга, на реке Стрелке, впадающей в Финский залив, расположен поселок Ропша. Селение Ропша упоминается еще в московских Писцовых книгах XVI столетия. Дальнейшая история этой местности связана с именем Петра I. Во время шведского владычества Ропша принадлежала генералу Гасферу. Петр Великий построил на этом месте небольшой деревянный дворец в голландском вкусе и рядом церковь. Вокруг дворца был разбит парк с цветниками регулярной планировки. Дворец этот простоял до 1780 года, когда, окончательно обветшавший, был разобран.
На склонах Ропшинских высот были обнаружены подземные ключи, воду которых провели к фонтанам Петергофа. В 1710 – 1713 гг. Петр I часто приезжал в Ропшу наблюдать за строительством канала для снабжения водой петергофских фонтанов. В 1714 году Петр I подарил мызу Ропша князю Ф. Ю. Ромодановскому, начальнику Преображенского приказа – учреждения, имевшего исключительное право суда и следствия по наиболее важным политическим делам. Ромодановский был человек нрава жестокого, один вид, взгляд и голос его вселяли ужас. Петр воздавал Ромодановкому царские почести, величая его в письмах и на словах "величеством". Ромадановский возводил царя во все чины как генералиссимус всех потешных и регулярных войск. Петр, зная его строгую честность, терпел и сносил от него всякие неприятности. Вот что писал про него царь в 1713 году графу Апраксину: "С дедушком нашим, как с чертом, вожуся, а не знаю, что делать. Бог знает какой человек! Он казнил множество воров и убийц, но, видя, что злодеяния продолжаются, велел повесить за ребра двести преступников". Никто не смел въехать к нему на двор. Сам царь оставлял свою одноколку у ворот его; не садился с ним рядом в карете, всегда спереди. В обществе все стояли перед ним. Приходившие же к нему, какого бы они звания не были, должны, прежде поклону хозяину, осушить большой кубок простого вина, приправленного перцем, подносимый на золотом блюде ручным медведем. Если кто отказывался от этого напитка, медведь тому вцеплялся в волосы и раздирал платье. При Ромодановском в Ропше устраивались большие охоты, оканчивавшиеся шумными пирушками.
Рядом с владениями Ромодановского находилась усадьба государственного канцлера Г. И. Головкина с деревянным домом и регулярным парком. В 1725 году Головкин начал строить двухэтажный каменный дом. После смерти канцлера имение перешло его сыну М. Г. Головкину. Женившись на дочери И. Ф. Ромодановского он стал владельцем и соседнего имения – приданого жены. Две старинные усадьбы в Ропше объединились в руках одного владельца. При М. Г. Головкине дом, вероятно, под руководством архитектора П. М. Еропкина был расширен: появились одноэтажные боковые галереи, заканчивавшиеся флигелями.
После вступления на престол Елизаветы Петровны Головкин оказался в опале. Ропшинское имение было конфисковано и превращено в царскую резиденцию Старый головкинский дом стал тесным для многочисленной свиты императрицы, и она поручила архитектору Б. –Ф. Растрелли перепланировать и расширить его.
Прежние палаты Головкина были удлинены в обе стороны. К их боковым флигелям пристроили одноэтажные галереи. У концов галерей построили с одной стороны церковь, с другой – павильон "Эрмитаж".
Елизаветинский дворец Растрелли, вероятно, был похож на другие его дворцы. Однако говорить о том, насколько велика роль этого архитектора в устройстве ансамбля, трудно, так как памятник сильно изменился в последующие годы.
После убийства во дворце Петра III Ропша была надолго заброшена. Позже Екатерина II подарила мызу графу Григорию Орлову.
Купец И. Л. Лазарев, в 1785 году купивший Ропшу у наследников Орлова, произвел полное ее переустройство. Ропша превратилась в подлинный столичный пригород. Талантливый инженер Г. Энгельман руководил перестройкой усадьбы, а садовник Т. Грей реконструировал парк, заменив регулярную планировку пейзажной. У дворца появились молодые дубовые, ясеневые и еловые рощицы, по берегам пруда – ивы, березы и ольха.
Парк был обнесен оградой из туфа, а к подножию паркового фасада дворцового флигеля был пристроен фонтан "Рушник", питавший систему каскадов. По заказу Лазарева архитектор Антонио Порта перестроил дворец. Вместе с ним работали архитекторы Ю. М. Фельтен, С. П. Берников, Л. Руска, Е. Т. Соколов.
С небольшими изменениями Ропшинский дворец сохранился до наших дней в том виде, какой он получил после перестройки в конце XVIII века.
Двухэтажное здание на высокой террасе и гранитном цоколе обращено в парк портиком. Глубокая аркада на рустованных столбах и стилобате несет портик коринфского ордера с фронтоном. Здание венчает ротонда с колоннадой дорического ордера.
Простота и строгость свойственны противоположному дворцовому фасаду. По всей его длине расположены большие одинаковые прямоугольные окна с сандриками. Венчающий карниз сильно вынесен вперед. Центральная часть фасада подчеркнута рустовкой и фронтоном с полуциркульным окном.
К основному двухэтажному корпусу примыкают под прямым углом два одноэтажных флигеля для гостей. Флигели декорированы выступающими пилястрами и фронтонами по торцам.
Чрезвычайно проста, но выразительна была отделка интерьеров. Среди них примечателен центральный парадный зал. На стенах бледно-розового цвета выделялись стройные каннелированные пилястры, над входами размещались нарядные лепные украшения – десюдепорты – с аллегорическими фигурами, олицетворявшими виды искусства. Цилиндрический потолок был украшен кессонами, орнаментами и розетками.
Тонкий вкус проявился в исполнении многочисленных изразцовых каминов в разных залах дворца, в литых решетках лестниц и других деталях, выполненных безвестными крепостными мастерами.
ОРАНИЕНБАУМ
По завоевании побережья Финского залива от шведов Петр Великий почти все лучшие земли роздал своим приближенным. Любимец его - князь Александр Данилович Меншиков получил самую большую часть всей завоеванной земли; в эту часть входили два города – Ямбург и Копорье и множество мыз, в числе которых одна небольшая финская деревушка напротив Кронштадта, на берегу Финского залива при реке Карости (по-фински означает "слободка") . Возвышенное положение, на котором стояла деревушка, понравилось Меншикову, и в 1714 году он здесь заложил загородный дом, развел при нем большой сад с фонтанами, водопадами, оранжереями, зверинцем, назвав усадьбу Ораниенбаумом (оранжевое, т.е. апельсиновое дерево) . Есть предание о том, что при первом прибытии сюда русских было найдено оранжевое дерево.
Дворец Меншикова стоял на возвышенной террасе, каменные палаты князя состояли из главного корпуса и двух павильонов, соединенных с ним крутыми полукруглыми колоннадами. По другим рассказам, павильонов не было; в одном из павильонов была домовая церковь, другой носил название Японской залы. Зала, по некоторым сведениям, построена в 1756 году, а церковь, как утверждают еще позже. Сам же дворец построен в 1710-1727 гг. архитекторами Д. -М. Фонтана и Г. -И. Шеделем. Позднее в 1728-1743 его частично перестроили М. Г. Земцов, И. А. Мордвинов, П. М. Еропкин, И. К. Коробов. Внизу лежали болота, поросшие ольхой и камышом, сообщения с морем не было, низменный, болотистый, покрытый высокой травой берег тянулся на версту.
Для устранения этого неудобства Меншиков прорыл канал к морю. Существует предание, что как заложение усадьбы, так и прорытие канала было сделано князем по просьбе Екатерины I. Император Петр Великий, любя морские прогулки, часто в небольшом судне пускался в Кронштадт в бурную погоду; расстояние последнего от Петербурга неблизкое. Государыня, имея в виду опасность от таких частых прогулок, упросила Меншикова построить дом на пути к Кронштадту, зная, что Петр непременно будет заезжать к своему любимцу и от него уже будет возвращаться берегом на лошадях.
Канал, по преданию, сделан в три дня, в работах участвовало более девяти тысяч крепостных крестьян Меншикова. Когда государь по нему проехал, то сказал: "Дело знатное, хотя, должно быть, немного и коштовато". По преданию, ижорский князь не любил скупиться, когда дело требовало издержек. Император сам не любил роскоши, но любил блеск и пышность у других и поощрял эту страсть.
В частной жизни своей царь был образец строжайшей умеренности, одежда его обыкновенно была самая простая: летом кафтан из толстого сукна, темного цвета, фабрики купца Серикова, тафтяной камзол, цветные шерстяные чулки, башмаки на толстых подошвах и высоких каблуках с медными или стальными пряжками, на голове треугольная поярковая шляпа или черный бархатный картуз. Зимою тот же наряд, но вместо бархатного картуза носил он шапку из калмыцких барашков; вместо суконного кафтана надевал другой, из красной материи, передние полы этого кафтана были подбиты соболями, а спинка и рукава – беличьим мехом; вместо сапог носил мехом вверх мягкие, шитые из северного оленя ичиги.
Царь неохотно менял свой костюм и даже в бытность свою в Париже при пышном дворе молодого Людовика XV не изменил наряда. Петр, приехав туда, заказал себе только новый парадный парик, и когда ему принесли его, то он обрезал парик наполовину, по мерке своего старого. Наряд Петра после его отъезда из Парижа вошел у парижан в моду под названием "habit du tzar" или "habit du farouche" ("Платье царя"; "платье дикаря") . Государь любил одеваться парадно только при спусках кораблей. На этих торжествах царь был в богатом, шитом золотом адмиральском мундире и в андреевской ленте. Когда в день коронации Екатерины, она поднесла царю голубой гродетуровый кафтан, шитый серебром, царь взял его в руку и слегка тряхнул им, отчего несколько канители осыпалось на пол.
- Смотри, Катенька, - сказал он ей, указывая на упавшие блестки, - слуга сметет это вместе с сором, а ведь здесь с лишком дневное жалованье солдата.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
