Sostrad (638083), страница 2
Текст из файла (страница 2)
“К восстанию ради свободы труда они органически неспособны”, - говорил Горький позднее о героях пьесы. Более того, участие в восстании людей, подобных обитателям ночлежки, было бы дискредитацией самой идеи социалистического труда, а не анархический разгул отчаявшихся и разуверившихся в жизни людей.
В пьесе “На дне” с большой силой и непревзойденностью художественным мастерством показаны те ужасные условия жизни, которые толкают на “дно” ее, в “яму”. И тогда человек перестает быть человеком. Да разве ж это люди обитают в омерзительной ночлежке Костылева? Они утратили все человеческое, потеряли даже облик человека, превратились в жалких, никому не нужных существователей.
Конечно, во многом они сами виноваты в том, что с ними случилось: у них не хватило твердости или умения бороться с судьбой, желания трудиться, преодолевать трудности. Но виноваты и социальные условия. Это бала эпоха быстрого обогащения одних и обнищания других, эпоха, когда рушились остатки вековых устоев. В каждой загубленной судьбе мы видим сплав общественных и личных проблем.
С самого начала пьесы, многое звучит как спор Горького с самим собой, со своей прежней идеализации босяков. В костылевской ночлежке свобода оказывается призрачной: опустившись на “дно”, люди не ушли от жизни, она настигает их. И прежнее горьковское желание – рассмотреть в босяках, люмпенах, людей, отторгнутых от нормальной человеческой жизни, прежде всего хорошее – также отступает на второй план. Эти люди жестоки друг к другу, жизнь сделала их такими. И эта жестокость проявляется, прежде всего, в том, с какой настойчивостью они разрушают иллюзии других людей, например, Насти, умирающей Анны, Клеща с его надеждой выбраться из ночлежки, начать новую жизнь, Барона, все достояние которого составляют воспоминания о былом величии рода и которому Настя бросает в ожесточении реплики: “Врешь, не было этого!”.
Обитатели “дна“ выброшены из жизни в силу условий, царящих в обществе.
Человек предоставлен самому себе. Если он споткнулся, выбился из колеи, ему грозит “дно”, неминуемая нравственная, а нередко и физическая гибель.
А ведь это люди, которые знали и другую жизнь. И поэтому полна страстных мечтаний Наташа, думает о светлых чувствах Настя, верит в свою мечту больной и опустившийся Актер. У них только и осталось в жизни, что вера. “У нас нет имени! Даже собаки имеют клички, а мы нет!” – с горечью восклицает Актер. И в этом возгласе нестерпимая обида человека, выброшенного за борт жизни. У них отняли все, у этих забытых людей, но не смогли отнять веры в лучшее. Этим качеством с избытком обладал сам Горький, наделял он им и своих героев.
3)Утешитель Лука.
В ночлежку приходит неведомо откуда взявшийся персонаж, новый постоялец – Лука. Вместе с ним появляется новый мотив в пьесе: возможность утешения или разоблачения. С его появлением начавшийся спор о человеке, о правде и лжи в его жизни обостряется. Но этот спор начинается задолго до появления Луки и продолжается после его ухода. Уже в самом начале пьесы Квашня тешит себя иллюзиями, что она – свободная женщина, а Настя – мечтами о великом чувстве, заимствуя его из книги “Роковая любовь”. И с самого начала в этот мир иллюзий врывается роковая правда. Не случайно бросает свою реплику Квашня, обращаясь к Клещу: “Не терпишь правды!”. В среде ожесточенных людей и появляется Лука. Именно на этот персонаж пьесы вызывает наиболее ожесточенные споры, составляет ее драматический нерв. После появления Луки обозначаются три центра в последующем споре о человеке: сам Лука, Сатин и Бубнов – три главных героев пьесы. Лука выступает в роли утешителя.
Обманщик Лука по-своему гуманен, но его гуманизм пассивно-сострадательный. Проникнутая глубоким гуманизмом, пьеса отрицательно отвечает на вопрос – надо ли доводить сострадание к людям до утешительного обмана.
Пожилой странник напоминает члена религиозной секты. Имя персонажа ассоциируется с евангелистом; Лука говорит: “Христос-от всех жалел и нам так велел” – однако на прямой вопрос, есть ли Бог, отвечает: “Коль веришь – есть, не веришь – нет … Во что веришь то и есть…” Лука ухаживает за умирающей Анной, жалеет ее, утешает тем, что на том свете, в раю, не будет мучений и не стоит цепляться за “земную” жизнь. Актеру говорит о якобы существующей бесплатной лечебнице для алкоголиков. Лука верит в силу мечты: “Человек – все может… Лишь бы захотел…” – и пытается заронить мечту в душу каждого человека. Вору Ваське Пеплу он советует уехать в Сибирь и начать жизнь заново. Когда жена хозяина ночлежки Василиса уговаривает Ваську “освободить ее от мужа”, Лука, желая помочь Пеплу, прячется на печке и подслушивает разговор, а затем мешает завязаться драке Пепла с Костылевым. Проститутку Настю, над книжными фантазиями которой смеются все, Лука утешает: “Коль ты веришь, была у тебя настоящая любовь… значит – была она”. В обитателей ночлежки он вселяет иллюзии, причем жизненный опыт его таков, что он тонко чувствует людей, знает, что каждому из них важнее всего. И он безошибочно нажимает на главный рычаг человеческой личности. Ночлежники притягиваются к нему, согретые лучами доброты и сочувствия. Странник сумел заронить и зажечь в сердце каждого искру надежды и мечты. Лука относится к ним так потому, что, по его мнению, любой индивидуум достоин уважения как личность. Так, “Ни одна блоха – не плоха”. По словам Луки, каждого человека необходимо поддерживать в беде, пусть даже и посредством “лжи во спасение”. Но слова Луки нельзя назвать ложью с полной уверенностью: может быть, после смерти Анну ждет то, что он ей посулил, а может быть, “будет там одна комнатка, этак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность”; существование больницы для Актера, по крайней мере, правдоподобно, а будущая жизнь Пепла не известна никому; может быть, она сложится удачно. Лука, таким образом, не лжет, а превращает возможное в действительное. Он дарит каждому оптимизм, которого так всем не хватало, - надежду на благоприятное будущее. Подкрепляя примером свои слова о пользе жалости, Лука рассказывает, как некогда сам пожалел грабителей, чем спас их, ибо в противном случае они убили бы его и сами погибли бы на каторге. Лука рассказывает также притчу о “праведной земле” – о бедном человеке, который верил в существование такой земли, но, разочарованный тем, что на карте у ученого таковой не оказалось, повесился. Этим Лука хочет лишний раз подтвердить, насколько спасительна для людей иногда ложь и как не нужна и опасна для них бывает правда. Когда Пепел зовет Наташу уйти вместе с ним, Лука советует ей почаще напоминать Пеплу, что тот “хороший человек”. На слова Костылева, что человеку нужна отнюдь не всякая правда, Лука отвечает перифразом евангельской притчи: “есть земля, неудобная для посева… и есть урожайная земля… что ни посеешь – родит”.
Борьба за мечту придает человеку сил. Лука помогает мечте, быть может, еще не осознанной, оформиться в целое, чтобы подняться со дна, как он пытался помочь Актеру и Пеплу, или чтобы наркотически смягчить боль, причиняемую реальностью, такими персонажам как Настя и Анна. Он прибегает ко лжи, как к словесному наркотику, как к обезболивающему средству.
Во время завязавшейся драки, когда Пепел убивает Костылева и едва не убивает Василису, Лука в суматохе исчезает. В последнем действии ночлежники вспоминают о нем, высказывая различное отношение к “утешающей лжи”.
Ни один герой не смог вырваться со дна на поверхность: повесился Актер, Пепел – в тюрьме, погибает Анна, все остальные измотаны, изуродованы жизнью до последней степени, поэтому действие Луки (полезное? вредное?) свелось лишь к анестезии чужой боли.
Зритель видел, что Лука искренне любил людей, хотел им добра, но – увы – не знал верных путей к всеобщему счастью. Искренняя и бескорыстная ложь гораздо опаснее и вреднее лжи корыстной и лицемерной.
После ухода странника Луки еще тяжелее стала жизнь ночлежников. Люди так изломаны, что им уж нечего ждать. И надежда, оброненная Лукой, лишь разбередила их раны. Поманил странник, а дороги не показал.
Как ореховая скорлупа раздавлены мечты Клеща о лучшем времени, и в результате мы видим его падшим крайне низко: “ Никогда уже он не выберется отсюда”. И читателю становится не по себе от этих.
Пьеса утверждает: так жить больше невозможно!
4) Сатин и его знаменитый монолог. Разоблачение Луки.
Страшная участь обитателей ночлежки становится особенно очевидной, если сопоставить ее с тем, к чему призван человек. Под темными и угрюмыми сводами ночлежного дома, среди жалких и искалеченных, несчастных и бездомных бродяг звучит торжественном гимном слова о человеке, о его призвании, о его силе и его красоте: “Человек – вот правда! Все – в человеке, все для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Человек! Это великолепно! Это звучит гордо!”
Гордые слова о том, каким должен быть и каким может быть человек, еще резче оттеняют ту картину действительного положения человека, которую рисует писатель. И этот контраст приобретает особый смысл…Пламенный монолог Сатина о человеке звучит несколько неестественно в атмосфере непроглядной тьмы, особенно после того, как ушел Лука, повесился Актер, посажен в тюрьму Пепел. Это чувствовал сам писатель и объяснил это тем, что в пьесе должен быть резонер (выразитель мыслей автора), но героев, которых изобразил Горький, трудно назвать выразителями чьих-либо идей вообще. Поэтому и вкладывает свои мысли Горького в уста Сатина, самого свободолюбивого и справедливого персонажа.
Многие свои мысли вкладывает автор в уста Сатина. Порой странно слышать такие высокие слова от каторжника и шулера. Мы понимаем, что в Сатине погибли недюжинная натура, сильный, ясный ум. Гордые слова о человеке стали крылатыми, они заставляют верить, что люди достойны лучшей участи.
Сатин высказывает общую мысль о свободном человеке. Он разоблачает утешительную ложь старца Луки, который, видя муки обездоленных, бескорыстно старается помочь им, облегчить страдания, умиротворить.
Сатин выступает против вредности лжи и философии рабской покорности и долготерпения: “Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, тем ложь нужна… Одних она поддерживает, другие прикрываются ей… Ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека”. Актеру Сатин говорит, что Лука “наврал” насчет бесплатной лечебницы. Клещу, мужу Анны, который продал все инструменты, чтобы похоронить жену, Сатин советует “ничего не делать” и “просто обременять землю”: “Подумай – ты не станешь работать, я - не стану…еще сотни…тысяч…все! – понимаешь? Все бросают работать!” Сатин в шутку советует Пеплу убить Костылева и жениться на Василисе. Когда убийство действительно совершается, Сатин успокаивает Пепла, вызываясь быть свидетелем защиты. Несмотря на ироническое отношение к Луке, после его исчезновения Сатин говорит, что тот не был шарлатаном: “Человек – вот правда! Он это понимал Он врал… но – это из жалости к вам”. Хотя Сатин заявляет, что “ложь – религия рабов и хозяев”, но, по его словам, Лука подействовал на него, “как кислота на старую грязную монету”; Сатин произносит абстрактно-“революционный” монолог о человеке как высшей ценности. В этом монологе Сатина в полный голос звучит требование свободы и гуманного отношения к человеку: “Надо уважать человека! Не жалеть, …не унижать его жалостью,… уважать надо!” Он убежден в том, что следует не примирять человека с действительностью, а заставлять саму действительность служить человеку, потому он поднимает знамя борьбы за Человека с большой Буквы!
Решение вопроса, что же надо делать, чтобы изменить жизнь и уничтожить “дно” дает в своих речах Сатин, образ которого полнее оттеняет вредность утешительных проповедей Луки. Утешители ненавистны Горькому, и в образе Луки писатель разоблачил их несостоятельность. С большой разоблачающей силой Горький обрушился на буржуазную философию утешительной лжи. Лука считает всех людей ничтожными, жалкими, слабыми, не способными к активной борьбе за свои права и нуждающимися в соболезновании и утешении. Лука – сеятель иллюзий, утешительных сказок, за которые жадно хватались отчаявшиеся слабые люди. “Мне – все равно! Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха ни плоха”, - говорит он. Втайне он уверен в том, что реальное положение человека изменить нельзя, поэтому ко всем подходит с утешительной ложью. И таким образом Горький находит в лице Сатина образ, разоблачающий сострадание Луки и одновременно заявляет свое мнение к поставленному им же вопросу. Горький однозначно против никчемной лжи и унижающей жалости. Словами Сатина Горький выступает за высокую правду, правду окрыляющую человека, открывающую перед ним перспективы борьбы за счастье.
Такая правда по своему характеру революционна, хотя сам Сатин, провозглашающий ее, и не революционер. Его протест против существующих порядков, по существу, сводится к проповеди ничегонеделания, его психология – не психология труженика, не психология борца, он отравлен ядом индивидуализма, находится во власти иллюзий о личной свободе на дне жизни. Среди героев пьесы нет бывших рабочих, бывших пролетариев, т. е. представителей единственного подлинно революционного класса начала ХХ века. Бубнов и Клещ – мелкие ремесленники, мелкие буржуа, а не пролетарии. Перед нами люди, утратившие классовую принадлежность, вышвырнутые обществом из своих рядов. Каждый из них только за себя, чувство социальной солидарности им чуждо.
Горький не идеализирует этот образ: как и другие босяки, Сатин не способен ни к общественно-полезному труду, ни к революционному действию, он заражен анархическими настроениями. В нем немало пороков, привитых ему ночлежкой: он пьяница, шулер, подчас жесток и циничен, но все-таки от других босяков его отличает ум, относительная образованность и широта натуры.
Знаменитые слова, сказанные им, самые высокие мечты предреволюционного периода и получили реальное воплощение лишь в нашу эпоху. Такое высказывание воспринималось как революционный призыв, как “сигнал к восстанию”. Заявляя о своей глубокой вере в творческие силы, разум и способности свободного человека, Горький утверждал высокие идеи гуманизма. Вся пьеса этими словами проникнута верой в человека. Горький понимал, что в устах спившегося босяка Сатина речь о гордом и свободном человеке звучала искусственно, но она должна была звучать в пьесе, выражая сокровенные идеалы автора и отмечая эту речь: “ кроме Сатина …некому сказать, и лучше, ярче сказать – он не может”. Горький давал понять за какими силами будущее. Сатин готов уважать в человеке лишь сильные стороны и считает. В принципе, Сатина нельзя назвать жестоким человеком, которому нужна “сильная личность”, управляющая толпой. Он хочет видеть людей сильными и свободными, а такими они могут стать, только уйдя со “дна”. По мнению Сатина как раз идеи Луки и мешают этому. В словах Сатина “Правда – бог свободного человека!” заключается некоторое внутреннее противоречие. Выходит, будто свободный человек не свободен от правды, а, значит, лишён выбора между “богом свободного человека” и “религией рабов и хозяев”, то есть попадает в зависимость от правды.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
