8508 (633775), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Казалось бы, легче всего разобраться в рассказах Эдгара По, если поставить их в связь с традициями готического романа английской писательницы Анны Радклиф (17(;4—1823) и европейской романтической фанта­стики, прежде всего с Гофманом (1776—1822), с его “Фантазиями в манере Калло”. Это делали и делают, это можно и нужно де­лать, не слишком обнадеживая себя, учитывая “странность” Эд­гара По, его гротесков и арабесок, о которой так решительно сказал Достоевский: “Вот чрезвычайно странный писатель — имен­но странный, хотя и с большим талантом”. Порой кажется, что тот или иной гротеск Эдгара По написан в духе традиции готи­ческого романа, в духе жанра “тайн и ужасов”, а на поверку ока­зывается, что это пародии на него. Наглядный пример — рассказ “Сфинкс”

Человек приехал из Нью-Йорка к своему родственнику и жи­вет “в его уединенном, комфортабельном коттедже на берегу ре­ки Гудзон”. Однажды, “на исходе знойного дня”, он сидел “у открытого окна, из которого открывался прекрасный вид на бере­га реки и на склон дальнего холма, почти безлесный после силь­ного оползня”. И вдруг он “увидел там нечто невероятное — какое-то мерзкое чудовище быстро спускалось с вершины и вско­ре исчезло в густом лесу у подвожья”. Чудовище было огромных размеров, и всего поразительней и ужасней было изображение “Черепа едва ли не во всю грудь”. Перед тем как чудовище скрылось, оно исторгло “неизъяснимо горестный” звук, а чело­век, рассказывающий эту историю, “без чувств рухнул на пол*. Рассказ о таинственном и ужасном, но тут же, на следующей странице, и разоблачение “фокуса”, то есть разъяснение того, ка­ким образом перед взором рассказчика появилось омерзительное чудовище. Оказалось, что это всего-навсего насекомое — “сфинкс вида Мертвая голова”, внушающее “простонародью суеверный ужас своим тоскливым писком, а таите эмблемой смерти нагрудном покрове”. Насекомое попало в паутину, которую соткал за окном паук, а глаза человека, сидевшего у окна, спроецировали его на обнаженный склон далекого холма. “У страха глаза велики”. образ чудовища — иллюзия, порожденная тревожным психическим состоянием рассказчика, обостренным реальным ужа­сом — в Нью-Йорке свирепствовала эпидемия холеры, “бедствие все разрасталось”, и “в самом ветре, когда ов дул с юга... чуди­лось смрадное дыхание смерти". (В “Сфинксе” отразилось реаль­ное событие начала 30-х годов прошлого века: в Нью-Йорке бы­ла эпидемия холеры, распространившаяся из Европы.)

“Сфинкс” — рассказ и “страшный” и пародийный, в нем есть и существенный для Эдгара По мотив социальной сатиры — вы­раженная как бы между прочим и в остроумной форме оценка реального состояния американской демократии. Родственник рас­сказчика, чей “серьезный философский ум был чужд беспочвенных фантазий... настоятельно подчеркивал ту мысль, что ошибки в исследованиях обычно проистекают из свойственной человеческо­му разуму склонности недооценивать или же преувеличивать зна­чение исследуемого предмета из-за неверного определения его удаленности... Таи, например, — сказал он, — чтобы правильно оценить то влиянию, которое может иметь на человечество всеоб­щая и подлинная демократия, необходимо учесть, насколько уда­лена от нас та эпоха, в которую это возможно осуществить”.

Рассказ “Сфинкс” может дать представление о технологии создания страшного у Эдгара По, однако для автора это отнюдь не универсальный способ. И в этом рассказе, далеко не столь зна­чительном, как, например, рассказ “Падение дома Ашеров”, и да­леко не столь популярном, как “Золотой жук”, очевидна одна черта, которая, по мнению Достоевского, отличает Эдгара По “ре­шительно от всех других писателей и составляет резкую его осо­бенность: это сила воображения. Не то чтобы он превосходил во­ображением других писателей; но в его способности воображения есть такая особенность, какой мы не встречали ни у кого: это си­ла подробностей”, которая способна убедить читателя в возмож­ности события, даже когда оно “или почти совсем невозможно или еще никогда не случалось на свете”.

“Сила воображения, или, точнее, соображения”, говоря словами Достоевского, позволяла Эдгару По с решительным успехом ши­роко мистифицировать читателя. Об этой способности и склонно­сти По можно говорить приводя в пример его “Историю с воздушным шаром” — рассказ-мистификацию, в котором выдумка о перелете воздушного шара 118 Европы в Америку оказалась столь правдоподобной, что вызвала сенсацию.

Достоевский обратил внимание на весьма важный содержа­тельный элемент самых невероятных рассказов Эдгара По. “Он, — писал Достоевский, — почти всегда берет саму исключительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение, и с какою силою про­ницательности, с какою поражающею верностию рассказывает о состоянии души этого человека”. Очень часто — души, объятого ужасом, который испытывал сам Эдгар По.

Вероятно, многие читатели, если их спросить, какой из рас­сказов Эдгара По лучшие всего удерживает память , скажут: “Золотой жук”. Сам писатель считал его “наиболее удачным” своим рассказом. “Огромная популярность “Золотого жука”, — верно отмечает Герви Аллен, — объясняется отчасти тем, что в нем почти отсутствуют болезненные мотивы, преобладающие во многих других произведениях По”. В связи с этим невольно вспо­минается признание Блока: “Мне случалось ощущать при чтении Диккенса ужас, равного которому не внушает и сам Э. По”. Дей­ствительно, “эти уютные романы Диккенса — очень страшный и взрывчатый материал”. Однако в “уютных романах Диккенса” нет болезненных мотивов, связанных с травмированным состоя­нием психики, что заметно в рассказах Эдгара По.

“Золотой жук” по жанровым его свойствам обычно присоеди­няют к знаменитым детективным рассказам Эдгара По — “Убий­ства на улице Морг”, “Тайна Мари Роже” и “Украденное пись­мо”, героем которых является детектив-любитель Ш. Огюст Дю­пен. В этих рассказах — сам автор называл их “логическими рас­сказами” — с особым эффектом проявляет себя сила логики и аналитического соображения. Валерий Брюсов назвал их автора “родоначальником всех Габорио и Конан-Дойлей” — всех писа­телей детективного жанра. Герви Аллен как бы дополняет и раз­вивает это суждение Брюсова, когда пишет: “Очерк “Шахматный автомат Мельцеля” “явился первым произведением, где По вы­ступил в роли непогрешимого логика и проницательного анали­тика, предвосхитив метод, к которому прибег позднее в своих де­тективных рассказах, таких, как “Убийства на улице Морг”, — метод, увековеченный в триумфе Шерлока Холмсов”.

Основную же особенность Эдгара По отметил опять-таки До­стоевский. Он указал на “матерьяльность” его фантастики. Фанта­стическое в произведениях Эдгара По оказывается осязаемым, обыденным. Явления невероятные не только обнаруживаются в повседневности, но повседневность как таковая под взглядом и пером Эдгара По обретает характер фантастический. Однако при этом По но был идеалистом-мистиком. “Видно, что он вполне аме­риканец, даже в самых фантастических своих произведениях”, — так сказал Достоевский, и если учесть, что “американец” в дан­ном случае это синоним практицизма, деловитости, то Эдгар По, материализуя фантастику или же делая все материально-бытовое фантастическим, явился в этом смысле американцем и антиаме­риканцем одновременно. Он видел и показал призрачность, зыб­кость буржуазно-деляческого мира, гордившегося своей разумно­стью, основательностью и прочностью. Индивидуалистическая свобода, которую американцы написали прямо на своем знамени, это, по Эдгару По, одиночество в толпе, это заброшенность и затравленность личности, это по свобода человека, а освобожденность от человека, от заботы о ном: покинутость человека обществом — призрак свободы. Разве об этом не писал сам Достоевский? Ну конечно же, поэтому он и откликнулся так живо на произведения американского писателя. В развитии литературы XIX веки, усиленно разрабатывавшей проблему человека, Эдгар По явился соединительным звеном между романтиками и реалистами. Он наследовал романтикам, тому же Гофману или англичанину До Квинси, и он же прокладывал дорогу реализму, который Достоевский так и назвал — “фантастическим”, но не в смысле какой-то чрезвычайной выдумки, а особой проницательности, позволяющей постигать лишь кажущееся в самой действительности невероятным, выдуманным. Из-за этой проницательности Эдгар По был миром буржуазного практицизма исторгнут и в силу той же проницательности вошел он в мировую литературу.

Помимо трех основных типов рассказов: фантастико-приключенческих, готических и логических — у По немало других жанровых разновидностей: юмористические зарисовки, хотя смех, как и быт, не очень давался ему, сатирические скетчи, паро­дии, притчи. Рассказы, смыкающиеся с философской эссеистикой,—“Разговор с мумией” (1845) обобщенная, предвосхищающая сатира не только на американские институты, но и на традиции и ценности современного общества, его философию и мораль, на самую идею буржуазного прогресса. Философско-космогони­ческие и гносеологические идеи развиваются По в его прозо-поэме “Эврика” (1848).

Заключение

Принадлежа ныне всем временам и народам. По был сыном своего времени. Он отвергал многое из американской действитель­ности 20—40-х гг.—и разделял многие ее иллюзии. Всю жизнь мечтая отдаться “единственной страсти” — чистой поэзии, он был вынужден выступать в роли литературного поденщика. Художник, которого многие западные литературоведы считают пред­ставителем интуитивистского направления в искусстве, он понял, что творчество помимо всего прочего есть труд, и, постигая через “литературную инженерию” природу и закономерности Поэзии, создал по-своему стройную эстетическую теорию. В своих обще­ственных симпатиях писатель был ретрограден: высокомерно от­зывался о “толпе” и считал рабство “основой наших институтов”. По не строил утопические проекты, не лелеял мечты о лучшем бу­дущем; его романтическое, скорректированное рационализмом творчество не устремлялось и в прошлое. По был чужд неистреби­мый оптимизм трансценденталистов, полагавших духовное си­лой, которая исправит испорченный мир. Он не обладал граждан­ским темпераментом и доверял только поэзии, только искусству, заложив тем самым основы трагической традиции в американ­ской литературе.

Эдгар По вызвал живой интерес у многих писателей разных стран и разных идейно-эстетических направлений. В рецензии на собрание сочинений Эдгара По в переводе К. Д. Бальмонтц (Москва, 1906) Блок так писал об этом. “Произведения По созданы как будто в наше время, при этом захват его творчества так щи рок, что едва ли правильно считать его родоначальником так называемого “символизма” Повлияв на поэзию Бодлэра, Малларму, Россетти, — Эдгар По имеет, кроме того, отношепие к нескольким широким руслам литературы XIX века. Ему родственны и ЭКюль Берн, и Уэльс, и иные английские юмористы... Конечно, “симво­листы” обязаны По больше всех. Следует заметить, что из стихии творчества По вылились не один, а несколько последовательных моментов развития “нового искусства”. Чтобы уяснить смысл и значение сказанного Блоком, следует обратиться к произведени­ям Эдгара По.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ЭДГАРА АЛЛАНА ПО

11409, 19 января — В Бостоне в семье актеров Элизабет и Дэйвида По родился сын Эдгар.

1811, 8 декабря — Смерть матери По в Ричмонде. Эдгар взят иа воспитание в дом ричмондского коммерсанта Джона Аллана.

1815, июль — Семья Джона Аллада переезжает в Англию, где По живет и учится в течение пяти лет.

182Й, 21 июля — Семья Джона Аллана возвращается в США и 2 августа прибывает в Ричмоид.

1821, июнь — По поступает в ричмондскую школу Джозефа Кларка, а с апреля 1823 года по март

1825 года учится в школе Уильяма Берка.

1823, июль — Встреча с Д. С. Степард.

1823, осень — Знакомство с С. Э. Ройстер.

1825, февраль — Поступает в Виргинскии университет в Шарлотсвилле.

1826, декабрь — Оставляет университет и возвращается в Рич­монд.

1827, 24 марта — После ссоры с Джоном Алланом тайно уезжает из Ричмонда в Норфолк, а оттуда — в Бостон.

1627, май — В Бостоне аноимно выходит первый поэтический сборник “Тамерлан и другие стихотворения”.

182?, 26 мая — По вступает добровольцем в армию под именем Эдгара А. Перри.

1827, ноябрь — 1828, декабрь — В составе артиллерийской бата­реи несет службу в форте Моултри на острове Салливана близ Чарлстона, Южная Каролина.

1829, 28 февраля — Смерть Фрэнсис Аллан, приемной матери По. 1829, декабрь — В Балтиморе выходит в свет вторая книга По “Аль-Аараф, Тамерлаи и малые стихотворения”.

1830, 25 июня — По поступает в Военную академию США в Вест-Пойите.

1831, 28 января — Предан военному суду за нарушение дисциплины и отчислен из академии.

1831, весна — Переезжает из Нью-Йорка в Балтимор и живет у своей тетки, Марии Клемм.

1831—1833 — Пишет и публикует первые рассказы.

1834, 27 марта — Смерть Джона Аллана.

1835, август — По переселяется в Ричмонд и в декабре 1835 го­да начинает редактировать журнал “Сазерн литерори муссенджер”.

1836, 16 май — Женитьба на Вирджинии Клемм.

1837, февраль — Переезжает с семьей жить в Нью-Йорк.

1838, июль — В Нью-Йорке выходит отдельным изданном “По­весть о ириключениях Артура Гордона Лима”.

1838, лето—1844, 6 апреля — Живет с семьей в Филадельфии.

1839, июль — 1840, июнь — Редактирует журнал “Бэртопс джен­тльменс мэгэзин”.

1839, ноябрь — Выходит в свет двухтомный сборник “Гротески и арабески”, в который вошли 25 новелл, написанных По к тому времени.

1841, февраль — 1842, май — По редактирует журнал “Грэхэмс мэгэзин”.

1842, март — Встреча с Чарльзом Диккенсом в Филадельфии.

1843, толь — Получает премию за рассказ “Золотой жук”, впер­вые опубликованный в филадельфийской газете “Доллар ньюспейпер*”

1844, апрель — С семьей переезжает в Нью-Йорк.

1845, январь — В “Ивнинг миррор” напечатано стихотворение “Ворон”.

Характеристики

Список файлов сочинения