77219-1 (630095), страница 2

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 2)

Надо признать, что идея естественного права никогда не играла в русской правовой мысли роль, по своему значению хотя бы приблизительно сравнимую с той, какую она имела на индивидуалистическом Западе. Но эта роль не имела никакого отношения к формированию правовой науки, т.к. естественное право всегда было ее антиподом. Даже наиболее серьезная попытка придать естественно-правовой идее научной значение, предпринятая одновременно на Западе и в России на рубеже Х1Х - ХХ вв. не привела к искомому результату. Весь итог развития "возрожденного естественного права" в дореволюционной России свелся к мысли о необходимости ориентации позитивного права, формирующегося в государстве, на высшие духовные ценности. Но эта проблема как раз и не относится к специфике естественного права и была намечена еще в Х1 в митрополитом Иларионом. Не случайно сам инициатор возрождения естественно-правовой доктрины, П.И. Новгородцев, под конец своей жизни в ней разочаровался, как разочаровался и вообще в итогах развития западноевропейской правовой мысли. "Когда мы читаем "Дух законов" Монтескье - писал уже будучи в эмиграции этот незаурядный ученый, - или "Общественный договор" Руссо, "Метафизические основные начала учения о праве" Канта или "Философию права" Гегеля, то ни в одном из этих классических проявлений западной философско-правовой мысли мы не найдем … русского воззрения. Все эти труды говорят об осуществлении форм государства и права, "естественных законов", "категорического императива", нравственной идеи и вообще известного автономного внутреннего закона западной культуры". (Выделено мною - А.П.). Суть же русского духа в его понимании права и государства покоится, по убеждению Новгородцева, на совершенном признании и утверждении основ христианской религии. Но это одновременно означает "решительное отрицание всех основ классической западноевропейской философии права…"¹⁶

Необходимо начать считаться с тем, что различные народы и государства развиваются неодинаково, и их исторический путь не может представлять собой одно-маршрутное и непрерывное восхождение к правовому идеалу. Россия, по-видимому, именно теперь более других нуждается не в "естественном" (лично-освобождающем), а в "совестливом" (лично-обязывающем) праве.

Не отвечает сегодняшним требованиям научного знания и естественный антипод юснатурализма - правовой этатизм, т. е. взгляд на право как на установление государства.¹⁷ Этатистский нормативизм связывает право исключительно с государством потому, что только последнее обладает всей полнотой власти и, следовательно, монополией на принуждение. Последнее обстоятельство, по мысли сторонников такого подхода, является решающим для превращения установленных норм в общеобязательные, т.е. правовые нормы. Право, таким образом, понимается как нормы, установленные государством и формулирующие определенные императивные правила поведения, которым все обязаны следовать под угрозой наказания. Коренной порок такого подхода - односторонний и однобокий взгляд на право. То, что право может иметь государственную поддержку и защиту сомнений не вызывает, но право невозможно свести только к нормам, выражающим общенародную волю через государство. В любом языке словом "право" охватывается гораздо более широкий круг явлений. И это не случайно. Слово неразрывно связано со смыслом. И если этот смысл, правовой эйдос, не сводится к государственному установлению, то и нет оснований замыкать право в рамки государственно-организованных норм. То, что можно понимать под правом, пронизывает все сферы жизнедеятельности общества, существуя на всех его уровнях, и лишь верхушка правового айсберга пересекает границу юрисдикции государства.¹⁸

В теоретико-правовой литературе, как в зарубежной, так и в российской, неоднократно указывалось, что из той схемы правопонимания, которую предлагают сторонники правового этатизма, выпадает право церковное, корпоративное, международное, общесоциальное и т.д. Действительно, нормы международного права носят не императивный, односторонне установленный, а договорный характер, и, как следствие, не предполагают возможности государственного физического принуждения со стороны одного государства к другому самостоятельному государству, имеющему собственную юрисдикцию. Поэтому, как правило, нормы международного права не имеют санкций. Но контрактная (договорная) норма, не защищенная государственной санкцией, не перестает от этого быть нормой международного права. С позиций последнего любой договор между государствами является именно международно-правовым договором, т.е. является актом права.

Выпадает из выше приведенной схемы и право церковное (каноническое). И этот вид права не перекрывается государством и тем более существует в отстранении от него там, где церковь от государства отделена. Защитники правового этатизма указывают при этом на то, что само каноническое право является правом лишь постольку, поскольку оно санкционируется государством и, следовательно, не имеет самостоятельного характера. Этот аргумент несостоятелен. То обстоятельство, что государство признает каноническое право и даже в известном смысле определяет его границы (недопущение, например, его выхода за рамки Конституции), еще не означает, что государство тем самым создает церковное право. Так, государство может поддерживать или, наоборот, бороться с какими-либо обычаями и традициями, существующими в обществе, но сами эти действия не имеют отношения не только к возникновению этих обычаев и традиций, но зачастую и к факту их существования. Неверным было бы и отрицание за такой системой правового характера из-за невозможности защитить подобные нормы мерами государственного принуждения. Как и нормы международного права, церковно-правовые нормы по своей природе не нуждаются в официальной (государственной) правовой защите. Они и без этого выполняют свою правовую функцию: определяют права и обязанности для всех субъектов, находящихся под юрисдикцией соответствующей церковной организации, а последняя при помощи соответствующих средств (включая церковный суд) осуществляет контроль за их реализацией.¹⁹ При этом нормы канонического права, как и их санкции, подчас носят не менее формализованный, в том числе и процедурно, характер, чем нормы права официального, исходящего от государства.

Стремление сохранить этатистский подход к праву, в сочетании с инъекциями лошадиных доз естественно-правовой идеологии, не сулит российской теоретико-правовой мысли ничего хорошего. По нашему мнению, более плодотворным может быть обращение к реалистическим концепциям правопонимания, сложившимся в дореволюционной российской юридической науке. Особого внимания заслуживает феноменологическое направление в теории права (видным представителем был Н.Н. Алексеев), философские основы которого связаны не только с немецкой школой, но и с такими российскими мыслителями как И.А. Ильин, Н.О. Лосский, С.Л. Франк, А.Ф. Лосев и др.²⁰

Объектом специального изучения должна стать петербургская школа философии права, представленная, в частности, профессорами юридического факультета Императорского Университета Н.М. Коркуновым, М.М. Ковалевским и Л.И Петражицким, а также учеником последнего П.А. Сорокиным. Отличительной чертой этой школы (близкой по некоторым своим интенциям к феноменологической традиции) являлся не столько пресловутый "позитивизм", сколько взгляд на право как на единое явление, далеко выходящий за рамки государственно-очерченных норм и свободное от априорно-ценностного обременения. На наш взгляд, необходимо продолжить поиски в этом направлении, опираясь на современную философскую гносеологию и онтологию.²¹ Представляется, что одну из ключевых ролей в этом теоретическом поиске может сыграть правовая теория Л.И. Петражицкого.

Л.И. Петражицкий являлся одним из самых оригинальных мыслителей в истории российского правоведения. Расцвет его творчества пришелся на первые десятилетия ХХ в., когда Россия переживала своеобразный духовный, в том числе философско-правовой, ренессанс. Этот яркий период в истории отечественной юридической мысли связан с возрождением в правоведении идеализма, с реабилитацией естественного права и моральных ценностей. Психологическая теория права Льва Петражицкого шла вразрез с господствующим течением, но в силу своей неординарности, цельности и в чем-то даже эпатажности - она приковывала всеобщее внимание и достойно противостояла как целой школе т.н. "неоидеалистов", так и их оппонентам: сторонникам социологического правоведения, с одной стороны, и защитникам правового этатизма - с другой. Трудно найти такой дореволюционный юридический журнал начала века, в котором в том или ином аспекте не затрагивалась бы психологическая теория права Льва Петражицкого. Она явилась мощным толчком, стимулирующим развитие российской правовой мысли. Многие ее идеи были усвоены за рубежом²², и не случайно большинство западных исследователей называют имя Петражицкого в пятерке наиболее выдающихся юридических умов России.

Чем же привлекательна психологическая теория? Напомним некоторые ее, наиболее важные, положения. Петражицкий стремился обосновать научную концепцию права, избегающую любых метафизических гипотез и произвольных допущений в духе классической школы естественного права. Но, в отличие, например, от неокантианской школы, которая также претендовала на научность, но искала ее критерии в человеческом разуме, Петражицкий связывал понятие научности с эмпирическими дисциплинами по образцу естествознания. Формальная логика и опытные данные - вот главные средства для образования естественнонаучных понятий по Петражицкому. Эта гносеологическая установка определила интерес ученого к психологии, в то время достаточно новой и модной отрасли знания. Она же определила основную "точку отсчета": единственным вполне достоверным и непосредственно данным материалом для познания права являются внутренние психические акты. Петражицкий различал два вида реальности - физическую и психическую. Поскольку невозможность отнесения права к физической реальности (например, к частицам типографской краски, которыми на бумаге нанесен текст закона) достаточно очевидна, то, по мнению Петражицкого, не остается ничего иного, как признать право особой психической реальностью. Поэтому право для Петражицкого - это не законодательные нормы, не правовые отношения, объективно складывающиеся в обществе, тем более не некая "идея" в платоновском смысле, а исключительно индивидуальное психическое явление - психическое переживание, обладающее особыми признаками. Их отличие от других переживаний - в их двустороннем характере, в двойной функции: с одной стороны, они воспринимаются как авторитетно (императивно) возлагающие на лицо какие-либо обязанности, а с другой стороны, они авторитетно отдают другому, приписывают ему как должное то, чего они требуют от нас. Такие эмоции Петражицкий определял как императивно-атрибутивные, причем наличие атрибутивной, управомочивающей составляющей и является сутью права, отличающего его как специфическое явление от других, в том числе от морали, которая имеет односторонний императивный характер. Поскольку право предстает у Петражицкого как сугубо индивидуально-психическое явление, оно не имеет объективного существования. То, что в традиционной теории права понимается под правовыми нормами, по убеждению Петражицкого есть следствие "наивно-проекционной точки зрения", в соответствии с которой субъективные переживания субъекта переносятся (проецируются) на других лиц, которым приписываются определенные права и обязанности и возникает представление, что "где-то, как бы в высшем пространстве над людьми, имеется и царствует соответствующее категорическое и строгое веление или запрещение..., а те, к коим такие веления и запрещения представляются обращенными, находятся в особом состоянии связанности, обязанности".²³ В этой связи ученый формулирует понятие нормативного факта, который противопоставлялся им правовой норме. Под первым понимались все повеления и запреты существующие, например, в форме закона. Ими определяются правовые мнения людей и уже на их основе возникают соответствующие "проекции", в том числе и правовые нормы. Петражицкий тем самым дает свою трактовку проблеме соотношения права и закона, подчеркивая, что законодательное установление и правовая норма - далеко не одно и тоже. На основании одного законодательного суждения может возникнуть несколько правовых суждений и утвердится существование нескольких правовых норм. Например, "из законодательного изречения, определяющего наказание за известное преступление (принимаемого ошибочно за норму, повелевающую суду соответственно наказать преступника), выводятся разные обязательные нормы и обязанности и для преступников, и для администрации... И обратно, из двух или более законодательных изречений в совокупности выводится правовою психикою одна норма; напр., целый ряд законодательных изречений содержит описание формы сделки и перечисление иных фактов, которые должны быть налицо для того, чтобы известное лицо приобрело известное право по отношению к другому... и получается одна норма для поведения соответственных лиц в случае наличности всего того, что указано во множестве статей законодательного сборника".²⁴ Но таким образом, по Петражицкому, может возникнуть лишь позитивное право, основанное на нормативных фактах. Наряду с позитивным правом ученый признавал существование и т.н. интуитивного права, уже не опирающегося ни на какие "авторитетно-нормативные" факты (законы, обычаи, судебные решения и т.д.). Интуитивное право, как его понимал Петражицкий, не следует путать с правом естественным, к возрождению которого в России в начале ХХ в. ученый не имел отношения. Вернее, он не имел отношения к тому пониманию "возрожденного естественного права", которое сформировалось в кружке московского главы этого направления П.И. Новгородцева. Петражицкий верно подчеркивал, что естественное право по Новгородцеву есть лишь проект рационального, желательного, "правильного" права и поэтому никак не может быть с научных позиций возведено в ранг особого вида права. Деление права на два вида по признаку существования и желательности существования представляет собой такую же классификационную несообразность как, например, деление собак на две породы: существующие собаки и "будущие" или "идеальные" собаки.²⁵ Интуитивное право, вследствие своей нефиксированности, независимости от нормативных фактов, является гибким и изменчивым и зачастую имеет специфически индивидуальный характер. Но именно интуитивное право, в силу более сильной психологической мотивации, играет решающую роль в определении поведения человека и зачастую определяет возникновение позитивных законов.

Лишая права принудительности как сущностного признака, Петражицкий должен был ответить на вопрос, каким же образом право осуществляется в жизни общества. Ученый одним из первых описал специфические свойства правовой психики. Последней, вследствие ее атрибутивной природы (стремления требовать осуществления "причитающегося", т.е. исполнения обязанностей), свойственна потребность добывания удовлетворения для противостоящей обязанному стороны, а равно потребность возмездия в отношении правонарушителя. Из этого, по Петражицкому, и вытекает психологическая потребность в существовании высшей власти, которая могла бы иметь достаточно силы для того, чтобы " доставить удовлетворение атрибутивной стороне и, эвентуально, наказать нарушителя".²⁶ Этим психологически оправдывается возникновение государства. Государственная власть выступает при этом как социально служебная власть. Она не есть "воля", могущая делать все, что угодно, опираясь на силу, а представляет собой "приписываемое известным лицам правовою психикою этих лиц и других общее право повелений и иных воздействий на подвластных для исполнения долга заботы об общем благе".²⁷ Примечательно, что важнейшим служением общему благу со стороны государственной власти Петражицкий признавал служение праву. Право, подлежащее применению и поддержке со стороны государства, ученый считал правом высшего свойства и именовал официальным правом. Право, лишенное такого значения в государстве (например, право преступных сообществ), Петражицкий именовал правом неофициальным и видел задачу политики права в искоренении соответствующей правовой психики.

Характеристики

Список файлов курсовой работы