19701-1 (618301), страница 3
Текст из файла (страница 3)
«Только когда принимаешь участие в дебатах, совершенно ясно понимаешь справедливость аргументов против смертной казни. По-видимому, они (избиратели) не задумывались глубоко об аргументах, а когда им эти аргументы приводят, это производит большое впечатление». (Из высказываний британских парламентариев по поводу попыток восстановления смертной казни. Подобные попытки были отклонены парламентом в 1979, 1983, 1988 годах. Характерно, что все три министра внутренних дел, которые занимали этот пост во время дебатов, были против восстановления смертной казни).” [ 2. C. 185]
Кроме того, что мнение не только избирателей, но и парламентариев в большой степени подвержено эмоциям и необъективному подходу, нужно отметить, что при опросах общественного мнения по поводу смертной казни вопросы часто формулируются некорректно, либо дается односторонняя интерпретация ответов. Так, при одном из опросов, проведенных правительством Японии, 71 % опрошенных высказались за сохранение смертной казни. Однако 61 % исходили из предположения, что смертная казнь сдерживает преступность, которое не подтверждается. 74 % ошибочно полагали, что число тяжких преступлений в Японии растет. 49 % согласились с тем, что исполнение казней следует отложить до решения в будущем вопроса об отмене или сохранении смертной казни. Лишь 26 % были против отмены смертной казни даже в порядке эксперимента.
Если в других странах граждане мало интересуются фактическими данными о смертной казни и ее влиянии, то в СССР эти «данные вообще были засекречены и остаются таковыми в государствах СНГ. В то же время, мягко говоря, выборочная подача информации о росте преступности (сравнение ведется с 1987 годом) производит впечатление о гораздо большем ее росте, чем это имеет место на самом деле. Если сравнивать с 1983 годом, то особого роста не наблюдается. В то же время население убеждено, что жить сегодня опаснее, чем при Брежневе или Андропове. Большую роль в нагнетании страха играют и обильные публикации, видеохроника о жестоких преступлениях, которые ранее были просто запрещены.
Часто можно встретить сетования даже на то, что «за всю историю страны» такой преступности не было. Это утверждение сомнительно и в формальном отношении. Но, кроме того, опасность быть похищенным, ограбленным и убитым сегодня нельзя даже сравнивать с такой опасностью, скажем, в 30-е годы. То, что бандиты приходили домой в форме НКВД и с гербовыми документами, существа дела не меняет.
В некоторых странах наблюдался даже серьезный сдвиг общественного мнения в вопросе о смертной казни. Так, сразу же после ее отмены в ФРГ большинство населения не одобрило эту меру, но постепенно через три десятилетия соотношение изменилось на обратное.
Что Касается США, то здесь наблюдаются явно нездоровые взаимоотношения между парламентариями и общественным мнением по вопросу о смертной казни. Нередко кандидаты в сенаторы, губернаторы почти соревнуются друг с другом в приверженности к смертной казни, крутят во время предвыборной кампании соответствующие рекламные ролики и т. д. Вероятно, этот момент даже определил исход последних президентских выборов. Нужно сказать, что в Великобритании, где как и в США большинство населения - за смертную казнь, этот вопрос никогда не сказывался на предвыборной кампании и не приводил к восстановлению смертной казни. Впрочем, США - страна особая, в ней вооружены 75 % мужчин и 25 % женщин. Эта страна нередко претендует на роль международного арбитра и, так сказать, судебного исполнителя. Одновременно ее население весьма озабочено сегодня своим здоровьем и безопасностью, пытаясь изыскать любые пути для их обеспечения. На наш взгляд, весьма нездоровым признаком является и такой «плюрализм», как наличие 5 видов смертной казни: в США применяются расстрел, повешение, казнь на электрическом стуле, отравление в газовой камере и внутривенная смертельная инъекция. Свидетели этих казней приводят достаточно подробностей, из которых видно, что эти процедуры не менее омерзительны, чем самые мрачные убийства. Известен случай, когда осужденный не смог быть убит электрическим током, но затем, через год (!) Верховный суд США решил, что повторное исполнение приговора не противоречит Конституции, и он все же был казнен, хотя в Конституции США есть пункт, запрещающий применять необычные и жестокие наказания.И все же в 13 штатах смертной казни нет, а ее противники есть (хоть и в меньшинстве) и в Верховном суде США.
Нередко можно слышать также аргумент, что отмена смертной казни - удел лишь благополучных стран. Динамика отмены смертной казни показывает, однако, что она часто отменялась в странах, которые только что освободились от диктаторских режимов, но задолго до достижения стабильности в стране:
Португалия (1976), Никарагуа, Перу (1979), Кипр, Сальвадор (1983), Аргентина (1985), Филиппины (1987), Румыния (1989), Чехословакия (1990), Испания (1978).
Из развитых европейских стран позже всех смертная казнь была отменена во Франции (1981) при президенте Миттеране. Президент Жискар д'Эстен был последним, при котором смертная казнь применялась. За семь лет своего президентства он отказал в помиловании 3 раза. Весьма интересны его воспоминания о том, как тяжело давались ему эти решения и о том, что он пережил в день первой такой казни.
2.4. В заключение этого обзора приведем еще несколько высказываний об отношении к смертной казни.
«Плод моего опыта имеет горький привкус: я не верю, что смерть хотя бы одного из казненных мною каким-либо образом предотвратила другие убийства. Я считаю, что смертная казнь не дает никаких результатов. Она - только месть». (А. Пиэрпоинт, бывший палач, Великобритания)
«А вы знаете, я не сторонник смертной казни. Серьезно. Лучше бы ее не было. Пусть для негодяев - пожизненное заключение, пусть вкалывают на самых тяжелых работах. И мне бы не пришлось... Я не знаю, как это происходит на войне. Но, поверьте, психологически исполнение смертного приговора очень тяжело. Особенно в первый раз. Но и потом, не знаю, как у других, а у меня ничего не притупляется. Да и вряд ли возможно это...» (Из интервью с современным советским палачом, газета «Труд» от 25.08.90). 14
2.5. «Государство в лице своих чиновников, которые, подобно всем людям, склонны к поверхностным выводам, и, подобно всем людям, подвержены влияниям, связям, предрассудкам... присваивает себе право на совершение самого ужасного и непоправимого акта - лишать жизни. Такое государство не может ожидать улучшения моральной атмосферы в стране... Я отвергаю идею о том, что смертная казнь оказывает сколько-нибудь существенное сдерживающее воздействие на потенциальных преступников. Я убежден, что истиной является обратное - дикость порождает только дикость.
Вопрос о смертной казни - вопрос принципиальный. Это чрезвычайно жестокое наказание, которое бывает иногда более жестоким, чем само преступление... Всегда есть возможность судебных ошибок. Смертный приговор делает их непоправимыми.
...Наличие института смертной казни дегуманизирует общество. Я выступал и выступаю против смертной казни (и не только в СССР) еще и потому, что эта мера наказания предусматривает наличие постоянного страшного аппарата исполнителей, целого института смертной казни». (Андрей Сахаров) [ 8. C.73]
Итак, на протяжении своей истории Россия многократно пыталась войти в европейскую цивилизацию, присоединиться к народам, облик которых формировался под воздействием христианства и античной культуры. Но слишком часто это были неуклюжие попытки прямой трансплантации иностранного опыта в российскую реальность. Когда при этом игнорировался склад славянского характера и другие уникальные особенности (присущие каждому народу), то результаты были поверхностными, недолговечными и даже трагическими. Сегодня мы снова предпринимаем попытку - уже не выйти, а вернуться на путь мировой цивилизации. И снова перенос иностранного опыта становится общим веянием.
Но не пора ли нам прислушаться при этом к внутреннему голосу России, понять наши внутренние мотивы - тем более, что подчас они ведут к тем же положительным результатам, что достигнуты в Европе?
Чтобы прийти к отказу от смертной казни европейской цивилизации потребовалось две тысячи лет. Европа прошла через массовые казни, жесточайшие и изощренные пытки, костры, мучительные сомнения и схоластику, прежде чем стала сначала ограничивать применение смертной казни, а затем и вовсе отказалась от узаконенного убийства. России же оно было чуждо всегда. Введенное и закрепленное византийским влиянием, оно даже при самодержавии неоднократно отменялось - пусть порой формально и лицемерно. Но, во всяком случае, если исключить напоминающую массовый психоз вакханалию в XX веке, смертная казнь применялась в России в гораздо меньших масштабах, чем в «просвещенной Европе». В XIX веке был даже момент, когда по всей России не могли найти ни одного палача (об этом с гордостью рассказывал Вл. Соловьев).
Первый российский парламент, первое после свержения царизма правительство - они были против смертной казни. Наши великие предки и современники, которых Россия дала миру как бы в противовес, в оправдание от стихий мрака, жестокости, невежества и беззаконий, разбушевавшихся в ней самой - от Достоевского и Радищева, до академиков Сахарова и Лихачева - против смертной казни.
Так не пора ли нам (кроме принятия прагматических доводов, которых вполне достаточно уже для отмены смертной казни) прислушаться еще к внутреннему голосу России, к ее воплощенной совести и интуиции, всмотреться в ее судьбу? Тем более, что этот путь - предначертанный России прямой путь - ведет к тому же результату, что и путь мучительного прихода к практической целесообразности, который прошла Европа. Да, сегодня мы проходим этот путь с опозданием. Нам уже не суждено сказать: «Мы первые». Эти возможности (как и в других областях) мы упустили. Что ж - может быть, наши действия сегодня будут немного чище, коль скоро речь идет не о престиже, а о выживании. Но, если мы отвергнем снова голоса тех, кого считаем своей совестью и своими пророками, если заявим, что вот тут-то они ошибались (все как один) или что время для следования им еще не пришло - то не лукавство ли это? Не в угоду ли своей робости или страстям мы будем действовать? Не придется ли нам в который раз сетовать на «рок» над Россией - рок, который мы создаем себе сами?
Сегодня мы снова перед выбором. И мы верим, что при правильном выборе и русский и все народы нашей страны обретут, наконец, встречу со своим историческим призванием, что их жизнь - несмотря на все прошлое и все трудности настоящего - все-таки пойдет по пути радостного развития, творчества и процветания.
Есть в прогностике такой метод исследования - прогнозные сценарии. По принципу «если-то». Прикинуть что произойдет при таких-то и таких-то условиях. Как бы «взвесить» последствия намечаемых и тем более принимаемых решений. Очень конструктивный, плодотворный метод. Давайте попробуем применить его к нашим правоохранительным делам.
3.1. Сценарий №1 : «Сверхлиберальный».
Доводим до логического конца наш курс на абсолютизацию «воспитательной работы с людьми». Закрываем на замок все наши суды и тюрьмы, распускаем милицию. Поручаем общественности в лице женщин с хозяйственными сумками в руках и красными повязками на рукавах стыдить хулиганов и преступников на улице. Открываем вместо народных судов товарищеские и продолжаем стыдить согласившихся стыдиться. Что получается? Последствия на столько ясны, что даже самые велеречивые либералы застенчиво отворачиваются от них.
3.2 Сценарий №2: «Сверхрадикальный».
Объявляем чрезвычайное положение и начинаем каждого хулигана вешать на ближайшем столбе, а каждого преступника - выволакивать на лобное место (благо оно сохранилось) и всенародно четвертовать, колесовать, сажать на кол. Что получится? Горький исторический опыт показывает: получится, как с легализацией порнографии - сначала шок, потом привычка. Люди с таким же удовольствием будут смотреть на казнь с каким смотрят бокс или хоккей, где мордобоя тоже хватает. А все прочее останется как было.
Да, нам известны страны, где вору отрубают руку или где его расстреливают вместе со своей родней, не щадя ни пола, ни возраста, публично, на страх всем прочим. Но в этих странах - совершенно иная социальная обстановка и совершенно иные социальные проблемы. Озлобленного жизнью человека, принявшего стакан - другой водки или запутавшегося в паутине мафии, после совершенного им преступления хоть четвертуй, хоть колесуй - завтра повторится то же самое. А масштабы преступности, мы об этом уже говорили, у нас таковы, что никаких колес не хватит, а преступления все равно останутся.
Можно придумать еще сценарии и в том, и в этом роде - и все они окажутся вопиюще утопическими в смысле беспомощности перед преступностью и еще более кошмарных последствий для общества.
3.3. Следовательно, нужно вырабатывать сценарий №23: «Оптимальный» (оптимальный для преодоления данной проблемной ситуации в данной стране в данное время). А для этого необходимы прежде всего критерии оптимальности, необходимы принципы, которыми не должны поступаться не только разные мракобесы, но и все граждане нашей великой страны.
первый принцип основополагающий - гуманность. Полная и подлинная. Относящаяся не только к преступнику, но и к нам, его жертвам. Человеческая личность, как самоцель в научном коммунизме, человеческая жизнь как самоценность, высший приоритет в кругу наших ценностей, согласно этому мировоззрение. И именно поэтому, во имя этого, первейшая заповедь для действительно эффективного уголовного кодекса: ЗА ПОСЯГАТЕЛЬСТВА НА ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ - СМЕРТЬ !
Да, смертная казнь - то же своего рода лишение человека жизни. Поэтому надо стремиться к ее отмене. Не должно быть в жизни никаких казней, тем более смертных! Но для такой отмены необходимы соответствующие условия, которые надо создавать. А пока таких условий нет, пока смертная казнь хоть в малейшей степени помогает сдерживать смертоубийства - отменять ее так же преступно - глупо как «отменять» деньги, армию, милицию и другие государственные атрибуты, доставшиеся нам в наследство от прошлого.
3.4. Да, существуют смягчающие обстоятельства, и не каждого посягнувшего на человеческую жизнь, надо убивать.
Уголовная политика человечества идет к тому, чтобы наказывать смертью только за убийство. И это вселяет веру в то, что в будущем такая мера исчезнет вообще. Сейчас же наше представление о базовых человеческих ценностях, о справедливости, о должном воздаянии за содеянное не позволяют отказаться от подобной кары полностью. Отметим, что наиболее опасные из убийц своими правовыми злодеяниями и проявляемой при этом вопиющей жестокостью ставят себя вне людей, вне жизни. Вот пример:
«С., прийдя со своим знакомым в дом его друзей, которых она ранее не знала, подверглась там групповому изнасилованию, в ходе которого ее били головой об стенку, обезобразили лицо. Когда она пришла в сознание, трое преступников вывели С. из дома к зарослям и там стали копать могилу, не скрывая, что она предназначена для нее. Затем приказали лечь на дно и забили ее лопатами насмерть».[ 10. C. 185]
Среди юристов распространено мнение, что казнить можно тех, кто совершил умышленные убийства при отягощающих убийствах. Но далеко не всегда виновный заслуживает смерти. В чем же выход?
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
