118888 (618228), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

Исследование мотивационно-ценностной и социально-философской основы такой формы конфликтов "малой интенсивности", как терроризм, имеет серьезное практическое значение, в частности для разрешения конкретных конфликтных ситуаций, например, при оценке степени реальности угрозы террористического акта, при переговорах об освобождении заложников и т.п. Надо иметь ввиду, что психология (и философия) террористической деятельности имеет существенную специфику, иногда мало понятную, если исходить из общепринятых мотивационных и поведенческих стандартов. "Эффективная антитеррористическая политика, — пишет американский исследователь Д. Хаббард, — зависит от понимания того, что думают террористы, и того, почему они делают то, что делают; если мы берем самих себя в качестве модели, поведение террористов будет казаться необъяснимым".

Существует мнение, что террористы используют идеологию лишь для оправдания уже совершенных террористических актов. Подтверждением этому служит то, что многих террористов не волнует идеология, они не имеют четкие и построенные планы и цели, одним словом действуют импульсивно, а не разумно. "Новое поколение террористов нередко состоит из молодежи, не задумывающейся об идейных мотивах своего поведения и примкнувшей к террористической деятельности из любопытства, по случайному увлечению" .

Западные исследователи разработали целый ряд мотивационных типологий терроризма, выделяя два их основных типа — личностные и политико-идеологические мотивации. Личностные мотивы обращения к терроризму в свою очередь могут подразделяться на три вида: эмоциональные, невротическо-психопатологические и корыстные.

Что касается политико-идеологических мотивов, то их роль в мотивационной системе терроризма далека от однозначности. Нередко даже те исследователи, которые придают им большое значение, считают их все же чаще всего скорее формой "рационализации" других, неосознанных мотивов, чем основным фактором. Однако многие специалисты, напротив, подчеркивают самостоятельный и особо значимый характер идеологических мотиваций. Так или иначе, вряд ли можно сомневаться, что личностные мотивы, как правило, переплетаются с идейными в разных пропорциях. Перевес тех или других зависит от конкретного случая, но вместе они составляют мотивационную основу экстремистского сознания.

Иногда идеология выступает лишь обрамлением террористических групп. В таком качестве идеи изменяются, забываются первоначальные цели. Иногда идеология изменяется в зависимости от среды, в которой она существует.

В террористических группах обладающих идеологией наиболее сильные идеи - это идеи почвы и крови, поскольку они самые древние и волнующие. "Член ИРА, палестинец, франко-канадец, моллуканец или баск, корсиканский автономист или тирольский сепаратист могут понятно выразить свои мотивы", - писал Функе. Можно сделать вывод, что самые идеологически обоснованные действия у националистических и сепаратистских террористических группировок, что делает их уничтожение гораздо более трудно выполнимой задачей. Идейные мотивы, как уже было сказано ранее, могут быть социально-политическими, националистическо-сепаратистскими и религиозными. Мотивационная основа националистического и сепаратистского терроризма часто значительно прочнее, чем у социально-политического, поскольку связана с кровными узами и семейными традициями, передается из поколения в поколение и закладывается с раннего детства. Еще более "мощной" оказывается мотивационная основа, когда националистические мотивы переплетаются с религиозным фундаментализмом, который нередко приводит к особенному фанатизму. В приведенных в журнале "Терроризм" результатах опроса 26 шиитских террористов все опрошенные высказали готовность совершить самоубийственные террористические акты.

У религиозного фанатика, готового совершить самоубийственный террористический акт, возможно наиболее рельефно проявляется то, что можно условно обозначить как "экстремистское сознание". Пытаясь выделить основные компоненты этого сознания, следует иметь ввиду, что это понятие представляет собой скорее рабочую абстракцию, своего рода "идеальный тип", необходимый для проникновения в существо мотивов и идей рассматриваемого нами вида конфликтов. Правда, было немало попыток сконструировать обобщенный образ террориста, но постепенно исследователи стали все более скептически относиться к такому универсальному конструированию, придя к выводу, что тип личности террориста не поддается однозначному определению. Так, например, Р. Дрэйк констатирует, что попытки создать комплексный образ террориста с помощью статистического анализа не принесли заметных успехов.Тем не менее, если не в личностных, то во всяком случае в политико-идеологических мотивах терроризма, несмотря на все их разнообразие, даже иногда несовместимость, можно выявить некую общую мотивационную доминанту, которая собственно и позволяет говорить об "экстремистском сознании" как о своего рода идеальной модели. Эта доминанта может возникать в разной психологической "среде" — в люмпенской и интеллигентско-радикалистской психологии, в психологии обездоленных и пресыщенных, она равным образом присутствует в социально-политическом, этно-политическом и религиозном видах терроризма, всюду являясь краеугольным камнем экстремистского сознания. Такой мотивационной доминантой является вера в обладание высшей единственной истиной, уникальным рецептом "спасения" своего народа, социальной группы или всего человечества. Известный специалист по терроризму Б. Дженкинс считает, что "террористы могут рассматриваться как абсолютисты, как "истинно верующие". Такая вера задает тип ценностных и поведенческих моделей террористических групп. В принципе императив единственной истины заложен в любой религиозной и квазирелигиозной вере, однако своего крайнего выражения он достигает сейчас вероятно в религиозном фундаментализме. Поэтому последний часто обращается к терроризму в самых крайних формах. Д. Капитанчик считает, что "терроризм...находит свое наиболее угрожающее выражение в контексте возрождения исламского фундаментализма".

Однако, нетрудно заметить, что указанной мотивационной доминанты недостаточно для обращения к террористической деятельности. Людей убежденных, что они достигли высшей и единственной истины немало в самых разных сферах и лишь немногие из них обращаются к терроризму. Очевидно, что мотив обладания истиной является существенной, но недостаточной предпосылкой обращения к терроризму. Вероятность обращения к нему возрастает при наличии некоторых других условий, стимулов и мотивов, при наличии специфической ценностно-мотивационной системы. Необходимым элементом этой системы является крайняя нетерпимость к инакомыслию, а также ко всякого рода сомнениям и колебаниям, перерастающая в убеждение, что нормальный, полноценный человек просто не может видеть вещи в ином свете, чем тот, который открывается благодаря обладанию абсолютной истиной. Однако, поскольку на практике исключение инакомыслия оказывается невозможным, возникает другой важнейший компонент экстремистской мотивационной системы — идея обращения инакомыслящих в единственно истинную веру. Это возможно двумя способами — путем мирной пропагандистской или миссионерской деятельности, либо с помощью всех возможных, в том числе насильственных средств. Второй путь в пределе ведет к терроризму. Соответственно два других компонента экстремистской мотивационно-ценностной системы — отказ от общечеловеческих ценностей и крайняя агрессивность. Разумеется, в реальности крайние формы откровенного аморализма нечаевского типа встречаются довольно редко. Во-первых, они просто "не выгодны", во-вторых, начальным пунктом движения по пути к терроризму может быть вполне искренний идеализм и романтизм. Лишь дальнейшее движение по этому пути приводит к отказу от общечеловеческих ценностей, включая основной принцип — "не убий", что становится допустимым, если цель оправдывает средства. Фанатичная убежденность в высшей правоте может также вытесняться соображениями практического интереса, корыстными мотивами, стремлением захватить и удержать власть и т.п. Фанатики-идеалисты превращаются в прагматиков и циников или устраняются последними. Укоренение "единственно истинной" веры требуют самых крайних средств, агрессивности, готовности разрушить "несправедливые" порядки. "Чтобы стать террористом, — говорит К.Л. Оотс, — человек должен иметь такую систему верований, которая позволяет ему рассматривать насилие как приемлемое средство для достижения цели... Уверенность в собственной правоте является основополагающим элементом, поскольку немногие способны в достаточной мере посвятить себя делу совершения насильственных актов, если не убеждены в моральной правоте дела, поскольку только правота делает такие акции правыми".

Подводя итог вышеизложенному, идеологию терроризма можно определить как совокупность крайне радикальных идейных установок, являющихся теоретическим обоснованием применения насилия различными способами, на нелегитимной основе для достижения политических целей террористических организаций.

Обращение к идеологии необходимо потому, что помогает раскрыть некоторые необъяснимые с иных позиций явления, например, такие бесчеловечные, как ликующе радостная реакция палестинских детей на террористические акты в США. Ведь не случайно в докладе Ермекбаев П.А. (начальника военно-научного центра Министерства обороны РК) "Меры по предотвращению терроризма и сотрудничество с международными организациями" он утверждает, первое, что необходимо сделать для предотвращения терроризма – пресечь распространение его идеологии.

2. Разновидности терроризма

Классификаций терроризма существует множество:

• по сфере действия - государственный и международный;

• в зависимости от идентичности субъекта – этнический и религиозный;

• по средствам, используемым в террористических актах – терроризм с применением обычных средств поражения и терроризм с применением средств массового поражения;

• по средствам протекания террористических актов – наземный, морской, воздушный, космический, компьютерный;

• по социальной направленности – социальный, националистический, религиозный.

Последняя классификация является самой распространенной среди исследователей, поскольку основания для терроризма непосредственно связаны с великими "утопиями" последнего времени - социальной справедливостью и социализмом, нацией и национальной независимостью, возвращением религии к чистоте в ее фундаменталистских формах. Таким образом, рассмотрим терроризм именно по социальной направленности.

2.1 Социальный терроризм

Родоночальниками терроризма как широкой общественной практики были русские народовольцы (хотя они ориентировались на менее систематический опыт предшествующих революционеров). Если ранние народовольцы ставили своей целью "революционное правосудие" против представителей "старого порядка", то уже следующее поколение террористов, типа Александра Ульянова, полагало террор только средством общественной дезорганизации, провоцирования революционного хаоса. Общественный "успех" народовольцев, а затем эсеров, привел к трансляции их опыта по всему миру — левые радикалы, социалисты и анархисты стали убивать американских и французских президентов, тех, кто казался им воплощением капиталистической "системы".

Во многом спонсировавшийся странами соцлагеря социальный терроризм в 1990-е годы переживал явный спад, однако от его возвращения в будущем нет никаких гарантий — социальный терроризм проявил уже свою способность возрождаться. Данный вид терроризма имеет четко выделенные две ветви – левый и правый терроризм.

Левый терроризм.

Данной разновидности терроризма присуще стремление к разрушению существующей государственной системы и изменению устоявшихся общественных отношений при помощи физического уничтожения власти и запугивания населения. Необходимо выделить факторы, способствующие появлению левого терроризма в обществе:

• экономический кризис, ущемляющий интересы мелких предпринимателей, интеллигенции и лиц свободных профессий;

• массовая безработица среди потенциально активных в политическом отношении слоев населения;

• изоляция или репрессии со стороны правящей элиты по отношению к неугодным оппозиционным движениям, навязывание ею нетрадиционных для данного общества социально-политических нововведений;

• опыт победоносных промарксистских вооруженных движений в странах третьего мира;

• знакомство с концепциями вооруженной борьбы Маригелы, Че Гевары, Мао Цзедуна.

Современный левый терроризм зародился в Латинской Америке, где первыми группировками были уругвайская "Тупамарос", венесуэльские ФАЛН, МИР, использовавшие террор с 1963 года. На этом континенте сыграло роль желание кубинских спецслужб распространить революцию. Часть студентов, настроенных радикально взяли в руки транспаранты и флаги, и пошли отстаивать свои интересы на улице. Они считали, что против власти надо бороться с оружием в руках иначе она их просто не услышит. Так сформировалось первое поколение левых террористов.

Знаковой фигурой левого терроризма был Маригелла – автор книги "Краткое пособие по организации городской герильи", считал, что "каковы бы не были обстоятельства, долг революционера – делать революцию".Он разработал свою концепцию, которая заключается в следующем. Политический кризис необходимо превратить в вооруженный конфликт, с помощью насилия. Власти будут вынуждены трансформировать политическую ситуацию в военную, что заставит массы взбунтоваться против армии и полиции. Маригелла сформулировал цели герильи:

• ликвидация верхушки армии и полиции, при этом экспроприация у крупных собственников средств на борьбу

• провокация репрессий со стороны правительства, сделав жизнь масс невыносимой, что заставит их возмутиться и восстать против правительства.

"Тупамарос" возникло в 1962 году из молодых членов Социалистической партии Уругвая и левых католиков, состояло оно в основном из интеллигенции. К 1967 году они имели средства и опыт, и перешли к широкомасштабным действиям. Борьба имело 3 направления:

• прямая борьба с режимом;

• операции пропагандистского характера;

• операции по самообеспечению.

Но их действия сопровождались не какими-либо требованиями, а демонстрацией своих возможностей.

Одними из первых прошли эволюцию бразильские левые боевики. Они убивали людей не причастных к власти только лишь за то, что они оказались рядом с их убежищем, хотя первоначальными жертвами избраны были представители власти. Их действия, как и большинства левых, были направлены против жестокости режима.

Кризисные явления в капиталистических странах явились отправной точкой для появления левого терроризма, но ключевую роль они не сыграли, так как появились лишь движения за гражданские права, протестов против дискриминации против цветного населения и другие. В большинстве своем это были мирные движения. Террористические организации появлялись из-за радикально настроенной прослойки внутри этих движений, в тот период, когда эти радикалы получили наибольшую поддержку.

Характеристики

Список файлов курсовой работы