3790-1 (616138), страница 3
Текст из файла (страница 3)
Бытийный статус каждого живого существа определяется его логосом, заключающим в себе набор конструктивно-функциональных признаков каждого конкретного животного или растения. Но этот логос реализуется не на пустом месте, но на общем для всех живых существ физико-химическом основании. Физические и химические процессы везде протекают одинаково.
Лишь подчинившись специфическому формообразующему началу они способны образовать уже нечто принципиально отличное от физико-химического уровня - конкретное живое существо.
Подобный принцип организации распространяется и на сферу психического. Мозг можно представить как чисто биологический орган, хотя и отличающийся от других органов, но не настолько, чтобы на основании этих отличий можно было бы априори, исходя из чисто физиологических представлений, предсказать возникновение столь характерного явления, как человеческое сознание, духовный мир человека. Сознание человека,его душа предполагает "взаимодействие" биологического уровня - функционирующего мозга, и специфической для сознания формообразующей онтологической реальности,- того всепроникающего Света, которым "держится" все тварное бытие, в том числе и душа человека, образующая на основании этого таинственного Света свои специфические свойства.
Аналогичный принцип организации - взаимодействие предыдущего феноменологического уровня и специфического онтологического формообразующего воздействия - должен проявляться и в свойствах человеческой личности. Аналогичный, но не тождественный. Это связано со спецификой предыдущего уровня - уровня духовной природы человека, включающей в себя такие свойства как разум, свободу воли. Эти свойства человеческой природы исключают возможность использования последней в качестве некоего пассивного материала в формировании неповторимых свойств человеческой личности. Напротив, они предполагают, начинающееся с самого раннего возраста, взаимодействие человека и Бога, взаимодействие, исключающее всякое насилие над человеком, и не выходящее за рамки того, что человек сам себе определил в этой жизни.
И, тем не менее, это не саморазвитие личности человека (принципиально новое в бытии неизбежно должно возникать на основании своей специфической онтологической реальности), но взаимодействие человека с личностно-Сверхличностным Богом*, (признание того, что Бог как минимум личностен (а на самом деле, как свидетельствует христианская традиция, - личностно-Сверхличностен, ибо Триедин), находится в гармоничном согласовании с представлениями о наличии личностного начала в человеке. В самом деле - Творец не может иметь более низкий бытийный статус, чем сотворенное им личностное явление бытия, принципиально несводимое к явлениям неличностным, лишенным разума и свободы), открывающимся миру в своих энергиях-логосах. Характерным образом такого Божественного проявления в душе человека является совесть, которая, согласно святоотеческой традиции, является голосом Божиим в душе человеке (Вениамин, 1991, с.83), то есть одной из форм проявления Божественной энергии, а вовсе не субъективным его настроением. Именно из взаимодействия человека, как разумного и свободного существа, с личностно-Сверхличностным Богом-Вседержителем через голос совести (взаимодействие, при этом, может быть и со знаком минус, когда человек перестает слышать голос совести), и способно возникнуть неповторимое в рамках всего мироздания явление - конкретная человеческая личность.
В таком понимании человек как личность рождается лишь потенциально, но не актуально (Софроний, 1985, с. 185). Актуализируется же он на основании своей духовной природы в бесконечном пространстве возможных вариантов в течении всей своей жизни. При этом, необходимым условием такой личностной актуализации является возможность соприкосновения с другими личностями - наличие социальной среды. Но, все же, социальную среду следует считать лишь необходимым условием становления личности, в частности, необходимым условием проявления голоса совести, но не самим "первичным двигателем" этого процесса. Ведь в одной и той же социальной среде формируются самые разные личности, подчас диаметрально противоположного характера, способные, при этом, противостоять общепринятым негативным нормам. Источник этого противостояния связан с тем Светом, "Который просвещает всякого человека, приходящего в мир" (Ин., 1.9).
В контексте всего вышесказанного следует поставить вопрос о возможностях объективного оценочного подхода к человеческой личности, о способах оценки того бесконечного пространства, в которых она способна актуализироваться. Ключом к решению этой проблемы может послужить уже упомянутое выше традиционное христианское представление о человеке как об образе и подобии Божием.
Рассматривая это положение христианской антропологии св. Григорий Нисский в свое время указал на принципиальную непознаваемость сущности человека по аналогии с принципиальной непознаваемостью сущности Божественной (1995, с. 31). Эта аналогия, согласно представлениям св. Григория, проистекает из того, что человек является образом Божиим, и, следовательно, должен заключать в себе и определенные черты Первообраза.
Но, в то же время, христианская традиция свидетельствует: принципиально непознаваемый Бог раскрывается миру через свои энергии - творческие действия, отраженные, в частности, в доступных пониманию принципах мироустроения. "Мы познаем Бога не из Его природы, ибо она непознаваема и превосходит всякие смысл и ум, но из устройства всего сущего, ибо это -
Его произведение, хранящее некие образы и подобия Его божественных прообразов (Дионисий Ареопагит, 1994, с. 245), так что, в этом смысле, "Бог познается как художник по произведению" (Максим Исповедник, 1994, с. 245).
Не следует ли из этого, что единственной надежной основой для объективного подхода к человеку должно быть так же рассмотрение его творческих действий-энергий, проявляющихся в самых разных сферах его деятельности?
Попробуем развить эту тему на примере творчества музыкального, концентрируя, при этом, внимание на тех двух загадочных явлениях (золотое сечение в структуре музыкальных произведений и влияние музыки на растения), о которых было сказано в начале статьи. (Более подробно эти вопросы освещены в статье: Хоменков А.С. Возможность одномерной оценки музыкального творчества// Воспитание музыкального слуха. Вып. 4. Научные труды Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского. – Сборник 26. М., 1999.) Прежде всего следует вспомнить, что пропорция золотое сечение широко встречается и в природе, в частности, в морфологической организации различных видов животных и растений, являясь частным случаем того, что можно назвать эстетическим принципом организации живой природы. Этот принцип связан с наличием в структуре самых различных видов живых существ сходных принципов геометрически правильной организации (Петухов, 1981; 1988; Васютинский, 1990), которая ни в коей мере не связана с проблемой приспособления их к условиям обитания (Мейен и др., 1977, с. 119-120; Петухов, 1981, с.5, 57), и никак не может быть объяснена на основании дарвиновской концепции видообразования. В то же время этот эстетический принцип организации живой природы хорошо вписывается в контекст традиционных христианских представлений о
Боге-Творце и Вседержителе нашего мира: эстетически правильные формы свидетельствуют о том, что "печать Божественной красоты лежит на всем творении" (Флоровский, 1992б, с. 106), и что видимый мир "есть экран, на котором отпечатлены символы вечного бытия" (Киприан, 1950, с. 331).
Одним из таких символов и является пропорция золотое сечение - разделение какого-либо отрезка на две неравные части так, что меньшая относится к большей, как большая к целому. Сам способ такого разделения свидетельствует о сокрытом в этой пропорции смысле, о проявлении материальными средствами идеального, логосного начала.
Приняв данную точку зрения, можно легко разрешить и загадку золотой пропорции в искусстве: аналогия между структурой природы и структурой художественного произведения возникает из аналогии, или, лучше сказать, из некоего "сродства" между Творцом природы и творцом художественного произведения, "сродства", свидетельствующего о том, что человек является образом и подобием Божиим.
Такой подход к человеку помогает решить и другую загадку музыкального творчества - загадку воздействия музыки на растения. Творческие энергии, которые человек "вкладывает" в структуру музыкального произведения имеют соотносимость с творческими энергиями Вседержителя мира - с теми логосами, которые "держат" все тварные существа, в том числе и те растения, на которые столь явно воздействует музыка. Возможность существования такой соотносимости также свидетельствует о том, что человек является образом и подобием Божиим.
Характерно, что положительное воздействие на растения способна оказывать, в основном, музыка классическая, для структуры которой характерна и пропорция золотое сечение. Эту пропорцию, видимо, можно считать определенным признаком "логосности" музыкального произведения, то есть признаком соотносимости ее внутренней структуры со структурой формообразующего логосного основания нашего мира.
Однако, как свидетельствует практика, музыка способна оказывать на растения и угнетающее воздействие (Дубров, 1990, с. 15). Это воздействие, оказываемое, в основном, музыкой тяжелого рока, свидетельствует о том, что человек способен организовывать структуру музыкального произведения таким образом, что она находится в дисгармонии со всеобщими логосными принципами мироустроения. "Сродство" между человеком и Богом в данном случае остается, но оно выступает здесь в неком извращенном, паразитирующем на Божественных принципах мироустроения виде. Человек, оставаясь образом Божиим, одновременно уподобляется духовному началу противоположного характера, началу "антилогосному", злому, демоническому.
Весьма примечательна оценка сущности зла, данная в святоотеческой литературе, прежде всего, в трудах св. Дионисия Ареопагита. "Зло природы,- писал св. Дионисий,- противоестественность, отрицание природы. Так что нет злой природы, зло же состоит в неспособности исполнить свою природу"(1994, с.171).
Эта неспособность прослеживается и по всем параметрам "антилогосной" музыки. Отсутствие в структуре такой музыки пропорции золотое сечение и ее бедный мелодический рисунок далеко не единственные ее признаки. Если произведение песенного жанра, то его "неспособность исполнить свою природу" можно оценивать еще и по тембральным характеристикам певческого голоса, а так же по смыслу, заключенному в текстах песен.
Что касается певческого голоса, то, как известно, его интонационно-тембровые и темпоритмические характеристики способны передавать невербальную (внеязыковую) информацию - то что субъективно воспринимается как его эмоциональная окраска (Морозов, 1995, с. 138). Одним из объективных показателей такой невербальной информации, как показали исследования последних лет, может служить степень отклонения обертонов голоса от правильных гармонических соотношений с основным тоном - так называемый квазигармонический эффект (Морозов, Кузнецов, 1994, с. 154-163; Морозов и др., 1995, с.147-156 ). Именно у рок-исполнителей такое отклонение достигает наибольшего значения. Оно свидетельствует о явной дисгармоничности, о неспособности голоса "исполнить свою природу", свидетельствует об "антилогосностью". На слух такой голос воспринимается как заряженный отрицательными эмоциями - агрессивностью, злом, недовольством, беспокойством и, особенно, - эмоцией гнева (Морозов, 1995, с. 138; Морозов и др., 1995, с. 150-155).
Характерно, что в святоотеческой традиции гневливость считается первым препятствием на пути достижения духовного совершенства, в частности, на пути достижения ведения духовного смысла явлений. По словам св. Евагрия "соприкоснувшийся с ведением и легко подвигающийся на гнев подобен человеку, который раскаленным железом выжигает себе очи" (Евагрий, 1994, с. 113).
Здесь идет речь об отнятии у гневливого человека дара духовного ведения логосного смысла вещей, о закрытии у него тех "созерцательных горизонтов", которые "не менее реальны и гносеологически не менее плодотворны, чем традиционные для науки "горизонты аналитические"" (Хоменков, 1994, с. 332). Эти "созерцательные горизонты" связаны с фундаментальными принципами мироустроения, основанными на логосном смысле бытия, включающего в себя и сферу духовно-нравственного (там же, с. 339-340), соотносимого, в какой-то степени, и с эмоциональным. Эмоция гнева, при этом, судя по всему, является наиболее "антилогосной" из всех эмоций. Об этом свидетельствует как христианская традиция, так и современные объективные методы исследования спектральных характеристик голоса человека.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
