74329 (612376), страница 4

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 4)

В работе А.Ф. Любимовой приводится мысль о том, что исследователи обратили внимание на сходство изображения противостояния элоев и морлоков из «Машины времени» и землян и марсиан в «Войне миров» ³⁹. Нам представляется, что подобное сходство можно объяснить тем, что автор в обоих случаях изображают именно войну. Особенно в «Войне миров» Уэллс показывает, что в случае противостояния враг (по большому счету кем бы он ни был) видится как существо абсолютно противоположное, чуждое, неведомое и ужасное. Марсианин – это лишь квинтэссенция того образа, который в уме француза, например, может создаться о немце.

Возникновение подобной мысли сложно (да, пожалуй, практически невозможно) представить себе в веке скажем XVIII, и это не случайно. Она плоть от плоти того времени, своего рода отсчетом которого можно считать франко-германскую войну 1870-1871 гг. Эта война открыла период войн, ведущихся на уничтожение, период войн, когда на историческую арену во всю силу выплеснулась разрушающая волна национализма, период войн, когда противник стал видиться существом, олицетворяющим абсолютно противоположную и в корне враждебную идею. Однако Уэллс не просто выразил уже существовавшую к тому времени тенденцию, но во многом и предугадал некоторые реалии Первой мировой войны. Образ врага, олицетворяющего чуждые, неведомые и несущие лишь зло начала, активно использовался официальной пропагандой воюющих государств. ⁴⁰.

Невольно напрашивается вопрос: создавая этот образ врага, разделял ли сам Уэллс некоторые из указанных выше мыслей. Ответ на него, однако, можно будет дать лишь в конце работы, на основе анализа более широкого круга источников.

В романе «Война миров» присутствует и еще один «биологический аспект». Он касается причин появления марсиан на Земле. Постепенное охлаждение поверхности Марса, ухудшение условий жизни способствовали тому, что интеллект его обитателей «стал работать более усиленно, воля закалялась, могущество росло» ⁴¹В результате их взоры обратились на землю. Эта идея, казалось бы, состоит в том, что действие естественного отбора толкнуло марсиан на покорение новых пространств. Но как однако все это похоже на известные слова статс-секретаря Б. Бюлова о требованиях «места под солнцем», сказанные в 1897 году! Таким образом, те или иные ссылки Уэллса на «биологические» предпосылки войн (будь то элои и морлоки, или вторжение марсиан) вполне поддаются переводу на язык общественно-политических проблем.

Тема войны в произведениях Уэллса имеет и еще одно измерение. В ряде произведений она ассоциируется у него с возвращением к дикости, к варварскому состоянию, к забвению достижений человеческой цивилизации. Артиллерист из «Войны миров» видит единственный способ бороться с марсианами в возвращении к дикому состоянию: «… те, кто хочет избежать их, должны быть готовы. Я готов. Ведь не все люди, пожалуй, способны преобразиться в диких зверей. А нужно именно превратиться в диких зверей» ⁴². В «Войне в воздухе» послевоенная картина изображается как возвращение к средневековому миру разрозненных общин, живущих натуральным хозяйством, как мир людей, живущих лишь этим и думающих лишь о хлебе насущном. Однако наиболее ярко эта идея прослеживается в романе «Мистер Блетсуорси на острове Рэмпол», написанном после войны. Существующий лишь в голове мистера Блетсуорси остров Рэмпол очень похож, однако на реальный мир: предчувствие войны, стремление к ней и все ее ужасы присутствуют и здесь и там. И военачальник дикарей Ардам и мудрец Чит не могут представить себе мира без категории войны. О последнем из них Уэллс пишет: «Для него война была неизбежным спутником человеческой жизни, необходимой формой мышления. Он не мог себе представить людей достаточно сильными для того, чтобы победить в себе эту древнюю наклонность» ⁴³. Автор показывает, что солдат в окопах на северо-востоке Франции становится тем же дикарем с острова Рэмпол.

В этом ключе можно взглянуть на образ врага-марсианина еще с одной стороны. Он не просто пришелец с другой планеты, он приходит из мира, ценности которого противоположны человеческим. Тот заряд разрушения и войны, который он несет, разрушает человеческую цивилизацию, возвращая общество к состоянию дикости, к состоянию животных. Однако в такой же роли может выступать и сам человек, создающий орудия взаимного уничтожения. Поэтому далеко не случайно Уэллс, описывая технику марсиан, замечает: «Я стал сравнивать их с нашими машинами и в первый раз в жизни задал себе вопрос: какими должны мы казаться разумному, но менее развитому, чем мы, существу броненосцы или паровые машины?» ⁴⁴

При анализе темы предчувствия войны в произведениях Уэллса встает проблема: считал ли он ее неизбежной или нет. Вопрос достаточно сложный как в связи самой предвоенной атмосферой, в которой причудливо переплетались ожидание войны и твердая уверенность в ее невозможности (подробнее об этом сюжете будет сказано ниже), так и в связи с характером самих источников, из текста которых тяжело однозначно вычленить суждение автора по данному вопросу. С одной стороны, тема войны не случайна и не эпизодична в предвоенном творчестве Уэллса. В той или иной своей форме (естественный отбор в мире природы, социальная борьба в обществе, вооруженные противостояния государств и людей) она проходит через все основные его произведения данного периода. Наиболее рельефно и четко о войне Уэллс говорит в романах «Война в воздухе» и «Освобожденный мир». Для приближения ее понимания необходимо сказать несколько слов о самой предвоенной атмосфере.

Э. Хобсбаум сумел очень ярко продемонстрировать противоречивость воззрений, существовавших по поводу возможности будущей войны. Он пишет о том, что, с одной стороны, будущая война была неоспорима, с другой, она в той же степени была непредвиденна ⁴⁵. Виктор Адлер, глава марксистов в империи Габсбургов в июле 1914 писал о невозможности начала войны. Н. Энджель, выражая мнение значительной части английских предпринимателей писал в работе «Великое заблуждение» о том, что война не нужна для бизнеса, нарушая мир она наносит ему огромные ущербы⁴⁶. Польский предприниматель И. Блиох в ряде статей под заголовком «Будущая война, ее экономические причины и последствия», вскрывая исторические корни русско-германского антагонизма, писал о том, что характер объединения Германии под единоличным верховенством Пруссии, наличие сильной социал-демократии, армия, состоящая из представителей самых разных земель Германии, наконец, те огромные экономические убытки, которые современная война несет государствам должны сдержать развязывание будущей войны ⁴⁷. В последующем его исследования выросли в ряд книг, где он предсказывал невиданные человеческие, экономические потери в войне, социальные сложности, связанные с разоружением и возвращением к мирной жизни многомиллионных масс людей, прошедших через войну ⁴⁸. Таким образом, в предвоенной Европе существовали разные точки зрения по поводу будущей войны, и стоит очень аккуратно подходить к вопросу о воззрениях Уэллса на неизбежность будущей войны.

Как указывалось выше, мы имеем дело с источниками особого типа, а именно художественными научно-фантастическими произведениями. Попытаемся найти внутри них самих некоторые «подсказки» для решения проблемы. Вопрос о научной фантастике с литературной точки зрения был глубоко проработан Ю.И. Кагарлицким. Приведем ряд его мыслей: «Фантастика всегда находится где-то на грани между верой и неверием… Фантастический художественный образ показывает это на редкость четко. Его «составные элементы» могут быть удивительно реальны, каждый из них, взятый в отдельности, способен внушить полное к себе доверие, но это еще не образ, это половинки его – соединившись, они дадут новое целое, которое вызовет к уже иное отношение… «Вероятное» совсем не обязательно стоит в фантастике рядом со столь же вещественным «невероятным». Это «невероятное» может выразиться через отношения между вещами, каждая из которых не вызывает сомнений в своей реальности… Миф – «выше реальности»… Фантастика же, напротив, представляет собой интерпретацию реальности» ⁴⁹. Попытаемся применить эти идеи автора к анализу романа «Война миров».

Используя категории «вероятного» и «невероятного», попытаемся рассмотреть описываемые в произведении события. На наш взгляд, «вероятным» в данном случае предстает сам факт войны, ожидания вооруженного конфликта, а «невероятным» становится враг, прилетающий с другой планеты (указанная выше трактовка данного образа не противоречит подобной мысли). Однако Уэллс пишет не просто о вооруженном противостоянии, но конкретно о нападении на метрополию Британской империи. Об этом сюжете уже сложно говорить как о чем-то «вероятном» или «невероятном», скорее он находится где-то посередине между двумя этими понятиями. С одной стороны, его можно трактовать как нечто «вероятное» в связи с наращиванием германской военной мощи, усилением военно-морского флота (например, программа 1898 года по строительству 19 линкоров, 8 броненосцев береговой охраны, 13 тяжелых и 30 легких крейсеров), что создавало непосредственную угрозу метрополии ⁵⁰. С другой стороны, он мог казаться английскому читателю чем-то «невероятным» в связи с островным положением Великобритании, многолетней традиции отсутствия прямой военной угрозы самому острову. Подобные размышления вполне согласовываются с оценкой «Войны миров» как попытки Уэллса предупредить о незащищенности метрополии, о том, что она не готова к прямому военному нападению.

Об этой теме стоит поговорить подробнее. Одним из главных проявлений незащищенности Великобритании в романе является психологическая неготовность населения к нападению. При появлении цилиндров марсиан обыденная обстановка практически не изменилась: «Самым необычайным из всего того странного, чудесного, что произошло в ту пятницу, кажется мне полная беззаботность нашего общественного строя перед лицом тех событий, которые должны были перевернуть его в корне… По всему округу мирно обедали и ужинали, отдыхали в своих садиках после дневного труда, укладывали детей спать» ⁵¹. На появление в газетах сообщений о марсианах Лондон почти не отреагировал: «… лондонцы так уверены в своей личной безопасности, а сенсационные утки так обычны в газетах, что никто не был особенно обеспокоен…» ⁵². Уэллс показывает, что люди не готовы отказаться от привычек, от всего того, что кажется так естественно англичанину ⁵³. В сущности, они не готовы к войне, которая затронет все и всех.

Психологическая неготовность к войне проявляется и в другом. Можно выделить несколько аспектов. Во-первых, на фоне кризисов в международных отношениях и их, не будем уточнять какого, но все же решения люди перестали понимать, что война может разразиться в любой момент. Герои Уэллса (причем, что немаловажно они являются англичанами) из разных произведений часто высказывают эту мысль. Берт Смоллуейз из «Войны в воздухе», читая заголовки вечерних газет, где сообщалось о приближающейся войне, говорит следующее: «Заладили одно: война да война. Так и правда можно ее накликать» ⁵⁴. Схожую точку зрения высказывает и Барнет, герой «Освобожденного мира»: «…бросившийся ему в глаза транспарант над газетным киоском в Бишоп Стротфорд, возвещавший: «Международное положение становится угрожающим», не особенно его взволновал. Международное положение уже столько раз становилось угрожающим за последние годы» ⁵⁵В другом месте о подобной точке говорится еще более точно: «Для Берта они были «покоренными расами», и он готов был пожертвовать жизнью (не своей собственной, а жизнью тех, кто вступал в армию), лишь бы не лишиться этого права» ⁵⁶. Уэллс демонстрирует, что рядовой англичанин отвык думать о войне, как о том, что заденет его лично, его дом и семью. Скорее она видится ему как конфликт где-нибудь на периферии (как, например, англо-бурская война), дающий повод (или наоборот) еще раз проникнуться гордостью за собственную принадлежность к величайшей империи в мире. Уэллс же пишет о совершенно иных количественных и качественных характеристиках будущей войны (подробнее об этом будет сказано в главах 2,3).

О войне Уэллс немало пишет и в романе «В дни кометы». Здесь уязвимость Великобритании уже приобретает более явственные и конкретные черты. В романе не раз говорится об опасности немецкого флота (и отдельно подводных лодок), выливающейся в гибель английских кораблей⁵⁷. Одним словом, Уэллс призывает серьезнейшим образом задуматься об укреплении как военных, так и моральных сил нации.

Возвращаясь к вопросу о том, считал ли Уэллс войну неизбежной, мы видим, что в романах конца XIX века она не представляется ему невозможной, наоборот он чувствует ее приближение. Однако это еще не твердая уверенность в ее неизбежности. Она проступает в романах «Война в воздухе» и «Освобожденный мир», относящихся уже к началу XX века.

В них война уже не предстает как неожиданное нападение извне, а является обусловленной самим ходом исторического развития. Здесь необходимо выделить несколько направлений.

Характеристики

Список файлов курсовой работы