59119 (610977), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Утверждения, высказываемые Ривсом, совсем новыми назвать нельзя – об Эхнатоне и эпохе его правления уже было сказано многое – действительно новыми являются безапелляционность, с которой они излагаются черным по белому, и большая часть представленных доказательств.
Самое большое удивление вызывает однозначность приговора, выносимого ученым фараону-еретику. Для Ривса Эхнатон был «ложным пророком», манипулятором, действовавшим во благо себе, чтобы поддерживать и усиливать свое деспотическое правление, и применявшим для осуществления своих целей совершенно тиранические меры, например, неприкрытый террор» [37, стр. 44]. Ничего не осталось от того Эхнатона идеалиста, метафизика и мечтателя, прочно обосновавшегося в традиционной египтологии.
По утверждению Ривса, «молодой и высокомерный» Эхнатон начал настоящую революцию [37, стр. 45]. Он сконцентрировал всю власть, политическую и религиозную, в своих руках и стал строить новые храмы под открытым небом, чтобы принимать священные лучи солнца (от палящего светила получит солнечный удар не один приверженец новой веры), и новую столицу – Хуатен, спроектированную, по-видимому, по образу излучения, исходящего от склепа, который по приказу Эхнатона был построен за ее пределами. После этого он покинул Фивы – традиционную столицу правящей династии, чтобы окончательно поселиться в Хуатене вместе с новым классом правителей. Основываясь на текстах, Ривс полагает, что кроме ритуальных мотивов и политической стратегии, могла быть и другая причина таких перемен: попытка убийства фараона теми кругами, которые видели, что происходит и что их ожидает.
Ривс подчеркивает, что какими бы ни были настоящие убеждения Эхнатона, «на практике атонизм был не более, чем прагматичным инструментом политического влияния» [37, стр. 81]. В действительности же, отмечает историк, настоящим богом в религии Эхнатона был он сам.
2.2 Солнцепоклоннический переворот
Историю атонизма можно подразделить на несколько этапов: [16, стр. 154].
1) Пора «первоначальных солнечных обозначений» – с момента воцарения Аменхотепа IV до третьего года царствования [16, стр. 155].
Атон начинает косвенно упоминаться как божество.
В теологической форме Аменхотеп IV создает философскую концепцию мира – «слова Ра были познаны мною в сердце». Он приписывает веру Ра, как ее источнику, и объявляет себя самого проводником его откровений. Молодой царь принял титул «Великого ясновидца», который носил и верховный жрец Ра в Гелиополе. Внешний символ нового бога Атона вошел в резкое противоречие с традицией, но он был доступен пониманию каждого. Не позднее второго года местопребывание двора в Фивах получило название «Замок ликования на небосклоне». Новое божество не могло обходиться без святилища, и Аменхотеп IV строит храм Атона в Фивах, в саду Амона между Луксором и Карнаком – величественное здание «Сияние Атона Великого».
2) «Строчное солнечное имя» – 3-4 гг. царствования [16, стр. 157].
Атон, как бог, почитается под именем «Да живёт Ра-Хорахте, ликующий на небосклоне в имени своём Шу, который есть Атон». Амон в этот период по-прежнему остаётся верховным богом пантеона, служение ему повсеместно продолжается, хотя строительство во славу Амона уже не ведётся, в то время как в Карнакском храмовом комплексе строится храм Атона. Однако в народе новые веяния почти не ощущались, никаких видимых признаков отрицания старых богов незаметно и в конце третьего года царствования. Солнце изображалось еще в виде человека с головой сокола, увенчанной солнечным кругом.
3) Пора «ранних солнечных картушей» (у Ю.Я. Перепёлкина – «колец») до переименования фараона в Эхнатона – 4-6 гг. царствования [16, стр. 158].
В конце четвертого года правления отношение царя к солнцу и старым богам резко изменилось. Солнечное имя стали писать в двух картушах как и имя царя. Вслед за «воцарением Солнца» резко изменилось и его изображение – теперь это круг с уреем – священной змеей – спереди и множеством устремленных вниз лучей с кистями человеческих рук на концах – образ зримого солнца. Кардинально изменились и изображения самого царя. Если раньше фараоны представали в образе бога с мощным телом, с торжественной осанкой, с идеализированными портретными чертами, то колоссальные статуи Аменхотепа IV (их было около ста, которые когда-то обрамляли двор храма Атона) демонстрируют явный разрыв с тысячелетними канонами. Фараон изображен необычно, традиционны лишь одеяние, головной убор, да скрещенные руки на груди с атрибутами власти – плетью и жезлом. Царь показан болезненным человеком с исхудавшим лицом, длинной тощей шеей, одутловатым животом. Тонкая талия резко контрастирует с пухлыми бедрами. Большой нос, полузакрытые веками глаза, крупный рот с отвислой нижней губой и слегка выступающей верхней – все это, несомненно, воспроизводило подлинные черты Аменхотепа IV, но было передано с явно подчеркнутой заостренностью, заключало в себе элементы шаржа ( впрочем, этот прием характерен и для египетской литературы – достаточно вспомнить «Поучения Ахтоя своему сыну Пиопи»). Можно представить, какое недоумение, возмущение и страх вызвала подобная манера изображения у современников – фараон – слабый человек! Между тем, несомненно, что требование именно такого решения образа, предельно близкого к натуре, беспощадного в стремлении к искренности, исходило от самого «живущего правдой» – излюбленный эпитет к имени Аменхотепа IV. Скульптор Бек в своей надписи говорит, что он лишь «подручный», которого научил сам фараон. Рельефы стен храма Атона тоже производили впечатление злой карикатуры – та же болезненная фигура с хилыми руками и ногами, раздутым животом, исхудалой шеей, то же вытянутое лицо с характерным профилем.
Все эти произведения искусства были сделаны незадолго до шестого года правления Аменхотепа. Почему же фараон так беспощаден к себе? Специалисты – искусствоведы (М.Э. Матье и др. [19, стр. 44]) считают, что для реформатора, вступившего в серьезную борьбу, хороши все средства для подрыва авторитета жрецов и введение нового стиля было закономерным шагом на пути разрушения закостеневшего набора догм в религии и искусстве.
Необычная трактовка образа царя вызвала яростное негодование жречества и старой аристократии. Вряд ли этот шаг получил одобрение и у широких масс – нелегко было пошатнуть тысячелетние культы старых богов и связанные с ними привычные представления. Логическим следствием этого могло быть нарастание ожесточенной борьбы – жрецы объявили царя еретиком, а царь решил окончательно порвать со старыми богами и традициями. Оппозиция фиванского жречества лишь ускорила принятие фараоном крутых мер – Аменхотеп IV решил сделать Атона фактически единственным богом и порвать со старой столицей.
Столица переносится в Ахетатон. Однако до переноса столицы Амон по-прежнему не лишался служения, хотя уже во всём «уступал» Атону; но до открытого низложения Амона было ещё далеко.
4) «Ранние солнечные картуши» после переименования фараона – примерно до двенадцатого года царствования [16, стр. 160].
Место для новой столицы было выбрано в Среднем Египте, в 450 км от Фив, на правом (восточном) берегу Нила (ныне это местечко Телль-Амарна). Здесь весной шестого года правления Эхнатона на равнине был разбит царский шатер.
Создание нового города было делом многосложным. Приходилось одновременно возводить храмы Атона, дворцы, здания официальных учреждений, дома знати, жилища для простолюдинов и мастерские для ремесленников, Предстояло провести каналы, развести сады, выкопать пруды и колодцы. Требовались в огромных количествах строительные материалы, рабочая сила, земля, растения. Много сил и средств отнимало устройство скального некрополя-гробницы царя и вельмож. И на первый взгляд невозможное было свершено: по приказу фараона-реформатора до 8 г. царствования город был в основном построен. Основные магистрали новой столицы шли параллельно Нилу, центральную часть города занимали главный храм Атона с жилищами жрецов и складами, самое большое административное здание древнего мира (длина фасада 700 м.) – дворец Эхнатона, государственные ведомства, казармы. Пилоны и стены большинства зданий были сложены из кирпича-сырца и только местами облицованы камнем – он был нужен для колонн, скульптур и отделки пола. Зато декорировка была роскошна, здесь широко применялись цветные поливные изразцы, росписи, позолота, вкладки из разных камней и паст. Художественное оформление зданий новой резиденции было нарядно и пышно. Требовалось много мебели, ювелирных изделий – для изготовления использовались ценные породы дерева, золото, серебро, бронза, самоцветы и др. И все находилось и доставлялось изо всех уголков огромной державы.
После переселения в Ахетатон, первое время искусство оставалось на уровне, достигнутом в Фивах – даже красавицу Нефертити изображали уродливой. Лишь постепенно в скульптуре и живописи начинает сглаживаться острота противопоставления нового старому. Художники перешли к более правдивому воспроизведению облика своего повелителя, стали избегать крайностей «преувеличивающего» способа изображения, а иные впадали в другую крайность, придавая лицу фараона нежную мечтательность, вряд ли присущую крутому преобразователю. Никогда еще на египетских памятниках не было таких живых групп, мягких контуров тел, свободных поз, бытовых сцен.
Многочисленные произведения искусства, возвращенные к жизни многолетними археологическими раскопками, позволяют нам представить жизнь царской семьи, придворный быт.
Положение Эхнатона было необычайным даже для египетского фараона, подданные молились и Солнцу, и его сыну, и великой царице. Изображения царского семейства под лучезарным Солнцем помещали в парадных залах и жилых домах для поклонения им [6, стр. 98]. Сложилось особое жречество фараона. Даже присутствующие при царских выходах и жертвоприношениях высшие сановники стояли и передвигались в мучительных позах – согнув спины и задрав головы, устремив глаза на властелина. Главные жрецы прислуживали царю у солнечных жертвенников, согнувшись в три погибели, сам верховный сановник бежал перед колесницей. Вельможи хором воспевали царя как источник богатства, как свое повседневное питание, как свою благую судьбу. Среди окружавших фараона лиц было много выходцев из «немху», вознесенных царем из ничтожества и осыпанных благодеяниями. Это и военачальник Маи, и главный жрец и казначей Панехси, и могущественный временщик Туту – все они оставили подобострастные надписи в своих гробницах. Возвысившиеся «сироты» и составили прочную опору царя-преобразователя. Из старой знати при особе Эхнатона находились весьма немногие. Пожалуй, исключение составляет верховный военачальник Хоремхеб, представитель номовой знати Алебастронполя. «Немху», став вельможами, старались уподобиться наследственной знати – множество слуг, богатые дома, гробницы, корабли, сады и прочее – привольная жизнь. Царь мог рассчитывать лишь на поддержку тех, кому он открыл путь к благосостоянию и почету. На широкие круги простолюдинов-земледельцев и ремесленников блага не распространялись.
Несомненно, что исключительное почитание Солнца связано с повышенным сознанием Эхнатоном своей власти. Противопоставление зримого Солнца всем богам, изображавшимся в виде людей и животных, совпало по времени с «воцарением» Солнца. Особенно ненавистен фараону бог Фив Амон, божество столичной знати, тесно связанной с высшим жречеством. Амон низложен, культ его повсеместно запрещен, статуи уничтожаются, имена стираются с памятников. «Преследованию» подвергаются также супруга Амона Мут и их сын Хонсу – боги Фиванской Триады. Культы всех прочих богов продолжают отправляться, гонений на них нет [16, стр. 68].
Огромные богатства сосредотачиваются теперь в хозяйствах солнечных храмов – их было несколько в Фивах, Мемфисе, Гелиополе, в городах Атона в Нубии и Сирии. Солнце имеет свою житницу, свое казнохранилище, свой флот и мастерские, стада, пашни и виноградники. Храмовые хозяйства снабжали многих горожан вином, мясом, щедро поили и кормили столичное население, которое поддерживало, поэтому, сына Солнца. Знание единственного бога было достоянием одного Эхнатона, только он может открыть имя бога. Солнце посвятило его в свои замыслы и явило свою силу. В сложенном самим фараоном гимне он восклицал: «Твоя сила, твоя мощь остаются в моем сердце» [3, стр. 211].
5) Пора «поздних солнечных картушей» – с двенадцатого года царствования вплоть до смерти Эхнатона [16, стр. 164].
Незадолго до начала двенадцатого года Эхнатон решил окончательно порвать с прошлым. Объявлена война всем старым богам, переделано имя Солнца – в титуле остались только слова «Ра-отец, пришедший как Атон». Имя отверженного Амона истреблялось везде: на стенах храмов, на вершинах колонн, в гробницах, на изваяниях, на погребальных плитах, на предметах дворцового обихода, даже клинописных посланиях иноземных властителей. Не пощадил Эхнатон имен отца и прадеда. Уничтожались изображения старых богов и иероглифы, обозначающие само слово «боги», стесывались даже изображения гуся и барана: из письма изгонялись знаки, отождествляемые с Амоном, Мут, Хонсу, Маат и другими богами.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
