73883 (589327), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Одним из проявлений человеческой любви является любовь материнская. Родная мать символ доброты и нежности, но для бедной крестьянки « ребенок одно несчастье, кормить его нечем обоим помирать» [298]. Безвыходное положение, любовь к своему сыну привели Лукерью к трудному выбору: отдать сына в руки богатой женщины или умереть. Автор противопоставляет названую мать, женщину с высоким положением в обществе родной матери, у которой в сердце только любовь («Родная мать плакала, названой было до него мало дела; устроив свое положение, она упрочняла его... копя деньги на черный день»)(«Мать сына Аракчеева») [299] и делает вывод, что материнским чувствам не могут помешать даже деньги богатого человека, их ничто не затушит, они вечны несмотря ни на что. Сильна в русском человеке любовь к родному краю. Так человек из народа, прожив всю жизнь в нищете, никогда не сможет привыкнуть к пышности и богатству, к сказочной придворной жизни («взгрустнулось Разумихе по тихому хутору, по курам, баранам...») [68]
Свою Родину никогда не забудет человек и в душе его вечная тоска по ней.
Проходят века, меняются сословия, но неизменным остается унижение человека. Помещики эксплуатируют крепостных крестьян, которые зарабатывают деньги играя в театре: «Допущены и крестьяне, для которых отгородили места подале веревкой, чтобы не очень напирали на господ и не воняли» («Благодетельный алжирец»)[318]. Помещик, который ничего не смыслит в театральном деле, диктует свои правила и «ежели барин не будет доволен, то можно и выпороть. [319] Горькая ирония слышится в словах автора, жалость к бедным людям: « драли за сегодняшнее только одного Захарку Зюрина... за то, что ногой промахнулся и припал на руку...» [322].
Постепенно в миниатюрах автор затрагивает тему осмысления ценности человеческой жизни - жизнь человека ничего не стоит, был человек и нет его- не велика беда никому не интересно как он прожил жизнь. Но даже на своих похоронах некоторые люди хотели бы блеснуть «предусмотрительностью и настоящим вкусом»[337] и при этом никогда не задавались вопросом для чего они это делают? Смерть утрата близких, дорогих людей, слезы, плач, но даже на этом можно заработать деньги и получить неплохую выгоду. Герой миниатюры «Страшная гостья» Василий Иванович Пивоваров закупает «по дешевке все деревянное масло... что как начнет смерть косить православных,- у всех образов затеплятся лампадки. И не ошибся» [348]. Но только пред смертью все оказываются равны: она не делит людей по внешности, не смотрит на социальное положение ("Померли в несколько часов княгиня Куракина, графиня Завадовская... профессоры, герои Отечественной войны,...актер и книгопродавец...») [349]. Каждому человеку хотелось бы прожить жизнь достойно, оставить после себя память, но «из разного теста ляпает природа людей»![353]. Кто-то получает все, даже если не заслуживает, не ценит своих возможностей, но «конец один и в серенькой жизни, и в жизни бурной!»[358].
Русскому менталитету свойственна особенная вера в предсказания. Пятьдесят лет не ложился в постель Иван Платонович, чтобы как предсказали не умереть на ней. Но весь парадокс в том, что «мы рождаемся и умираем на кровати» [384]. На склоне лет человек вдруг чувствует тягу к «таинственному, загадочному, необъяснимому»[389], читает книги магов и пользуется услугами кудесников. («Эликсир жизни»). Пытаясь продлить жизнь, пьют эликсиры, которые помогали «если не подлинно молодеть, то чувствовать себя веселее и радостней...»[393], не задумываясь о том, что природу не обмануть и сколько бы не было усилий со стороны человека «в конце своей жизни поставлена непременная и неизбежная смерть» [394].
Для М. Осоргина было главным решение проблемы личность и эпоха. Историческая концепция автора показывает важность личностного начала. В миниатюрах на первый взгляд образы правителей заслоняют образ народа, но историю творит народ, роль простого человека оказывается главной. Несмотря на страдания, унижения русский человек оставляет в себе доброе сердце и душу. Автором активно используется портретная характеристика героев подробно описывается не только внешность, но и внутренний мир личности и речевой характеристики оказывается достаточно, чтобы создать запоминающийся образ. М. Осоргин пытается сравнить «век нынешний» и «век минувший» ( «И в старобытности, и в современности было и есть только одно чудо») [80], творчески подходит к поиску общих закономерностей двух или даже трех веков. Эта особенность может быть прослежена на всех уровнях поэтики: в обрисовке характеров, в композиционной структуре, в организации художественной речи. Писатель отлично владел приемом исторической стилизации, точно воспроизводил речевые особенности разных эпох. Однако имитация старины никогда не была для Осоргина самоцелью, ему важно было создать исторический колорит эпохи по средствам выразительных портретов и описаний.
-
Языковой колорит эпохи в исторических миниатюрах М. Осоргина.
Язык исторических миниатюр М. Осоргина – язык подлинно народный. Равно как и в других произведениях писателя, он емок, гибок и предельно выразителен. Все многообразие языковых средств в миниатюрах подчинено главной задаче - добиться соответствия слова жизни объективно существующей действительности. Не является исключением и воспроизведение колорита эпохи.
«Пусть старина, - писал А.А. Бестужев-Марлинский, подчеркивая границу возможной архаизации,- говорит ей языком приличным, но не мертвым. Так же смешно влагать неологизмы в уста ее, как и прежнее наречие, потому, что первых не поняли бы тогда, второй не поймут теперь» (журнал «Русская речь», апрель 1976 ,с.128).Именно это живое изложение старины и определило выбор слов, выражений, которые помогли писателю полно передать язык эпохи, изобразить правдиво свидетелей времени.
Продолжая традиции А.С. Пушкина, автора «Капитанской дочки», «Бориса Годунова», «Арапа Петра Великого», М. Осоргин осторожно прибегает к исторической стилизации языка исторических миниатюр.
Собственно архаизмов, требующих объяснения, в произведении сравнительно немного. Главным образом, это наименования одежды, посуды, напитков, украшений, слов церковного обихода: черевички, наволока (наволочка), черничка, перст, школяр, шинкарка, свыни (свиньи), очипок (чепец), кауфюра, летник, мясоед и т.д.
Используются они М. Осоргиным, прежде всего при описании быта допетровской России. Не случайно если рассматривать миниатюры в хронологическом порядке, то в последних (нач. 19 века) архаизмов значительно меньше, чем в первых (нач. 14 века).
Архаический стиль в большей своей части используется автором для характеристики людей, имеющих непосредственное отношение к книжному языку, чуждых живой разговорной речи: «И пишет с Никонова голоса приказный Евстафий : И как к вам сия грамота придет, и вам бы о том деле отписать, не замотчав ни часу обо всем подробну… и кто преж его осмотрил, и кто его преж отдал тебе архимариту, и как ты его понял, и долго ли у тебя он был в руках и пел на какой перевод» [72].
В меру использует Осоргин архаизмы и при создании портрета. Так, рисуя портрет Натальи Нарышкиной (мать Петра Великого) автор пишет: «Была Наташенька очень красива: с юности рост большой, статна , бела, над черными глазами – коромысла бровей, волосы длинны и густы. Характер покладистый вид смирненький…» [64]. А вот другая картина _ одевание Розумихи перед приемом императрицы: « напустили на Розумиху портных, разрядили ее в фижмы, позвали волосочеса,… во дворец ее привели разряженной… с лицом нарумяненным и набеленным, обклеенным черными мушками, как требовалось по моде. На голову ей навертели огромную кауфюру столь непривычную писля очипка».[67].
Примеры эпохи здесь образно переданы при помощи таких архаизмов, как телогрея ( старинная русская женская одежда на меху или на подкладке с длинными суживающими рукавами). Психологическую достоверность сцены писатель усиливает зримыми эпитетами, удачно подобранными к архаизмам: «желчинская черничка», «по червчатой земле», «одеяло оксамит золотной»,
Низкопоклонство перед западом, выразившееся в неоправданном увлечении иностранными словами, явилось причиной употребления в речи слов, лексическое значение которых непонятно даже автору. В этом случае Осоргин приводит выражения без переводов. Даже имена звучали на французский манер (Татьяна-Темира). Происходит смешение стилей. Это явление в речи образно передается в сцене посещения простой русской девушкой дамских салонов: «А как начнет мамзель Виль показывать распашные кур-форме, да фурро-форме…» [170]. Сочетание французских слов с просторечными придает всему разговору комический оттенок.
Вводя архаизмы и иностранные слова, М. Осоргин ни на минуту не забывает о том, язык петровской эпохи, екатерининской и современный связаны между собой. Поэтому шлифовке подвергалась каждая фраза, в результате чего все повествование начинало переливаться различными красками.
Ясности мысли и прозаичности стиля автор добивается путем толкования незнакомого слова: «По-итальянски таких людей называют «франкоболо» (почтовая марка), а по-русски еще выразительнее: «банный лист». Человек наслаждается в бане, хлещет себя распаренным веничком, окатывается водой…и только один березовый листочек никак не смывается – прилип и ни с места…» [33], «по-русски монстры звались скопцами, по ученому их именовали армофродитами» [61], « есть такая низкая полевая травка с голубыми цветочками, которую за непрочность цветочного венчика, отлетающего при дуновении, называют «мужской верностью»-подлинно же имя ее женское :трилистная вероника» [112].
Языковой колорит эпохи создается автором не только путем вплетения в художественную ткань миниатюр архаизмов, но и воспроизведением некоторых устаревших синтаксических конструкций и падежных форм («Февраля в первый день дошло и до Натальи…», «По прочтении же длинной бумаги, опять загремел барабан…»), употреблением устаревших частиц и союзов («Молилась усердно, о чем молилась - ея дело», «Когда же на патриарший престол сел Никон…и почуял Аввакум, яко зима хощет быти», «Кто пасквили и ругательные письма сочинит и распространит и тако кому непристойным образом какую страсть… а сочинителя оного за бесчестного объявит»).
М. Осоргин опирался на народный язык, давая тем самым почувствовать читателю всю прелесть старины и окунуться в прошлые века. В исторических миниатюрах мы можем наблюдать четкую границу между современным языком автора и архаическими формами слов, вложенными в уста персонажей. Иногда речь отличается малозаметным фонетическим звучанием: черт-чорт, маия- мая, осмотрил –осмотрел и т.д.
Такой подход к написанию миниатюр придает особую свежесть и выразительность не только историческим фактам, но и отношению автора к данным событиям.
2.3. Своеобразие книги М. Осоргина «Повесть о некой девице» как цикла исторических миниатюр.
27 июня 1953 года М. Осоргин рассказывал А.С. Буткевичу о своих делах: «Помимо большого романа («для души» и для книги) пишу еженедельно рассказ – уже для заработка, и это шестьдесят пять недель подряд! Рассказы исключительно исторические – всю зиму провожу в библиотеках. Часть , вероятно, издам книгой для переводов на другие языки (речь идет о книге «Повесть о некой девице»). А собственно по-русски писать не для кого! Для кучки забитых жизнью и судьбой людей, с которыми у меня духовно нет ничего общего! Это очень тяжко…! [520].
Кроме «Последних новостей» Осоргин публиковал свои исторические миниатюры в газетах «Сегодня» (Рига), «Новая заря» (Сан-Франциско), «Русский вестник (Нью-Йорк) и других. В 1938 году в Таллине вышла книга М. Осоргина «Повесть о некой девице», включавшая в себя ряд исторических миниатюр («Выбор невесты», «Карлица Катька», «Аввакум», «Казнь тетрадки», «Соловей», «Шахматных болван», «Конец Ваньки – Каина»), но большая их часть осталась в газетах, заставляя читателей, по выражению одного из рецензентов, сожалеть о недолговечности газетного листа. [521]
М. Осоргин не считал, что документальный портрет может иметь не меньшее значение, чем образ, созданный воображением художника. В основе рассказов Осоргина лежат реальные исторические личности и события: Мария Ильинична Милославская (1625-1669), Наталья Кирилловна Нарышкина (1651-1694)- мать первого российского императора Петра 1, протопоп Аввакум Петрович (1620-1682)-глава старообрядчества, идеолог раскола в Православной церкви, писатель, Евдокия Ивановна Буженинова (умерла в 1742) и другие.
Для самого Осоргина было характерно пристальное внимание к историческому факту, и большая часть его рассказов имеет прочную документальную основу. Но мастерство писателя было таково, что грань между документом и фантазией не сразу определит даже профессиональный историк. Осоргин создает целую портретную галерею знаменитых чудаков, неудачников, просто маленьких забытых людей.
Но только на первый взгляд может показаться. Что внимание Осоргина привлекали не слишком важные события герои, что перед нами история курьезов. За жестокими картинами крепостничества, унижения человеческого достоинства ,через которое прошли поколения русских людей, стояли размышления об истоках духовного рабства – плена, в который попали многие наши соотечественники в 20 веке. Автор выступает с позиции свидетеля исторических событий.
У Осоргина есть рассказы, вся художественная ткань которых состояла из узора старых слов. Так например, в рассказе «Выбор невесты» писатель тщательно воссоздает дух прошлого, используя сказ как тип повествования и устаревшую лексику («ея», «нея», «дохтур»), детали быта («погребица», «молочные крынки», «чаны браги и пива», «кадушки с соленьями») [64].