43515 (588342), страница 10
Текст из файла (страница 10)
(Бабенко 1989, 88).
Все арготические междометия обладают двучастной макрокомпонентной структурой. Наиболее определённым является второй макрокомпонент - стилистический. Его особенность состоит в том, что он содержит информацию в виде специфической функционально-стилистической семы, маркирующей данную единицу как выходящую за рамки литературного языка и принадлежащую к особой разновидности национального языка - арго.
В отношении первого компонента необходимо отметить, что его интерпретация как денотативного, хотя и специфического, потенциально влечёт за собой опасность неверной трактовки анализируемого феномена. Междометия принципиально не обозначают, а выражают эмоции, поэтому лучше избегать термина денотация даже с оговорками. Иначе следствием подобного смешения могут быть метаязыковые формулы, которые использует М.А. Грачёв в своём словаре: "А-джа-джа - межд.
Восклицание, означающее сильный испуг, трусость, малодушие" (СТРА). Мы полагаем, что именно отсутствие денотативного значения и элиминирование синтаксических функций не позволяет междометиям войти в разряд полнозначных или неполнозначных слов.
В нашем материале 64 арготических междометия. В их числе: а) междометия-сигналы 47 (73,4%); б) междометия эмоций - 6 (9,4%): абажур
- всё хорошо, полный порядок, сметана - восклицание одобрения, чахты -конец, смерть, крышка - всё, конец, золь - плохо, неудачно, а-джа-джа -сильный испуг; в) этикетные формулы, приветствия-пожелания - 3 междометия (4,7%): талан на майдан - приветствие подошедшего к играющим в карты, кости, означающее: "Счастье на карту", ата - до свидания, до встречи, бог навстречу - пожелание удачного "дела"; г) междометия согласия - 3 (4,7%): хоп - согласен, агач - согласен, по рукам, мальё - согласен; д) воровская клятва 3 (4,7%): гадом/дешёвкой/сукой буду; е) фатическое междометие - 1 (1,5%): шмана - ничего, не беда; ё) ругательство - 1 (1,5%): вымя сучье.
Анализ корпуса арготических междометий показывает, что большинство из них носит характер сигналов, принятых в данном сообществе. Среди междометий-сигналов больше всего сигналов опасности
-%. Это такие междометия, как клин - сигнал опасности, ляпай - сигнал опасности, шестая - сигнал опасности, шухер - сигнал опасности, шары -сигнал тревоги, стрёма - сигнал опасности, выпул - сигнал тревоги, чай -сигнал опасности, точка - сигнал тревоги, мента - сигнал опасности: "Назад", цезарь - сигнал опасности, атас - сигнал тревоги, контора, яб -сигнал тревоги, адда - сигнал опасности: "Убегай", атанда - сигнал опасности, алты - сигнал опасности, дзет - восклицание, означающее: "Берегись!", два шестнадцать - сигнал опасности: "Осторожно, сзади два милиционера", вайрь - сигнал опасности, вассер - сигнал опасности, золь -сигнал опасности, цезарь - сигнал опасности, цинк - сигнал опасности. Междометия-сигналы, обозначающие отсутствие опасности, единичны: внекипишь - возглас: "Не бойся, опасности нет". В арго есть сигналы, которые не укладываются в противопоставление "опасность vs. отсутствие опасности": двадцать - возглас, означающий: "Оставь докурить", цек (с таким же значением), лары-на-ны - восклицание, означающее: "Нет денег". Последнее является междометием, выражающим эмоции, поскольку созвучно с формой обсценного отказа в арго.
Преобладание в составе арготических междометий сигналов опасности демонстрирует сущностные характеристики арго как социолекта. Вот как об этом пишет Д.С. Лихачёв: "Нельзя дать лучшей характеристики воровского слова, чем характеристика его как орудия. Вор интересуется не передачей своих мыслей и взглядов , а единственно лишь тем эффектом, которое производит слово на окружающих.
В наиболее чистом виде слово как орудие проявляется в сигнале. Таковы воровские: "зекс", "шесть", "за шесть", "шестнадцать", "цинк", "пуль", "тырь", "вались", "ропа", "ша", "на", "шакай", "стрёмь", "казанки" и др.
Воровские слова-сигналы могут быть отождествлены в известной мере с терминами спортсменов при игре в футбол, теннис и т. п., только гораздо более развитыми и глубже проникшими в быт. Так же точно, как при игре повторяющаяся ситуация создаёт обстановку, при которой короткий выкрик позволяет сразу уяснить себе часто весьма сложное, хотя и стереотипное положение и одновременно приказывает совершить определённое действие, - у воров несложность и стереотипность положений и выработанность определённого образа действия создаёт почву для развития сигнальной речи по преимуществу. Примитивные формы труда создают положение, при котором достаточно указать на ситуацию, чтобы характер действия был ясен. Понятно, что то чрезвычайное распространение, которое получил сигнал в воровской среде, может иметь место только при не менее сильном развитии коллективных представлений и норм поведения, при стереотипности реакции, при полном уничтожении отдельного индивидуума в общем воровском стаде. Малейшее нарушение воровских норм поведения ведёт к расшатыванию всего языкового уклада воровской среды, рассчитанного на безусловное подчинение коллективу" (Лихачёв 1992, 361).
В отношении арготических междометий справедливо положение, отмеченное авторами Академической грамматики: "Деление междометий по семантическим функциям не совпадает с их делением по способам образования" (РГ-80, 733). Среди междометий нашей картотеки выделяются первообразные (15,6%) и непервообразные (84,4%), исконные (50%) и заимствованные (50%) слова, что никак не влияет на отнесение их к той или иной функциональной группе.
Превалирование междометий-сигналов позволяет обратить внимание на тот факт, что нельзя недооценивать важности профессиональной функции арго, наряду с субкультурной, в том числе и такого проявления профессиональной функции, как тайная, условная, криптолалическая. Преобладание среди междометий-сигналов сигналов опасности ещё раз убеждает в верности мысли Д.С. Лихачёва о том, что арготирующие воспринимают мир как враждебный, а арго - это один из способов преодоления враждебности окружающей стихии (Лихачёв 1992).
С профессиональной функцией также связаны фазовые междометия-сигналы, которые обозначают различные этапы "дела": стрём - сигнал, обозначающий: "Смотри, высматривай", джога - возглас, обозначающий: "Воруй!", тырь - сигнал помощнику, который даёт вор-карманник, шестнадцать - сигнал сообщнику о том, что кража окончена, атанта -междометие, означающее: "Довольно, спрятано, не найдут". В определённой мере семантика подобных междометий сходна с семантикой фазовых глаголов, только в междометиях она представлена нерасчленённо.
Кроме фазовых междометий, имеющих профессионально-функциональный характер, выделяются также междометия-императивы -сигналы к различным действиям, необязательно в рамках "дела", но возможно и в связи с ним: же - сигнал, означающий: "Иди", волга -условное восклицание перед началом драки, нечай - условный призыв к нападению, вира - сигнал: "Беги, отойди!", чакмо - призыв к молчанию, ю -сигнал-предупреждение, ша - возглас, означающий: "Тихо, спокойно, достаточно", баста - конец, хватит, авыла - довольно, трёка - внимание, шаба - молчи, вер - тише! и некоторые другие. Необходимо отметить, что данные междометия призывают к деятельности, далёкой от той, которую ведут законопослушные граждане. Фазовых междометий и междометий-императивов 17 (40% от общего количества междометий-сигналов). Разделение междометий-сигналов на фазовые и императивы в значительной мере условно, поскольку и первые, и вторые в своей семантике несут побуждение к действию. У собственно междометий-императивов такое побуждение выражено семантически менее расчленённо и не соотносится с этапами криминальной деятельности. Более важным считаем тот факт, что все эти междометия являются сигналами.
Следует обратить внимание на некоторые особенности метаязыка описания плана содержания арготических междометий. Формулировки "возглас/сигнал, означающий ..." не следует понимать буквально: конечно же, междометия выражают, а не означают. Однако, учитывая то обстоятельство, что в данном случае речь идёт о значении сигнала, а не междометия, мы сочли возможным использовать метаязыковые формулы в том виде, как они даны в словаре СТРА.
Таким образом, арготические междометия представляют картину, несколько отличающую от междометий литературного языка. С семантико-функциональной точки зрения они сгруппированы вокруг основного вида деятельности носителей арго и носят преимущественно сигнальный характер, предупреждая об опасности или требуя того или иного действия. Практически-деятельностная направленность междометий представляет собой одно из проявлений архетипического языкового сознания, манифестирующего синкретизм слова и действия. К этому явлению может быть применена формулировка названия работы Д.С. Лихачёва - "Черты первобытного примитивизма воровской речи".
В то же время арготические междометия в целом вписываются в типологию междометий, представленную в "Русской грамматике". Междометия-сигналы могут быть включены в группу междометий-волеизъявлений: "Междометия, обслуживающие сферу волеизъявлений, выражают обращённые к людям или животным команды и призывы. Значительная их часть представляет собой заимствования из других языков и принадлежит профессиональной речи военных, охотников, моряков, строителей, дрессировщиков . Помимо этих узко специальных и малоупотребительных слов к данной семантической группе относятся междометия, призывающие на помощь (караул), побуждающие к отклику (ау, алло, эй), требующие тишины, внимания или согласия (тш, тсс, ш-ш, чш, чу, чур), побуждающие к осуществлению или прекращению каких-либо действий " (Русская грамматика 1982, 734).
Об этом же свидетельствуют данные словарей русского языка. Слова, сходные с арготическими сигналами, описываются в "Объяснительном словаре русского языка": в числе междометий в нём встречаются слова брысь, караул, кыш, стоп. Стоп, например, описывается как "восклицание, которое употребляется как команда, приказание"; слово караул характеризуется как "восклицание, которое употребляется как призыв на помощь в случае опасности" (Объяснительный словарь русского языка 2002).
"Деятельностная" асимметрия типологии арготических междометий может привести к выводу о том, что междометия данной социальной разновидности эмотивно бедны. Однако подобное заключение представляется преждевременным. Действительно, имеющийся лексикографический материал не позволяет более глубоко проникнуть в эмотивный компонент междометий, провести более детальный смысловой анализ. К тому же междометия представляют собой класс слов, в исследовании которых анализ дискурса далеко не всегда способен обогатить их лексикографию. Если рассмотреть, например, употребление междометия цинк в речи, то это практически ничего не добавит к его толкованию как сигнала опасности: Я как заору: "Цинк!" - и дёру во все лопатки. Тем не менее, трудно отрицать высокий эмоциональный накал подобных сигналов.
Аналогичного мнения придерживаются и исследователи синтаксических особенностей предложений с подобными компонентами. "Лексический компонент речевой семантики предложений типа "Пожар!" осложняется, - полагает А.С. Казакова, - коннотативными наслоениями, которые образуются эмоциональным компонентом и компонентом неожиданности. Подобные высказывания эмоционально насыщенны, так как являются, как правило, эмоциональной реакцией говорящего на неожиданное (часто) появление и внезапное осознание реалии окружающего мира, что обусловливает их чувственный, спонтанный характер" (Казакова 1984, 13).
Выходом из эпистемического противоречия может быть применение принципиально иных методик исследования, в частности фоносемантического анализа. С этой целью были подвергнуты анализу все выделенные арготические междометия. Инструментом исследования выступила компьютерная программа "Ваал-мини". Авторами данной программы являются В. И. Шалак, кандидат философских наук, старший научный сотрудник сектора логики Института философии РАН и М. Дымшиц, директор отдела исследований и стратегического планирования РА Медиа Артс FCB. В работе так проектом также принимал участие В.П. Белянин, доктор филологических наук, профессор МГУ.
Охарактеризуем теоретические основания и особенности программы в аспекте фоносемантики.
Ещё античные учёные в своих трудах отвергали мысль о произвольном характере происхождения слов и подчеркивали неслучайный выбор тех или иных звуков в составе значимого слова. В XIX веке в защиту идеи, заключающейся в том, что "слова символизируют свои значения", выступил В. Гумбольдт. Он был убежден в существовании связи между звучанием слова и его значением. По его мнению, сущностью языка является его членораздельность и символичность. Раскрывая механизмы членораздельности, В. Гумбольдт различает в языке два взаимодействующих конститутивных принципа: с одной стороны, это "внутреннее языковое сознание", то есть "совокупность духовных способностей относительно к образованию и употреблению языка", а с другой - звук. "Человек наделен способностью как разграничивать эти области членения - духовно - посредством рефлексии, физически -произносительным членением (артикуляцией) - так и вновь воссоединять их части - духовно - синтезом рассудка, физически - ударением, посредством которого слоги соединяются в слова, а из слов составляется речь . Их обоюдное взаимопроникновение может осуществляться лишь одной и той же силой, и ее направлять может только рассудок... Этой силой является внутреннее языковое сознание, которое придает всему устройству языка изначальный импульс" (Гумбольдт 1984, 46). Соответственно и звук приспосабливается к потребностям языкового сознания. Природу и сущность членораздельного звука составляет, по В. Гумбольдту, "свойство непосредственно порождать понятия посредством своего произнесения, намерение и способность обозначать смысл, причем не смысл вообще, а смысл определенного представления мысленного образа, стремление придать звуку значение" (там же, 47).
Идеи В. Гумбольдта, принципиально отличные от концепции Ф. де Соссюра о произвольном характере языкового знака, развивались в трудах О. Есперсена, Р. Якобсона, Ж. Пиаже, А. П. Журавлёва, С.В. Воронина, В.В. Левицкого и других. А.П. Журавлёв занимался анализом эмоционального воздействия фонетики слова и текста на подсознание человека. Результаты его исследования изложены в работах "Фонетическое значение" и "Звук и смысл" (Журавлёв 1974; 1981).
Звукоподражательные в традиционном понимании слова в языке немногочисленны, однако при внимательном рассмотрении обнаруживается, что круг таких слов гораздо шире, чем принято полагать. Почти любое слово, называющее звук, так или иначе связано с этим звуком своей звуковой формой: свист, шелест, шорох, шепот, тишь, рык, рев, гул, журчание, треск, писк. Всё это вводит исследователя в проблематику иконичности в языке (Якобсон 2001).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
